Глава 2. Мысли о государственном устройстве

Представления Вольтера об оптимальном политическом устройстве также не были сведены автором в какое-либо обобщающее сочинение. В этой связи особой задачей является реконструкция взглядов философа и выявление вероятных логических связей между его мыслями.
В первую очередь стоит отметить, что в политике, как и в общественной жизни, для Вольтера главным являлся вопрос о месте церкви. Он считал, что церковь не должна вмешиваться в дела управления государством. Для неё он отводил иное место в обществе. Он писал: «Мы завели священников с условием, чтобы они были единственно только тем, чем должны быть – учителями нравственности при наших детях. Этих учителей надобно оплачивать и почитать, но они не должны притязать ни на право надзора, ни на почести; ни в коем случае не должны они равнять себя с судейским сословием».[64] В другом сочинении, уподобляя государство частному дому, он отмечал: «… возможно ли встретить в моём доме двух хозяев: меня, отца семейства, и воспитателя моих детей, которому я плачу жалованье? Я хочу, чтобы к наставнику моих детей [т.е. к церкви] проявлялось большое уважение, но я ничуть не желаю, чтобы он обладал хотя бы малейшей властью в моём доме».[65] Таким образом, можно отметить, что Вольтер был сторонником отделения церкви от государства. Государственная власть должна быть светской и независимой от влияния церкви. Более того, светская власть, согласно Вольтеру, должна была доминировать над духовной. В таком подходе исследователи усматривают черту, сформировавшуюся в сознании Вольтера под влиянием французских реалий.[66] Утвердить это превосходство философ предлагал путём проведения секуляризации церковного имущества и земель. Подобные меры принесли бы государству большую пользу. Вольтер отмечал: «Существует один монастырь, во всех отношениях бесполезный для белого света, но, тем не менее, имеющий две сотни тысяч ливров дохода. Разум доказывает, что если бы эти двести тысяч ливров были розданы сотне офицеров для женитьбы, на свет появилась бы сотня здоровых граждан…».[67]

На протяжении своей жизни Вольтер являлся сторонником монархии. Его симпатии завоевала английская модель конституционной монархии.[68] Он считал, что последняя может привести людей к счастью только тогда, когда на троне окажется просвещенный государь, свободный от предрассудков и знающий, как достичь общественного блага. Вольтер утверждал: «самое счастливое событие, которое может случиться с народом – это правление государя-философа».[69] В таком монархе Вольтер видел оплот мудрости и гарант общественного прогресса. «Можно было бы составить толстую книгу с перечислением всех благ, которых возможно достичь. Но государь-философ не нуждается в такой толстой книге».[70] Он не отождествлял монарха и тирана, считая, что настоящий государь должен править, отталкиваясь от положений закона («Деспотизм является таким же злоупотреблением королевской властью, как анархия – республиканской; государь, который без суда и соблюдения справедливости сажает подданных в тюрьмы или истребляет их – разбойник, которого именуют «Величеством»[71]).
Мудрый и просвещенный правитель должен предпринять ряд действий, которые способствовали бы ликвидации сословных ограничений и привилегий знати («Для некоторых стран наступит время, когда некий государь, превосходящий других по уму, даст понять земледельцам, что им совершенно не выгодно положение, когда человек, владеющей одной или несколькими лошадьми, то есть дворянин, имеет право убить крестьянина, положив затем в его могилу десять экю [72] … в последующем они [крестьяне] разгадают, что это слишком малая цена за смерть»[73]). Затем будет открыта дорога для учреждения народного представительства («Тогда…крестьянские общины примут участие в управлении государством, и английско-шведские порядки утвердятся по соседству с Турцией»[74]).
Просвещенный монарх не должен ограничивать свой разум и придерживаться суеверий. Вольтер писал: «Суеверия – самый страшный враг рода человеческого. Когда они управляют государем, то мешают ему творить благо для своего народа. Если же они захватывают народ, то неизбежно подталкивают его к бунту против государя».[75] Из такой ситуации вытекала необходимость в просвещении народа, в борьбе с невежеством и предрассудками. Мудрый правитель, если он хочет сохранить свою власть и обеспечить порядок, должен поощрять просвещение. «Великое счастье для государя и страны, если в ней есть множество философов, которые внедряют свои идеи в головы людей».[76] Просвещение, таким образом, становится необходимым для поддержания спокойствия в обществе.
«Государь-философ знает, что разум более содействует прогрессу, нежели раздоры, богословские дрязги, фанатизм и суеверия, которые влекут только несчастье; следовательно - он поощряет развитие разума».[77] Очевидно, что практическим свидетельством прогресса разума могло стать учреждение государством научных обществ и академий, развитие образования и книгопечатания.
Просвещенный монарх должен уметь использовать религию в интересах государства. Церковный надзор (police ecclesiastique) должен находиться под государственным контролем[78], а сама религия – использоваться для поддержания общественной нравственности («Государь-философ поддерживает религию, которая всегда учит чистой нравственности и очень полезна для людей; но он будет препятствовать догматическим спорам, ибо они никогда не приносят ничего кроме несчастья»[79]).
Вольтеровский монарх, как и сам философ, видит в труде источник богатства («Государь-философ будет убежден, что чем больше народ трудится, тем богаче он становится»[80]).
Наконец, помимо всего прочего, обязанностью государя («пастыря своего народа») является забота об увеличении численности населения его страны.[81]
Представляется, что именно таким набором качеств должен обладать монарх, достойный, по мнению Вольтера, получить в свои руки широкие властные права.

Завершая главу, хочется отметить, что Вольтер допускал для себя не только монархическую форму правления. Он высказывал большие симпатии и к республиканским порядкам («Самое приемлемое из всех государственных устройств, конечно, республиканское, оттого что оно всех более приближает людей к естественному равенству»[82]). Связано это было с тем, что Вольтер разделял идею необходимости создания и поддержки гражданского общества. «Гражданское правление – это воля всех, выполняемая одним или несколькими, по силе законов, вынесенных всеми».[83] В республике он видел наиболее полное воплощение принципа ответственности граждан за свою судьбу («Республиканец всегда более привязан к своему отечеству, чем королевский подданный к своему, по той причине, что своё добро милее хозяйского»[84]). Вместе с тем Вольтер не был сторонником демократического управления. Если в монархии во главе государственной машины стоит просвещенный государь, то в республике для возможности влиять на политические решения необходим имущественный ценз. «Должны ли иметь голос в этом обществе те, у кого нет земли и дома? Им не присвоено этого права… но они могут быть приняты в состав общества либо если окажут какие-нибудь услуги, либо если уплатят за приём».[85]
В некоторых сочинениях Вольтер проводил связь между размером государства и его формой правления. Не забывал он и о влиянии природно-климатического фактора. В частности он писал: «…Китай не может управляться так же, как республика Лукка».[86]
Немаловажной чертой мировоззрения Вольтера было его непринятие насильственного способа преобразований общества. Вольтер опасался мятежей, бунтов и народных восстаний.[87] По словам В.П. Волгина, несмотря на уважение к Английскому опыту, Вольтер «…никак не мог принять мысли о неизбежности революции. Он мечтал о мирной политической эволюции вопреки известному опыту Англии».[88] Для нас это означает, что Вольтер видел переход к новым социально-политическим практикам через реформы. Именно поэтому он выступал за преобразовательную политику Тюрго.[89] Говоря о янсенистах, философ писал: «он плохой гражданин, ибо он попирает государственный порядок; он мятежник, поскольку он не подчиняется».[90]

Заключение

Подводя итоги нашей работы, отметим следующее.
Общественно-политические взгляды Вольтера не были выстроены их автором в какую-либо целостную и стройную систему. На наш взгляд, философ, открыв для себя несовершенство мира, не стремился такую систему создать. Вольтера всегда больше занимали вопросы, связанные с религией, моралью, нравственностью, местом церкви в обществе. Вместе с тем эти вопросы (а точнее – ответы на них) стали центром мировоззрения Вольтера, из которого вытекали его представления об оптимальном устройстве государства и общества. Вероятно, осознание того, что человек не является «сосудом греха» (как это утверждала католическая церковь), определило критическое отношение Вольтера к христианству вообще и к институту церкви в частности («При ближайшем рассмотрении я признаюсь, что человеческий род вовсе не так зол, как некоторые об этом кричат, в надежде править им…»[91]).
На становление взглядов Вольтера сильное влияние оказала его поездка в Англию. Контраст социально-политических реалий между Англией и Францией оставил глубокий след в душе философа. На наш взгляд, именно Англия на долгие годы стала для Вольтера образцом страны, сумевшей на практике установить удачную форму общественных, политических и экономических отношений. Не случайно в своих сочинениях Вольтер ставит Англию на первое место в ряду стран, обеспечивающих своим гражданам главные «естественные права» - свободу и владение собственностью.
Современное Вольтеру общество продолжало жить под колоссальным духовным влиянием религии. Более того, во Франции церковь была тесно связана с государством, обладала землями, имела денежный доход. Духовенство было привилегированным сословием. Отрицая такое положение вещей, Вольтер желал уменьшить вес духовенства в обществе, кардинально снизить значение института церкви. Такое стремление порождало определенную логику, которая отталкивалась от идеи антропоцентризма и превосходства человеческого разума. Вольтер не искал путей создания идеального общества. Достойным решением он считал обретение «меньшего из зол» - организации государства и общества на основах разума и свободы в согласии с нормами «естественного права». Соблюдая естественные права человека, возможно было приблизить его к счастью, преодолеть нетерпимость, жестокость и мракобесие. Поскольку люди обладают разумом, они сами в состоянии управлять собой, обеспечить себе приемлемую жизнь и счастье. Из этого проистекала идея общественного договора, сторонником которой, на наш взгляд, был Вольтер. Самостоятельно организовываясь в общество (и образуя государство), люди устанавливают законы, которые призваны регулировать человеческие взаимоотношения. Свобода для Вольтера – это в первую возможность для народа самому творить законы, обладать суверенитетом. Власть и церковь – институты созданные людьми, поэтому они не могут стоять выше закона. Божественное право и произвол носителя власти Вольтер отвергал.
Счастье людей, уменьшение зла в мире возможны, для Вольтера, через борьбу с мракобесием, предрассудками (в том числе и религиозными), суевериями и догмами. Просвещение народа должно стать одной из главных обязанностей хорошего государя и всех образованных людей. Оно призвано будить разум людей, помочь им обрести уверенность в собственных силах и научить нести ответственность за самих себя. Одновременно просвещение становится фактором общественного спокойствия и стабильности. Для просвещения людей в государстве должна существовать свобода слова; её обеспечение становится долгом мудрого монарха. Обязательным условием свободного развития человеческого разума должна стать религиозная терпимость.
Будучи сторонником природного равенства всех людей между собой и перед законом, Вольтер, в тоже время, являлся противником оного по имущественному признаку и по общественному статусу. Поскольку право на обладание материальной собственностью Вольтер считал «естественным», данным человеку самой природой, имущественное неравенство и разрыв между богатыми и бедными становились неизбежны. Вольтер не осуждал богатство и роскошь. Они могли стать для человека своеобразным маяком, целью, стремление к которой толкает вперед технический и общественный прогресс. Помимо всего прочего обогащение могло способствовать разрушению сословных барьеров. Вольтер выступал за поощрение экономической конкуренции, считая, однако, что во взаимоотношениях на экономическом поле люди также должны руководствоваться разумом.
Вольтер выступал против существования сословных привилегий, ограничений и рамок. По оценкам исследователей, даже образ жизни Вольтера отличался своеобразным демократизмом.[92] Он с неприязнью отзывался об аристократии (как французской, так и зарубежной), смеялся над её образом жизни и психологией. Лондонскую биржу он называл местом «более респектабельным, чем многие королевские дворы».[93] В повести «Кандид» Вольтер не без иронии пишет о дворянине, который отказывает главному герою, выходцу из низов, в браке со своей сестрой исключительно по причине незнатного происхождения последнего («Вы нахал! – отвечал барон – Как у вас хватает бесстыдства мечтать о браке с моей сестрой, которая насчитывает семьдесят два поколения предков?»[94]). Об отношении философа к духовенству и его положению в обществе мы уже неоднократно упоминали.
Достойный монарх, в представлениях Вольтера, обладает некоторыми специфическими чертами. В первую очередь – это «мудрец на троне», «государь-философ», носитель светской власти, который обязан бороться с предрассудками и духовной бедностью, должен содействовать просвещению своего народа. Такой монарх будет стремиться к отмене сословных ограничений, развитию науки, промышленности и торговли. Разумные реформы будут способствовать сохранению в обществе порядка и покоя. Вольтер был противником мятежей и восстаний, неизбежно влекущих за собой насилие.
Вместе с тем Вольтер, будучи сторонником монархической формы правления, высказывал определенные симпатии и к республиканскому строю, видя в нём достойное воплощение идеалов гражданской свободы и народного суверенитета.
В конце XVIII века Иммануил Кант писал: «Просвещение — это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине. Несовершеннолетие есть неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-то другого. Несовершеннолетие по собственной вине — это такое, причина которого заключается не в недостатке рассудка, а в недостатке решимости и мужества пользоваться им без руководства со стороны кого-то другого. Sapere aude! — имей мужество пользоваться собственным умом! — таков, следовательно, девиз Просвещения».
Своими идеями и действиями Вольтер, на наш взгляд, показывал свою приверженность этому громкому принципу, видя в пробуждении человеческого разума залог человеческой самостоятельности и независимости, через которую человечество может достичь гармонии и счастья.