Донецкая ночь. Звёздное начало

Звезда надежды – послание светлое идущим вслед за нами.

Исповедь потомкам

Незрим.

- Кто ты, явившийся в ночи безмолвным гласом свыше?

- Я тот, который всегда рядом, во всех мирах.

- Как называть тебя?

- Зови меня Незрим.

- Найдутся ли слова, определения, что могут приоткрыть мне качества твои?

- Нет категорий тех и рамок, способных охватить изначальное, возведённое в бесконечную степень совершенства правящей руки Предвечного.

- Как слышать я тебя могу, где мир твой, где причал, исток божественного вдохновенья?

- Пронизывая всех миров пространства, времён определяя бег, я в каждом и везде, я – постоянство воплощенья истины миров Всевышней Прави.

- Так значит все услышать смогут, коль захотят вот так, как я, безмолвный голос твой внутри себя струной небесной лиры?

- Услышать смогут, да не все, лишь те, кто смог принять живой огонь, что чистит душу, в ком просыпается Великий Дух Творца, чьи помыслы чисты и светлы устремленья.

- А для чего меня избрал ты, обратившись?

- Ты сможешь сказку написать, и разыграть её, живой исполнив явью.

- Да, сказки я писать умею, да и рассказывать, но вот играть?..

- А что вся эта жизнь, коль не игра? И явь, из нави правью образуясь, играет в воплощеньях чередуясь.

- И чем же станет сказка эта для тех, кто будет в ней играть?

- Звездой Надежды обернётся в глухой ночи, когда уже нет сил идти к рассвету, когда все пали и молчат в дремучем сне, забыв, что были живы. Звезда надежды на Востоке взойдёт, чтобы сказать, что скоро утро, что тьма уйдёт, а с ней чреда иллюзий, что, как оковы души оплетали.

Донецкая ночь. Звёздное начало

Где солнца взгляд всю степь ласкает,

А мрак ночами в поле блудит,

Туман в оврагах нежно тает,

Где гул копра тревожно будит.

Где вздыбился безликой массой

Горб шахты дважды терриконный,

Где над украинской террасой

Ночами бродит месяц сонный,

Под тихим взглядом небосвода

Мечта родилась одиноко,

Та, что была с зарёй восхода

Хранимая движеньем рока.

Я смотрел на звёзды, и казалось, что они разговаривают со мной. Проходили часы, а я не мог оторваться от этой неземной красоты.

А над горизонтом мерцали огоньки копров, вставали силуэты терриконов, этих молчаливых гигантов донецкой степи, от которых тянуло какой-то тухлой пустотой и безнадёжностью. Но несмотря на это, где-то там, в середине семидесятых, моё звёздное небо было той сказкой, которую мне открывала добрая волшебница – донецкая ночь.

Все мы родом из детства, оттуда, где мир открывается нам чарующей вереницей пёстрых красок, немыслимых цветов, буйством запахов и звуков. Тогда мы ещё настоящие. Нас пока не успели переделать. Мы открыты всему вокруг и способны услышать даже звёзды и Луну – великую странницу ночи. А потом …, потом нас закрывают, и лишь немногие, очень немногие продолжают видеть и слышать, пока не забывают, что когда-то были детьми.

В многоголосии звёзд со мною говоривших, мне выделить хотелось тот один знакомый, дивный голос, что звал куда-то в даль, манил чудесным пеньем, да только в небе я не мог найти источник вдохновенья. Не зрим он был, но где-то там средь россыпей из бриллиантов Млечного Пути, я знал, что рано или поздно, но всё ж смогу его сияние найти.

Город моего детства – маленький шахтёрский городок Родинское, через название которого в сознание вошло понятие маленькой Родины, один из сотен городов и посёлков, выросших в донецкой степи времён покорения Донбасса, благодаря выносу из недр немыслимого количества земной плоти, используемой для броска в светлое будущее, заручившись поддержкой научно-технического прогресса. Знали бы мы, какое будущее нас ожидает… Но тогда, в середине 70-х даже этот терриконный сюрреализм в сопровождении индустриальных гимнов казался сказочной горной страной, подёрнутой розовой дымкой детства.

Наверное, тогда и родилась мечта, поддержанная силой Провидения, влекущая в мир дивной чистоты, в заветный край с простым и светлым счастьем дорогой под высокою звездой, название которой – тайна, но тайна та, вдруг обратившись ко всем живущим под небесным сводом, вручит когда-нибудь ключи от двери, что в голове у каждого все тыщи долгих лет сокрыта. Звезда же та Звездой Надежды пусть зовётся, а имя светлое её пусть вскоре всем предстанет наяву.