Бобби Манделла , 1979

– Вас хотят сфотографировать для обложки журнала «Пипл». Понимаете, что это значит?

– Все билеты на концерты в Англии проданы. Они были в кассах только три часа.

– Вы можете приехать четвертого июля в Вашингтон? Жена президента лично приглашает вас.

Звездный час. Как он приятен.

Бобби Манделла жил в Лос‑Анджелесе в особняке. У него было одиннадцать спален, столько же ванных, несколько гостиных и роскошный ухоженный сад.

Жил он один, если не считать шести слуг и двух злобных немецких овчарок.

Рядом с домом стояли темно‑зеленый «роллс‑ройс», белый «порше» и «сандабэд» розового цвета, 1959 года выпуска.

В каждый приезд Рокет Фабрици останавливался у Бобби. Старый друг стал кинозвездой. После развода с серьезной Роман Вэндаз он избавился от собственности, оставил лишь пару чемоданов и перебивался у друзей.

– Кому нужен этот мусор? – часто спрашивал он Бобби. – Ты не женат. Не имеешь детей. Мне непонятно.

– А почему бы и нет? – отвечал Бобби. – Я могу позволить себе все, и мне нравятся красивые вещи. Приятно, когда они окружают тебя.

Рокет покачал головой.

– Ты далеко ушел от Гринвич‑Вилледж, – сказал он с ностальгией.

– Чем дальше, тем лучше, – резко парировал Бобби.

Как и предсказывал Маркус Ситроэн, Бобби Манделла стал суперзвездой, таким же, как Стиви Уандер, но более сексуальным. Майклом Джексоном в обличье настоящего мужчины. Тедди Пендеграсом с отличным характером. Его успех поразил всех. Впервые неф стал столь популярен среди белых американцев, причем его приняли сразу же. Через два года после дебюта в «Голливуд‑Баул» Бобби выпустил два прекрасных альбома, и семь его песен вышли на первое место, что было неслыханно. Певцы радовались, когда хотя бы одна становилась хитом.

Бобби получил шесть премий. Ничего подобного никогда не случалось.

– Вы самый великий! – говорили ему, а это так успокаивало. Рокет никогда не хвалил Бобби, и, когда последний с улыбкой пожаловался на это, старый друг просто сказал:

– Давай договоримся. Ты не говоришь мне, что я новый Брандо, а я не рассказываю сказок о том, что ты лучше всех. Это все ерунда. Бобби, мы должны помнить, откуда вышли, и никогда не воспринимать треп на веру. Он ничего не значит, и вряд ли продлится долго.

Каждые шесть недель приезжала Нова Ситроэн. У них с Маркусом был особняк в Бель‑Эр и недавно купленный участок земли на побережье. Нова встречалась с архитектором и дизайнерами. Маркус обычно оставался в Нью‑Йорке. Ему не очень нравился Лос‑Анджелес.

Нова, под вымышленным именем, сняла маленький дом в Малибу. Завязав постоянные отношения с Бобби, она настаивала на строгой секретности. Обычно они проводили вместе несколько часов, удовлетворяя свою похоть. Нова оказалась очень чувственной женщиной с довольно странными сексуальными вкусами. Бобби тщетно пытался отучить ее.

– Тебе хотелось бы побыть одновременно со мной и с другой женщиной? – часто подшучивала она. – Я могу это устроить. Многие мужчины не упустили бы такой возможности.

– Никогда, – отвечал он. – Мне достаточно тебя.

Нова обычно улыбалась и называла Бобби «провинциальным любовником».

– Как ты смеешь, – шутливо хвастался он. – Я звезда, милая, и могу получить любую женщину.

– Никогда не забывай, – тихо говорила Нова, – Маркус создает звезд, но может и уничтожать их. Например, – многозначительно добавила она, – если узнает о нас…

Больше ничего говорить не стоило.

Иногда Бобби думал, что продолжать эти отношения – безумство. Но Нова чем‑то привязала его. Он нуждался в ней. В этой шикарной, богатой леди с жадным похотливым телом, внешне недоступной. Бобби больше не мстил Маркусу. Здесь было нечто иное. Нова отличалась от всех женщин, которые были у него. Представительницы слабого пола всегда окружали звезд, готовые на все.

Когда Новы не было в городе, Бобби приходилось появляться в обществе с другими. В последнее время он встречался с глупой актриской, которая даже не умела правильно говорить, но была хорошенькой. Кроме этого, он завел интрижку с сорокалетней негритянкой‑феминисткой.

У Рокета не было постоянных связей.

– Нельзя тратить энергию, – объяснял он, когда Бобби устраивал ему встречу с женщиной. – Нужно беречь себя для кино.

Бобби в душе считал, что Рокет до сих пор не прочь сойтись с Шарлин, но он опоздал. Она недавно объявила о помолвке с известным нью‑йоркским модельером. Интересно, как к этому относится Маркус Ситроэн? Ходили сплетни, что они до сих пор неразлучны. Бобби давно потерял связь с Шарлин, ибо понял, что жизнь коротка и нельзя посвящать ее никому.

Рокет вошел в спальню, когда Бобби одевался. Их пригласили в Беверли‑Хиллз на открытие новой дискотеки Николза Клайна. Друзья не могли устоять перед желанием увидеть старого босса из «Чейнсо».

Николз отлично преуспел. Он стал одним из самых известных шоу‑мэнов на Западном побережье, владел популярной компанией грамзаписи, а теперь, из чувства ностальгии, открывал дискотеку под названием «Николз».

На Бобби был превосходно сшитый белый костюм, а Рокет предпочитал мятые брюки и простую рубашку.

– Странная вы парочка, – сказал Николз, приветствуя друзей у входа в новый клуб, причем довольно фамильярно. Он посадил их за свой стол, там было полно шампанского, икры и хорошеньких женщин. И тут же схватил Бобби за руку:

– Мне нужно поговорить с тобой. Это очень важно, – сказал Николз, который всегда нюхом чуял деньги. – Послушай, Бобби, мы оба станем миллиардерами. Можешь положиться на меня, парень. Я тебе такой контракт устрою!

Крис Феникс, 1979

Доктор Хед слыл одиозной личностью. Ему было за тридцать. Высокий, грузный, широкоплечий мужчина с огненно‑рыжими волосами, нечесаной бородой, вечно красными глазами и нервным тиком производил неизгладимое впечатление. Казалось, что каждые две минуты он непристойно подмигивает.

Он прожил в Англии десять лет, хотя и считался гражданином Америки. В свое время Доктор Хед был менеджером Нелли и группы «Нокас», в которой выступали только девушки. Они отлично продержались три года. Потом Нелли решила пойти в монахини, группа разбежалась, а он стал агентом Майкла Голливуда, талантливого солиста. Под руководством Доктора Хеда этот парень быстро стал звездой, и в течение нескольких лет молодой певец и его невероятный менеджер процветали.

Майкл Голливуд погиб в авиационной катастрофе в 1974 году, когда его карьера достигла апогея. Доктор Хед так и не простил себе, что не полетел тогда вместе с ним. Четыре года он просидел на наркотиках и выпивке, а потом появился в зале, где «Дикари» прослушивали музыкантов с целью заменить Олли. Он пришел со своим новым открытием, женщиной, игравшей на синтезаторе. Он назвал ее Фингаз. К этому моменту Доктор Хед уже несколько недель постился.

Крис, только что купивший банку кока‑колы, сразу же заметил эту странную парочку и решил, что мужчина пришел на прослушивание. Его внешность была настолько кричащей, что Крис сразу сказал себе нет, но знал, что выслушать придется.

– Привет, друг, – обыденно поздоровался он.

Доктор Хед проницательно посмотрел на Криса глазами, налитыми кровью.

– Где я могу пописать? – спросил он.

Крис устал. Они прослушали множество претендентов, но никто не подошел.

– Не знаю, – раздраженно ответил он.

– В таком случае, – по‑царски заявил Доктор Хед, подмигивая Крису, – я одарю это растение.

Он расстегнул брюки, моча полилась на засохший папоротник, стоявший в огромном глиняном горшке.

Фингаз, полная американка в потертых джинсах и свитере, зевнула.

Эксцентричное поведение Доктора Хеда ее не трогало. Она многораз видела подобное.

– Давай, – съехидничал Крис. – Писай, где хочешь, мне на все плевать.

– Спасибо, – ответил, облегчившись, Доктор Хед и с довольной усмешкой застегнул молнию на брюках.

– Знаешь, – продолжал Крис, – не нужно идти на прослушивание. Ты слишком стар. Даже если ты умеешь прекрасно играть на синтезаторе, то внешность не подходит.

– Спасибо за предупреждение, – мрачно парировал Доктор Хед.

– Во всяком случае, ты нашел, где пописать, – отшутился Крис и побрел к ребятам, слушавшим как раз парня, старательно исполнявшего «Грязную мисс Мэри».

Через полчаса на сцену выскочила Фингаз, показать, что она умеет. Девушка села за пианино и начала играть рок‑н‑ролл.

– Перестань, – завопил Базз. – Это что, баба? Мистер Теренс вскочил.

– Мы не прослушиваем женщин, – с кислой миной заявил он. Фингаз сделала грубый жест рукой и принялась играть «Худенькую малышку».

Талант у нее был потрясающий, но мистера Теренса он не трогал.

– Достаточно! – закричал он и страшно покраснел. – Мы не можем терять время. Убирайтесь отсюда.

– Минуточку, подождите, – начал Крис. – Она отлично играет.

– Какая разница, – скалился Базз. – На черта нам баба? Крис об этом не подумал. А почему бы и нет? Ведь играет она классно.

В этот момент, размахивая руками, появился Доктор Хед.

– Если она вам нужна, действуйте быстро, – уверенно заявил он. – Она стоит недешево, но принесет пользу.

– А кто вы такой? – добивался мистер Теренс, нюхом почуяв конкурента.

– Ее менеджер, – ответил Доктор Хед и жестом приказал Фингаз замолкнуть. Он посмотрел на Криса и протянул визитку. – Позвоните мне, – добавил он, – и поскорее.

«Дикари» прослушивали еще три дня, но никто их не порадовал. Крис не переставал думать о Фингаз и ее таланте. Он все выяснил о Докторе Хеде, его карьера впечатляла. И Майкл Голливуд, и Нелли, и «Нокас» в свое время были звездами.

Не говоря никому ни слова, Крис позвонил Доктору Хеду. Но тот спокойно объявил, что передумал. «Дикари» не та группа, в которой должна работать Фингаз.

Крис ничего не понимал.

– Вы сумасшедший? – раздосадованно спросил он.

– Об этом мне уже говорили, – ответил Доктор Хед. – Но помешательство – временное состояние разума, не так ли?

Они встретились в таверне. Крис надрался, а Доктор Хед пил только теплое молоко, вся его борода была белая от него. Он прочитал длинную лекцию о том, как стать звездой в рок‑мире, о вреде наркотиков и пьянства.

– Я пережил шестидесятые, – удовлетворенно заметил Хед. – А многие другие, занимавшиеся рок‑н‑роллом, – нет.

Потом он с хитрецой поведал, как получил кличку Доктор Хед. Когда‑то он был известным парикмахером, но никогда не причесывал головы, всегда предпочитая лобки.

– Счастливые денечки, – грустно вздохнул он. – Ух, эти шестидесятые…

– Так что ты планируешь для Фингаз? – спросил Крис, стараясь не смотреть на барменшу, которая настроилась получить не только автограф.

– Есть новая группа – «Мишн». Думаю стать их менеджером. Тогда и Фингаз будет работать с ними. Ей только восемнадцать, и у нее впереди большое будущее.

Крис недоверчиво рассмеялся.

– Значит, с неизвестной группой у нее лучшее будущее? Да ладно, чего ты добиваешься? Мы ведь очень популярны.

– В Англии.

– И в Германии.

– А также в Голландии, без сомнения.

– И еще в Финляндии и Дании.

– Примите мои поздравления, – сухо сказал Доктор Хед. – Если вы останетесь с Терри Теренсом, то ничего не добьетесь. Давно пора завоевывать Америку.

Крис отпил пива.

– Я хочу знать твое мнение, – заявил он. – С Америкой все не так просто.

– Особенно, когда менеджер продает вас.

– Что?

– Терри Теренс обманывает вас.

– Это невозможно, он всегда старается.

– Неужели?

– Да.

– А вспомни «Одинокое утро».

– Разве я могу забыть? Наша первая пластинка.

– Она стала хитом Дела Делгардо. Крис скорчил кислую мину.

– Ему повезло, нам нет.

– Дело не в этом. Ваш менеджер продал ее. Американская компания грамзаписи не хотела, чтобы ваша пластинка появлялась на рынке, они ударили по рукам, и вас пробросили.

Криса охватила злость.

– Откуда ты знаешь?

– Все в музыкальном бизнесе об этом знали. Поспрашивай. Можешь поинтересоваться у вашего тогдашнего продюсера. Как его зовут? Кажется, Сэм?

– Да, Сэм Розелли.

– Вот именно. Позвони ему. Он скажет правду. Не сомневаюсь, ему это было неприятно.

Из таверны они отправились к Крису домой и проговорили до четырех утра.

Назавтра Крис встретился с Сэмом Розелли и все выяснил. Терри Теренс действительно продал их первый хит.

– Он не очень‑то верил в вас, – сказал Сэм, избегая смотреть Крису в глаза. – Когда Маркус Ситроэн отдал приказ, Терри подчинился. Я уверен, он теперь сожалеет.

– Будет жалеть еще больше, – мрачно заявил Крис.

Он без колебаний пригласил Базза и Раста к себе домой. Здесь они узнали правду и то, что настало время избавиться от мистера Теренса.

– Этот старый педик много сделал для нас, – спорил Базз. – Так нечестно.

Ему нравилось, что мистер Теренс обожествляет его.

– С ним мы никогда не попадем в Америку, – подчеркнул Крис. – Нам нужен человек, который помог бы там.

– Кто? – спросил Раста, прикуривая сигарету с марихуаной.

– Да, кто? – допытывался Базз.

– Доктор Хед, – уверенно заявил Крис.

– Черт подери, – воскликнул Базз. – Этот помешанный?

– Нужно довериться ему, – уговаривал Крис. – Он знает, что нам нужно. Положитесь на него. Я это подспудно чувствую.

После тяжелой, изнурительной борьбы Доктор Хед стал менеджером «Дикарей», и Фингаз присоединилась к группе. Недовольный финансовой компенсацией, мистер Теренс подал в суд.

Но Крису было плевать. Он не сомневался, что они поступают правильно. Через несколько недель Доктор Хед договорился с американской компанией грамзаписи «Николз Хит Сити». Все складывалось удачно.

Перед отъездом в Нью‑Йорк на встречу с продюсерами Крис зашел к матери.

Горас как всегда сидел перед телевизором ч смотрел «Ангелов Чарли». Сестер дома не было, а Эвис сидела на кухне и бесконечно пила крепкий сладкий чай. Она улыбнулась младшему сыну и дала несколько бессмысленных советов. Мать выглядела усталой и значительно старше своих пятидесяти одного года.

Крис протянул ей тысячу фунтов новенькими десятифунтовыми банкнотами. Он планировал этот жест многие недели.

Эвис отодвинула деньги.

– Мне они не нужны, милый. Оставь себе.

Слова матери разозлили Криса, ведь он скоро сделает состояние. Неужели она не верит в него?

– Да ладно, бери, – настаивал он. – Я еще много заработаю.

– Ну… – заколебалась она, – Брайану нужна помощь… «К черту Брайана!»

– Это тебе, мама, – подчеркнул Крис.

– Отложу их на черный день, – наконец решила она и аккуратно сложила деньги в стопку.

Слава Богу, она приняла его подарок. Крис уже год умолял мать бросить работу, но Эвис и слушать не хотела.

– Я не могу подвести хозяев, – объясняла она. А Крису хотелось сказать:

– Ма, ты чистишь их сортиры, а не занимаешься нейрохирургией. Но он сдержался. У Эвис были причины поступать так, и сын их уважал.

– Ну… увидимся через несколько месяцев, – сказал он и поцеловал Эвис в щеку. Хотелось сбежать до прихода сестер. Крис ненавидел прощания.

– Америка, – вздохнула Эвис. – Я однажды встречалась с янки. Он был таким хорошим, и ногти у него всегда блестели.

– Наверное, классный парень.

– Думаю, я ему тоже нравилась. Он звал меня в Небраску, – Эвис глотнула чая. – Где это?

Крису не хотелось выслушивать откровения матери.

– Я позвоню, мама. Береги себя. Я скоро свяжусь с вами. Крис прощался с Англией без сожаления. Боже! Ему уже двадцать девять. Нельзя терять времени. Его будущее зависело от Америки, а Крис давно созрел для славы.

Date: 2015-07-11; view: 329; Нарушение авторских прав