Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Иисус Христос, Учитель





Августа 1998 года,

Среда 17.30.


ИОАНН

КРЕСТИТЕЛЬ -

ЧЕЛОВЕК «ПУСТЫНИ»

 


ПАЛЕСТИНА. За один год до рождения Гос­пода Бога Иисуса Христа.

Епископ Захарий и его жена Елизавета были уже в преклонных летах. Захарий большую часть своей жизни провел в Храме Божьем. Елизавета была за­нята домашними делами. Детей у них не было, и порой им казалось, что жизнь прошла, а точнее, минула сторо­ной. Будучи еще молодыми, они мечтали иметь много детей и просили Господа Бога помочь в их беде. Но Бог не смилостивился над ними.

Елизавета часто по ночам плакала, обидно было до боли, особенно в те моменты, когда видела играющих соседских детей. Захарий успокаивал ее: "Елизавета, успокойся, прошу тебя, я надеюсь, что Бог смилости­вится над нами".

"Захарий, Захарий, пойми, что года не стоят на ме­сте, они как в реке вода, уходят неведомо куда и очень быстро". — "Дорогая ты моя, я тебя понимаю, пойми и ты, что все находится во власти Бога, мы же его греш­ники, которые должны все терпеть, и со всем нужно смириться". — "Захарий, но почему и за что Он нака­зал именно нас, ведь ты же почти всю жизнь отдал во славу Его?" — "Елизавета, не нужно меня упрекать, я думаю, что род Ааронов не остановится на этом, не прекратит свое существование. Будем надеяться с то­бой на все наилучшее. На каждой проповеди я буду молить Всевышнего, дабы Он смилостивился над нами". — "Что ж, Захарий, проси, мне же придется только мечтать и в мыслях своих играть со своим дитям, а чадо мое будет очень красивое и умное. Пусть хотя бы в моем воображении". — "Елизавета, ты у меня молодец и всегда меня понимаешь не только как мужа, но и как человека. Дай я тебя поцелую". И вот в этот момент к ним зашел сосед Иуваль.

"Господи, прости меня, мир вам, Захарий". — "Иуваль, мир и тебе". — "Извини ты нас". — "Ни­чего, ничего, это дела житейские и этому лишь радо­ваться нужно". — "Иуваль, ты по делу пришел?" — "Да, Захарий, мне надобно бы поговорить с тобой". — "О чем, если не секрет?" — "Да, не секрет, но большой интерес привел меня к тебе. Ты епископ и должен знать все". — "Все, да не все". — "Нет, ты человек уважаемый среди нас, и ты есть муж праведный. Твой ум идет не от людей, а от Бога". — "Иуваль, не нужно мне льстить. Спрашивай, и если я смогу, то я отвечу тебе". — "Понимаешь, Захарий, недавно я встретил волхвов". — "И где ты их встретил?" — "Здесь, у нас в Хевроне, и они мне сказали, что скоро в Вифлееме родится Сын Божий, и имя Ему будет Иисус Христос. И еще они сказали, что перед ним родится некий Пред­теча, и имя его будет Иоанн. Отца его будут звать Захарий, а мать Елизаветой. Так вот я и думаю, не вы ли это?" Захарий засмеялся: "Иуваль, мне смешно. По­смотри, мы уже с Елизаветой очень старые".

Иуваль улыбнулся. "Захарий, но целуетесь вы как молодые". Захарий покраснел. "Иуваль, ты же очень долгое время знаешь нас, не было у нас детей, и как можно в эти года родить чадо себе?" — "Не знаю, не знаю, Захарий, но я уверен, что вы будете родителями Иоанна Предтечи". — "Да нет, Иуваль, не может та­кого быть". — "Захарий, все может быть, ибо Господь может все. Это не мои слова, а твои, и эти слова я слышал на твоей проповеди". — "Иуваль, слова есть слова, а года есть года. И поверь мне, если родится Предтеча, то только не у нас с Елизаветой. Мало ли таких, как мы". — "Захарий, не пойму я тебя, ты хо­чешь иметь детей всю жизнь, а сейчас отказываешь­ся". — "Иуваль, ты же не волхв, ты мой сосед". — "Прости меня, Захарий, да, я не волхв, но почему-то все время мне кажется, что родителями Иоанна будете вы". — "Иуваль, думай что хочешь". — "Захарий, но это еще не все". — "Боже, что еще тебя интересует?" — "Да не интересует, я даже не знаю, как сказать". — "Не бойся, говори". — "А не посчитаешь ли ты меня безумцем?" Захарий посмотрел на Иуваля. "Не посчитаю, говори".

"Недавно, совсем недавно я пас своих баранов не­вдалеке от Хеврона". — Ну, а я здесь причем?" — "Ты-то ни причем, слушай меня дальше. Была ночь, она была звездной. Я лежал на траве и мечтал". — "Если не секрет, то о чем?" — "Захарий, обо всем. И вот вдруг я увидел огненную колесницу, которая неслась по небесам и ярко светилась". Захарий снова посмотрел на соседа. "Иуваль, ты извини меня, но от­веть и ты мне, а где в этот момент находился мелех с вином?" — "Захарий, ты же знаешь, что вина я пью очень мало". — "Хорошо, говори дальше". — "И вот я смотрю на нее и думаю: не зря она появилась именно у нашего селения. Ты понимаешь меня?" — "Господи, Иуваль, допустим ты видел огненную колесницу, но при чем же я?" — "Я это говорю к тому, что именно вы будете родителями Иоанна". — "Ты мне это уже говоришь второй раз, и какое отношение к этому мы имеем с Елизаветой к этой колеснице?" — "Откуда я могу знать, я простой горшечник, а ты священник". — "Иуваль, все, иди домой, я устал от тебя". — "Не знаю, устал ли ты или нет, но ответь мне: вы ли будете родителями Иоанна или нет?" — "Боже, зачем ты мне дал такого назойливого соседа?"

"Захарий, он глаголет тебе истину". — "Что? Иуваль, что ты сказал?" — "Да я молчал. Извини, я пошел домой". — "Иду, иду, но учти, Захарий, от тебя я так и не услышал ответа, поэтому я зайду завтра к тебе". — "Боже, этого еще не хватало. С меня доста­точно и этого визита", — подумал Захарий. Иуваль ушел.

"Кто мог со мной говорить? И голос был какой-то странный. Неужели я... Нет, этого не может быть".

"Елизавета?" — "Захарий, что такое?" — "Кроме нас с Иувалем никого не было?" — "Захарий, да ты что? Приляг отдохни, устал ты". — "Да нет, но я же слышал некий глас, что или кто мог со мной говорить?"

— "Захарий, ты меня пугаешь". — "Нет, Елизавета, поверь мне, я слышал некий глас, обращенный ко мне".

— "Слышал, значит слышал, чего тогда боишься?" — "Не боюсь я, мне интересно, неужели это Господь об­ратился ко мне? И если это Он, то почему именно ко мне, а не к кому-нибудь другому?"

В дом снова зашел Иуваль. "Захарий, знаешь, не думай, что я безумец". — "Иуваль, я сам уже не пойму, кто из нас безумец". — "Захарий, только не я". — "Значит, ты думаешь, что я?" — "Нет-нет, я ничего не думаю, но предполагаю, что..." — "Иуваль, иди домой ради всего святого". — "Все, все я ухожу". — "Ели­завета, дай ему воды холодной, а лучше вина. Пусть он уснет, но я все же завтра зайду к вам, мы еще не обо всем поговорили". — "Елизавета, прошу тебя, проводи его, ибо я сойду с ума, если уже не сошел от добродушного соседа". — "Захарий, отдыхай, я же рядом с тобой посижу". Захарий уснул, Елизавета сидела и смотрела на него.

"Дорогой ты мой муж, ты муж из всех мужей, пони­маю, что трудно тебе со мной. Но прошу, пойми и ты меня. Я хотела стать хорошей матерью и обрадовать тебя рождением чада нашего. Прости меня. Знаю, что ты всегда понимал меня и помогал мне всегда", — думала Елизавета.

К Захарию же в это время пришли его родители. "Захарий, мир тебе". — "Отец, мама. Господь с вами, но ведь вы умерли давно. Я не могу понять, как вы могли воскреснуть?" — "Захарий, мы не воскресли, но явились к тебе с новостью". — "Какой новостью?" — "Скоро к тебе явится Архангел Гавриил и принесет добрую весть". — "Мама, о чем вы говорите?" — "Узнаешь при встрече с ним". — "Мама, вы живы?" - "Да, Захарий, мы ЖИВЫ. Все, кто находится у Бога,— вечны". — "Не могу я всего этого понять. Я священ­ник и порой бывает не верю в то, что проповедую". — "Захарий, верь во все, ибо это не за горами и морями. Царствие Небесное рядом с тобой". — "Мама, изви­ни меня, я пока рядом с собой вижу только соседа своего Иуваля". — "Захарий, не обижай его, ибо он во всем прав". — "Что ты имеешь ввиду?" — "Все то, о чем он тебе говорил". — "Родители вы мои, я уже в годах". — "Захарий, не в этом дело. Вы живете на Востоке; и зачатие ваше для вас не будет являться тяжестью именно в годах. Человек, рождая себе по­добное, не должен думать о возрасте, он должен думать о продолжении рода своего". — "Мама, спасибо тебе за твою откровенность предо мной". — "Захарий, после пробуждения своего возрадуй Елизавету всем тем, что слышал". — "Хорошо, мама, я все Так и сделаю". — "Но учти, Захарий.."

"Мир дому вашему". Захарий проснулся. "Елиза­вета!" — "О, Захарий, доброе утро". — "А разве ночь прошла уже?" — Да, и Иуваль снова пришел к нам".

— "Боже, да что же это такое. Иуваль, ты мне не дал досмотреть сон, где я встречался с родителями СВОИМИ", — "Извини меня, сосед, но не видел ли ты там огненную колесницу?" — "Нет, ее я не видел". — "А я не спал тогда, в ту ночь, но я видел ее". — "Слушай, ты меня уже замучил своей увиденной ко­лесницей. И ежели снова увидишь ее, то наездников колесницы пригласи ко мне в гости". — "Хорошо, я так и сделаю. Но не испугаешься ли ты наездников?"

— "Нет. Если я уже тебя не боюсь, то их никогда не испугаюсь. Все, Иуваль, мне нужно спешить на служ­бу". — "Тогда, Захарий, я вечером к тебе зайду". — "Прошу тебя, только не сегодня". — "Хорошо, на днях я зайду к тебе". "Иуваль, я буду очень рад Елизавета!"

— "Да, Захарий?" — "Я во сне громко не говорил ни с кем?" — "Да нет, я крепко спала". — "Господи, да что же это происходит?" — "Захарий, не думай ни о чем, ибо тебе уже пора".

Захарий вышел из дома. Моросил мелкий дождь. "Настроение очень скверное и дождь не кстати, как оно так получается, а еще службу вести. Как все трудно".

"Захарий, я рядом с тобой". Он остановился, по­смотрел вокруг: "Кто это со мной говорит?" — "Узна­ешь после, я приду к тебе". — "Все. Значит, подходит моя жизнь к концу", — подумал Захарий. "Нет. Заха­рий, это только началом будет в твоей жизни, ибо ты получил от Бога благодать". — "На данный момент я ощущаю только прохладу и сырость дождя и больше ничего", — ответил Захарий. "Я понимаю тебя, но благодать рядом с тобой". — "Нет, нет, нужно спешить в Храм, ибо все может случиться, а я еще жить хочу". Весь мокрый, он вбежал в Храм. Прихожане не узнали его, ибо вид у него был такой, что человек, знавший его многие лета, с трудом узнал бы его.

"Извините меня, уважаемые, но я, наверное, заболел". — "Захарий, тогда ступай домой. Пусть молебен за тебя пове­дет Давид". — "Спасибо, уважаемые, только поймите меня правильно". И Захарий отправился домой. Он шел медленно. Дождь усиливался, но он не замечал этого каприза пого­ды. Он шел и думал, думал обо всем. О своей жизни прожи­той, о родителях своих. Захарий даже не заметил, когда вошел в свой дом.

"Захарий, что случилось?" — "Елизавета, я не знаю, что со мной творится и не могу понять: болен я или нет". — "На, испей вина". — "Елизавета, сколько можно его пить, я же назаринянин, да и не поможет оно мне. Смотри, если придет Иуваль, скажи ему, что я занемог". — "Хорошо, я скажу, только прошу тебя, дорогой, не умирай". — "Елизавета, с чего ты взяла, неужели я уже похож на покойника?" — "Нет, на него ты на похож, но вид у тебя очень плохой. Несколько дней назад ты выглядел лучше". — "Я же тебе гово­рю, что и сам не могу понять, что со мной происходит".

— "Захарий, я верю тебе, отдохни". — "Елизавета, ты уверена, что это мне поможет?" — "Конечно, во сне ты успокоишься и наберешься сил". — "Елизавета, мне сон приснился и не знаю, верить мне или нет этому сновидению. Во сне мать моя сказала мне, что у нас родится сын". — "Боже праведный, Захарий, дай Бог, чтобы сон твой осуществился, и возрадуемся мы на старости лет". — "Елизавета, будем надеяться".

Наступило утро следующего дня. Захарий был а настроении, он чувствовал в себе огромный прилив сил. "Странно, сегодня день какой-то необыкновенный. Мне кажется, и солнце светит не так, как светило раньше", — думал он.

"Елизавета!" — "Захарий, я слушаю тебя". — "По­верь мне, дорогая, но я уже чувствую себя прекрасно".

— "Захарий, благодари Бога и мой добрый харак­тер". — "Я знал, что ты всегда меня понимала и понимаешь. Мне нужно идти". — "Возвращайся, до­рогой, побыстрее и дай Бог, чтобы ты был всегда та­ким". Он вышел из дома и направился к Храму. Не­много пройдя, он увидел идущего ему навстречу Иува­ля.

"Боже, проведи его стороной", — и Захарий спря­тался за деревом. "Захарий, Захарий, тебе не плохо?"

— "Все-таки увидел. Нет, мне не плохо". — "Ну и хорошо, а то я думал, что ты снова занемог. Конечно, стоять в тени под деревом намного лучше, чем париться под лучами солнца".

"Я тоже так думаю". — "Давай присядем и пого­ворим". — "Нет, Иуваль, мне нужно спешить, а вече­ром приходи, и мы с тобой поговорим". Иуваль по­смотрел на Захария. "Странный ты человек, Захарий, мне трудно тебя понять. То ты меня гонишь, то сам зовешь. Но я все равно приду". И они разошлись в разные стороны.

Захарий вошел в Храм: "Мир вам всем, уважае­мые". "Мир и тебе, Захарий. Как ты себя чувству­ешь?" — "Прекрасно. Не беспокойтесь за меня", — и он приступил к своим обязанностям. Через некоторое время неведомая сила стала тянуть его в кадильницу. "Вот снова началось, но ведь я здоров. Что же это за сила меня так влечет?" — думал он. И вот он в ка­дильнице, где стоял приятный запах благовоний. Он осмотрелся вокруг, и вдруг пред ним появилось яркое свечение. Захарий в беспамятстве упал.

"Очнись и встань, очнись и встань", — откуда-то издалека слышался голос. Придя в себя, он встал и увидел прямо перед собой человека в светящихся одеж­дах.

"Ты кто?" — "Я Архангел Гавриил и послан Все­вышним, дабы сообщить тебе благую весть". — "И что же это за весть?" — "У тебя скоро родится сын и наречешь ты его Иоанном. И он, как Предтеча, пред Господом первый начнет благие деяния во славу Бо­жью". — "Нет, этого не может быть, я не верю тебе". — "Захарий, не гневи меня, ибо я могу наказать тебя. Я имею власть от Всевышнего". — "Наказать, да что ты можешь мне сделать?" — "Прошу тебя еще раз: не гневи меня". Захарий задумался: "Этот муж явился ко мне извне, раньше я его не знал и не видел никогда, то как же я могу верить ему? Нет, это, наверное, моя бо­лезнь сказывается". — "Захарий, не думай так. Но ежели ты не поверишь мне, твоя настоящая болезнь ждет тебя впереди, а пока ты здоров, то должен верить мне. Ведь сколько лет подряд вы с Елизаветой проси­те Всевышнего, дабы он подарил вам сына. Господь вас услышал и послал меня оповестить вас об этом. Но я вижу лишь твое неверие, зачем тогда просил Бога об этом?" — "Гавриил, не верю я, и все. Можешь ли ты меня понять, что я не верю?" — "Тогда, Захарий, вини себя в этом, только самого себя", — и Гавриил растворился в пространстве.

"Господи, что это было? Да и кто это был на са­мом деле предо мной?" — Он вышел из кадильницы. "Захарий, у тебя такой вид". — "Давид, извини меня, скажи мне, ты не видел случайно, никто кроме меня не входил в кадильницу?" — "Да нет, ты же там был один". — "Тогда мне это показалось". — "Что ты имеешь в виду?" — "Нет, нет, ничего. Давид, мне нуж­но идти домой". — "Я не против, иди, жалко мне тебя, Захарий, не могу я понять, что тебя беспокоит, но ду­маю..." — "Давид, не нужно об этом думать, ибо со временем все образуется". — "Будем надеяться". — "Будем, Давид, будем".

Многие жители Палестины часто видели, как в небесах парила огненная колесница, которая ярко све­тилась и переливалась всеми цветами радуги. Никто не знал, что это такое и не ведал, зачем она появляется пред их взором. Ее появление характеризовали как дьявольское, другие же относили это видение к Божь­ему, третьи просто смотрели и любовались этим нео­тразимым зрелищем. А огненная колесница появля­лась все чаще и чаще.

Первосвященники к этому относились по-своему. У них было свое особенное мнение. Они старались запу­гать народ, и им это удавалось — отрицалось все Божье и, можно сказать, воспевалось все дьявольское. Купцы говорили, что видели эту колесницу в небесах над Иеруса­лимом, Вифлеемом, Капернаумом и Вифаварою.

И вот однажды огненная колесница коснулась земли невдалеке от Хеврона. Толпа людей окружила ее, но близко не подходили, ибо она шипела и издавала стран­ные звуки. От нее веяло теплом.

"Люди, смотрите, какое чудо, что это может быть? Неужели это Сыны Неба?" Вопросов было очень мно­го, но страха было еще больше. И вот из колесницы вышли четыре человека в блестящих одеждах. Со стороны казалось, что они светятся, как ночные звезды. Толпа стояла, как вкопанная. И так молча они стояли долго, смотря друг на друга.

Один из "наездников колесницы" подошел к лю­дям: "Не бойтесь нас, ибо мы явились к вам с миром и желаем вам только добра. Вы наши дети, которых многие лета назад мы переселили сюда, дабы сохра­нить вас от тех катаклизмов, которые происходили на той планете, где вы жили раньше". Люди не понимали, о чем этот человек говорит, хотя придет такое время, что люди сами будут переселяться на другие планеты, ибо эта Земля исчерпает себя.

"Скажи нам, как тебя звать?" — "Имя мое Горро". — "Горро, ты Бог?" Горро улыбнулся. "Нет, ува­жаемые, я не Бог. Бог наш — создатель общий, и Он выше нас, но с Ним, хотя это не единое лицо, мы встре­чаемая, и знаем, что скоро Он пошлет на Землю своего единородного Сына, и имя даст Ему Иисус. Но прежде, чем на Землю явится Иисус, у вас, именно в вашем селении, родится Предтеча. Он будет сыном епископа Захария и Елизаветы, и имя ему Иоанн. Он вас будет от имени Бога крестить водой, дабы вы сблизились с Царствием Небесным". — "Горро, ты странно гово­ришь, нам не все понятно". — "Уважаемые, я вас по­нимаю. Да, вам действительно не понятно и вот, чтобы вам все было понятно, Всевышний и посылает к вам Иоанна и Иисуса, дабы они все вам разъяснили все до мелких подробностей". — "Горро, а почему ваши одежды на вас так блистают, да и вообще вы какие-то стран­ные?" — "Я бы мог вам это объяснить, даже если я это и сделаю, вы не поймете меня. Просто смотрите на нас и принимайте такими, какие мы есть. Но я еще раз хочу повторить вам: только с миром и добром мы прибыли к вам, и это самое лучшее объяснение". — "Скажи нам, Горро, много ли таких, как ты, живет в Царствии Небесном?" — "Ежели вы мне ответите, сколько находится капель воды в Мертвом море, то отвечу и я вам". — "Но как же нам сосчитать капли?"

— "Вот именно, это невозможно, и думаю, что вам все понятно".

К Горро подошел один из старцев. "Господин, я уже стар, и мне бояться нечего, попрошу тебя, можно ли мне войти в твою колесницу. Интересно мне знать, что там находится внутри?" — "Уважаемый, как тебя звать?"

— "Авраам". — "Что ж, идем, Авраам". И они с Горро вошли в колесницу. Через некоторое время из колесницы вышел Горро, он был один. Люди начали шуметь и возмущаться: "Где Авраам, Горро, верни его нам". — "Уважаемые, не будем ему мешать, он сейчас занят, но скоро выйдет". Все были в ожидании, каза­лось, что время остановилось. Колесница шумела и ярко светилась.

"Захарий, ты уже прибыл?" — Да, Елизавета".

— "С тобой снова что-то случилось?" — Да, Елиза­вета, сегодня я видел странное явление, предо мной в кадильнице явился один муж, и он представился как Архангел Гавриил. Он мне сказал, что скоро у нас родится сын, и он как бы подтвердил мой недавний сон и болтовню Иуваля". — "И что ты ему сказал?"

— "Знаешь, Елизавета, я не верю во все это". — "А я верю, жду и надеюсь". — "Елизавета, пойми, а если это все от дьявола? Я не хочу свою дальнейшую жизнь провести в преисподней". — "Захарий ты Захарий, проповедуешь ты добро, а зла боишься. И ежели ты боишься зла, то, значит, ты сам губишь добро, губишь своим неверием".

"Можно ли к вам?" — "Боже, он пришел в самый раз", — подумал Захарий. — "Иуваль, входи". — "Извини меня, Захарий, но я человек такой". — "Это я давно знаю, ты любого живого человека преждевре­менно можешь положить в могилу своей назойливос­тью". — "Давай выйдем из дома и где-то в тени пого­ворим с тобой". — "Я согласен, идем".

Они вышли из дома. Иуваль поднял голову к небе­сам и остановился. "Что ты остановился?" — "Да вот смотрю, может, огненную колесницу увижу. Люди ее сегодня видели над Хевроном". Захарий улыбнулся.

— "Иуваль, не хотел бы ты стать ее наездником?" — "Если бы Бог мне доверил это дело, то я бы стал им, но пока мне хватает и моего ишака. Давай присядем здесь". Усевшись, они посмотрели друг другу в глаза. "Ну, Иуваль, не молчи, говори, зачем ты пришел и что ты еще хочешь от меня?" Иуваль начал донимать его своими вопросами. Их спор доходил до брани. Заха­рий не выдержал и закричал: "Хорошо, я сознаюсь пред тобой, я видел сегодня Архангела Гавриила. Но то, что видел я, то в это не верю и не хочу верить, ибо никогда не произойдет то, что говорил мне этот муж".

— "Раз не веришь, то зачем тогда ты ходишь в Храм? Что, для того, чтобы обманывать людей?" — "Нет, ты неправильно меня понял. Пойми, если я вижу пред со­бой идола, то я его вижу воистину, и я преклоняюсь пред ним и считаю его своим Богом. Но как я могу преклоняться пред невидимым? Смешно и все". — "А когда Архангел Гавриил говорил с тобой, он же был видимым. Тем более, ты видел его в Храме Бо­жьем? Если бы я увидел пред собой такое явление, то сразу бы упал пред ним на колени. Конечно, я не свя­щенник, но скажу тебе так, что ко всему необычному для нас мы должны относиться как Божьему, а идол, он как был медным, он им и останется". — "Господь Ты наш Всевышний, пошли лучше ко мне кого-нибудь из Твоих приближенных, и ежели кого из них я увижу, то поверю в Тебя на всю жизнь".

Не успел он это произнести, как пред ними что-то затрещало, Иуваль от неожиданности открыл рот, он хотел было бежать, но какая-то сила не пускала его. Появился очень яркий свет. "Заха... Захарий, смотри, смотри! Это же, это же-е-е..."

Во весь рост пред ними стоял Архангел Гавриил: "Иуваль, я слышал весь ваш разговор, и вот я пред вами. Хочу спросить вас: почему вы так испугались?" Но Иуваль стоял с открытым ртом, у Захария шумело в голове, он ничего не мог промолвить, он тоже только стоял и смот­рел.

"Ну что ж, раз вы молчите, тогда буду говорить я. С этого момента, в виде доказательства я забираю дар речи у Захария. С сегодняшнего дня он будет нем, как рыба, и это будет продолжаться до тех пор, пока он не уверует в меня и во Всевышнего. Все, я удаляюсь, но не надолго. Придет время, и я снова предстану пред вами", — и он моментально исчез.

"О, го-гого, Захарий, как же ты можешь не верить этому?" — "Э-э-э..." — "Что, ты действительно не можешь говорить?" — "Э-э-э..." — "Сейчас, сейчас я позову Елизавету".

"Иуваль, тебя что, обдали кипятком? Что у тебя за вид?" — "Елизавета, иди к Захарию". — "Да что там у вас произошло?" — "Пред нами явился Архангел, Гав­риил и у Захария забрал дар речи". — "О, Господи, говорила же ему: не гневи Бога". — "Иди, иди к нему. Мне же надобно домой, у меня что-то...", — и он выбе­жал из дома.

"Захарий, что случилось?" Но он уже ничего не мог объяснить своей жене. Он только думал: зря, зря я не верил в то, что слышал, вот и получил достойное наказание. "Идем в дом". Захарий смог только поло­жительно движением головы сказать, что он согласен. Елизавета его поняла и заплакала.

Огненная колесница шумела и ярко светилась. И вот из нее вышел Авраам, "Смотрите, он живой". Ав­раам посмотрел вокруг, поднял свой взор к небесам, потом подошел к людям и громко зарыдал.

"Авраам, что случилось?" — "Люди, вы знаете, что я только сейчас понял, зачем я живу на этом белом свете". — "Скажи нам, что ты видел внутри этой колесницы?" — "Я видел там очень многое и не могу вам объяснить всего того, что видел. Но в одном из "зеркал" я увидел своих умерших отца и мать и недав­но умершую свою дочь. Я не верю своим глазам и ушам, но я видел их и говорил с ними". — Авраам, а ты случайно не заболел?" — "Я знал, что вы меня спросите об этом. И ежели вы мне не верите, то вой­дите в колесницу и сами во всем убедитесь". Но же­лающих не оказалось.

"Горро, — обратился кто-то из толпы, — не смо­жете ли вы оставить нам одно из "зеркал", что видел Авраам?" — "Пока нет, но придет такое время и у каждого человека в доме будет такое, — он подумал и добавил, — "зеркало". Все, наше время истекло". Они вошли в колесницу и она, сильно зашипев, скрылась в небесах, оставив за собой небольшой шлейф.

Прошло пять месяцев. Захарий все время молчал, но думал он очень много. Ночами почти не спал, со­весть его не давала ему покоя, ибо в своем наказании он винил только самого себя. "Почему, почему я ока­зался таким упрямым и невежливым пред посланцем Божьим, сам просил и получил по заслугам, только не то, что хотел".

И вот в один из дней к нему буквально подбежала Елизавета: "Захарий, Захарий!" — "Гм-гм". — "Я хочу обрадовать тебя, ибо слышу, как в чреве моем что-то шевелится и тревожит меня, и я уверена, что это плод будущего сына нашего". Захарий чуть не упал от ус­лышанного, ему хотелось сказать очень многое, но ниче­го не получалось, тогда он поцеловал Елизавету и зап­лакал. Слезы радости текли по его щекам. Он уже видел еще не рожденного сына своего, в мыслях он играл с ним. "Елизавета, жена моя, я благодарю тебя, ибо ты нашла в себе силы и поверила в слово Божье. Господи, прости меня, прости и помилуй, и с этого мо­мента жизни своей я Тебя буду воспевать до конца дней своих". — В нем говорила его душа.

Взяв сосуд с вином, он отправился к Иувалю.

"Смотри, Захарий, как это ты решился прийти ко мне?" Захарий на радостях стал целовать своего сосе­да. "Захарий, я боюсь тебя, что ты делаешь? Тебе что, Елизаветы мало? Ты смотри, стар, а как лобызается, прелюбодей". Захарий увидел на столе нож, он взял его, Иуваль покраснел. "Ты что, с ума сошел, я же пошутил, положи нож на место". Захарий подошел к стене и начал ножом царапать стену. "Безумец, зачем ты портишь мою..." Иуваль прочел: "Моя Елизавета скоро родит мне сына". — "Захарий, дорогой ты мой, дай я тебя расцелую", — и он принялся его целовать, тихо приговаривая: "А что ты принес в сосуде?" — "Пц-пц". — "Что у тебя в сосуде?" — "Гм-гм..." — "Я все понял, Захарий, садись. Как хорошо, что ты не говоришь, теперь хоть я наговорюсь с тобой сполна". И так до утра следующего дня Захарий неустанно слу­шал своего соседа. Тот на радостях и танцевал, и пел, подпрыгивая при этом. Носился вокруг Захария, как малое дитя, но пред глазами Захария стоял образ его сына. Иуваль не раздражал больше его, он даже был рад, что у него такой сосед.

Не дождавшись Захария, Елизавета решила пойти за ним: "О, Елизавета, Господь с тобой, ты извини нас, мы с Захарием целую ночь вели деловой разговор", — "Иуваль, я не против, но он же назариянин". — "Ели­завета, я бы эту секту разогнал, как это так можно жить без мяса, без вина, не стричь волосы. У назариян не человеческие законы, и я не хочу, чтобы Захарий тра­тил свою жизнь понапрасну. Вчера он нарушил обет, но он не согрешил, а наоборот, принял облик челове­ческий".

Захарий стоял и думал: "Я родом из Назарета, всту­пил в секту, поклялся не пить вина, не есть мяса, ради чего, ради чего все это? Неужели, сохраняя обстрижен­ные волосы и ногти, я продлю свою жизнь? Нет, здесь что-то не то. Нужно изменить свой образ жизни. Он подошел к Елизавете, взял ее за руку: "Гм-гм..." — "Идем, идем, дорогой ты мой".

Придя к себе домой, Захарий сразу уснул, и снова во сне он увидел своего еще не рожденного сына. "Захарий, ты нарушил обет назарейства, и твой еще не рожденный сын будет наказан за твое предательство. Запомни, что ты, только ты будешь виновным в этом". — "Нет-нет, накажите лучше меня, хотя я уже и так наказан, но не трогайте моего сына", — и он застонал. "Захарий, что с тобой?" Он вздрогнул и проснулся, на его глазах были слезы. "Дорогой, но что же ты меня так волнуешь, мне же нельзя сейчас волноваться, я хочу сохранить плод наш". Захарий опустил голову. "Про­сти меня, Елизавета, прости", — думал он.

В дверь постучали. "Входите, входите. Захарий, смотри, это же Мария". — "Мир вам, Елизавета". — "Мария, увидя тебя, взыграл плод чрева моего". — "Елизавета, я рада за тебя, но, но..." — "Мария, что такое?" — "Елизавета, ко мне тоже был глас Божий, и я, и я, тоже очень скоро рожу сына, ибо так глаголил мне Ангел, явившись ко мне". — "Мария, благосло­венна ты будешь среди всех женщин, ибо я догадыва­юсь о том, что произошло с тобой". — "А почему Захарий все время молчит?" — "Мария, Бог его наказал за его неверие, и теперь он страдает и мучается. Но я надеюсь, что Бог простит его". — "Елизавета, я тоже буду просить Бога день и ночь простить его". — "Мария, мы уже почти девять лет не были в Назарете, как там?" — "Да все по-старому, только вот все чаще и чаще стала появляться над селением огненная колес­ница. Назарейство всякими путями старается призы­вать народ и убеждать его в том, что это дьяволы лета­ют в небесах, а я же думаю, что это Ангелы небесные посещают нас". — "Мария, как бы ни было, пусть даже это будут Ангелы, главное, что скоро у нас будут дети, и я не могу нарадоваться этому". — "Да, Елиза­вета, Господь избрал нас, и мы должны гордиться этим, ибо не каждому дано родить по благословению Бога". — "Мария, ты права". — "Захарий, а как ты дума­ешь?" Он стоял молча и только смотрел на них, но душа пела и воспевала Всемогущего, сущего Творца. Если бы в этот момент он мог говорить, он бы расска­зал им об увиденном сне, но дар речи его присутство­вал только в его мыслях. Захарию стало обидно. Ели­завета эта заметила и промолчала, не стала она тере­бить его страждущую душу.

Погостив четыре дня, Мария снова отправилась в Назарет. Когда Захарий провожал ее, ему стало вне­запно не по себе. У него что-то зашумело в голове, пред глазами появились светящиеся круги, они лопа­лись пред его взором, как мыльные пузыри. Он не мог понять, что с ним творится. Через некоторое время все прекратилось. Захарий смотрел вслед удаляющейся Марии. "Но почему я вижу впереди нее стоящий крест, от которого исходят необыкновенные лучи, возносящие­ся к небесам, неужели я начал терять разум?" — поду­мал он, и внутри его что-то заговорило: "Нет, Захарий, ты благ и здоров, и ты ничего не должен бояться. Вот уже скоро исполнится четыреста лет, как на вашей земле обетованной не был рожден ни один пророк, и с этого дня ты будешь избранным, настоящим прорица­телем. Многое увидишь своим внутренним зрением, и то, что будешь видеть и слышать, старайся все записы­вать, дабы все смогли прочесть все видимое и слыши­мое тобой". — "Я прошу Тебя, Господи, прошу еще раз: верни мне дар речи". —

"Захарий, еще не время". — "Но я больше не могу так жить". — "Сможешь, и терпение твое поможет тебе".

"Захарий, Захарий, я не узнаю тебя". Он посмот­рел на Елизавету, хотел сказать ей о том, что он, про­стой епископ, слышит Бога. Но из его уст исходило только одно: "Гм-гм". — "Идем, идем домой". — "Все-таки странные вещи в последнее время стали проис­ходить в нашей семье", — подумала Елизавета, — неужели Иуваль?.. Нет-нет, он на это не способен, хотя все началось с него. Именно после его посещения у нас изменилось буквально все. Господи, Боже Ты мой, он легок на помине". Им навстречу шел Иуваль. "Мир вам". — "Мир и тебе". — "Елизавета, я иду не к вам, — он посмотрел на Захария, — мне нужно посетить синедрион, и я сегодня отправлюсь в Иеруса­лим. Я так решил: нельзя скрывать слышанное и уви­денное мною. Пусть знают все, что мы были удостое­ны чести видеть Архангела Гавриила". Захарий начал трясти головой: "Гм, гм..." — "Захарий, я тебя понял: ты не хочешь, чтобы об этом знали члены синедриона, но я все равно пойду, и меня никто не остановит. Из­вините меня, но когда я вернусь, то я обязательно наве­щу вас и все расскажу". — "Иуваль, не боишься ли ты наказания от уважаемого собрания?" — "Иуваль ниче­го не боится и никогда не боялся, Елизавета, запомни ты это навсегда". — "Конечно, я запомню, но вспомни тот день, когда вам было явление Божье, то живот за­болел не у Захария, а у тебя". Иуваль покраснел. "Нет, этого не было, это, Елизавета, тебе показалось". — "Что ж, дай Бог, чтобы это было так. Счастливого, Иуваль, тебе пути, и возвращайся скорее, а то мы бу­дем скучать по тебе". Подойдя к своему дому, они уви­дели стоящего старца. "Кто бы это мог быть? — подумали они. "Мир вам". — "Мир и тебе. Но мы тебя не знаем". — "Зато я о вас наслышан очень много. Имя мое Авраам". — "Авраам, и чем мы это прославились?" — "Вот как раз я и хочу поговорить с вами об этом". — "Что ж, идем тогда в дом". — "Спасибо вам, что вы мне не отказали в своем гостеп­риимстве". — "Пожалуйста, присаживайся, и мы тебя слушаем". — И Авраам начал рассказывать им о Боге и колеснице. Елизавета с Захарием слушали его очень внимательно. Хотя во все рассказанное было трудно поверить, и лишь то явление, что произошло у них на глазах, подтверждало о реальности Авраамового рассказа.

"Спасибо, Авраам, тебе. Муж мой после... болез­ни не может говорить. Я же женщина простая и не могу тебе ответить на какие-либо твои вопросы, так что извини ты нас". — "Хорошо, Елизавета, если к Заха­рию вернется дар речи, то я снова навещу вас". — "Мы только будем рады и, пожалуйста, не хули нас".

— "Нет-нет, ради Бога, я на это не способен, я про­жил долгую жизнь, и после всего увиденного я только понял, для чего я жил. И хочется мне вестью поде­литься с очень добрыми и достойными людьми. В общем таких людей, можно считать, что я уже нашел. Оставайтесь с Богом". — "Здоровья и счастья тебе, Авраам, не забывай нас".

Авраам медленно шел по одной из улиц Хеврона. "Да, действительно, на белом свете живут еще очень хорошие люди. С ними приятно находиться рядом даже в тот момент, когда они молчат, — думал он, — а Захарий, судя по всему, добрый человек, он мне напо­минает Горро, наездника из огненной колесницы. Гос­поди, прошу Тебя, верни ему речь его, пусть он говорит во славу Твою, ибо такой человек никогда Бога не подведет".

Иерусалим очень шумный и многолюдный город. Иувалю казалось, что он попал в другую страну. Он чувствовал себя на высоте: "Я здесь удивлю всех сво­ими рассказами, меня будут знать все", — думал он, следуя по прямой улице.

"Эй ты, осел, подойди к нам". Иуваль посмотрел по сторонам? "Уважаемые, но я... но у меня нет осла.

— "Это мы и так видим, осел есть ты". — "Как вы смеете обзывать меня?" — "Слушай, ишак ты лопоу­хий, лучше молчи и побыстрее отдай нам деньги". — "Но их нет у меня, я беден". — "Да нет, одеяния твои сверкают на тебе, ты, наверное, император Римский".

Раздался громкий смех. Пятеро молодых людей ста­ли трясти его, как маслиничное дерево. "Хорошо, хо­рошо, вот возьмите, это все, что есть у меня". Он достал несколько монет и отдал напавшим на него. Его толк­нули в спину. "Ступай отсюда и побыстрей". Иуваль бросился наутек. "Боже, Боже милостивый, вот я уже и прославился. Что ж дальше будет? — думал он, — хорошо, что не все деньги забрали, а то я здесь умер бы с голоду. Нужно устроиться где-то на ночлег, если днем здесь такое творится, то вечером меня могут... нет, об этом не следует думать. Завтра посещу уважае­мое собрание и сразу же отправлюсь домой". Иуваль трясся от страха: "Вот нечистая дернула и привела меня сюда. Войду-ка я вот в этот дом, может, пустят на ночлег". Он постучал в дверь: "Можно к вам?" — "Что тебе нужно?" — "Мне нужен ночлег". — "А ты заплатишь?" — "Конечно, заплачу". — "Тогда вхо­ди". — "Мир вам". — "Мир и тебе. Слушай, стран­ник, а почему у тебя такой вид? За тобой что, дикие звери гнались?" — "Да лучше бы звери, люди меня довели до такого состояния". — "Как твое имя?" — "Иуваль. А вас как мне величать?" — "Меня Сомей, жену Азура, а это сын мой, ему семь лет, звать его Осия". — "Какой хороший мальчик, подойди ко мне, я тебе монетку дам". Осия подошел, взял монету, по­смотрел на Иуваля. "Дай мне еще, у тебя их очень много". — "Нет, Осия, мне отцу твоему нужно запла­тить за ночлег. Сомей, я хочу вина и что-нибудь по­есть". — "А вот этого у меня нет. Но если хочешь, то я пошлю Осию, и он купит все, что желаешь ты". — "Хорошо, хорошо, пусть Осия сходит. Вот деньги, пусть бежит". — "Сынок, Осия, возьми с собой Варавву, а то у тебя могут отнять деньги". — "Хорошо, отец". — "Сомей, а кто такой Варавва?" — "Я их хорошо не знаю, они недавно живут здесь, но он хороший друг моего сына, хотя он и старше от него. Это не мальчик, а камень, хотя от такой жизни сам можешь стать кам­нем". — "А родители у этого мальчика есть?" — "Иуваль, я точно не знаю, есть ли они или нет, но с кем-то он живет. Да от него ничего не добьешься, но он мне нравится, думаю, что из него получится настоя­щий мужчина". — "Сомей, скажи, не говорят ли у вас в городе об огненной колеснице, которая летает, как пти­ца в небесах". Сомей посмотрел на Иуваля. "Не гово­ри об этом никому, ибо тебя забросают камнями". — "Значит и здесь ее видели", — подумал Иуваль.

"Осия, вы так быстро вернулись?" — "Да, Отец, потому что мы тоже есть хотим". Иуваль так жалостно посмотрел на детей, что у него пропал аппетит. "Осия, вот вам с Вараввой еще деньги, бегите и купите все, что желаете, и мы сейчас устроим пир". Они пировали очень долго, и лишь под утро Иуваль уснул.

"Варавва, — обратился Осия, — ты видел его хранилище?" — "Да, видел". — "А видел, сколько там монет?" — "Видел". — "Может, возьмем совсем немножко?" Последовал подзатыльник. "Тебя человек накормил, а ты, Осия, хочешь его наказать, отблагода­рить воровством. Смотри, если я узнаю, что ты взял у него деньги, то тебя я утоплю в Иордане". — "Варав­ва, я пошутил". — "А на базаре со старцами ты тоже шутишь?" — "Но я же есть все время хочу". — "Я

тоже хочу и поэтому пасу овец, чтобы не умереть. Но признаюсь, если бы я попал к Ироду во дворец, я бы забрал у него деньги и накормил всех голодных. Все, Осия, мне пора, а ты смотри!" — "Так, дети, спать, спать". — "Отец, я иду".

"Иуваль, вставай, солнце уже высоко". — "Со­мей, это ты?" — "Нет, это царь Ирод, вставай". Иуваль встал. "Может, я еще у тебя останусь на ночь?" — "Мне все равно, твои деньги, мой дом для тебя, живи сколько хочешь, мне так легче будет". — "Что ж, тогда я сейчас уйду к мудрейшим людям, поговорю с ними и вернусь к тебе". — "Удачи тебе, Иуваль, возвращайся поскорей". — "Сомей, извини меня, я попрошу тебя, пойдем со мной, ибо я один могу заблу­диться в этом городе". — "Идем, я не против. Если не секрет, кого ты хочешь увидеть и встретить, ведь в здание, где проходит собрание, не каждого пускают".

— "Сомей, я хочу поговорить с ведущим и ежели он сочтет нужным, то я выступлю пред всем собранием".

— "Да, Иуваль, ты смелый человек". — "Да-да, Со­мей, у меня и отец был такой". — "Вот мы и при­шли". — "Что так быстро?" — "Это тебе показа­лось, не трать время, иди, тебя там, наверное, уже ждут".

— "Сомей, все возможно. Ты же подожди меня где-нибудь в тени, а вообще-то нет, на тебе деньги, ску­пись и, когда я освобожусь, сразу отправимся к тебе".

— "Это, Иуваль, хорошая идея, я мигом". — "Сомей, не спеши, ведь я не знаю, сколько я побуду у уважае­мых людей". — "Я думаю, что они тебя долго не задержат".

Иуваль вошел в здание. "Господин, что вам нуж­но?" — "Извините меня, но я хочу встретиться с веду­щим, мне нужно кое-что рассказать". — "Пройдите вон туда, там находится ведущий собрания". — "А звать его как?" — "Господин Хори". Иуваль очень волновался, но все-таки зашел к ведущему. "Господин Хори, можно ли мне поговорить с вами?" — "Имя твое и откуда ты?" — "Я-я, меня звать Иуваль, родом из Хеврона". — "Ты что, там в Хевроне не мог погово­рить с епископом Захарием?" — "Я с ним говорил, но никакого ответа не получил от него, ибо Господь нака­зал его, забрав дар речи". — "Что ж, тогда я слушаю тебя". И Иуваль начал свой рассказ. Хори слушал его внимательно, после громко рассмеялся: "Все Иуваль, больше не смеши меня. Слуги, стража, берите этого вновь явленного пророка, и его нужно так высечь, что­бы он снова воочию увидел Архангела, летающего на огненной колеснице". — "Слушаемся, Господин". — "За что, за что вы меня?" — "Лучше подними край хитона, молчи и терпи". Сколько все это учение про­длилось, Иуваль не помнил, очнулся он посреди пло­щади. Сомей, спрятавшись за деревом, наблюдал за ним. "Не шевелится, наверное убили, — думал он. — Нет, нет, шевелится, нужно помочь ему. "Иуваль, вста­вай, что с тобой случилось?" — "Сомей, слава Богу, это ты?" — "Так что с тобой случилось?" "Наверное, со­знание потерял и упал, смотри жара какая". — "А почему у тебя сзади хитон порван?" — "Понимаешь, Сомей, наверное, за что-то зацепился". — Ну, тогда все понятно, идем ко мне, а то, не дай Бог, сознание снова тебя покинет".

Их встретила Азува: "Сомей, вы так быстро вер­нулись?" — "Азува, гостю нашему стало не по себе, так что мы нигде не задерживались". — "Иуваль, приса­живайся". — "Азува, спасибо тебе, я лучше постою, хотя нет, я прилягу". — "Азува, а где Осия?"— "Они с Вараввой уши на реку". — "Вот сорванцы". — "Они что, нужны тебе?" — "Да уже не нужны, я забыл, что мы сами все купили, все, что нужно было нам, Азу­ва, присаживайся с нами". — "Сомей, сейчас принесу воды". Азува вышла и через несколько мгновений вбе­жала в дом.

"Дорогая, Что случилось?" — "Сомей, Сомей, там на небесах я увидела огромную птицу, которая шипела и светилась ярче солнца". Иуваль вскочил и, забыв о своей боли, выбежал на улицу. Огненная птица-ко­лесница была уже высоко. "Вот-вот, а эти жалкие люди наказали меня, да еще как. Долгое время мне придется принимать пищу в лежачем положении".

 

* * *

Захарий молча встал. Елизавета смотрела на него: "Дорогой, куда ты?" — "Гм-гм..." Он хотел сказать ей, что каким-то зрением видел все, что происходило с Иувалем, но снова же не мог.

В дверь постучали. "Мир вам, вот я и вернулся".

— "Иуваль, входи, не стесняйся, присаживайся". — "Елизавета, я ненадолго, мне стоять удобнее". Иуваль посмотрел на Захария, у того на лице была улыбка. И, если бы в этот момент к нему вернулся голос, то в доме стоял бы громкий смех. — "Нет, я зайду к вам в следующий раз". — "Да что с тобой стряслось?" — "Нет-нет, Елизавета, со мной все в порядке, мне пора". Она так ничего и не поняла".

Прошло еще четыре месяца. "Захарий, подойди ко мне". — "Гм-гм..." — "Я чувствую, что скоро появит­ся на свет наш сын, позови мне, пожалуйста, соседку Иску, мне одной не справиться с этим". Захарий вы­бежал из дома. Иуваль в это время поливал посажен­ное им дерево и случайно увидел бегущего Захария. "Смотри, как несется, вот тебе и больной, — подумал Иуваль, — куда это он, побегу и я за ним, может снова за селением появилась огненая колесница?" И Иуваль пустился вслед за Захарием.

"Смотри, смотри, это он убежал от Елизаветы к Иске, вот это да, подожду я возле дома, интересно, сколь­ко он пробудет у нее". Ждать долго не пришлось. За­харий за руку тащил Иску.

"Он что, совсем с ума сошел, что он делает.., куда он ее тащит? — Иуваль снова пустился вслед за ними.

— Вот тебе, ее он к себе прямо домой привел".

"Иска, помогай мне!" — "Елизавета, дай мне от­дышаться, как он напугал меня. Так, Захарий, выйди немедля отсюда". — "Гм-гм".

Захарий вышел, у дома стоял Иуваль. "Соседи, тебе что од..." В доме послышался детский плач. "Гм-гм",

— Захарий обнял соседа. Тот же не выдержал такого натиска, и они упали на землю. "Захар-и-ий! Ты стал отцом. Благодари Бога". Захарий поднял руки к небе­сам. "Гм-гм..." — этим было сказано все.

На свет Божий появился Предтеча Иисуса Хрис­та, Сына Божьего.

На восьмой день после рождения Захарий, Елиза­вета, новорожденный, свидетели Иуваль и Иска отпра­вились в Иерусалим засвидетельствовать факт рожде­ния. "Захарий, не беспокойся, город я знаю хорошо. Знаю, где мы и остановимся. Вообще у меня там много знакомых, можешь ни за что не беспокоиться". И вот они вошли в Иерусалим. "Нет-нет, пойдемте лучше этой улицей, а то ребенок спит, а на Прямой улице всегда шумно". Захарий и все следовавшие подчиня­лись и слушали Иуваля, хотя Захарий бывал в Иеру­салиме чаще, чем его сосед. "Захарий, вот мы и при­шли. Сейчас, погодите немного. Сомей, Азува, родные вы мои, вы дома?" Из дома вышел Сомей. "Иуваль, Господь с тобой". — "Да-да, Сомей, именно со мной, именно с нами. Мир дому твоему". — "Входите, вхо­дите, а то скоро дождь пойдет. Иуваль, кого ты с собой привел?" — "Сомей, молчи, это те люди, о которых я тебе рассказывал. У них родился... Дай я тебе на ухо скажу, Бог, Бог родился". — "Но кто бы ни родился, располагайтесь поудобнее".

"Азува!" - "Я слушаю тебя, Иуваль". — "Прими от нее подарки. Вот вам это для Осии, для Вараввы, это для вас с Сомеем. А здесь продукты, ибо мы у вас проживем несколько дней. Азува, а почему я не вижу Осию?" — "Они скоро придут. Осия помогает Варав­ве". — "Что ж, тогда давайте приступим к трапезе. Сомей, налей мне вина". — "А Захарию?" — "О, Господи, ему не нужно, он назариянин и не хочет нару­шать законы благочестивой секты". — "Смотрите, вот и Осия пришел с Вараввой". — "А ну, сорванцы, подойдите к столу и угощайтесь". — "Иуваль", — "Да, Сомей?" — "Ты не собираешься снова посетить синедрион?" — "Нет-нет, я тогда все решил прямо за несколько мгновений, и они меня уже не ждут. Хотя ведущий настаивал, чтобы я по возможности зашел к нему, — Иуваль почесал спину, — думаю, что не стоит беспокоить людей". — "Конечно, Иуваль. Елизаве­та..." — "Сомей, я тебя слушаю". — "Пускай мой сын побудет с вашим ребенком, а вы отдохните с доро­ги". — "Сомей, я не против". — "Елизавета, а как имя его?" — "У него пока нет имени, вот завтра засви­детельствуем, и будет у него имя". — "Осия, подойдите сюда, вот вам малое чадо, поиграйте с ним, но смотрите не уроните". — "Нет, отец, мы с ним будем осторож­но. Варавва, идем". — "Идем, Осия".

"Захарий, вы с Елизаветой отдыхайте, а мне нуж­но с Сомеем еще кое о чем поговорить. Сомей, идем на улицу, там и побеседуем". — "Что ж, идем". — "Ска­жи мне, видели ли вы еще огненную колесницу?" — "Нет, Иуваль, не видели, и вообще не вспоминай ты о ней. Давай лучше мелех с вином сюда". — "Вино — это хорошее дело, но после него голова болит. Вот когда смотришь на огненную колесницу, сразу забыва­ешь о всех болях". — "Ну, Иуваль, это смотря что и у кого болит". — "Да-да, Сомей, ты прав. Осия, Варав­ва, идите сюда, как там малыш?" — "Все нормально, он спит". — "Что ж, пусть спит, у него завтра будет труд­ный день".

На следующий день, по полудню, все отправились в синагогу и засвидетельствовали рождение сына За­хария. К Захарию обратился священник по имени Веань: "Захарий, каким именем наречешь ты отрока своего?" Захарий взял дощечку и начертал на ней боль­шими буквами "Иоанн" и после на весь Храм он зак­ричал: "Иоанн, Иоанн, Иоанн!" Иуваль чуть не упал в обморок от удивления. "Елизавета, смотри, Господь про­стил твоего мужа". Захарий плакал от радости, он кри­чал: "Дорогие мои, с сегодняшнего дня я всего себя и всю свою оставшуюся жизнь посвящу только Богу, и только Ему буду предан". Захарий обнял Елизавету. "Дорогая ты моя, бери сына и все вместе идемте в жизнь, в жизнь ради Бога и всего святого".

По решению синедриона Захарий был переведен из Хеврона в Вифавару и долгое время проповедовал своим прихожанам Веру в Истину Божью.

 

НАЗАРЕТ. Всю Палестину облетела благая весть о рождении сына Божьего. Все надеялись, жизнь из­менится, и ждали чуда.

 

ВИФАВАРА. Иоанну шел шестой месяц.

"Захарий, слышал ли ты о том, что Мария родила Сына Божьего?" — "Да, Елизавета, я слышал и очень рад за нее, ибо мы родили Предтечу Божью. И пусть наши дети отдадут свои жизни ради Сущего на небе­сах". — "Захарий, все так и будет, но пока не будем думать об этом". — "Я то не думаю, но внутри себя я, конечно, слышу и верю слышанному, хотя не хочу, чтобы все так и было". — "Муж мой ты дорогой, давай запомним одно, что все подвластно только Богу, мы же есть исполнители".

"К вам можно?" — "О Господи, Иуваль, ты нас и здесь нашел". — "Захарий, я как ангел ваш". — "Да не дай Бог, если на небесах все такие ангелы, как ты".

— "Я вижу, ты мне не рад?" — "Нет, Иуваль, я рад, ты меня не забываешь". — "Знаешь, Захарий, я хочу тоже переехать в Вифавару. Скучно мне жить в Хев­роне одному, ибо я привык к вам. Вот видишь, Захарий, что волхвы не ошиблись в том, что мне говорили, а ты не верил. В Назарете родился Сын Божий Иисус, значит пророчества Исайи претворяются у нас на гла­зах. Как ты думаешь, какой есть Бог?" — "Иуваль, я думаю, что Он добрый, ибо Он простил меня. А ка­кой Он на самом деле, мы увидим лишь тогда, когда подрастет Иисус. Только дай Бог дожить нам до это­го дня. Иуваль, а ты прибыл сюда только ко мне?" — "Нет, не только к тебе. Я же тебе говорил, что хочу приобрести дом и перебраться сюда, вот хочу подыс­кать себе здесь жилище".

В дом вошла женщина. "Мир вам, добрые люди".

— "Мир и тебе". — "Скажите, кто из вас есть Заха­рий?" — "Это я". — "Пожалуйста, помогите мне". — "Женщина, чем я могу тебе помочь?" — "У меня сын пропал, скажи мне, жив ли он?" — "Да, но откуда я могу знать?" И вдруг Захарий услышал: "Ответь ей, что ее сын жив и через два дня вернется к ней". Заха­рий обнял женщину. "Не беспокойся, жив он и скоро будет дома". — "Спасибо тебе, Захарий". Иуваль уди­вился: "Захарий, а если его уже нет в жизни?" — "Нет, Иуваль, Господь говорит мне, что он жив". — "Да, ты становишься для меня странным человеком, и я начи­наю уважать тебя как пророка". — "Сосед, что ты

говоришь? Я просто человек, такой же, как и ты". — "Нет, Захарий, это я просто человек, ты же есть дар Господен и оставайся таким всегда. Думаю, что и твой сын унаследует от тебя все приемлемое". — "Что ж, Иуваль, будем надеяться".

Шло время. Иоанну исполнилось семь лет. В день его рождения занемогла Елизавета. "Захарий, я чув­ствую, что очень скоро меня к себе призовет Господь". — "Елизавета, тебе рано еще туда, нам нужно воспи­тать сына, и уже после этого вместе уйдем к Богу". — "Захарий, я бы тоже так хотела, но все мы находимся в руках Божьих, и я точно знаю, что Бог призывает меня к себе. Иоанна воспитывать ты будешь один". — "Ели­завета, успокойся". — "Захарий, мне осталось жить несколько дней, и я прошу Тебя: будь со мной все время рядом". Он вышел из дома и заплакал. "Госпо­ди, прошу Тебя, не забирай от меня мою последнюю надежду, помилуй нас". — "Нет, Захарий, тебе не на­долго придется расстаться с Елизаветой. Я же просто облегчу ее участь". — "Господи, но ведь мне трудно одному будет воспитывать Иоанна". — "Захарий, я же тебе говорю, что ты тоже очень скоро придешь в Мою Обитель". — "А как же Иоанн? Ведь он еще ребе­нок!" — "За него не беспокойся, "пустыня" будет его домом. Я имею в виду "пустыню", ту, которая царит среди людей". — "Господи, я не понимаю тебя". — "Захарий, я хочу возродить Веру среди людей, ибо их гоняет ветер, как песок в пустыне. И вот, твой сын будет являться первопроходцем в этой "пустыне" чер­ствых душ. Так что, Захарий, основа есть, и она зало­жена на долгие лета, и твой сын идет первым, ибо готовит путь Сыну Моему Иисусу. И ты знаешь, что Он уже рожден". — "Господи, узнают ли они друг друга?" — "Захарий, не сразу, но узнают". — "Что ж, тогда я готов буду принять свое, предначертанное То­бой". — "Захарий, это впереди, а пока воспитывай Иоанна, но учти, что Елизавета уже, можно сказать, находится у Меня. Смирись с этим и не обессудь Меня, ибо Я поступаю всегда справедливо". — "Конечно, Господи, я смирюсь со всем, ибо Ты есть Господь, и воля Твоя для меня есть все. Господи, скажи мне, Иоанну трудно будет жить?" — "Да, очень трудно, ибо он Мой первенец, а сейчас ступай к Елизавете и постарайся успокоить и убедить ее в том, что все будет хорошо. Но еще раз прошу тебя, не обессудь Истину Мою, ибо в ней есть смысл жизни не одного человека, а всех людей, всех, которых ты видишь, и тех, кто еще не родился. Ради них Иоанн посвятит свою жизнь".

"Елизавета, я только что слышал глас Божий, и Он меня успокоил и вселил в мою душу искру надеж­ды, Иоанн, подойди ко мне". Захарий обнял и поцело­вал Иоанна. "Дитя ты Божье, возрадуйся жизни ради всего, всего Божьего и святого". — "Отец, о чем ты говоришь, я тебя не понимаю". — "Ничего, Иоанн, со временем ты поймешь все, ибо ты есть избранник Бо­жий". — "Отец, — но почему маме моей так плохо?" — "Сынок, не беспокойся, ей скоро, очень скоро станет намного лучше".

"Иоанн, подойди ко мне". — "Мама, я тебя слу­шаю". — "У тебя есть брат, имя его Иисус, прошу тебя, не теряй с Ним связь, ибо Он родственник твой". —

"Мама, а как же я Его узнаю, я же ни разу не видел Его" — "Сынок, узнаешь ты Его, ибо Он есть чадо необыкновенное, и о Нем будут говорить все, точно так, как и о тебе". — "Мама, а почему о нас люди будут что-то говорить?" — "Иоанн, так нужно Богу". — "А кто есть Бог?" — "Вот-вот, Иоанн, ты увидишь Его в лице Иисуса". — "И скоро ли это произойдет?" — "Я не могу тебе сказать точно, но это произойдет, ибо вы с Ним стоите на одном пути, и этот путь озарит своим сиянием все человечество. Иоанн, прошу тебя, будь достоин тропы Божьей, не подведи Господа, возрадуйся Ему, ибо в Нем ты найдешь вечное благо­получие". — "Мама, я еще не все понимаю, но поста­раюсь сделать так, как ты мне сказала".

— "Захарий, а почему ты молчишь?" — "Елиза­вета, я очень внимательно слушал тебя, и мне нечего добавить. Ты у меня молодец, жалею я лишь только об одном..." — "Захарий, не нужно об этом, ведь ты зна­ешь все, и никто ничего не изменит". — "Ты права". — "Захарий, попрошу тебя, как-то сообщи Марии, что я ушла в Царствие Небесное, пусть Она не огорчается, ибо я буду находиться в очень достойном месте. И ты прости меня, ежели что было не так, хотя я не жалею ни о чем и считаю, что жизнь наша незамеченной не останется. Наступит время, и люди вспомнят и обра­тятся своим ликом к нам". — "Елизавета, Елизавета, не думал я, что так рано ты уйдешь от меня".

 

ИЕРУСАЛИМ. Частым появлением огненных колесниц в небесах Иерусалима заинтересовались вла­сти. Синедрион старался всяческими путями скрывать все эти необъяснимые явления. Члены собрания него­довали, все чего-то боялись. А именно боялись не ог­ненных колесниц, боялись волнений среди народа. Ибо люди все эти явления приобщали к явлениям Божьим, у людей менялось мировоззрение, и все взгляды были направлены только к Небесам. Все ждали от этих небесных чудес лучшей жизни, ждали и надеялись. Еще не все знали, что Силы Небесные направили на Землю своих посланцев. Но разговоры о Небесных детях велись повсюду. О них говорили по-разному, ибо еще толком ничего о них не знали. Но, между тем, дети росли и развивались.

В Назарете жил необыкновенный мальчик Иисус Христос. В Вифаваре Иоанн Предтеча из рода Ааронова. Божьи первенцы были детьми на первый взгляд странными, ибо в их душах полыхал огонь Божий. И этот неугасимый огонь медленно, но стойко начинал раз­носиться по всей обетованной Земле, и это начало явля­лось началом рождения Новой эпохи, эпохи новой Веры, Веры Христианской. Еще совсем юные земные чада должны будут в скором будущем изменить все, через свои страдания и мучения донести людям все таинства Божьи и претворить их в жизнь. Но пока дети росли и развивались во славу всего человечества, Всевышний, только Всевышний помогал им во всем, ибо Он являлся роди­телем юных чад. Без всяких сомнений и суеверий вся Земля ждала своего освобождения от грехов, ибо люди в то время жили, можно сказать, сами по себе, жили и творили, не ведая что. И вот две Божьи крупинки были посланы Небесами для переубеждения всего неприемлемого. Ибо, заблуждаясь уже в потерянном, каждому человеку трудно было найти себя. Человечество теряло свой облик, а вместе с ним и свою духовность и ее обратную сторону.

Всевышний знал и хотел облегчить участь челове­ческую. Мир невидимый, но реально существующий отдавал все свое внимание человекам, сотворенным им же. Только благодати Божьей Он желал своему Тво­рению, благодати и благоразумия. Бог решил прове­рить все население Земли, именно как все человеки отнесутся к Его детям в лице Его. Он ждал, ибо в Его ожидании был весь смысл Его пожертвований.

"Захарий!" — "Елизавета, я рядом с тобой". — Вот и настал мой час. Сегодня вечером мою душу примет Господь Бог". — "Елизавета..." — "Нет, За­харий, так должно быть. Пусть ко мне подойдет Иоанн".

— "Мама, я слушаю тебя". — "Сыночек..." Иоанн посмотрел на свою мать. "Мама, сегодня во сне я ви­дел Царствие Небесное, и Ангел мне сказал, что ты, — и Иоанн заплакал, — мама, я не хочу об этом гово­рить, но ты должна уйти в тот Небесный Простор".

— "Сыночек, дай я тебя поцелую". — "Мамочка, как я дальше буду жить без тебя?" — "Иоанн, с Богом ты будешь жить, и Он будет тебе помогать во всем. Я лишь жалею о том, что я очень мало времени как мать уделяла тебе. Но там в Царствии Всевышнего, вре­мени у нас будет очень много, и мы с тобой сможем всю Вечность быть рядом". — "Мама, но мне не хочется расставаться с тобой". — "Иоанн, мы не расстаемся, а только приближаем нашу встречу". — "Дорогая, я не понимаю тебя". — "Иоанн, ты все поймешь, и я прошу тебя, все, что ты будешь слышать и видеть своим внутренним взором, приобщай все это ко всему Божьему, ибо ты есть дитя Его". — "Но ведь вы мои родители?" — "Иоанн, мы, как и все, земные твои родители, Он же твой Отец Небесный. Иоанн, вспоминай меня, я же буду видеть тебя всегда, а сейчас иди погуляй, а отец пусть останется со мной. Захарий, я не хочу, чтобы сын наш видел мое пере­воплощение. Пусть пока погуляет, ибо время мое при­шло, присядь рядом со мной. Только попрошу тебя, не плачь обо мне. Вот сейчас наступает то мгновение, и я предаю — преда..."

"Елизавета, жена ты моя единственная и любимая, прости меня за все". Но дух Елизаветы оставил ее тело. Захарий в один миг смог увидеть лишь одно, как от тела его любимой жены что-то оторвалось, но внут­ри себя слышал одно: "Терпи, Захарий, терпи, твоя жена уже находится там, где и всем суждено быть". В его мыслях прошла вся их жизнь, и она, такая долгая, пронеслась за какие-то считанные мгновения. Он зак­рыл Елизавете глаза и вышел из дома.

— "Отец, Отец..." — "Иоанн, прости меня, но мама твоя уже находится на Небесах". — "Отец, но ведь тело ее еще лежит в доме?" — "Иоанн, это ведь только тело, а все Божье пошло в то место, где и надобно ему быть". Иоанн обнял отца и заплакал.

— "Захарий, мир тебе". — "Иуваль, ты кстати".

— "Ты что, не хочешь меня видеть?" — "Нет, наобо­рот. Елизавета умерла, и мне сейчас трудно будет од­ному". — "Захарий, я тебе понимаю. Сейчас я позову плакальщиц". — "Нет, Иуваль, не нужно. Я ее пре­дам земле по назарийским обычаям". — "Что ж, тебе видней, и я перечить не смогу тебе. Но прошу тебя, не гони меня в эту трудную минуту для тебя". — "Иуваль, ты мой друг, мы с тобой прожили очень много времени в дружбе, как же я могу тебя гнать от себя. Идемте в дом. Идемте в дом. Иоанн, посмотри на свою маму, не бойся, подойди к ней". — "Отец, но она молчит". — "Иоанн, в этом и есть ее прелесть, ибо она всегда молчала и чего-то ждала, ждала каждый день. И вот когда появился ты, она успокоилась и стала разговари­вать. А сейчас, с этого момента, она будет говорить

Date: 2015-07-10; view: 253; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию