РИМ. 60-й год от Рождества Христова

Жители Рима уже без стеснения и боязни говорили о пророках Петре и Павле. Они для них стали родными и близкими людьми. Их все узнавали и с нетерпением ждали, ибо из их уст просто лилось все Божье и, главное, правдивое. Только Нерону было в тягость, и он начал побаиваться их. Он искал всякие пути, дабы уничто­жить. Какую только казнь он не придумывает им, при этом торжествуя. Он любил повторять самому себе такие слова: я Бог-Повелитель, другого не может быть, я есть сила и ум, я есть все и все вокруг мое. Потом все эти слова он переиначивал и кричал даже тогда, когда нахо­дился один: я выше Бога и жарче солнца, и я все и всех сожгу, кто будет стоять на моем пути. И вот при этом высказывании он успокаивался. Многие не почитали его уже императором, а считали полным безумцем, но вслух пока не говорили.

"Павел, как ты себя чувствуешь?" — "Петр, с тех пор, как я забрал с потаенного места плащаницу, я стал чувствовать себя намного лучше, вот только зрение..."

— "Да-да, Павел, я тоже замечаю, может вернемся в Иерусалим или Капернаум?" — "Нет, у нас и здесь дел много". — "Павел, я много думаю, если с нами что случится, а ведь это может, произойти в любой момент, за нас я не боюсь, боюсь за судьбу плащаницы". — "Петр, я тоже часто о ней думаю. Скоро в Риме будет Варнава, и я хочу передать ее ему, он же пусть через детей своих и внуков сохранит ее". — "Да, ты решил правильно, а будет ли с ним Даврий?" — "Да, будет и, между прочим, Корнилий тоже приедет". — "Замеча­тельно, ведь мы уже не виделись почти десять лет". — "Петр, а сможешь ли ты догадаться, зачем они приедут сюда?" — "Наверное нет. Павел, но это не тайна?" —“Нет, не тайна, только подумай хорошо". — "Нет, не могу". — "Скоро, очень скоро нашему наставнику и Учителю исполнилось бы шестьдесят лет". — "Госпо­ди, да как же это я? Павел, ты молодец, значит я уже стар". — "Нет, Петр, просто нас полностью поглоти­ли наши деяния. Мы даже забываем о самих себе".

— "Павел, мне нужно срочно предупредить Аду, дабы она была готова к встрече самых дорогих гостей".

ИЕРУСАЛИМ. Синедрион посетил Агриппа. "Где Левий?" — "Господин, он скоро будет". — "Он мне нужен срочно. Найдите его и пусть он придет ко мне во дворец".

Левий же в это время посетил тайное служение Иакова Алфеева. Он внимательно слушал проповедь. В душе она ему нравилась, но признать для себя услы­шанное было для него убийственно и выглядело чем-то страшным. "Все, с этим епископом нужно срочно кончать". К Иакову подошел один из священников. "Иаков, прекрати проповедь". — "А что случилось?"

— "Посмотри, вон там, в углу сидит Левий. Его трудно узнать, ибо он переодет". "Хорошо, уважаемые, на се­годня все, встретимся завтра", — обратился к прихо­жанам Иаков. "Нет, Иаков, продолжай, ведь тебя слу­шать можно день и ночь". — "Нет-нет, уважаемые, у меня на это есть причины". Левий немедля удалился. "Смотри какой, я же его предупреждал, нужно пред­принимать какие-то меры, ибо народ полностью пове­рит в него, — думал Левий, — пойду, наверное, я прямо к Агриппе, и что он мне прикажет, то все так и будет сделано. Главное, нужно остановить это дьявольское движение". Он зашел к Агриппе. "Где ты так долго находился?" — обратился к нему Агриппа. И Левий ему все рассказал. "И что ты решил?" — "Решать вам, господин, но не мне". — "Нет, Левий, здесь решать будешь ты. Я тебе уже полностью доверяю. Так что, Левий, в твоем распоряжении несколько дней, можешь действовать". Левий вышел от Агриппы полностью разбитый. "Я убил уже много людей, и грех на мне лежит большой, как же мне поступить? Последнее время я замечаю, как ко мне относятся члены собрания. Не­ужели это мой крах?" — думал Левий.

— "Иаков, ты дома? Мир тебе!" — "Иоанн, входи, я только что прибыл с проповеди". — "Иаков, почему у тебя такой грустный вид?" — "Понимаешь, Иоанн, я чувствую, что скоро что-то со мной произойдет нелад­ное. Левий начинает за мной слежку". — Да, Иаков, эта тварь, извини меня, принесла земле много горя, и его нужно бояться, ибо ради власти он пойдет на все. Иаков, может, ты переберешься в Назарет, ведь в доме Матери Марии никто не живет?" — "Нет, Иоанн, у меня здесь много последователей. И к Иерусалиму я привык". — "Иаков, я же не говорю, что навсегда, временно поживи там, может, что-то изменится". — "Хорошо, я подумаю. А как у тебя дела?" — "Все мое личное время я отдаю писанию, ибо слышу Его голос. И в данный момент пишу Божье Откровение, хотя оно мне очень трудно дается". — "Скажи, Иоанн, то, что ты пишешь, должно когда-то произойти?" — "Да". — "И когда же произойдет?" — "Иаков, я даже тебе не могу сказать, ибо это тайна, но мы оттуда будем видеть все". — "Но скажи мне хотя бы что-нибудь". — "Иаков, учение — наказание, только не для всех. Боль­ше меня не спрашивай". — "Я тебя понимаю. Иоанн, а тебе известно что-либо об оставшихся наших живых братьях?" — "Конечно, известно. Корнилий собирает­ся на Кипр, а оттуда вместе с Варнавой и Даврием они отправятся в Рим к Петру и Павлу. Иосиф силь­но болен, и думаю, что Иисус его скоро призовет к Себе. Вот так и проходит наша жизнь, и каждый день приближает нас к Нему все ближе и ближе". — "Не говори так, а то меня начинает грусть одолевать". — "Не бойся, Иаков, мы все выдержим, ибо Он научил нас многому. Все, Иаков, мне пора, ибо еще надобно мне посетить синедрион". — "Погоди, Иоанн, не ухо­ди, давай выпьем немного вина". Иоанн улыбнулся: "Иаков, сколько я тебя знаю, ты же никогда не пил вино, даже мяса не ел. Но я не против, пусть оно поднимет нам наше настроение. Ты же, Иаков, обду­май все и в ближайшее время покинь Иерусалим. Вино у тебя прекрасное, я бы у тебя остался, но мне пора". Иаков присел и начал думать. Так, сидя, он и уснул.

— "Иаков, ты хочешь попарить в небе, как птица?" — "Я же человек и не могу летать". К нему подлетел черный ворон: "Не бойся, у тебя получится". — "Ха-ха, я лечу, как это приятно. Ворон, прошу тебя, не нужно так высоко". — "Нужно, Иаков, нужно. А вот сейчас ты уже не птица, а человек". — "Боже, я падаю, я падаю на камни. Спаси меня, Господи!" — "Нет, Иаков, Он тебя не спасет". Иаков очнулся: "Фу, кошмар, ни­когда такого не видел".

Иоанн посетил синедрион и сразу обратил внимание на Левия. Тот почувствовал его взгляд и подошел к нему. "Мир тебе, Иоанн". Иоанн хотел сказать ему: "Господь с тобой", но промолчал. "Ты от меня что-то хочешь?" — "Да нет, просто я подумал, что ты хочешь со мной погово­рить". — "Нет, Левий, ты ошибся, хотя я спрошу тебя: Иаков Алфеев что, у тебя на твоем пути стоит?” — "Нет, Иоанн, но ты же сам знаешь, как к вашим проповедям относится Ирод". — "Я-то знаю, но ты же не Ирод, а всего-навсего просто Левий, которого Ирод может в лю­бую минуту сжечь на костре своей власти, и от тебя оста­нется только прах. Я, конечно, говорю это образно, но доступно твоему разуму, так что больше думай о себе, а не о тех, кто проповедует людям хорошее и доброе. Извини меня, мне некогда". "Эх ты тварь ползучая, но я и до тебя доберусь, дай мне только избавиться от Иакова", — по­думал Левий.

РИМ. — "Братья Божьи, вы дома?" — "Корни­лий, входите. Даврий, Варнава, что же вы стоите, прохо­дите". — "Мир дому вашему". — "Мир и вам всем. Ада, гости уже прибыли". — "У меня уже все готово".

— Сейчас, дорогая, я тебе помогу, а вы же располагай­тесь. Павел, проснись, посмотри, кто прибыл". — "Бра­тья, извините меня, у нас вчера был трудный день, и я устал". — "Ничего, ничего, Павел". — "Петр, проведи меня, я хочу умыться". — “Да что с тобой?" — "Братья, зрение подводит меня. Когда сильно устаю, тогда вооб­ще ничего не вижу, но это скоро пройдет". — "Прошу всех — присаживайтесь".

Приведя себя в порядок, вошел Павел. "Вот сей­час, братья, я вижу вас, мир всем вам". "Нужно разря­дить грустную обстановку", — подумал Корнилий. — "Ада, прошу тебя, дай Даврию немного хлеба и воды".

— "А что, он не будет обедать?" — "Нет, он позавче­ра ел в Капернауме". — "Слушай, Соломон, я сейчас могу и тебя съесть". Петр засмеялся: "Ада, тогда неси побольше и вина".

— "Петр, понимаешь, когда этот вояка приезжает ко мне на Кипр, то мне кажется, что в его присутствии остров исчезнет в морской пучине". — "Но хватит шутить, давайте приступим к трапезе, ибо сегодня день необыкновенный, помянем добрыми словами нашего Учителя и Брата". "Петр, — обратился к нему Кор­нилий, — прошло десять лет с того дня, как Царствие Небесное приняло нашу Мать Божью, и я хочу спро­сить всех вас: являлась ли Она к кому-либо из нас?" Корнилий: "Во сне Она приходит к нам ко всем и всех благословляет на благие деяния". — "Вот-вот, а я с Ней не давно, встречался". — "Где и когда?" — "В Храме своем. Она была вместе с Иисусом и слушала мою проповедь. Правда, только видел Ее я и еще несколько человек, остальные не замечали Ее". — "Они с тобой говорили?" — "Нет, Они стояли молча и смотрели на меня. Вид у Них был необыкновенный".

— "Да, Корнилий, тебе очень повезло. Не явятся ли Они к нам сейчас в образе своем?" — "Братья, на это трудно ответить, но как бы ни было, Они все равно рядом с нами".

В дверь постучали. "Петр, кто это может быть?"

— "Не знаю, погоди, я сам открою". В дом вошли несколько римлян: "Петр, вам следует покинуть Рим".

— "Почему?" — "Нерон хочет тебя с Павлом..." — "Мне все понятно, но как вы узнали?" — "Знакомый сотник предупредил". — "Хорошо, можете идти". — "Петр, что случилось?" — "Корнилий, да нет, ничего. Знакомые жители приходили в гости". — "А почему ты их не пригласил к столу?" — "Нет-нет, мы долж­ны побыть одни. А с ними я завтра встречусь".

ИЕРУСАЛИМ. Левий собрал более полсотни человек: "Жители Иерусалима, знаете ли вы епископа Алфеева?" — "Да, знаем". — "Нравятся ли вам его проповеди?" — "Это бесовство, он с преисподней свя­зан, как и тот Сын Божий был связан. Распять его, распять". — "Нет, уважаемые, я придумал ему легкую смерть, и раз он считает себя Апостолом Божьим, то пусть примет Божью смерть. Завтра, прошу вас всех, придите на его проповедь, и мы там решим с ним все окончательно". — "Смерть ему, смерть". Очень до­вольный, Левий удалился от толпы.

На следующий день Иаков Алфеев, ничего не по­дозревая, прибыл на свою последнюю проповедь. Он даже сам удивился, видя такое столпотворение возле Храма. "Какая радость, никогда столько людей не было у меня на моих проповедях", — подумал Иаков. "Уважаемые, — обратился он, — Господь наш сущий видит всех вас, и Он радуется за вас, что вы и сегодня пришли услышать всю правду о Нем". Все громко засмеялись. "Уважаемые, я вас не понимаю?" — "Сей­час поймешь, и скоро ты увидишь своего Господа Бога". К нему подбежало несколько человек, схватили его за руки. "Тащите, тащите его на крышу Храма, все же будет он ближе к Богу". "Прав был Иоанн", — поду­мал Иаков. Его втащили на крышу Храма. "Люди, смотрите все, как этот Божий Ангел сейчас будет па­рить в небесах". Иаков посмотрел вниз. Толпа орала, держа в руках камни. В стороне от них стояли члены синедриона, среди них был Левий, одетый в черный хитон. "Все понятно..." — не успел он подумать как его столкнули. Сильный удар о землю. "Странно, по­чему мне не больно?" — подумал Иаков. Изнутри себя он услышал голос: вставай и прими смерть свою стоя. "Господи, помоги мне", — и он с трудом встал. В него посыпались камни, он стоял и терпел, а камни сыпа­лись и сыпались, ударяя его окровавленное тело. Он потихоньку начал двигаться, моля Бога, чтобы он заб­рал его поскорее к себе. Он двигался на бесчувствен­ную толпу, среди которой было больше половины свя­щенников. "Смотрите, это дьявол, это не человек. Люди, уходите от дьявола". Левий испугался: "Неужели с ним действительно находится рядом Бог. Нужно по­кинуть это место". Толпа бросилась в разные сторо­ны. Иакова покидали силы, но он все же вошел в Храм Божий, стал на колени: "Боже Мой милостивый, приму я смерть в Твоем доме, не смогли они меня убить, и свой дух я отдам Тебе сам".

Иоанн еще находился в Иерусалиме, с утра его что-то тревожило. "Нет, я больше не могу. Господи, что случилось?" — "Иоанн, ступай к Иакову". — "Учи­тель, я все понял". И он немедля отправился в Храм, где проповедовал Иаков. Навстречу ему бежали люди и кричали: "Не ходите в Храм, там дьявол обосновал­ся". Иоанн ускорил шаг. Наконец-то Храм. Еще из­далека он увидел кровавые пятна. "Господи, неужели я опоздал?" Он вбежал в Храм, в луже крови лежал Иаков. "Брат ты мой, ты жив?" Иаков молчал. "Из­верги, маловеры, проходимцы духовные, сколько буду жить, столько буду всех вас ненавидеть, будьте вы про­кляты во все века. Вы, священники, порождение ехид­ны, пусть мое откровение заденет только вас, и пусть серный дождь окропит ваши бездуховные грязные го­ловы". — "Иоанн, успокойся. Дух Иакова Я принял, ты же со всеми почестями предай тело его земле". — "Учитель, я все сделаю, только прошу Тебя еще раз: накажи духовно-бесовскую мерзость". — "Иоанн, ведь ты уже записал и повтори Мною сказанное: "И, если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их. Если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убитым" — вот Иоанн, этим все сказа­но". — "Спасибо, Тебе, Учитель".

Иоанн собрал плакальщиц: "Пожалуйста, прошу вас, сделайте все так, как требуют наши обычаи. Сегодня же я предам его тело земле". После полудня земля приняла прах Иакова Алфеева рядом с Храмом, где он пропове­довал. На том месте Иоанн посадил дерево: "Все, боль­ше в этот город я не вернусь никогда, пусть он превратит­ся в развалины и после обновится заново".

ДВОРЕЦ ИРОДА. Левий вбежал к Агриппе. "Что, что с тобой?" — "Агриппа, я не знаю, но он был не человеком". — "И ты что, его не убил?" — "Я не знаю ничего, но Бог, его Бог долго не принимал к себе. Даже когда его ударили колом по голове, он не умер". — "Что ж, тогда за него ты примешь смерть". — "Нет, я жить хочу". — "Иаков тоже хотел, я так думаю. Стража, ко мне". — "Что нам делать, господин?" — "В подвал его, и чтобы было все тихо. На части и по отдельности выве­зите его за город, но только чтобы никто ничего..." — "Господин, все понятно". Левий упал на колени: "За что ты меня? Ты же изверг, но не я". Агриппа засмеялся и вышел из палаты: "И мне нужно отдохнуть от всех этих забот", — подумал он.

Иоанн пешим ходом добрался домой, он плакал, думая: "Человеки, ради вас есть мы, вы же ради преис­подней живете. Неужели трудно различить, кто есть кто и что есть что? Что делать дальше, как жить даль­ше? Господи, праведный, не дай мне умереть духовно. Если можешь, то физически забери меня к себе". — "Нет, Иоанн, ты проживешь многие лета и восславишь все то, что видел и слышал". — "Учитель, я снова слышу Тебя и исполню Твою волю, но пусть на Земле больше не будет столько горя, сколько мы видели и встречали на своем веку". — "Иоанн, все так и будет, только закончи Божье Откровение, и ты все поймешь и возрадуешься понятому. Ибо в Откровении ты уз­ришь будущее Земли и людей". — "Учитель, почему Тебя не слышат остальные люди, как слышим мы Тебя?" — "А ты у них спроси, может, они не хотят или боят­ся? Но кто захочет Меня услышать, тот услышит и станет навеки Моим".

РИМ. — "Петр, спасибо вам с Павлом за ваше гостеприимство. Нам пора". — "Корнилий, я прошу тебя, возьмите, возьмите мою жену с собой. Пусть она немного поживет в Капернауме. Ей опасно сейчас здесь оставаться". — "Петр, конечно, мы заберем ее с со­бой. Только и вы будьте осторожны". — "Корнилий, за это не беспокойся. В общем, мы с вами не проща­емся. Ада, ты готова?" — "Да, Петр, я буду тебя ждать с нетерпением, возвращайся скорее". — "Ада, мы очень скоро будем дома, а пока — доброй дороги вам и Господь наш вам в помощь".

— "Варнава!" — "Павел, я слушаю тебя". — "Возьми плащаницу нашего Учителя и сохрани ее через детей своих и внуков. Мне же ее нельзя здесь держать, а я обещал Иисусу, что она будет в целости и сохранно­сти". — "Спасибо тебе, Павел". — "За что?" — "Ко­нечно же, за доверие". — "Павел, я лично надеюсь, что встречусь еще с тобой". — "Я тоже надеюсь и не теряю надежд на то, что все будет хорошо".

"Вот, Павел, и остались мы с тобой вдвоем, и нам срочно нужно поменять место жительства, ибо Нерон снова принялся за свое". — "Почему ты раньше мне об этом не сказал?" — "Извини меня, Павел, я не хотел расстраивать других, я имею в виду Аду и наших гостей. И сейчас я чувствую, что нам придется в дан­ный момент покинуть этот дом, ибо не ровен час и сюда могут нагрянуть воины Нерона". — "Петр, но как же мне идти, я почти ничего не вижу?" — "Павел, у нас же есть осел". — "Тогда давай вечером и уйдем отсюда". Павел не успел договорить начатое, как в дом ворва­лись воины Нерона: "Наконец-то попались, Божьи овечки, долго, долго мы за вами охотились". "Что вам нужно?" — обратился Петр. "Этот вопрос ты задашь Нерону, и он ответит тебе на него. Ты понял, голодранец?! Бы­стро одевайтесь и следуйте за нами!" — приказал стар­ший из воинов. "Простите меня за дерзость, но Нерон нас к себе не приглашал". Старший посмотрел на Петра и ударил его нагайкой по лицу: "Вот тебе при­глашение Нерона на прекрасный бал, который состо­ится в Мамертинской темнице. Удовольствие получи­те вы там сполна. Быстро идемте". — "Павел, идем, судя по всему, настал наш час". — "Это я тоже чув­ствую, идем, Петр".

ДВОРЕЦ НЕРОНА. К Нерону ввели Петра и Павла. Нерон внимательно посмотрел на них. "Так вот какие они! Раз вы от Бога, значит, по положению вы выше меня. Может, пред вами прикажете стать на колени? Не дождетесь вы этого никогда, будьте вы хоть самими бога­ми". — "Что тебе нужно от нас?" — обратился Петр. "Что мне нужно от вас, я скажу: мною издан закон, кото­рый глаголит: распять каждого, кто будет проповедовать Веру Иисуса Христа, и я, как император, не могу нарушать мною же изданный закон. Думаю, что теперь вам понят­но, что мне нужно от вас. Вас будут каждый день изби­вать и терзать, я же буду наблюдать до тех пор, пока не увижу, что Сам Бог придет к вам на помощь. Учтите, мне нужно убедиться во всем самому, дабы не было греха у меня на душе". — "А не боишься ли ты такой же участи, только в преисподней?" — сказал Павел. "Что-о, ты мне еще и угрожаешь?" — "Нет, я не угрожаю, я спрашиваю тебя". — "Вот-вот, я повторяю, когда я увижу вашего Бога, я тогда и задумаюсь". — "А не поздно ли будет?" — "Думаю, что нет, я у вашего Бога попрошу прощения за все свои злодеяния. И если Он окажется добродушным и справедливым, то он меня простит, и я вместе с вами, голодранцами, буду находиться в раю на одном положении. А ежели я не увижу вашего Бога, то значит, нет никакого рая, тем более преисподней. Теперь вы задумайтесь над тем, что я сказал, только хорошо поду­майте. Тем более, времени у вас будет предостаточно, ибо сразу казнить я вас не буду, предоставлю вам отличную палату, где вы будете развлекать своими проповедями крыс. Главное, что в палате всегда прохладно, это и будет для вас пока преисподней, привыкайте к ней, я же пока побуду в раю. — Нерон засмеялся. — Думаю, что вы поняли сейчас, кто есть Бог, глупцы вы и безумцы. Во что верите и что видите на самом деле? Власть моя, богат­ства все мои — сила, та сила, которую вы чувствуете и видите, а то, что вы проповедуете, я и все остальные не чувствуют и не видят. Все, хватит, вы уже надоели мне. Стража, отведите их в достойные палаты, которые они заслужили пока от Бога земного, а с завтрашнего дня начнем их перевоспитывать, дабы больше не разлагали они наш народ".

Петра и Павла поместили в сырой и темный под­вал. "Петр, что ты все время молчишь?" — "Павел, я пока в растерянности". — "Я тебя не узнаю, тебе что, страшно?" — "Да, Павел, страшно, только не за себя, и Нерона я не боюсь, страшно мне за людей, за всех людей, включая даже Нерона". — "Петр, я тебя понимаю и понимаю то, что ждет нас впереди, но не жалею ни о чем. Труд наш необыкновенный все равно будет понят всеми людьми". — "Павел, я в этом не сомневаюсь, все посла­ния наши дойдут до каждого человека, а пока пред нашим взором зло торжествует и издевается над всеми людьми. И если бы Иисус не явился пред нами после распятия, я бы утерял веру во все, что мы проповедовали, а сейчас точно знаю, что, если меня распнут на кресте, я бояться не буду, но за людей все же обидно будет". — "Петр, а ты думаешь, что Нерон нас..?" — "Да, Павел, нам этого не миновать, и это произойдет очень скоро. И очень скоро мы встретимся с нашим Наставником и Матерью Ма­рией". Павел опустил голову. "Что, Павел?" — "Да нет, значит я скоро увижу и свою маму и всех остальных на­ших братьев. Слава Богу, что я успел отдать плащаницу Варнаве, а то бы мне было стыдно пред Иисусом". — "Все, Павел, давай будем отдыхать, ибо с завтрашнего дня физически нам будет очень трудно". — "Петр, разве здесь отдохнешь, смотри, сколько крыс". — "Не бойся их, они нас не тронут, а вот люди на все способны".

На второй день их снова привели к Нерону. "Ну, как в преисподней? Вижу, вижу, что хорошо. Сейчас побудьте немного в раю. Я наслышан о том, что ваш Господь Бог Иисус прожил 33 года, поэтому ровно 33 дня я вас буду наказывать, и пусть каждый день будет казаться вам за прожитой год вашего Бога. И если на протяжении 33-х дней Он не явится сюда, то на 34-й день я отправлю вас к Нему, дабы вы возрадовались, встретившись, своему Всевышнему, а Он — вам. От­счет я начинаю с сегодняшнего дня".

Ровно 33 дня Петр и Павел терпели нечеловечес­кие муки. На 22-й день Павел ослеп полностью. Их, почти бездыханных, бросали в подвал, сырость давала о себе знать. У Петра все время изо рта шла кровь, но Павел ее уже не видел. Каждый день при наказании присутствовал Нерон, Он любовался, наслаждался страш­ной картиной. Он действительно думал, что Иисус явит­ся и поможет страдальцам. И вот настал 34-й день. "Выходите, уже все готово для встречи с Богом". — "Петр, помоги мне". — "Сейчас, сейчас, Павел, дай я тебя обниму. Брата родного пред его смертью я не мог обнять, так будь ты им сейчас". Они обнялись. "Петр, до встречи в Обители Господа нашего". — "Выходите. Смотри, лобызаются как. Там, в Царствии Небесном, будете целоваться. Времени у вас будет много".

На улице ярко светило солнце. Петр держал Пав­ла за руку. "А ну брось его, пусть сам идет". — "Он ничего не видит, не троньте его", — и Петр ударил стражника. Началась новая бойня.

"Вот вам, получайте за Иисуса, и еще раз за него, и снова за Иисуса. А этот слепой сейчас прозреет у нас и очень быстро. Воины, нагрейте прутья и поднесите сюда", — кричал один из старших. Поднесли раска­ленные прутья. "Ну сволочь Божья, готовься к исцеле­нию". И Павла ударили раскаленным прутом по гла­зам. Невыносимая боль пронзила все тело. Петр хо­тел помочь Павлу, но его держали очень крепко. Не­рону стало не по себе: "Кончайте с ними быстрее, очень жарко и мне плохо смотреть на все это". — "Сейчас, господин, сейчас".

Первого пригвоздили Павла. Стоял страшный крик. "Иди, иди к своему Богу". — "Злодей! — крик­нул Петр Нерону, — я хочу с тобой поговорить". — "Подведите его ко мне. И что ты хочешь мне сказать? Не молчи, я слушаю тебя". — "Запомни, Нерон, на всю свою жизнь, что имя Иисус Христос не будет давать тебе покоя ни днем, ни ночью. Имя Господа нашего будет тебя преследовать повсюду. Я прокли­наю тебя здесь, на Земле, не говоря о том, что небеса тебя уже прокляли. И преисподняя, которая находится под ногами твоими, ждет тебя. Мы отдаем жизни наши ради Бога нашего и ради всего святого, что есть у лю­дей. Я повторяю, у настоящих людей, а маловерам и таким, как ты, мы дарим тьму. Учти, мы, но не вы дарите ее нам. Вы просто приближаете нас к светло­му, а сами утопаете в темной бездне". Нерон покрас­нел, у него что-то внутри перевернулось, он отошел в сторону. "Неужели он прав, — подумал Нерон, — да нет, нет, Иисус-то не появился" И он закричал: "Каз­нить немедля!"

— "Павел, Павел, скажи мне, чувствуешь ли ты боль?" — "Петр, уже я ничего не чувствую. Мне не верится, но я начинаю видеть даже без глаз". — "Сила Господня приближается к тебе". — "Да, я уже чувствую".

"Господин Нерон, — обратился старший, — смот­ри, они еще о чем-то говорят". Нерон посмотрел на старшего. "Уйди прочь от меня, ибо сам сейчас будешь находиться рядом с ними". — "Господин, за что?" — "Уйди прочь!".

Был день, невыносимо пекло солнце. Павла поки­дали силы, дух освобождал тело. "Петр, Петр". — "Да". — "Все, я ухожу и жду тебя в нашей Обители, как ни странно, но я вижу солн..." — "Павел, Павел, Па-ве-е-л". — "Господи Ты наш, прими его дух и жди меня. Я иду вслед за ним. Гос-по-ди..."

Светило солнце, стояла невыносимая жара. Все осталось на Земле, только души Петра и Павла ушли к Всевышнему.

Date: 2015-07-10; view: 365; Нарушение авторских прав