Гла­ва 27. На ни­чем не при­мет­ной пла­нет­ке, ук­ры­той об­ширным не­веро­ят­нос­тным по­лем, шел дождь

На ни­чем не при­мет­ной пла­нет­ке, ук­ры­той об­ширным не­веро­ят­нос­тным по­лем, шел дождь. Он лил и лил, он ба­раба­нил по вет­хой же­лез­ной кры­ше ма­лень­кой хи­жины, сто­яв­шей не­пода­леку от бе­рега мо­ря. Од­на­ко оби­татель хи­жины не слы­шал шу­ма – его вни­мание бы­ло за­нято дру­гим.

Оби­татель этот был дол­го­вяз, су­тул и не­ук­люж. Его го­лову ук­ра­шала коп­на со­ломен­но-жел­тых во­лос, слип­шихся от во­ды, – с ды­ряво­го по­тол­ка все вре­мя ка­пало. На по­лу, под про­дав­ленным крес­лом, си­дел ста­рый, ви­дав­ший ви­ды кот. На нем и бы­ло сос­ре­дото­чено все вни­мание че­лове­ка.

– Кис-кис-кис… – го­ворил он. – Кис­ка хо­чет рыб­ки?

Кот еще не ре­шил для се­бя этой проб­ле­мы. Он тро­нул ла­пой про­тяну­тый ку­сок ры­бы, но его от­влек­ла ка­кая-то щеп­ка на по­лу.

– Кис­ка не ест рыб­ки. Кис­ка по­худе­ет, а по­том ум­рет. – Сом­не­ние зак­ра­лось в го­лос. – Мне пред­став­ля­ет­ся, что так мо­жет слу­чить­ся, – ска­зал че­ловек. – Но раз­ве я мо­гу знать на­вер­ня­ка?

Он вздох­нул.

– Я ду­маю, что ры­ба вкус­ная, но, с дру­гой сто­роны, я так­же ду­маю, что дождь мок­рый. Так мне ли су­дить об этом?

Он взял со сто­ла кло­чок бу­маги и ог­ры­зок ка­ран­да­ша. Дер­жа бу­магу в од­ной ру­ке, а ка­ран­даш в дру­гой, он поп­ро­бовал со­еди­нить эти пред­ме­ты раз­ны­ми спо­соба­ми. Он под­су­нул ка­ран­даш под бу­магу, по­том бу­магу под ка­ран­даш, по­том рас­по­ложил их ря­дом. Он поп­ро­бовал за­вер­нуть ка­ран­даш в бу­магу, по­тер бу­магу ту­пым кон­цом ка­ран­да­ша, за­тем ос­трым. Ос­трый ко­нец ос­та­вил на бу­маге след, и, сде­лав это от­кры­тие, че­ловек об­ра­довал­ся.

Он под­ло­жил под се­бя ру­ку, по­сидел на ней и с ин­те­ресом прис­лу­шал­ся к ощу­щению в бед­ре.

– Ког­да при­лете­ли лю­ди в шес­ти чер­ных блес­тя­щих ко­раб­лях, вер­нее, ког­да мне пред­ста­вилось, что они при­лете­ли, пред­ста­вилось ли те­бе то же са­мое? А, кис­ка?

Кот ос­та­вил в по­кое щеп­ку и за­нял­ся ры­бой.

– А ког­да я слы­шу их воп­ро­сы, ты их то­же слы­шишь? Мо­жет быть, ты ду­ма­ешь, что они по­ют те­бе пе­сен­ку? – Он за­думал­ся и об­на­ружил ошиб­ку в сво­их рас­сужде­ни­ях. – Мо­жет быть, так оно и есть – они по­ют те­бе пе­сен­ку, а я ду­маю, что они за­да­ют мне воп­ро­сы.

Он по­мол­чал. Иног­да он нес­коль­ко дней не рас­кры­вал рта – прос­то что­бы пос­мотреть, что из это­го по­лучит­ся.

– Ты ду­ма­ешь, они бы­ли здесь се­год­ня? – ска­зал он. – По-мо­ему, се­год­ня. На по­лу сле­ды, на сто­ле си­гаре­ты и бу­тыл­ка вис­ки, на тво­ем блюд­це – ры­ба, и па­мять о них све­жа в мо­ем моз­гу. Ко­неч­но, все это нель­зя счи­тать не­оп­ро­вер­жи­мым до­каза­тель­ством, но раз­ве та­кие су­щес­тву­ют? Пос­мотри-ка, что они мне ос­та­вили – крос­свор­ды, сло­вари, каль­ку­лятор.

Он при­нял­ся за­бав­лять­ся с каль­ку­лято­ром. Про­шел час. Кот до­ел ры­бу и зас­нул. Дождь не прек­ра­щал­ся. На­конец че­ловек от­ло­жил каль­ку­лятор, взял со сто­ла си­гаре­ту, за­курил. Глу­боко за­тянул­ся.

– По­хоже, я се­год­ня ви­дел еще один ко­рабль. Боль­шой и бе­лый. Я ни­ког­да та­ких не ви­дел. Здесь бы­ло толь­ко шесть чер­ных. И шесть зе­леных. Бы­ли еще ка­кие-то – ска­зали, что при­лете­ли из­да­лека. Но боль­шие бе­лые – ни­ког­да не бы­ло. Мо­жет быть, шесть ма­лень­ких чер­ных при оп­ре­делен­ных об­сто­ятель­ствах мо­гут выг­ля­деть как один боль­шой бе­лый? Кто зна­ет… А мо­жет быть, мне хо­чет­ся вы­пить вис­ки? По­жалуй, да. По­жалуй, хо­чет­ся.

Он встал, на­шел на по­лу ста­кан, на­лил вис­ки. По­том сно­ва сел.

– Мо­жет быть, ко мне еще кто-ни­будь заг­ля­нет, – рас­су­дил он.

В сот­не яр­дов от хи­жины ле­жал звез­до­лет «Зо­лотое сер­дце». Из от­кры­того лю­ка по­каза­лись три фи­гуры.

– Так это здесь? – Трил­ли­ан кри­чала, ста­ра­ясь пе­рек­рыть шум дож­дя.

– Здесь, – ска­зал Зар­ни­вуп.

– В этой ла­чуге? – спро­сила Трил­ли­ан.

– В этой ла­чуге.

– Но как мож­но уп­равлять Все­лен­ной из та­кого за­холустья?

– Чу­деса, – ска­зал За­фод.

Нас­квозь про­мок­нув, они по­дош­ли к две­ри хи­жины. Пос­ту­чали. Дверь от­во­рилась.

– Здравс­твуй­те, – ска­зал вы­сокий су­тулый муж­чи­на.

– Прос­ти­те, – на­чал Зар­ни­вуп, – но у ме­ня есть оп­ре­делен­ные ос­но­вания пред­по­лагать, что…

– Вы уп­равля­ете Все­лен­ной? – вы­палил За­фод. Муж­чи­на улыб­нулся:

– Ста­ра­юсь не де­лать это­го. Вы про­мок­ли? За­фод пос­мотрел на не­го удив­ленно:

– Раз­ве не вид­но, что мы про­мок­ли?

– Мне пред­став­ля­ет­ся, что про­мок­ли. Но воз­можно, вы на этот счет дру­гого мне­ния. Ес­ли вы ду­ма­ете, что в теп­ле смо­жете об­сохнуть, за­ходи­те.

Они вош­ли. Ос­мотре­ли ком­на­ту: Зар­ни­вуп с от­вра­щени­ем, Трил­ли­ан с ин­те­ресом, За­фод с вос­хи­щени­ем.

– Как ва­ше имя? – спро­сил За­фод.

– Вы ду­ма­ете, у ме­ня есть имя? Сто­ит ли да­вать имя сре­дото­чию смут­ных сен­сорных ощу­щений?

Хо­зя­ин пред­ло­жил Трил­ли­ан сесть в крес­ло, а сам прис­тро­ил­ся на под­ло­кот­ни­ке. Зар­ни­вуп опер­ся о стол. За­фод улег­ся на тю­фяке.

– Ух, хо­рошо, – ска­зал он и по­щеко­тал ко­та. – Цар­ское ло­же.

– Пос­лу­шай­те, – ска­зал Зар­ни­вуп, – мне на­до за­дать вам нес­коль­ко воп­ро­сов.

– Прек­расно, – ска­зал хо­зя­ин. – Мо­жете спеть мо­ему ко­ту.

– Ему это пон­ра­вит­ся? – спро­сил За­фод.

– Спро­сите его.

– Он раз­го­вари­ва­ет?

– Не при­пом­ню та­кого. Но па­мять моя не­надеж­на.

Зар­ни­вуп вы­нул из кар­ма­на блок­нот.

– Итак, – на­чал он, – вы уп­равля­ете Все­лен­ной?

– Труд­но ска­зать, – от­ве­тил хо­зя­ин. Зар­ни­вуп сде­лал по­мет­ку в блок­но­те.

– Как дав­но вы этим за­нима­етесь?

– А-а, – ска­зал хо­зя­ин, – это воп­рос о прош­лом?

– Да, – под­твер­дил Зар­ни­вуп.

– Как же я мо­гу вам от­ве­тить? Раз­ве прош­лое не есть фик­ция, при­думан­ная для то­го, что­бы объ­яс­нить раз­ли­чие меж­ду не­пос­редс­твен­ным фи­зичес­ким ощу­щени­ем и сос­то­яни­ем ума?

Зар­ни­вуп ус­та­вил­ся на хо­зя­ина:

– Вы на все воп­ро­сы так от­ве­ча­ете?

– Ког­да мне пред­став­ля­ет­ся, что я слы­шу воп­рос, я го­ворю то, что при­дет в го­лову.

За­фод рас­сме­ял­ся.

– За это де­ло сто­ит вы­пить! – От­хлеб­нув вис­ки, он вру­чил бу­тыл­ку пра­вите­лю Все­лен­ной, ко­торый при­нял ее с бла­годар­ностью. – Мо­лодец, пра­витель, – ска­зал За­фод. – Про­дол­жай в том же ду­хе.

– Пос­лу­шай­те луч­ше ме­ня, – вме­шал­ся Зар­ни­вуп. – Ведь к вам при­лета­ют лю­ди?

– Ду­маю, да. – Хо­зя­ин пе­редал бу­тыл­ку Трил­ли­ан.

– И про­сят вас при­нять ка­кие-то ре­шения, вме­шать­ся в их жизнь, во все, что про­ис­хо­дит там, во Все­лен­ной?

– Там? Где это – там?

– Там, – ска­зал Зар­ни­вуп, по­казы­вая на дверь.

– От­ку­да вы зна­ете, что там что-ни­будь есть? – сдер­жанно спро­сил хо­зя­ин. – Ведь дверь зак­ры­та.

Дождь про­дол­жал ба­раба­нить по кры­ше, но в хи­жине бы­ло теп­ло.

– Но там же це­лая Все­лен­ная! – вос­клик­нул Зар­ни­вуп. – Вам не удас­тся ук­ло­нить­ся от сво­их обя­зан­ностей, за­яв­ляя, что ее не су­щес­тву­ет!

– Я при­нимаю ре­шения толь­ко о том, что ка­са­ет­ся мо­ей Все­лен­ной, – под­чер­кнул хо­зя­ин. – Моя Все­лен­ная – это мои гла­за и мои уши. Все про­чее – не бо­лее чем слу­хи.

– Не­уже­ли вы ни во что не ве­рите? Хо­зя­ин по­жал пле­чами и взял на ру­ки ко­та.

– Не по­нимаю, о чем вы.

– Но те ре­шения, ко­торые при­нима­ют­ся здесь, в этой хи­жине, вли­яют на жиз­ни и судь­бы мил­ли­онов лю­дей. Ведь это ужас­но!

– Пра­во, не знаю. Я ни­ког­да не встре­чал всех этих лю­дей. Я ду­маю, и вы их не встре­чали. Они жи­вут лишь в сло­вах, ко­торые мы слы­шим. Без­рассуд­но го­ворить, что нам из­вес­тно что-ли­бо о дру­гих. Толь­ко они зна­ют о се­бе – ес­ли, ко­неч­но, су­щес­тву­ют. У каж­до­го из них своя Все­лен­ная – свои гла­за и уши.

– По­жалуй, я вый­ду на ми­нут­ку, – ска­зала Трил­ли­ан. Она выш­ла под дождь.

– Так вы ве­рите, что дру­гие лю­ди су­щес­тву­ют? – нас­той­чи­во про­дол­жал Зар­ни­вуп.

– Кто зна­ет?.. У ме­ня нет твер­до­го мне­ния на этот счет.

– Пой­ду взгля­ну, что там с Трил­ли­ан, – ска­зал За­фод и вы­шел. Дог­нав Трил­ли­ан, он ска­зал: – Ка­жет­ся, на­ша Все­лен­ная в на­деж­ных ру­ках.

– Да, – сог­ла­силась Трил­ли­ан. Они пош­ли прочь от хи­жины.

Меж­ду тем Зар­ни­вуп про­дол­жал за­давать воп­ро­сы:

– Не­уже­ли вы не по­нима­ете, что от од­но­го ва­шего сло­ва за­висит жизнь и смерть ци­вили­заций?

Пра­витель Все­лен­ной прис­лу­шал­ся к сла­бому зву­ку дви­гате­лей стар­ту­юще­го ко­раб­ля, по­том за­гово­рил, ста­ра­ясь заг­лу­шить его:

– Я ни­как не свя­зан с ци­вили­заци­ями. Я не жес­ток. – И неж­но пог­ла­дил ко­та.

– Хо­рошо, – не сда­вал­ся Зар­ни­вуп, – от­ку­да вам тог­да из­вес­тно, что су­щес­тву­ет этот кот?

– Я не имею об этом ни ма­лей­ше­го по­нятия. Мне прос­то при­ят­но вес­ти се­бя со­от­ветс­тву­ющим об­ра­зом по от­но­шению к то­му, кто (или что?) пред­став­ля­ет­ся мне ко­том… Зна­ете, я, ка­жет­ся, нем­но­го ус­тал.

Зар­ни­вуп ра­зоча­рован­но вздох­нул и ог­ля­дел­ся.

– А где мои спут­ни­ки? – уди­вил­ся он.

– Ка­кие спут­ни­ки? – спро­сил пра­витель Все­лен­ной. Он от­ки­нул­ся в крес­ле и на­лил се­бе вис­ки.

– Библ­брокс и эта де­вуш­ка! Они толь­ко что бы­ли здесь.

– Я их не пом­ню. Прош­лое – это фик­ция, при­думан­ная для то­го…

– За­мол­чи­те! – Зар­ни­вуп бро­сил­ся вон из хи­жины. Ко­раб­ля не бы­ло. Дождь про­дол­жал взби­вать жид­кую грязь. Зар­ни­вуп зак­ри­чал, по­вер­нулся и по­бежал об­ратно. Дверь в хи­жину бы­ла за­пер­та.

Пра­витель Все­лен­ной дре­мал в крес­ле. По­том он оч­нулся, сно­ва взял ка­ран­даш и бу­магу и с удо­воль­стви­ем убе­дил­ся, что пер­вый ос­тавля­ет след на вто­рой. Сна­ружи до не­го до­носи­лись раз­личные зву­ки, но он не знал, ре­аль­ны они или нет. По­том он в те­чение не­дели рас­ска­зывал о чем-то сто­лу, что­бы пос­мотреть, как тот бу­дет ре­аги­ровать.