Лунный ковчег

А я всё продолжал смотреть в небо. Луна притягивала взгляд мой. Казалось мне тогда: она живая. Седой ковчег, неся её в пространстве, эфирными ветрами подгоняем, магнитные наполнил паруса и звал меня с собой в миры, что выше, чем земные. И я в мечте своей скользил в ладье Молочною рекой в миры незримой Прави, откуда позже мне явился зов незримого безмолвья.

Невидимая нить соединяла нас, и многие часы я мог беседовать с ночной скиталицей, делясь с ней самым сокровенным, и на неслышные свои вопросы всегда безмолвный получал ответ. И я учился слушать тишину, таящую в себе гармонии космических симфоний и множество других словами трудно выразимых форм, в которых кроются возможно все главные загадки бытия. Особенное что-то было в тех ночах подлунных, быть может от того, что думалось свободно и легко. И снова ждал я ночь с великим нетерпеньем, чтобы мечтам предаться с упоеньем и вновь беседовать с Луной, скользя в мечте Молочною рекой.

Когда я старше стал, немного подзабыл о том, как среди звёзд в ладье своей скользил. И закрываться стал, чтоб сохранить до времени услышанное в детстве, не растеряв весь жемчуг без остатка всуе. Однако же немного позже во мне открылся вдруг иного рода интерес, который проявился в чтении особых книг, в которых я искал ответы на вопрос о том, как мне приблизиться немного к звёздам. Свет фантастических романов мне осветил начало долгого пути мечте навстречу. На светлом поле из страниц я повстречал отважных командоров, несущихся к далёким звёздам через Вечность на звёздных бригах, светлых кораблях. Я бороздил миры иные, вживаясь в образы межзвёздных робинзонов, чтоб встретить то, что раньше знал и видел да только вовсе позабыл. И каждый раз всё вглядываясь в небо ночи, я без остатка растворялся в нём. Какие тайны ты хранишь, святое небо? Что хочешь ты сказать безмолвно людям, когда в ночи вновь запускаешь ты созвездья в пресветлый, бесконечный хоровод? Я знаю точно: нету в мире тайны, которая бы вдруг не стала явью, вот только поскорее бы проснулся СВЕТой, подзвёздный, солнечный народ.

Изгиб гитары жёлтой…

Пленив моё воображение, однажды в жизнь мою вошла она. Изысканными звуками души моей коснулась, чтобы остаться в ней навеки. Какими силами сотворена была ты в порыве неземного вдохновенья, чтоб проникать в сердца, преград, кольчуг не зная звенящею стрелой немыслимых гармоний? Не выстоял и я, приятно поражённый, уговорив своих родителей в тринадцать лет купить мне первую мою гитару.

Открылся новый путь, и небо улыбнулось, качнулись звёзды в синей вышине, от вышних звёзд посланниками Прави мелодий звуки дивные спешили уж ко мне. Прошли года, десятилетья миновали, но память трепетно хранит то первое очарованье встречи с прекрасным сотвореньем дивнострунным и вспыхнувшее чувство восхищенья, которое несу я в сердце до сих пор. И каждый раз, беря гитару в руки, я чувствую её живую душу, что силой струн из ниточек гармоний и волей чистых, светлых устремлений сплетает вновь в сердцах неравнодушных мелодий благостных затейливый узор. И души наши вторят благодарно её гитарной трепетной душе, очистившись от шелухи и скверны злого мира, что вечно лжёт, но просит вновь дождя, от жажды пустоты изнемогая. И вот опять на помощь бескорыстно спешит созвучье струн к пространствам измождённым глотком живой воды, и снова будит мертвенность ночей, во славу дня и жизни солнечно играя.