Марш энтузиастов. Очень краткая энциклопедия знаний об обществе

НАКАНУНЕ ПРАЗДНИКА. ШКОЛА

Очень краткая энциклопедия знаний об обществе. Примитивность содержания здесь имела концептуальное значение: чем проще, тем убедительней. Писатели добросовестно копировали действительность, списывая ее с плакатов.

Фантасты не могли добавить ничего нового к уже существовавшему пионерскому идеалу. Курчавый Ленин школьных вестибюлей пришел из тех же сфер, где плавал Человек-амфибия, летал Ариэль и страдала Голова профессора Доуэля.

Поскольку социальные проблемы уже разрешились, оставались только технические. Их детская литература взяла у Жюля Верна.

Герой «Таинственного острова» Пенкроф мечтал «о каналах, которые облегчат перевозку добытых богатств, о разработке каменоломен и шахт, о машинах для всяких промышленных изделий» ⁹. Жюль Берн был уверен, что путь к счастью лежит через машину. Пафос преобразования, даже преодоления природы, придя из романтического XIX века, стал суровым руководством к действию. Формула Мичурина, как приговор трибунала, требовала от пионера борьбы с окружающей средой. Пионер, как и общество в целом, не мог ждать милостей от природы.

Энтузиаст Пенкроф мечтал «о целой сети железных дорог» ¹⁰. Персонажи Казанцева и Мартынова уже жили среди железных дорог, а будут жить среди суперприемников и гиперпространств.

В детскую литературу из прошлого века пришли и вещи (вроде подлодки «Пионер» "), и люди (отчаянный звездолетчик Ветров и седовласый академик Алмазов), и старомодная поэтика, предусматривающая полное доверие к техническим решениям социальных проблем. Наивность Жюля Верна стала методологическим принципом.

Действие в советской фантастике начиналось сразу за порогом сиюминутной действительности. Самолет летал чуть быстрее истребителя, цены снижались чуть стремительнее, чем при Хрущеве, люди были чуть лучше, чем учителя и пионервожатые.

По сути, фантастической эта литература могла считаться только потому, что автор лишал своих героев всякой связи с реальным миром. Они создавали иллюзорный мир добра и красоты, но именно там и так уже жили их юные читатели.

Какой же конфликт мог двигать сюжеты этих книг? В общем, никакой.

Советский человек органически не способен встретиться с

неразрешимым препятствием. «Никто необъятного объять не может, — сказал Пайчадзе. — Я, конечно, шучу» ¹². (Шутник Пай-чадзе, герой романа Г. Мартынова «220 дней на звездолете», тоже общий персонаж. Положительный грузин — единственный разрешенный инородец в тогдашней фантастике. Для детей смерть Сталина была еще секретом.)

Природа не может конкурировать с героем и его техникой. «Средняя скорость корабля составит 102 600 км в час. — Это, как в сказке!» ³ Разница между сказкой и жизнью выражается количественно, и она не так уж велика. Но и этого достаточно, чтобы завоевать Вселенную: «Нет пределов дерзанию свободного человеческого ума!» ⁴

Истинных противников советская фантастика находит только на Западе. Герой может подчинить стихию, но не способен изменить капиталистическое сознание: «Выходит, что даже на Марсе дельцы верны себе» ¹⁵. Буржуазный мир лежит в принципиально иной плоскости. С ним нельзя договориться — с пришельцами это сделать гораздо проще. Его нельзя понять, так как он лишен даже собственной логики. Американский пьяница-звездолетчик наливает в цистерну вместо жидкого кислорода 200 литров виски, обрекая тем самым себя на верную гибель. Граница между «нашими» и «ненашими» не государственная, а видовая, как между животными и минералами.

Запад занимал огромное место в советской фантастике. Он и был ее истинной тайной, которую авторы искали на Марсе, а находили в Америке. «Переулки были похожи на каменные ущелья, дворики — на клетки. Повсюду продавались орехи, углы в комнатах, акции, билеты в оперу... Монашки подзывали такси, чтобы ехать по своим делам в банк, ремонтную контору или на молитву» ⁶. Фантастика становилась фантастической только тогда, когда имела дело с капитализмом.

Поколение, выросшее на таких книгах, должно было выработать особое мировоззрение. Как только действительность попадала в его поле, она приобретала черты чуда. (На кремлевскую елку Дед Мороз приходил с космонавтом, заменившим Снегурочку.) Прогресс становился законом природы. Коммунизм — результатом арифметического примера.

И этот пример ничем не отличался от тех, которым учили в школе.

Школа, естественно, самый главный фильтр, который стоит