Всегда ли помогает законодательство, написанное под одну партию?

Если вам не нравится, какой хлеб продают в ближайшем магазине, зайдите в соседний. Возможно, там есть то, что вам нужно. У вас есть претензии к тому, как убирают ваш двор или чистят с крыш сосульки? Поговорите с соседями: созовите собрание жильцов и смените управляющую компанию. Очередь на место в детском саду растянулась до школы, а состояние дорог угрожает безопасности вашего автомобиля, а заодно и жизни? А вы ведь исправно платите стремительно растущий дорожный налог. Может быть, пора подумать о переизбрании мэра? Если еще не поздно…

Прямые выборы мэров сохранились лишь в половине крупных российских городов. Пока. Скоро не будет и этого. Весной 2011 года дальневосточный полпред президента Виктор Ишаев вслух сказал то, о чем уже давно перешептываются на Старой площади и в Кремле: а хорошо бы и вовсе отказаться от мэрских выборов. Избранный мэр – главный враг губернатора. Больше 70 из 83 глав регионов – «единороссы», и «конструктивных» контрагентов они предпочитают назначать сами, в крайнем случае – выбирать из числа местных парламентариев. Во всех заксобраниях большинство также у «Единой России». У народа, с их точки зрения, с мэрами получается хуже: то оппозиционера выберут, то за крепкого хозяйственника проголосуют.

Так что же все-таки делать, если дороги плохие, если местные власти не находят денег на реставрацию больниц и домов престарелых, а сменить их может только губернатор? Писать ему? Но бюрократы редко слышат инициативы снизу – не приспособлена для этого вертикаль. Менять губернатора? Но его назначает президент, а свои кандидатуры ему предлагает все та же победившая на местных выборах партия – 37 губернаторов в 2010 году. И что же: менять президента, чтобы получить место в детском саду и выйти на работу по истечении отведенного законом трехлетнего отпуска по уходу за ребенком? Из пушки по воробьям! Получается замкнутый круг. Власть на местах не реагирует на повседневные нужды общества, а сменить ее цивилизованно – на выборах – сейчас почти невозможно.

Сегодня переизбрать мы можем президента, Государственную Думу и депутатов местных парламентов. Результат президентских выборов в России очень сильно зависит от итогов думской кампании: если побеждает «Единая Россия», почти автоматически побеждает и ее кандидат. Похожая привязка действует и на региональном уровне: партия-победитель советует президенту, кого назначить губернатором. «Единая Россия» – основа вертикали власти. Именно под ее мерки и нужды с 2003 года в России перекраивается избирательное и партийное законодательство. Автором проекта можно назвать тогдашнего главу государства Путина, исполнителями – Центризбирком совместно с экспертами администрации президента. Не удивительно, что теперь переизбрать партию власти, а значит, и саму власть стало куда сложнее, чем пять лет назад.

Строго говоря, партии не должны сильно отличаться от управляющих компаний. И то, и другое – общественный сервис, точнее – поставщик кадров, умеющих обеспечить комфортный быт. Управляющая компания предлагает услуги дворников и мастеров, партия – законодателей. И здесь важны два момента: возможность уволить зазнавшегося лентяя и ассортимент предлагаемой продукции – будет ли из кого выбрать замену.

Получив абсолютное большинство в Госдуме, «Единая Россия» учла и то и другое. С политической карты России «медведи» стирали конкурентов, как ластик карандашные каракули. В конце 2003 года в России действовало 44 партии, в конце 2007 – уже 15, а весной 2009 – только 7.

В Кремле решили, что партии в России должны быть крупными и их должно быть мало – так легче управлять. Да и зачем обрекать избирателей на мучительный выбор, если большая их часть полжизни выбирала между сыром «Пошехонский» и сыром «Советский»? «Медведи» взяли под козырек и проголосовали за увеличение минимальной численности партий в пять раз: с 10 до 50 тысяч членов. «Единороссы» знали, что делают: кроме них и коммунистов в подавляющем большинстве партий и 10 тысяч членов насчитывалось с трудом. На обретение массовости конкурентам отвели год, тех, кто не уложится, с 1 января 2007 (года парламентских выборов) ожидала ликвидация. На этом этапе «отсеялось» 29 партий.

Еще меньше игроков стало после парламентских выборов 2007 года. Всем допущенным к выборам партиям выделялось бесплатное эфирное время и место на газетных страницах, чтобы рассказать о себе избирателям. Но по новому закону для партий, не набравших 3 % голосов, бесплатные эфиры и публикации автоматически превращались в платные, и за них надо было рассчитаться после выборов. По данным ЦИКа, за выборы 2007 года партии задолжали каналам и газетам 1132 млрд руб. Долги «Яблока», к примеру, составили 170 млн рублей, и при среднем годовом бюджете партии 40–50 млн рублей выплатить эту сумму было непросто. Такое вот наказание для неудачников. Они оказались фактическими банкротами, и многие, как например, Аграрная партия (ее долг составлял 161 млн рублей), прекратили свое существование. Так в России осталось 7 партий: 4 парламентские («Единая Россия», КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия») и еще 3, устраивающие Кремль или не очень ему мешающие («Яблоко», «Патриоты России» и «Правое дело», унаследовавшее базу СПС). Все. Больше выбирать сегодня не из кого.

Но даже оставшимся партиям принять участие в выборах теперь гораздо сложнее. Ведь чем больше выборов проходит в разных регионах страны в одно и то же время, тем сложнее принять участие во всех, а чем меньше кандидатов борется за власть, тем легче вести кампанию. Такова нехитрая логика введения в России с 2006 года «единых дней голосования» – два дня в году вместо любого воскресенья любого месяца. Одно дело продвигать свою партию в 2–3 регионах одновременно, как это было в 2005 году, когда выборы в заксобрания проходили в среднем раз в месяц, и совсем другое в 8–9, как в 2006 году, а то и в 12, как в марте 2011 года. Позволить себе такое могут только очень крупные и состоятельные партии. По оценкам директора Международного института политической экспертизы Евгения Минченко, после введения единого дня голосования стоимость услуг политтехнологов подскочила в зависимости от регионов в 3–10 раз.

– Мы стараемся охватить все регионы, – говорит главный юрист КПРФ Вадим Соловьев, – но наше представительство снизилось где-то на 15 %.

И речь идет о второй после ЕР партии! Что уж говорить о более мелких.

Динамика сокращения числа партий, участвовавших в выборах в законодательные собрания регионов после введения единого дня голосования*

*Источник: данные ЦИК, расчеты авторов.

Дело, конечно, не только в подорожавшем политическом процессе и в том, что очень большие деньги партиям теперь приходится собирать в рекордно короткие сроки. Кто не «отсеется» сам, тому в этом помогут чиновники. Поставить результаты выборов в зависимость от их воли – самый верный способ сделать избирательную кампанию предсказуемой. Такие законы и штамповала «Единая Россия». Хотя у каждой поправки была своя предыстория.

В 2003 году СПС включил в список скандально известного бизнесмена, президента группы компаний SPI Юрия Шефлера, который «увел» у государства такие известные во всем мире водочные марки, как Stolichnaya и Moskovskaya [13].

Через некоторое время лидеру СПС Борису Немцову позвонил глава Центризбиркома Александр Вешняков:

– Если не вычеркнете Шефлера, мы вас снимем с выборов! – пообещал чиновник открытым текстом.

– Да как снимете-то? – удивился Немцов. По действовавшим тогда законам снять с выборов зарегистрированную партию мог только суд, и то если будет доказано, что она представляет угрозу конституционному строю.

– А никак! – не удостоил Вешняков собеседника ответом и положил трубку.

Шефлер в списке остался, с выборов СПС не сняли. Но на будущее вывод сделали, уверен Немцов. И действительно, совсем скоро в законе появились поправки, позволяющие отстранять партии от выборов без решения суда – по воле Центризбиркома.

В 2006 году свежий закон уже вовсю обкатывался на практике. В первый единый день голосования партию «Родина», набиравшую опасно большой процент на разыгрывании околонационалистических лозунгов, сняли с выборов в 7 из 8 регионов. Исключением стал республиканский парламент Алтая, где «родинцы» в итоге заняли второе после «Единой России» место – 10,5 % против 27,2 %. Снятие с выборов оказалось очень эффективным методом борьбы с политическими конкурентами.

Чиновникам было где разгуляться. Одним из самых популярных оснований для отсева конкурентов на старте стали претензии к качеству подписей избирателей. Прежде чем идти на выборы, партии надо собрать определенное число подписей в свою поддержку – в доказательство того, что она хотя бы кому-то интересна. Подписи проверяют эксперты, и если процент «брака» превышает допустимый предел, партия до выборов не допускается. До лета 2005 года доля «бракованных» подписей могла составлять 25 % от общего количества собранных, однако «единороссы» настояли на снижении этого порога до 10 % на региональных и до 5 % – на федеральных выборах. Чем ниже порог, тем больше шансов забраковать неугодных власти кандидатов. Ведь «бракованные» подписи – это совсем не обязательно поддельные. В данном случае важна не только чистота помыслов сборщиков подписей, но и честность проверяющих их госструктур, управляемых и заточенных против оппозиции.

«Медведи» от своей инициативы только выиграли. Парламентским партиям не нужно доказывать свою привлекательность, они допускаются к выборам, минуя «подписной» ценз. Зато не прошедшие в Думу партии оценили эту «медвежью услугу» по полной программе.

– У вас год указан не полностью: почему только ‘06 вместо 2006?! – обнаружил брак в подписных листах «Родины» калининградский избирком, снявший партию с выборов. Были, конечно, и другие огрехи. Например, неверно указанное подписантами место жительства: «г. Калининград» вместо «Калининградская область, г. Калининград».

– Адресов, которые указаны в ваших подписных листах, не существует! – открещивались в столичном избиркоме от Бориса Надеждина из «Правого дела».

– Как же нет? Вот же эти дома! – возражал чиновникам в 2009 году кандидат в Мосгордуму со столичной картой в руках.

– А вот в нашей базе таких адресов нет, – обрывали разговор избиркомовцы и переходили в контратаку:

– А почему у вас сборщики подписей и подписанты расписывались ручками разного цвета?

Понятно, что ни в одном законе о цвете ручки, которым гражданин должен расписаться в поддержку партии, нет ни слова. Но Надеждина все равно не зарегистрировали.

– А что это у нас за «улица Островского» такая? – каверзничали проверяющие. – Она называется улица «Н. Островского». – 20 % подписей, отданных за Романа Доброхотова, отправлены в корзину. Вместе с ними забракованным оказался и сам кандидат, также шедший в 2009 году в Мосгордуму.

В 2007 году с выборов парламента Санкт-Петербурга был снят список «Яблока»: 11,97 % подписей были признаны бракованными – для регистрации не хватило 157 автографов. Проверку подписей проводило управление ФМС и почерковеды из ГУВД. Позже партия выяснила, что ФМС, проверявшая правильность паспортных данных, пользовалась устаревшими базами данных, а у экспертов ГУВД, проверявших, не одной ли рукой поставлены подписи, на проверку каждого автографа было 30–40 секунд, тогда как графологическая экспертиза занимает часы. Проведенная партией независимая графологическая проверка показала, что с подписями все в порядке, но ее результаты не устроили избирком – экспертиза-то была проведена не государственная.

До недавнего времени у независимых кандидатов сохранялся страховочный вариант. Не связываться со сбором подписей, а просто внести избирательный залог. Эта возможность раздражала власти, боровшиеся с ней ответными уловками. На выборах заксобрания Санкт-Петербурга в 2007 году залог составил 90 млн рублей – в полтора раза выше, чем требовался на думских выборах (60 млн). Впрочем, и залог срабатывал не всегда. Например, Анастасии Волочковой, еще в бытность ее «единоросской», воспользоваться им для регистрации на выборах мэра Сочи не удалось. Избирком решил, что отсутствие на платежном поручении «Сбербанка» даты рождения балерины – достаточное нарушение для отказа в регистрации. А в 2008 году по инициативе президента залоги и вовсе были отменены. Юристы не любят избирательности в законодательстве.

А может ли партия, преодолевшая процентный барьер, не попасть в региональный парламент? Запросто! Дело в том, что теперь местные власти сами решают, какой метод распределения мандатов использовать. С 2007 года все как по команде стали переходить на так называемый метод «империали», по которому партия, набравшая большинство голосов, получает непропорционально больше мандатов, чем все остальные. В 2009 году, говорит юрист партии Алла Алексеева, это, например, привело к тому, что «Справедливая Россия» не попала ни в городской совет Нарьян-Мара (набрала 10,79 %), ни в совет «Заполярного района» Ненецкого автономного округа (13,12 %), и это при 7-процентном барьере.

Система заработала. Как подсчитал Аркадий Любарев из ассоциации «Голос», занимающейся мониторингом выборов, из 77 региональных выборов, прошедших с декабря 2003 по апрель 2007 года, «Единая Россия» уступила лидерство лишь в 6. Однако с декабря 2007 по октябрь 2010 года «медведи» не уступили ни в одном регионе из 51. Наименьший разрыв между «единороссами» и партией, занявшей второе место, составил 16 %, в большинстве же случаев он превышал 30 %.

Большинство «Единой России» во всех местных парламентах было частью плана Кремля по сковыванию страны волей федерального центра. Видимо, Путин боялся региональных демаршей и стал отбирать у субъектов Федерации власть не только финансовую, но и политическую. Так Россия попрощалась с губернаторскими выборами – теперь их назначает президент. Следующим шагом стал переход к выборам парламентов по партийным спискам (пропорциональная система) и отказу от одномандатников (мажоритарные округа). До середины 2000-х годов именно из одномандатников целиком состояли региональные парламенты и половина Госдумы – другая половина выбиралась по спискам.

В чем разница? Партийный список формируется целиком в Москве – его составляют партаппаратчики и «шлифует» Кремль. Именно так теперь формируется вся Дума и подавляющее большинство региональных парламентов. К тому же список – это в определенном смысле кот в мешке. В 2007 году вы могли голосовать за «Единую Россию» только потому, что лидером ее списка был Путин. Но Путин не пошел работать в Государственную Думу. Его мандат перешел в магаданскую группу и достался бывшему политтехнологу Сергею Капкову, прославившемуся в роли потенциального жениха Ксении Собчак. Когда-то он помогал Роману Абрамовичу избираться на Чукотке, а затем стал вице-президентом созданного олигархом Российского футбольного союза. Капков был хорошим политтехнологом, но голосовали ли вы именно за него, выбирая «Единую Россию»? Даже если так, Капкова в Думе уже нет – он возглавил столичный парк им. Горького, а свой мандат передал ткачихе из Ивановской области. Всего же по итогам выборов в Госдуму 2007 года от мандатов отказался 101 «единоросс», практически каждый третий. И почти все они были лидерами региональных списков, так называемыми «паровозами», которые тянули партию к победе. Кстати, норма, запрещающая использование «паровозов», исчезла из закона тоже аккурат перед кампанией 2007 года.

В отличие от списочников, одномандатник – это всегда личная работа, такой депутат действительно зависит от избирателя. Зачастую, конечно, не только от него, но и от губернаторов, и от местного бизнеса, что сильно не нравилось Кремлю. Одномандатник не связан партийной дисциплиной, а это сказывается на том, что он говорит и как голосует. Настоящая головная боль для системы. Одним из тех, кто изрядно попортил нервы кремлевским политтехнологам, стал Владимир Рыжков – тот самый, который в 2000 году отказался от финансовых услуг Суркова и перешел в «Единство» по доброй воле – на несколько месяцев. Затем он был исключен за несогласие с позицией фракции и стал вести себя как настоящий одномандатник, не подконтрольный ни Кремлю, ни его партии. Столичные политологи уверены, что личная неприязнь Путина к этому политику стала дополнительным фактором для отказа от системы одномандатников. Рыжков эту версию не исключает:

– Власть действительно очень сильно раздражало, что один человек может так резко ставить вопросы, – вспоминает одномандатник с 7-летним стажем, выступавший и по коррупции в высших эшелонах власти, и по Беслану, и против централизации власти.

Что-то личное здесь, похоже, и правда было. Не случайно же Кремль запретил включать Рыжкова в партийные списки, а никаким другим способом в Госдуму ему не попасть.

Летом 2007 года в одном из московских ресторанов Владислав Сурков и Борис Немцов обсуждали перспективы «правых» на ближайших думских выборах. СПС хотел включить в свой список Владимира Рыжкова и Ирину Ясину, долгое время работавшую в «Открытой России» Ходорковского, рассказывает Немцов. Главный кремлевский политтехнолог объяснил ему, какие это повлечет последствия. «Включение Рыжкова будет означать снятие СПС с выборов. И никакой суд вам не поможет. Для Ясиной же это будет означать арест», – пересказывает слова своего собеседника Борис Немцов. Вот так вход во власть был перекрыт одному из самых ярких российских политиков. И еще десятку ему подобных. Система не подстраивается под меньшинство.

И все же именно возможность возвращения одномандатников сейчас активно обсуждается как в аппарате «Единой России», так и в Кремле. В чем дело? Оказывается, вычеркивание из российской политики ярких личностей сыграло с «медведями» злую шутку: начал падать их собственный рейтинг. В 2007 году к победе «Единую Россию» толкал 101 «паровоз» во главе с «бронепоездом» Путиным. Отсюда и результат – 64 %. Большинство «паровозов» были губернаторами (65 из 85), в основном еще теми, которых избирал народ, то есть популярными губернаторами. Однако после 2007 года губернаторский корпус радикально поменялся. Сможете назвать навскидку десяток имен президентских назначенцев? Почет вам и уважение. В любом случае их популярность будет далека от той, на которую опирались их предшественники. И дело здесь далеко не только в финансовом кризисе.

Что же в итоге? «Деперсонификация политики приводит к символическому голосованию. Если раньше вы спрашивали себя, нравится ли вам тот или иной деятель, то теперь вопрос звучит иначе: “за” власть или “против”», – объясняет руководитель региональных программ Фонда развития информационной политики Александр Кынев. Говоря о том, как отдельный политик может изменить общие настроения в регионе, он приводит в пример того же Рыжкова, исповедующего «правые» взгляды и при этом избиравшегося в «левом» Алтайском крае. У «Единой России» таких громоотводов сейчас нет, а это значит, что протест может сконцентрироваться вокруг кого угодно. Пытаясь построить управляемую демократию, власть теряет контроль даже над популярностью собственной партии. Верно и обратное: пытаясь сохранить собственную власть, обитатели политического Олимпа теряют контроль над страной.

В отказе от одномандатников для «Единой России» был и чисто тактический минус – именно за счет них в 2003 году она получила конституционное большинство в Госдуме. В 2007 году для сохранения статуса-кво пришлось поднимать проходной барьер с 5 до 7 % (чем меньше партий в парламенте, тем проще победителю получить большинство), отменять голосование «против всех» (эти голоса работали на всех кандидатов и увеличивали число партий, имеющих шансы прохождения в Госдуму, плюс привлекали на избирательные участки противников «Единой России»), а заодно и отменить минимальную явку на выборы, при которой голосование признается состоявшимся (на случай, если протест выразится в неявке). Теперь же президент Медведев в интервью FT вздыхает: «Может быть, это и правильно было – поднять порог прохождения в Думу с 5 до 7 %, но в какой-то момент нам придется принять другое решение и опустить эту планку, для того чтобы была лучшая политическая конкуренция». До 5, а может, и до 3 %. И возвращения губернаторских выборов Медведев не исключил – не сейчас, конечно, но уже и не через «100 лет». То есть и президент фактически признает, что законы писались «сообразно моменту».

Date: 2015-07-10; view: 346; Нарушение авторских прав