Глава 33. По следу

Перед домом Алека дожидался порядочный отряд. Саабан и Кита взяли с собой полдюжины всадников, вооруженных луками и рапирами. Их сопровождала декурия Бракнила, тоже в боевом снаряжении.

— У тебя есть какая‑нибудь вещь Клиа? — спросил Алека Саабан. Его длинное лицо под темно‑зеленым сенгаи выглядело мрачным.

Алек вручил ему тунику, которую принцесса надевала в день охоты, — все еще в пятнах грязи и крови. Саабан стиснул ее в руках, потом кивнул.

— Прекрасно. Ее кхи чувствуется очень отчетливо. Я даже ощущаю болезнь принцессы. Если она прикасалась к какому‑нибудь причинившему ей вред предмету и он все еще там, я почувствую. Для этого, правда, нужно сосредоточиться. Я не могу просто на ходу извлечь нужный объект из воздуха.

— Я покажу тебе, где она упала, и ты сможешь осмотреть все кругом, верно? Эмиэль мог бросить кольцо или что‑то, чем орудовал, в воду.

— Это возможно, — пожал плечами Саабан.

«Возможно…» Алек вздохнул, сомневаясь, что им удастся найти хоть что— нибудь.

— Что ж, хорошо. Поехали.

Они скакали той же дорогой, что и накануне, — по большей части галопом и останавливаясь только там, где останавливались и охотники.

С тех самых пор, как скаланцы приехали в Сарикали, Алеку впервые представилась возможность подробно побеседовать с Саабаном. Юноша подумал даже, что, не будь Серегил по‑прежнему изгнанником, лишенным прав, они могли бы называть друг друга родичами.

Спокойные манеры Саабана делали его незаметным на пирах. Сегодня, однако, он показал, каким неоценимым помощником — умелым и терпеливым следопытом — является. Саабан напоминал Алеку Микама Кавиша; даже их рапиры имели сходство — такие же заслуженные клинки в потертых поцарапанных ножнах.

— Я давно хотел спросить тебя кое о чем, — сказал Алек, когда они, спешившись, принялись прочесывать лужайку. — Убивать у вас запрещено, насилие среди ауренфэйе встречается редко, и все же твое оружие явно не остается без дела.

— Как и твое. — Саабан бросил выразительный взгляд на рапиру Алека. — Мы по большей части сражаемся с зенгати, когда те совершают набеги. С каждым годом они все более дерзко захватывают наших людей, чтобы продать в рабство.

— Я думал, что отец Серегила заключил с ними мир.

— С некоторыми, но не со всеми. Зенгат населяют разные племена, у них нет общего правителя. Совсем как у ауренфэйе, — добавил Саабан с легкой улыбкой.

— К тому же в горах скрываются разбойники, — сказал Кита, ножны рапиры которого были гораздо менее поношенными. — К северу от Боктерсы завелась особенно зловредная банда, настоящая свора — смесь тетбримаш, зенгати и дравниан. Они грабят и уводят пленников в рабство. — Кита с гордостью коснулся седой пряди в волосах. — Так я заработал это. В первый же раз, когда я участвовал в бою с разбойниками, один из этих презренных ублюдков попытался снести мне голову. Я увернулся, так что его клинок только скользнул по волосам, а потом отплатил ему тем же, но только не промахнулся.

— Мы можем ненавидеть насилие, но те, кто живет у границы или на побережье, вынуждены учить своих детей сражаться, как только они вырастают достаточно, чтобы держать оружие, — сказал Саабан.

— Значит, не только жизнь в Скале сделала из Серегила такого прекрасного бойца? Кита фыркнул.

— Да он происходит из семьи отличных фехтовальщиков: ими были и его отец, и дядя, и дед.

— Так же бывает и у нас, — сказал сержант Бракнил, который уже давно прислушивался к разговору.

— Я смотрел, как упражняются твои скаланцы, — ответил ему Кита. — Лучше сражаться на той же стороне, что и вы, чем быть вашим противником.

— Нам следовало бы устроить показательный бой для вашей лиасидра, — пошутил Алек. — Может быть, это побудило бы их оказать нам помощь.

— Результат голосования не будет особенно зависеть от состояния дел в Скале, — предупредил его Саабан.

— А как насчет того, что случилось с Клиа и Торсином? Я думал, что причинить вред гостю — ужасное преступление, особенно в Сарикали.

— Так и есть, однако тут дело в атуи, примерно так же, как когда Серегил совершил свой ужасный проступок. Боктерсу исключили из лиасидра до тех пор, пока не закончился суд и требования тетсага не были удовлетворены,

— то же самое произойдет теперь с Хаманом.

— Тогда только из уважения к руиауро было принято такое мягкое решение,

— сказал Кита.

— Руиауро? — Алек с изумлением взглянул на своих собеседников.

Саабан переглянулся с Китой.

— Именно. Значит, Серегил не рассказывал тебе, что произошло?

— Только в общих чертах, — смущенно ответил Алек. — Он говорил, что лиасидра сохранила ему жизнь после того, как его допросили руиауро.

— От казни Серегила спасли руиауро, а не лиасидра, — объяснил Саабан. — Его вина была несомненна, и хаманцы требовали, чтобы он получил две чаши, несмотря на его молодость. Корити‑Солун не опротестовал приговор. Однако прежде чем его привели в исполнение, вмешались руиауро. Серегил провел в Нхамахате три дня. В конце концов именно руиауро предложили изгнать его. Отсюда его отвезли прямо в Вирессу и отправили в Скалу.

— Три дня? — Алек вспомнил, каким угнетенным был Серегил в ту ночь, когда их позвали к себе руиауро. — Что они с ним делали?

— Этого никто точно не знает, но я встречал его, когда он покинул Нхамахат, — ответил Кита, внезапно помрачнев. — Он не смотрел на нас, ни с кем не разговаривал. Путь в Вирессу занял больше недели, и за все это время он едва произнес хоть слово. В единственный раз, когда мне удалось оказаться с ним наедине, он сказал, что предпочел бы, чтобы руиауро его убили.

— Некоторые считают, что они забрали часть его кхи, — пробормотал Саабан.

— Думаю, это сделал Илар, — сказал Алек. — Но ты говоришь, что случившееся теперь чем‑то схоже с теми событиями?

— В определенном смысле, — ответил старший из боктерсийцев. — Как родственница Коррута‑и‑Гламисна, Клиа может требовать тетсага. А тем временем клан, оказавшийся под подозрением, будет отстранен от голосования.

— А если вина не будет доказана? Саабан развел руками.

— Тогда нельзя требовать тетсага. Что вы собираетесь делать, если мы ничего не найдем в лесу?

— Думаю, мы займемся теми, у кого было больше всего оснований желать Клиа зла. Как мне кажется, на первом месте окажутся вирессийцы, поскольку в случае ее успеха они больше всего теряют. Еще, конечно, остаются катмийцы, которые ненавидят нас, потому что мы тирфэйе, чужаки.

Саабан задумался.

— В этом есть смысл, однако вы рассуждаете, как тирфэйе. Преступление же совершил ауренфэйе, и причины могут быть совсем не те, которые вы ожидаете обнаружить.

— Ты хочешь сказать, что я еще не научился думать, как ауренфэйе?

— Поскольку ты таковым не являешься, сомневаюсь, чтобы тебе это удалось, как не удалось бы мне думать так же, как думал убийца. Убить другого человека — безумие. Как может кто‑то думать, как безумец, если только он не безумен сам?

Алек улыбнулся.

— Серегил говорит, что ауренфэйе не обладают талантом убивать. Там, откуда я родом, это дается гораздо легче — и думать об убийстве, и совершать его.

Когда всадники добрались до лужайки, там все оставалось так, как было накануне. Зола на кострищах оказалась влажной от росы, мухи лениво жужжали над грудами потрохов там, где охотники разделывали добычу.

Алеку удалось найти следы Клиа у образованных ручьем заводей.

— Вот здесь я и увидел их с Эмиэлем, — сказал он Саабану, приведя того на место происшествия.

Боктерсиец перекинул тунику Клиа через плечо и начал беззвучный речитатив.

В той заводи, у которой Алек нашел принцессу, ничего не оказалось. Однако, отойдя немного вниз по течению, Саабан вдруг остановился, опустил руку в воду и вытащил намокший кошель с наконечниками стрел. К завязке его оказалась прикреплена пластинка с гербом скаланского царского дома.

— Это точно вещичка Клиа, — сказал Алек, осмотрев находку. — Должно быть, кошель выпал во время борьбы.

Саабан сжал кошель в руке и сосредоточился, потом заговорил высоким напевным голосом:

— Да. Ноги ее подогнулись, и принцесса упала лицом в воду. Ее веки стали тяжелыми и непослушными.

— Эмиэль? — с надеждой спросил Алек. Саабан покачал головой.

— Мне очень жаль, но на кошеле след лишь кхи принцессы, Алек.

Они обшаривали все вокруг еще в течение часа, но не нашли ничего, кроме нескольких оторванных пуговиц и скаланского амулета. Добравшись до опушки леса на краю лужайки, Алек оглянулся и увидел, как Саабан на другом конце поляны устало потирает лоб. Боктерсиец не жаловался, но Алек подумал о том, что даже ауренфэйе магия дается нелегко.

Юноша медленно прошел еще раз вдоль ручья, как шли накануне Клиа и Эмиэль, вороша груды сухих листьев и хвороста. Добравшись до того места, где он увидел на земле бьющуюся принцессу, Алек внимательно огляделся. Единственные следы, кроме его собственных, принадлежали солдатам, которые несли Клиа вверх по склону — прямиком туда, где был привязан ее конь. Алек двинулся тем же путем. Почва здесь была покрыта прошлогодними листьями, сквозь которые пробивалась свежая молодая поросль — в таком месте легко потерять какую‑нибудь мелочь. Саабан пошел следом за юношей, тихо напевая; он занимался поисками на свой манер.

Добравшись до вершины холма, Алек повернул и начал спускаться обратно, зная, что другое направление движения заставляет все видеться иначе. Его старания были вознаграждены: на середине спуска он заметил что‑то под кустиком мелких розовых цветов.

Алек опустился на колено, его сердце заколотилось быстрее. Под кустиком лежал акхендийский браслет, наполовину втоптанный в мягкую землю. Осторожно вытащив его, юноша обнаружил, что это тот самый талисман, который Амали сделала для Клиа в первый вечер по прибытии в Сарикали: сложный узор нельзя было не узнать. Завязки оказались порваны, но вырезанная из дерева птичка осталась цела. Алек подолом рубашки вытер с нее грязь и тихо присвистнул: светлое дерево обрело красноречивый черный цвет

— Ах, неудивительно, что я это пропустил, — сказал Саабан, хотя выглядел раздосадованным. — Магия амулета мешает моей. Ты уверен, что это браслет Клиа?

— Да Я видел его у нее на руке прошлым утром. — Алек коснулся фигурки.

— И тогда дерево было еще светлым. Ты вряд ли сможешь что‑то по нему определить?

— Нет. Нужно показать его акхендийцам. Впервые за все время Алек улыбнулся.

— Я знаю как раз ту акхендийку, которая нам нужна. Кита тоже ухмыльнулся.

— Будем надеяться, что Серегилу так же повезет в его поисках.

Date: 2015-07-10; view: 264; Нарушение авторских прав