Боязнь одиночества

Если ваше чадо выросло, стоит задуматься: насколько вы вообще готовы жить для себя, своими интересами? Какова природа вашего альтруизма: сможете ли вы стать для своего ребенка опорой во взрослой жизни, но уже совершенно на других условиях, или вы просто не в состоянии сделать шаг от биологической программы? Получается, вы больше ничего дать не можете, поэтому всячески повышаете цену своего обслуживания: «Если бы не моя забота, которая тебе так сейчас претит, ты бы помер в младенчестве!» Упирая на «героизм и долг», имеющие место быть в вашем поведении, вы не оставляете там места для жизни. Следует понять: вы намеренно так ограничиваете собственное существование или это всего–навсего манипуляция по отношению к «бывшему младенцу», ныне весьма великовозрастному? Второй вариант ответа требует немедленных перемен в самоощущении и в стратегии общения. С вашей стороны, естественно. Потому что если взрослеющее чадо так терроризировать, оно может и не пойти на открытый конфликт, а уйдет в партизаны. То есть все равно отдалится, но при этом будет садистически «грузить» вас своими требованиями и капризами: «Хотите запросов, их есть у меня!»

Продолжая тему гиперопеки, нельзя не коснуться ее причин – настолько глубоких, что они зачастую оказываются скрыты даже от своего «носителя». Речь идет о так называемом «целевом» обзаведении потомством. Наверняка большинство читателей хоть раз в жизни слышало фразу: «Я ребенка для себя родила», но не вдумывалось в смысл этого изречения.

Ребенок, «запланированный» в качестве средства оправдания и наполнения собственной жизни, – явление весьма широко распространенное.

В частности, женщины, чьи попытки наладить совместное существование с мужем или бойфрендом обернулись негативным опытом, охотно прибегают к рождению ребенка как к эмоциональной гиперкомпенсации: он будет мой, только мой, я буду его любить, он – меня, он меня не бросит, не откажется от своей мамочки… Нетрудно догадаться, какие проблемы ждут младенца в будущем: и в школьные, и в студенческие, и в зрелые годы ему предстоит нести бремя обязанностей «мамочкиной отрады». А если у мамочки не появится никакой другой «отрады», то придется компенсировать все несовершенство мироздания. Разве это по силам человеку, даже самому верному и любящему?

Но не только в неполных семьях дети с младенчества несут на себе груз «сверхзадачи». Есть и благополучные (во всяком случае, на первый взгляд) семьи, в которых ребенок появляется на свет не просто малышом, а продолжателем семейной традиции, будущим гением, грядущим вершителем судеб и т.п. В общем, малютка обязан взять все планки, на которые не хватило сил у его родни. Но если не брать в расчет завиральные идеи некоторых амбициозных родителей, более скромные намерения ничуть не менее обременительны для подрастающего поколения: будь примерной деткой, доставляй мамочке и папочке только радость, будь внимателен, предупредителен, почтителен и послушен, не променяй своих дражайших папеньку и маменьку на каких–то глупых девчонок и мальчишек…

Если вам свойственно такое поведение, значит вы страдаете от заниженной самооценки. Связывает ли вас с вашей половиной что–то помимо ребенка? Или для того, чтобы сохранить ваш брак, «младенец» должен так никогда и не вырасти? Дети из подобных семей, оставаясь «в лоне» оной, при маме с папой, одержимы страхом и независимости избегают. Девушки, как правило, своей семьи не создают, а повторяют путь мамы – рожают для себя, продолжая эстафету, и посвящают свою жизнь ребенку. Даже если рядом появляется претендент на руку и сердце, мать–одиночка находит отговорку: я нанесу удар в самое сердце своей деточке, это посторонний человек, неизвестно, как у нас все сложится, я не хочу заставлять ее страдать… Хотя все сказанное про «деточку» следует, по–хорошему, отнести на счет мамочки. Именно ей боятся нанести травму, «взяв в семью» постороннего человека. Итак, девушки покоряются участи одиночек, а юноши, страдая от заниженной самооценки, изначально выбирают себе в спутницы девушек не своего уровня и желательно с изъянами во внешности, биографии, рассудке – короче, таких, чтоб деваться им было некуда. Только «некондиционные» особы, смирившиеся с дефицитом мужского внимания, способны терпеть в придачу к мужу–недотепе еще и его родителей с проблемами психики. Далеко не прекрасные картины грядущего рисует биография «мамсика».

Несложно представить, как развивается такая личность, и к каким деформациям приводит жизнь под давлением. Но и нездоровая психика – не последняя проблема в списке родительского любимца. Когда ему придется обзавестись собственной семьей, он, скорее всего, применит те же стратегии и те же приемы «выдавливания» посторонних лиц из жизни своих собственных детей. На то, что «мамсик» не понесет «эстафету тиранства» дальше, своим детям, а те – своим, остается лишь надеяться. Правда, неизвестно, сколь удивительные события должны произойти в его судьбе, чтобы эта деформированная личность переменилась – причем до самого фундамента. Только тогда «мамсик» не станет требовать от своих отпрысков гарантий и услуг по предоставлению гиперкомпенсации всего, что «не склалось», а также повиновения, повиновения и еще раз повиновения. Одно ясно: подобные события с полным правом можно назвать чудом.

Даст ли ему возможность одуматься и измениться его родная семья? Сомнительно. Скорее, «мамсик» сорвется с цепи на этапе взросления – не выдержит насмешек окружения, ограничения своих потребностей или планомерного промывания мозгов. Психологическое бунтарство тоже для чего–то годится – в частности, для исправления индивидуальности, изрядно «помятой в родительских объятьях». Но если «мамсику» – теперь уже бывшему – потребуется освободиться, он будет жесток. Потому что вынужден быть жестоким. Скорее всего, ему придется порвать с близкими и на протяжении двух, а то и трех десятилетий чураться всех семейных празднеств – хотя бы для того, чтобы родительская психологическая зависимость не вернулась и не обрушилась на него всей своей невозможной тяжестью… Подобное «категорическое отлучение» со стороны кажется отвратительным невниманием к стареющим родителям. И все–таки, если вдуматься в поведение близких, воспринимающих своего ребенка как средство от одиночества, то это поведение прямо–таки наводит на мысли о… детоксикации. И абстиненции. И полном воздержании – исключительно для благо самого «детозависимого» родителя. Как будто алкоголика не пускают даже глазом окинуть стол, уставленный бутылками со спиртным.

Некоторые мамы–папы не представляют даже возможности расставания с выросшим ребенком. Они уже не думают о его счастье, они думают о том, как выжить в его жизни. Инстинкт самосохранения, несмотря на видимость самоотверженной любви со стороны родителя, правит в его душе не бал, а настоящий шабаш. Если ваш ребенок становится основой вашей жизнедеятельности (почти как кислород), разве вы сможете добровольно перестать дышать? Организм отключит сознание и в обморочном состоянии поневоле сделает вдох. В том смысле, что зацикленный на своем ребенке родитель снова вцепится в «свою кровиночку», съедется с молодыми, станет указывать невестке/зятю на вопиющие промахи, провоцировать конфликты, намекать на близящийся развод… Словом, не даст жизни никому и станет материалом для очередного анекдота.

Неблаговидная роль и незавидное будущее. Поэтому с самого начала, как говорит английская пословица, «не кладите все яйца в одну корзину», то есть не вкладывайте всю душу в одно занятие. Оставшись без предмета своей страсти – пусть не сексуальной, пусть родственной – вы не впадете в абстиненцию и гораздо легче переживете депрессию, почти неизбежную при окончательном «перерезании пуповины».

Date: 2015-06-12; view: 288; Нарушение авторских прав