Роберт большой

Большой, высокий, что нехарактерно для татов, статный парень. Сын фарма‑мафиози. Пожалуй, первым купил девяностодевятку, пожалуй, первым поставил в машину систему сверхгромкой музыки. Зачем он поступил на фармакологический факультет, было понятно: этот человек готовился эмигрировать в Израиль, где был основан фармбизнес его отца. Но вот на занятиях его никто и никогда не видел. Он ежедневно приезжал к физ. корпусу ММА, здоровался и целовался со всеми представителями Кавказа и в случае отсутствия компании сидел себе тихо в машине, включив какую‑либо милую сердцу музыку из серии «Черные глаза» или «Еврейский портной», и предавался изучению собственного внутреннего мира путем приобщения к древней культуре загадочного Востока – курения фиторелаксантов. Здесь надо отметить, что тетрагидроканнабинол у курильщиков со стажем, особенно у южан, не вызывает тупого ржача. Он просветляет мозги, порождает улыбку, открывает внутренний мир… Словом, смеяться долго потребляющие гашиш кавказцы не будут. А вот ужасное горе под соответствующими рассказами под планом они испытывать могут…

Изя познакомился с кавказской тусовкой с легкой руки Диланяна, который благодаря собственной черно… э‑э‑э‑э… скажем, волосатости был знаком практически со всеми ее представителями. Однако если у Диланяна это знакомство ограничивалось приветствиями и пятью минутами разговора, то Изя открыл для себя мир горских евреев.

Изя нашел новых «жертв» для своего самовыражения: он часами стоял с горскими евреями в кругу, рассказывал им об иудаизме, гордился своей принадлежностью к великой еврейской нации…

Из‑за врожденной умственной близорукости Изя не замечал многих факторов, которые прямо указывали на то, что его в круг не приняли. В частности, когда он подбегал к кругу, все испуганно шарахались. Эти люди, которым сам черт был не брат, которые не знали, что такое страх, по‑моему, просто боялись Изи как чего‑то крайне непонятного. Вот представьте себе картину: стояли кавказцы и мирно курили, испытывая редкое состояние покоя и благоговения.

Подбегал Изя.

– Роберт, шалом алейхем! – громко кричал он и повисал на шее Роберта большого, подтягиваясь изо всех сил, чтобы его поцеловать.

Роберт, пребывавший в состоянии прострации, вздрагивал, вытирал рукой щеку, большими удивленными глазами смотрел на спину Изи и вообще всем своим видом показывал, что не помнит даже имени этого несуразного явления. Изя же, не обращая внимания на Роберта, спрыгивал с него и бросался к следующему ЛКН.

– Гиви! Комар в жопу, дорогой! – У Изи были зачатки ассоциативной памяти, а грузинское приветствие «гамарджоба» он мог выговорить только ассоциативно.

Гиви с минуту смотрел на Изю, пытаясь вырвать мозг из планового кумара, и заходился в истеричном смехе, представляя, видимо, комара в заднице.

– Ильяхус! Шалом, брат! – кричал Изя маленькому сморщенному тату, у которого глаза всегда были полуприкрыты, а на лице блуждала мечтательная улыбка.

– Шалом, шалом, шма Израэль, – привычно говорил Ильяхус, делая это настолько буднично, что становилось понятно: Изя для него безликий еврей, каких много в синагоге и в общине.

– Гоги, Зураб, Тигран, Джамхуд, здравствуйте, братья! – радостно восклицал Изя, поочередно целуя всех…

Его не волновало, что его никто не целовал в ответ, что никто не задавал ему никаких вопросов, что во время его рассказов начиналось бурное обсуждение, куда сегодня поехать за анашой, что грузины запевали «Сулико»… Для него эти люди были роднее всех остальных, ибо не унижали его национально‑религиозное достоинство. Думается мне, что если бы они замечали Изю, то непременно сделали бы это…

Date: 2015-07-01; view: 339; Нарушение авторских прав