Стандартная методологическая парадигма в кросс-культурной психологии 1 page

Как было отмечено выше, часто основной причиной появления кросс-культурпой психологии считают расширение диапазона вариаций. Обычно речь идет об обра­щении к отличным от своей собственной культурам с целью проверить на проч­ность или универсальную применимость данные психологических исследований, которые, за неимением опровергающих или противоречащих фактов, многие счи­тают истиной в последней инстанции. Поскольку большинство исследований по психологии проводилось до сих пор в промышленно развитых западных странах западными же психологами, часто предполагается обследование не западных и относительно не тронутых культурой мест. Как бы то ни было, данное группой авторов определение кросс-культурной психологии (Berry, Poortinga, Segal! & Dasen, 1992) представляется небесполезным и на какое-то время вполне приемле­мым. Они определяют кросс-культурную психологию как «изучение черт сходства и различия в функционировании личности в различных культурных и этнических группах, отношений между психологическими переменными и социокультурны­ми, экологическими и биологическими переменными, а также изучение изменения этих переменных» (р. 2).

В той же книге (Berry et al, 1992) описан в общих чертах типовой (но не един­ственный) методологический протокол по кросс-культурной психологии; он вклю­чает в себя перенос, тест и исследовательскую процедуру. Процесс подразумевает: а) выбор психологического закона, теста или модели, которые удовлетворительно зарекомендовали себя в оригинальной культуре; б) «тестирование» избранной за­кономерности на одной или нескольких иных культурах (это действие аналогично расширению диапазона вариаций с целью проверить, до какой степени избранный закон (тест, модель) применимы в другом месте) и в) установление в других куль­турах факторов или элементов, отсутствующих в оригинальной культуре, ил кото­рой был перенесен данный закон. Такая методика содержит большинство состав­ляющих «традиционной» психологии. Достаточно очевидно, что схема ортодок­сального кросс-культурного исследования подразумевает, что «другие культуры» рассматриваются как независимые переменные (или квазинезависимые, поскольку культурой нельзя «манипулировать», что является ключевым моментом в оп­ределении подлинно независимой переменной). Такой упрощенный подход мно­гих беспокоит (см. далее). Таким образом, Природа-мать выступает в качестве глав­ного эксперта при планировании эксперимента. Различные условия проведения эксперимента или независимые переменные, созданные ею, называются культура­ми или этническими группами или рассматриваются как «отличные» от тех, кто принадлежит к иной культуре и чье участие определяет выработку исходных по­сылок.

В соответствии с этой типовой ортодоксальной моделью, кросс-культурную психологию- можно рассматривать не как отдельную отрасль или научную дисцип­лину, а просто как особый метод исследования. С его применением сопряжен ряд уникальных методологических условий или проблем, требующих самого присталь­ного внимания. Например, весьма осмотрительно должно проводиться определе­ние выборки, необходимо учитывать разнообразные проблемы, связанных с эквивалентностью. Нельзя оставить без внимания и этические вопросы. Разумеется, те, кто изо дня в день занимается планированием и проведением исследований в рам­ках традиционной психологии, также должны уделять внимание проблемам, связан­ным с определением выборки и ее влиянием на результат, соотноситься с типом за­дач или условий, предъявляемых участникам. Так что и они должны заботиться об этике. Однако в кросс-культурных исследованиях, как правило, складывается куда более сложная, неоднозначная и трудоемкая ситуация. Нам не хватит места в этой главе, чтобы изложить все детали, связанные с серьезной кросс-культурной методологией. Но если, как полагают некоторые (в дискуссии, приведенной ниже), кросс-культурная психология не более, чем расширение обычного эмпирическо­го/позитивистского исследования, тогда единственное существенное отличие поисков психологической ортодоксии от кросс-культурной психологии — стрем­ление определить универсалии и закономерности в мышлении и поведении че­ловека — делает это направление исследований достаточно сомнительным в логи­ко-методологическом отношении. В последние годы было много написано о ме­тодологических проблемах и трудностях, присущих кросс-культурной психологии (Berry et al., 1997; Brislin, Lonner & Thorndike, 1973; Lonner & Berry, 1986; Triandis et al., 1980; van de Vijver & Leung, 1997).

Подавляющее большинство кросс-культурных психологических исследований, проводившихся с середины 1960-х годах могут быть охарактеризованы как расши­рение диапазона отклонений неизвестной или неизученной культуры от известных и хорошо изученных культур. Смахнув пыль с одной из первых работ по кросс-культурной методологии (Brislin et al., 1973), мы увидим, что значительная часть этой книги (что отражает состояние исследований в конце 1960-х и начале 1970-х годов) посвящена рассмотрению все той же задачи «расширения». Одна из глав специально посвящена методологии и проблемам, связанным с кросс-культурным использованием психологических тестов, разработанных для оценки широкого диапазона различных параметров. Едва ли не все тесты, опросники и шкалы, рас­смотренные в данной главе, были разработаны западными психологами. Характерны в этом смысле обзор и обсуждение результатов использования Калифорнийского психологического опросника (California Psychological Inventory, СРГ) для исследования иных культур. Широкое обсуждение определения уровня умственных спо­собностей в других культурах носило почти императивный характер, главным об­разом потому, что долгие годы так много внимания уделялось тому, что составля­ет интеллект вообще, а специфические культурные контексты практически не учи­тывались. Под именем «культуронезависимого» теста было предпринято немало попыток, в основном неудачных, обнаружить Rosetta stone (камень с древними над­писями на двух языках) в способностях человека.

Как отмечалось выше, в большинстве психометрических исследований, затра­гивавших другие культуры, использовались схемы, разработанные на Западе. Ис­следователи как бы говорили: «Посмотрим, как они справятся с головоломками, которые мы им подсунем», что попросту предполагало, что эти «головоломки» представляют тот самый стандарт, на основании которого следует оценивать пове­дение других людей. Неудивительно, что тем же самым логическим обоснованием пользуются и сегодня, хотя и более сознательно, изощренно и осторожно. Напри­мер, при тестировании личности широко использовался личностный опросник НЭО (NEO-PI-R). Его целью была оценка «Большой пятерки» личностных пара­метров, которые, как полагают многие, является, по крайней мере, частично, обще­культурными характеристиками. Впечатляет то, что «Большая пятерка» была со­ставлена довольно разумно, однако существование таких базовых элементов в од­ной культуре не исключает наличие одного или нескольких специфических для иной культуры факторов. Данные факторы не могут быть обнаружены этически­ми по сути исследованиями, разработанными по образцу стандартных тестов, пред­полагающих заполнение опросников (процедура, которая сама по себе родилась на Западе). Другие исследователи использовали несколько вариантов многоязычного Миннесотского многоаспектного личностного опросника-2 (MMPI-2). Наверное, довольно трудно найти психометрический прием, который не были бы опробован на иных (по сравнению с исходной) группах с целью определения универсально­сти лежащего в его основе психологического конструкта. Недавно вышедший спе­циальный выпуск Journal of Cross-Cultural Psychology содержит богатую информа­цию по исследованиям личности в кросс-культурном аспекте, а также по междис­циплинарным проблемам (Church & Lonner, 1998).

В середине 1960-х годов (возможно, на волне послевоенного энтузиазма, выз­ванного обещаниями психологии улучшить мир) существовало несколько других парадигм, которые использовали авторы значительного количества работ по кросс-культуре. Примером может служить исследование мотивации успеха. Ориентиру­ясь на одну из тех психологических потребностей, которые, по мнению Генри Мюррея, присущи в определенной мере всем людям, различные исследователи, осо­бенно Мак-Клелланд (McClelland, 1961) стремились составить схему природы и причин мотивации успеха и выделить важнейшие составляющие обществ, ориенти­рованных на успех. Были даже попытки инициировать экономические достижения в других обществах, используя методику стимулирования мотивации успеха (McClelland & Winter, 1969).

Другим примером парадигмы, которая привлекла к себе пристальное внимание с кросс-культурной точки зрения, была теория психологической дифференциации, разработанная Виткином. Эта теория предназначалась для распространения на другие культуры. Ее суть заключалась в гипотезе дифференциации, которая гла­сила, что различные психологические и биологические условия ведут к формиро­ванию различных когнитивных стилей. Согласно концепции Виткина, централь­ные когнитивные стили — поленезависмый и полезависимый —характеризуют тип мышления и поведения. (Такое разграничение было предвестием современного исследования индивидуализма и коллективизма.) Исследование когнитивного стиля было популярной кросс-культурной темой в конце 1960-х и в 1970-е годы (Witkin & Berry, 1975). Было предпринято множество попыток, в основном, под руководством Берри, составить схему сущности и путей развития когнитивного стиля, применительно к его формированию в различных «экологиях». Между про­чим, широко разрекламированная как образец ведения исследовательского проек­та экокультурная модель Берри берет свое начало в исследованиях когнитивного стиля (Berry et al., 1992). К сожалению, со смертью Виткина в 1979 году начался резкий спад исследований, развивавших его идеи. Одни увлечения сменяют дру­гие по мере появления новых лиц со своими взглядами.

Следует упомянуть несколько других авторитетных работ, описание которых дает Брислин с соавторами (Brislin et al., 1973) и уже много лет сохраняющих свое влияние в науке. Одна из таких работ — исследование субъективной культуры Триандиса (Triandis, 1972); здесь рассмотрены различные пути восприятия руко­творного мира. (См. Adamoponlos & Kashima, 1999, — об исторических аспектах и на­следии этой широкой программы исследований.) Исследование субъективной куль­туры использует инструментарий, восходящий непосредственно к методике оценки метафорического значения Чарльза Осгуда, которая пользовалась приемами опре­деления семантических различий и также получила широкое применение для иссле­дования предполагаемых универсалий в аффективном значении (Osgoocl, May & Miron, 1975). Другая работа — это исследование модернизма и его воздействия на людей на различных стадиях адаптации к иному обществу. Исследования в этой обла­сти переросли в исследования усвоения чужой культуры и адаптации к переменам и остаются одними из самых популярных и применимых на практике (Berry & Sam, 1997).

Влиятельная в 1960-е годы теория когнитивного развития Пиаже и сегодня вы­зывает интерес. Перенос идей Пиаже за пределы его родины — Швейцарии — на иные культуры — определенно одна из самых широкомасштабных теоретических экспансий за всю историю психологической науки. Его превзошли, пожалуй, лишь воззрения Фрейда на природу человека да вклад Павлова в исследование природы научения. Теория Пиаже, постулирующая уровни и пути когнитивного развития, оуквально просится, чтобы ее опробовали на других культурах. То же самое мож­но сказать и о теории нравственного мышления Колберга. Продолжая и развивая ранние теоретические выкладки Пиаже, касающиеся нравственного развития детей, это значительное кросс-культурное исследование, которое характеризуют новые методы и смелые гипотезы, внесло свой вклад в продолжение изучения основного морального выбора между добром и злом (Eckensberger & Zimba, 1997).

В то время как кросс-культурные исследования мотивации достижения и пси­хологической дифференциации большей частью сошли со сцены, исследования на основе идей Пиаже по-прежнему распространены, так же как и исследования модернизма (сейчас под общим названием исследований аккультурации — усвоения чужой культуры). Однако их методологическая база претерпела некоторые изме­нения. Хотя гипотезы и планы исследований стали более сложными и современ­ными, общая направленность осталась прежней. Поэтому интерес к себе привлек­ли другие парадигмы, такие как культурные дефиниции Я-концепции (Markus & Kitayama, 1991), индивидуализм — коллективизм (Triandis, глава 3 наст, изд.), ос­новные ценностные ориентации человека (Shwartz, 1994), ценности, связанные с трудом, постулированные Хофстеде (Hofstede, 1980), и стереотипы тендерных черт характера (Best & Williams, глава 11 наст, изд.; Williams, Satterwaite & Saiz, 1998). Во всех этих работах неизменно ставится вопрос об универсальной применимости. Оценивая совокупность всех этих усилий, можно сказать, что сотни исследований применяли основные идеи и методы к чужим культурам и обществам, пытаясь выявить эффективные модели и направления. Помимо этих популярных парадигм нет числа исследованиям, нацеленным на разграничение общего и особенного, уни­версального и относительного.

Поиск психологических универсалий: стоящее ли это занятие?

Многие исследователи кросс-культурной психологии считают основной целью своих усилий движение по пути к базовому пониманию психологического функ­ционирования всех людей, то есть к становлению универсальной психологии. Будучи несовместимым с радикальным релятивизмом, поиск универсалий явля­ется столь же трудновыполнимой, сколь и заветной целью психологии и антропо­логии (Brown, 1991). Фактически, в определенном смысле кросс-культурную пси­хологию можно считать методом, помогающим понять, как и почему культурные и этнические факторы могут маскировать, служить связующим звеном или видоиз­менять общепонятные в других случаях существенные закономерности человече­ского мышления и поведения. Пытаясь систематизировать эти усилия, Лоннер (Lonner, 1980) предложил семь уровней психологических универсалий. Первые два уровня относились к неизменным универсалиям и универсалиям различной формы. Пример неизменной универсалии — человеческая агрессивность. То, что люди всегда проявляли агрессивность, служит неопровержимым фактом, подкреп­ленным историческими свидетельствами, причем можно распределить агрессивное поведение по категориям в зависимости от степени — от полномасштабной (тоталь­ной) войны и геноцида до обидной словесной перепалки между супругами, любов­никами, соседями или политиками. Другими словами, неизменная универсалия агрессии процветает во всех уголках земного шара, по в разных формах.

Мы утверждаем, что большинство исследований по любому направлению, свя­занному с культурой, является, по меньшей мере, поиском универсалий различной формы, хотя сами исследователи могут и не воспринимать их как таковые. Так, многие главы этой книги написаны плодотворно работающими, проницательны­ми учеными, которые стремятся найти объяснение культурным различиям в опре­деленных аспектах поведения. К такого рода исследованиям относится изучение эмоций и ценностей, детского и нравственного развития, социального познания, тендерных аспектов и т. д. Логические обоснования и руководящие принципы их исследований, часто называемые «теориями» или «парадигмами», конечно, весьма разнообразны, но исходным пунктом являются веские предположения или ги­потезы относительно сущности человеческого разума и того, каким образом в ре­зультате его взаимодействия с культурой возникает широкий спектр типов пове­дения. Ситуация напоминает аналогию культуры с «луковицей». Этот образ часто используют, чтобы подчеркнуть, как трудно выявить ядро культуры. Развивая эту аналогию, можно сказать, что суть культуры (неизменную универсалию) можно понять, лишь снимая слой за слоем и открывая все более глубокие и/или специфические для конкретной культуры вариации «психического единства». Другие универсалии, представленные Лоннером (Lonner, 1980), были распределены по следующим категориям: диахронические (то есть остающиеся в основе неизменны­ми с течением времени); связанные с этологией (филогенетическая преемствен­ность); систематические поведенческие (законы научения или запоминания); свя­занные с языком и с биологией человека; и, наконец, категория, которая получила название универсалии вечеринки с коктейлями. В нее вошли явления, которые нельзя протестировать с точки зрения научных критериев, однако тем не менее они существуют (например, невозможность доказать, что моя радость (боль) ничуть не меньше твоей).

По общему признанию, трудно распределить все типы человеческого поведения по универсальным категориям. В самом деле, возможно, было бы бесполезным (а по мнению некоторых, и претенциозным) занятием мыслить в пантеистическом духе. И тем не менее мы утверждаем, что все психологи — и представляющие тради­ционное направление, и прочие — мыслят универсальными категориями. Те, кого не слишком беспокоят разные «почему», касающиеся поведения человека, попросту узурпируют право на универсальность. Лекция по введению в психологию никог­да не начинается словами: «Сегодня мы с вами поговорим о (далее можно назвать любую тему). Однако я должен предупредить вас, что все сказанное мною приме­нимо только к белым американцам в возрасте около 20.лет». Но тот, кто намерен посвятить себя одному или нескольким аспектам изучения культуры — будь то культурная психология, кросс-культурная психология или психологическая ант­ропология (см. далее) — в психологии должен разделять интерес к пониманию того, почему люди различаются между собой по разным параметрам. Модель, включа­ющая пять личностных характеристик, различные взгляды на мораль и ценности, Я-концепции, аспекты и модели способностей человека и множество других теоре­тических направлений — все это прежде всего попытки найти нечто общее в чело­веческом мышлении и поведении. Но эти попытки подразумевают стремление и готовность пытаться объяснить вариации. Кросс-культурная психология не соби­рается переделывать психологию; вернее будет сказать, что она намерена поддер­жать и приветствовать ее превращение в дисциплину с более широким и комплекс­ным подходом.

Множество направлений изучения культуры в психологии

Важно сознавать, что ортодоксальная кросс-культурная психология, оформленная как организационно, так и концептуально-методологически, — не единственное на­учное направление, исследующее роль культуры в формировании и определении поведения человека. Важно также понять, что модель типа перенос-тест-анализ, изложенная Барри и соавторами (Barry et. al., 1992), — не единственный подход кросс-культурных психологов к выработке концепции и проведению исследований. Несмотря на то что на заре кросс-культурной психологии повсеместно поддержи­вался типовой методологический протокол, со временем ситуация изменилась. Например, один из принципов редакционной политики флагмана кросс-культур­ной психологии журнала, (of Cross-Cultural Psychology заключается в следу­ющем: журнал заинтересован в публикации «материалов, касающихся взаимосвя­зи между культурой и психологическими процессами», причем предлагаемые к публикации рукописи «могут представлять собой сообщения как о сравнительных кросс-культурных исследованиях и об иных исследованиях, касающихся путей воздействия культуры (и связанных с ней концептов, например этнической общ­ности) на мышление и поведение индивида, так и об исследованиях того, как мыш­ление и поведение определяют и отражают культуру».

Короче говоря, кросс-культурную психологию интересует вопрос о том, каким образом взаимодействие культуры и психологии может быть понято благодаря точному (экспериментальному) исследованию. В настоящее время она допускает концептуальный, философский и методологический плюрализм. В обширной сфе­ре психологии есть еще несколько направлений, которые в теории и на практике рассматривают культуру как важную и динамичную составляющую. Существует, по крайней мере, три направления, чьи самоидентичность и научная стратегия определяются задачей исследования культуры. В табл. 2.1 дано общее представле­ние об этих родственных направлениях, которые будут кратко охарактеризованы ниже.

Культурная психология

Ближайшая родственница кросс-культурной психологии — культурная психоло­гия. Здесь мы отметим некоторые характерные для нее установки. Во второй части мы проведем сопоставление двух названных областей и более детально рассмот­рим различия между ними. Поскольку культурная психология не обладает четкой организационной и методологической структурой, достаточно трудно точно опре­делить, где заканчивается кросс-культурная психология и начинается культурная психология. Более того, если большинство приверженцев кросс-культурной пси­хологии сходятся в определении круга стоящих перед ней проблем (это, главным образом, проверка универсальной применимости психологических законов и тео­рий с использованием различных методологий), то те, кто отождествляет себя с культурной психологией, судя по всему, не имеют четких ориентиров или про­грамм, определяющих задачи их деятельности. Однако, по-видимому, сторонников культурной психологии нимало не беспокоит отсутствие четких целевых или методологических установок. Наверное, будет правильно сказать, что представление приверженцев культурной психологии о себе и собственной работе более глобаль­но, что отражается как на формировании концепций и проведении исследовании, так и на их статьях и комментариях, касающихся центральной роли культуры в понимании психологии человека.

Выше мы указывали, что определять кросс-культурную психологию следует прежде всего по тому, чем она занимается, не прибегая к данным наспех дефини­циям. Столь же любезно мы намерены обойтись и с культурной психологией, утверждая, что давать ей определение следует в первую очередь в связи с тем, что она делает, учитывая ее взгляды на взаимосвязь между личностью н культурой личности. Миллер (Miller, 1997) отмечает, что фундаментальной посылкой куль­турной психологии является то, что культура и поведение личности — это нераз­рывно связанные составляющие единого феномена. Миллер полагает, что такой взгляд противоречит характерной для ранних трудов по кросс-культурной психо­логии тенденции разделять культуру и психологию, трактуя их как отдельные фе­номены. При этом культуру определяли как независимую переменную, которая влияет на зависимую переменную поведения индивида. Boui(Boesch, 1991), лидер Заарбрюкенской школы культурной психологии, весьма критически оценивал об­ращение с культурой как с независимой переменной и применение позитивистских или естественнонаучных подходов с целью понять представителей иных культур. Бош (Boesch, 1996) пишет в своей любопытной статье о том, что он называет семью «изъянами» кросс-культурной психологии, начиная с концептуальных и методологических и заканчивая философскими. Специальный выпуск журнала Psychology and Culture (сентябрь 1997) был посвящен идеям Боша и соображениям о его влиянии, высказанным другими авторами.

Как уже отмечалось, культурная психология — не унифицированная научная дисциплина. Несколько наиболее плодотворно работающих исследователей куль­туры по-разному оценивают различие между кросс-культурной психологией и культурной психологией. Например, Коул (Cole, 1996) так определяет основные отличительные черты культурной психологии:

• она придает особое значение рассмотрению опосредованного действия в кон­тексте;

• она подчеркивает важность широко понимаемого «генетического метода», который включает исторический, онтогенетический и микрогенетический уровни анализа;

• она стремится найти подтверждение результатам анализа в повседневной жизни;

• она полагает, что разум (mind) формируется в совместной опосредованной деятельности людей, следовательно, он является в значительном смысле «со­вместно выстроенным» и распределенным;

• она полагает, что личность является активным фактором собственного раз­вития, но, поставленная в определенные условия, не свободна полностью в своем выборе;

• она отвергает науку, объясняющую явления причиной-следствием или сти­мулом-реакцией в пользу науки, которая придает первоочередное значение психической деятельности, возникающей в процессе деятельности, и призна­ет центральную роль интерпретации в процессе истолкования явлений;

• она использует методологию гуманитарных наук наряду с методологией общественных и биологических паук (р. 104).

Таблица 2.1

Характеристики, связываемые с основными перспективами в сфере психологии и культуры

Психологическая антропология

Антропология как дисциплина является ядром наук о культуре; Существуя, по крайней мере, не меньший период, чем психология, антропология в широком смыс­ле занимается изучением человечества, учитывая происхождение человеческого рода и его вариации. Ученые, занимающиеся изучением культуры в других облас­тях, извлекают прямую и косвенную выгоду из наблюдений огромного множества талантливых антропологов. Подобно психологии, антропология подразделяется на несколько достаточно разрозненных направлений, одно из которых — психологи­ческая антропология. Это название впервые было предложено Хсу (Hsu, 1972) взамен существовавшей ранее субдисциплины «культура и личность». Один из главных ее нынешних сторонников определяетпсихологическую антропологию как «антропологические исследования с использованием психологических поня­тий и методов» (Bock, 1994, р. IX). Бок настаивает на том, что антропология, «ко­торая принимает во внимание личность, должна использовать идеи смежных дис­циплин» (Ibid.). С этой мыслью охотно согласятся как кросс-культурные, так и культурные психологи. Психологическая антропология — это, безусловно, наме­ренно созданный гибрид. Классическая работа психолога Дональда Т. Кэмпбелла и антрополога Рауля Наролла (Campbell, Naroll, 1972) доказывает, что антрополо­гия и психология взаимно необходимы друг другу с методологической точки зре­ния, и способствует наведению методологических и концептуальных мостов между этими дисциплинами.

Психологические антропологи внесли в антропологию значительный вклад и определили важнейшие направления кросс-культурных исследований в психоло­гии. Оказалось, что изучение культуры и сновидений, культуры и психических заболеваний, когнитивной антропологии, развития детей, а также такие нововве­дения, как систематическое наблюдение в естественной обстановке, и многое дру­гое — чрезвычайно полезно кросс-культурным психологам. Известный Проект шести культур, который инициировали Беатрис Уайтинг и ее покойный муж Джон (Whiting & Whiting, 1975), был, по сути, широкомасштабным исследованием раз­вития детей, проведенным под эгидой психологической антропологии. Если бы у нас и было место в этой главе, мы не хотели бы давать критическую оценку этой отрасли антропологии. Мы прежде всего хотим отметить, что психологическим антропологам есть что предложить ученым, работающим в смежных областях, и что их работа была стимулом для многих начинаний кросс-культурной психологии.

Date: 2015-07-10; view: 392; Нарушение авторских прав