С ключами истины в натруженных руках

– Быть может ты мне всё же объяснишь –

Что же такое есть первоистоки? –

Князь увлечённо слушая, спросил, –

Да и зачем ты мне речёшь об этом?

– Всё потому, что ты душою крепко спишь,

А ждут тебя тяжёлые уроки,

Коли у духа твоего не хватит сил –

Зачахнут родники ЛЮБВИ и СВЕТА.

Отец твой знал, что ночь грядёт на Русь,

Что тьма вползёт – лишь дай ей только повод,

Однако верил он, что можно изменить

Судьбу, коли на это хватит духа.

И ты также, как он дерзай, твори, не трусь,

Коль упадёшь – вставай и двигай снова,

А то, как ты заметил – свободе здесь не быть,

Ведь рядом уж с косой стоит старуха.

Ты словно бы по лезвию идёшь

Над бездною, над пропастью коварной,

Отцу было непросто, тебе – ещё трудней,

Отец был волхв и витязь – светлый воин,

А ты пока что, князь, с изгоями бредёшь,

Внимая лжемудрейшему бездарно,

Туда, где вместо леса – щетина свежих пней,

И властвуют над смердами изгои.

Коли пройдёшь свои все испытания,

Не дашь взять верх гордыне и ттщеславию,

А сердце приготовится заранее

К принятию божественного знания –

Прийди на озеро и дубу поклонись,

Четыре раза к лесу повернись,

Поклон отвесив также, как и дубу,

И уж на это зреть мне будет любо,

И может быть тогда, благодаря урокам,

Приблизишься к своим первоистокам.

Ведь в каждой клетке, право, есть

Первоистоков свет пречистый, ясный,

И он для нас, аки благая весть,

Которая всё ждёт свой день прекрасный,

Чтоб возвестить о том, что все мы боги

У РАдости и счастья на пороге.

Когда в первоистоках были все мы

Сиятельны, божественны и чисты,

И не были придуманы проблемы,

Нам думалось свободно, ясно, быстро.

Могли мы посещать Миры Сияний,

Летать под звёздами и новое творить,

Так искренне любить и долго, долго жить,

Не ведая преград и расстояний.

Но сила расплескалась, свет погас,

И светлые теперь мы только с виду,

Оттягиваем скорбный, тёмный час,

Как жертвы, принесённые Аиду.

Ты говорил мне князь о жертвах о кровавых,

Но эта кровь ведь зверя подпитала,

Который был внутри, теперь снаружи,

Он тоже ведь Аиду верно служит,

Иного ведь хозяина не стало,

Хозяин пал, пресытившись отравы.

Пал духом, ведь отрава эта – ложь,

Осталась только жалкая одежда –

Одежда тела, в теле есть надежда

Того, что коли тело держит ножь –

Оно вернёт себе былое и по праву,

Былую суть, величие и славу.

Однако, когда в теле спит душа и очень мало духа –

Его лишь ожидает гиблый тлен и горькая духовная разруха.

Чтоб душу подпитать твою немного светом

Реку тебе я, князь, сеёчас об этом.

Подумай, князь, о духе и не раз, –

Окончила Заряна свой рассказ.

Словно пленённый девицы рассказом,

Задумавшись, ответил князь не сразу, –

– Я сам как будто словно разделился

На две каких-то странных половины:

Одна твоим словам душой внимает,

Другая же спокойна только свиду,

Ну а внутри невидимый вселился,

Заняв мои исподние глубины,

И он твоих всех слов не принимает...

– То князь твоя гордыня и обиды, –

Произнесла Заряна как-то тихо, –

В душе ведь ты отцу простить не можешь

За то, что он причина твоей боли.

Обида на весь мир тебя заела,

Гордыня же твоя умножит лихо,

Но ты себе и миру тем поможешь,

Что прошлого смиренно примешь долю,

Простишь отца, продолжишь его дело.

Пока ты здесь со мной – способен слышать,

Ведь помагает наше боголесье,

А как пойдёшь по градам и по весям,

Чтобы узнать – чем люд твой ныне дышит –

Опять позришь на мир ты в тусклом свете,

И внешнее тебя сильней захватит,

Ведь воинам твоим исправно платит

Твой покровитель, тайный благодетель.

Твой главный враг внутри, но есть ещё один,

Который тенью – оприч, вечно рядом,

Над ним как раз стоит тот тайный господин,

Который управлять способен взглядом.

При помощи кормильца очень ловко

Тебя он отвернул лицом от света,

Ну а теперь не нужна и верёвка,

Ты сам пойдёшь – им нужно только это.

Тебе уже нашёптывают тихо,

Что от Руси исходит только лихо,

Что устарела нынешняя форма,

И всех спасёт духовная реформа.

Конечно приподносится всё это,

Как будто эти мысли лишь твои,

Из-за того, что стало меньше света –

Не распознать вползающей змеи.

Расчёт их верен, ибо отработан

На тех, кто возносить любил себя,

Кто плохо совладал в веках ушедших

С гордыней и тщеславием своим.

Немалый тёмный опыт наработан,

И вот теперь добрались до тебя,

Тебя ведь обработали не меньше

В теченье многих лет и многих зим.

Ведь спящий мир лежит уже у ног

Правителей незримых и коварных,

О, как мешает им наш русский дух

Пасти весь мир своим железным жезлом,

Ведь через них стремится Чернобог

Усилить власть убогих и бездарных,

Чтоб войнами и горечью разрух

Мир подвести к обрыву тёмной бездны.

– Так стало быть – убогий и бездарный,

Не так ли, это – я, скажи Заряна!

Князь помрачнел, и сразу видно стало,

Что он словами девы не доволен.

– Коль стелется землёю чад угарный –

Где отыскать того, кто без изъяна?

Такое нынче времечко настало,

Однако, даже спящий сделать волен

Свой светлый выбор в сторону РАссвета,

Усилить дух поможет боголесье, –

Над лесом прокатилося ответом

И где-то затерялось в поднебесье.

Немного помолчали, а потом

Князь вымолвил задумчиво, – как странно,

Тебя я нынче встретил в первый раз,

А сердце говорит, что знал и раньше,

Впервые стал вот так с открытым ртом

Пред девою негаданно, нежданно,

Как будто заворожен светом глаз,

Готов заворожённым быть и дальше.

А хочешь – так поехали со мной,

Где мне сыскать советника надёжней,

Чем тот, кто верно бдит и стережёт

Святой Руси духовные просторы,

Отдам тебе весь двор и терем свой,

С такой женой я буду осторожней,

Смогу понять – кто верен, а кто лжёт,

Улажу все удельные раздоры.

Смущённо свои веки опустив,

Взыграв румянцем, дева отвечала,

– Ты князь, горячь, препонам всем на зло,

Привык нахрапом брать всё то, что лепо,

А мудр тот, кто в деле терпелив,

Познав мозоли с самого начала,

Ведь первый раз взобравшийся в седло –

В нём держится смешно, порой нелепо.

Ты предлагаешь мне сменить простор на клетку,

Пусть даже она сделана из злата,

Покинув всё, что дорого и любо,

Кого ценю и кто оберегает,

Завистники разят очами метко,

Тесны мне будут княжие палаты,

Давай ка подойдём с тобою к дубу,

Он много чего ведает и знает.

Они тропою вышли на поляну,

Приблизившись вплотную к исполину,

Любаве показалось – будто слышит

Горячее дыхание обоих,

И молвила, всё глядя вдаль Заряна, –

Коль знал бы, князь, ты вещие глубины

И чувствовал, как Вечность ими дышит –

Не так бы искривились те дороги,

Которыми бредёшь ты всё по свету,

Чтобы достичь признания и славы,

Но путь – то не дорога, может даже

Бредущий по дороге – быть БЕЗпутным,

Продался лжи – и памяти уж нету –

Забылся путь приятием отравы,

И потому дубы стоят на страже,

Чтоб памяти вода не стала мутной.

Твой острый меч – наследье мудрых предков

И он твоя поддержка и опора,

Поможет устоять на правде твёрдо

И выдержать любые испытанья,

Ведь ложь разит лукаво, подло метко,

Кинжалом в сердце бьёт без разговора,

Коль понесёшь по жизни меч сей гордо,

То обретёшь и славу и признанье.

Уж вкралась ложь в сказания, предания,

И ценят люди более – что зрят,

Сокрыла ночь духовные их очи,

И мглой внутри притянут жуткий морок,

Но можно избежать ещё страдания,

Коль бдящий, устремив свой гордый взгляд,

Зажжёт огонь в спускающейся ночи,

Чтоб был яснее виден лютый ворог.

Собрав святую правду всю по зёрнышку,

И истину от плевел отделив,

Он засияет, аки КРАСНО СОЛНЫШКО,

В грядущее уверенно воззрив.

Чтоб осветить окрест простор сиятельно,

Чтоб снова Русь узрела верный Путь,

Чтоб не смогли её лукаво и старательно

Во мглу от вещей правды отвернуть.

Но коли дрогнешь сердцем и во внешнем

Себя ты постараешься искать –

Подует ветром затхлым и нездешним,

Чтоб Русь во мгле стреножить и распять.

И обретёшь ты имя тёмной славы,

Как деятель продавшийся, КРОВАВЫЙ.

Стемись к дубам, они о многом помнят,

Накоплена в них память поколений,

Через дубы вещает Род небесный

И помогает выбрать верный путь.

По всей руси набаты тяжко стонут,

Но древа рода наших поселений

Помогут духу истины воскреснуть,

Явив собой божественную суть.

Всё больше нынче судят по рубахе,

Души ведь многим более не видно,

Ко внешнему их разум больше падок,

А многим застит свет сияньем злата,

Нечистый дух сидит на грязной плахе,

Всё манит Русь лукаво и ехидно,

Чтобы пришёл на Русь иной порядок,

Притягивая этим супостата.

Но наши древа – то живая помощь,

И потому враг точит свои пилы

И топоры вострит, чтобы однажды

Повырубить все наши древа Рода,

И извести под корень боголесья,

Пожечь всё то, что сердцу мило,

Чтобы в пустынях мучались отжажады –

Остатки – в прошлом гордого народа.

Умело ложью, князь, тебя вскормили,

Используя все детские обиды,

Но коль поймёшь – что значимо и важно

Сейчас на самом деле для Руси –

Сумеешь извести зачатки гнили

И обретёшь в себе иные виды

На истину, чтоб смело и отважно

СВЕТую Русь от ворога спасти.

Не будь рабом страстей, иных желаний,

Которые тобой бы управляли,

Не позволяй приращивать богатство,

Чтобы изгои в рост давали злато,

Жидовинам отец рубил ведь длани

За то,что златом Русь закабаляли,

Не дай забрать свободы постоянство,

Завещанное предками когда-то.

И помни, князь, что древо держит корень,

Не дай, чтоб кривда корень подточила,

Внимай совету мудрых, непродажных,

И будь своих отцов всегда достоин,

Твой враг хитёр, коварен и проворен,

Ты вскоре ощутишь всю злую силу,

Но главное запомни, это важно –

Что Русь СИЛЬНА

ЕДИНСТВОМ

МАЛЫХ РОДИН!

Ведь только на земле своей сын Бога – человек

Имеет полноту, величие и силу,

Его поддержит здесь отныне и вовек

Всё то, что мыслями ЛЮБОВЬ его взрастила.

За всё за это он готов стоять горой,

Идя на вы без устали и страха,

Коли придётся – лечь в земле сырой,

Пусть даже не кольчуга, лишь рубаха

На нём надета в битву с ворогами,

Он дланями её разгладит нежно,

Ведь вышита любимыми руками

Старательно, узорои обережным.

И лучше смерть на поле грозной сечи –

Примером для грядущих поколений,

Чем льстивые вести с врагами речи

Или упасть пред ними на колени.

Объяла грусть прекрасные черты,

Щекой Заряна к дубу прислонилась,

Как будто бы в предчувствии беды

Словами боли к князю обратилась

– Но коли внешнее ты выберешь однажды,

Гордыней и тщеславием объятый,

Ростки зачахнут, мучаясь от жажады,

И будет Русь старательно распята.

Коль тьма повырубит священные дубравы –

Потомки внуков праведных, Даждьбожьих

Останутся без чести и без славы,

Без памяти, опутанные ложью.

Вот дуб стоит, он будет помнить вечно

Всё сказанное здесь, на этом месте,

И ты ведь тоже помнить будешь

Слова мои, коль чести не уронишь,

А коли жизнь его столь быстротечна,

Что будет срублен дуб людьми без чести –

Меня потихоньку позабудешь

И более совсем уже не вспомнишь.

Есть только два пути: иль вверх, иль вниз,

Каким тебе идти – решишь лишь сам,

Уже подуло ветром злым, смелей держись,

Поддержку ты получишь по делам.

– Ты озадачила меня, – князь молвил тихо, –

Придётся присмотреться к окруженью,

Вот думаю – достанет ли мне силы

Идти сквозь наступающую ночь,

Ведь тьма плодит едино только лихо

– Однако, коли принято решенье,

И как бы ложь не била-поносила –

Свет постарается отважному помочь.

Ответила Заряна, свет очами,

Блеснув, как молния окрест всё озарил,

В вечерних сумерках сто тысячью свечами

Дорогой в ночь надежду подарил.

Однако князь, как будто продолжал

Стоять в тени терзаний и сомнений,

– Речёшь ты лепо, смело и завзято,

Да и в суму не лезешь за ответом,

А ты не пробовала яд змеиных жал,

Ведь легче находится средь растений,

Чем сдерживать потуги супостата –

Мечём ли, словом ли, угрозой иль обетом.

Я тоже чую – зло идёт на Русь,

Так может лучше с ним договориться,

Я в сечах был и понял, что не трус,

Однако проще мне переродится,

Чем выполнить речённое тобой,

Ведь ложь сквозит из каждой подворотни,

Корысть плодится новою избой,

Из тысячей остались только сотни –

Тех витязей, воистину отважных,

Которые с отцом ещё ходили,

Всё более носителей продажных,

Как выразилась ты – зачатков гнили.

– Но сам ты ведь собрал вояк-изгоев,

А князь – пример для отроков безусых,

Не жди теперь дружинников-героев,

Корысть плодит предателей и трусов!

Ответ Заряны был порывом грозным,

Стрибожьим резким, мощным упрежденьем,

Дабы одуматься, пока ещё не поздно

От ложного, порочного сужденья, –

Позри же, князь, на русские просторы,

Пока что свет стоит ещё на страже,

Улягутся удельные раздоры,

Коль сам пример ты свелости покажешь.

Пусть воссияет светочем во мраке

Твой, княже, дух, очистившись от скверны,

И пусть всё лают злобные собаки,

А караван идёт дорогой верной.

Но коль не хватит духа Солнцем красным

Сиять во мгле темнеющей Руси –

Да пусть не будет жизнь твоя напрасна,

Хоть что-нибудь во мраке проясни.

Неси свой тяжкий крест, что давит плечи,

Тогда переродившись будет легче...

Видение вдруг начало тускнеть

И вот уже исчезло, расстворилось,

Любава продолжала всё сидеть,

Не замечая даже, что спустилась

Ведунья-ночь, чтоб землю вновь укрыть

Покровом сна, даря душе полёт,

Поведав свои тайны может быть

Тому, кто всё надеется и ждёт.