Глава девятая 4 page

– Сравнение ваше мне понятно, Джетуш Малауш Сабиирский, но вы не понимаете одного. – Глюкцифен открыл глаза и усмехнулся. – Мы – Бессмертные. Мы – убоги. Мы – Разрушение. Мой господин не просто властвует над Кратосом. Все, кто живут в его владениях, подчинены ему, подчинены до самых основ своего бытия. До основ той сути Разрушения, которую воплощает каждый из нас. И если какой‑то вассал посмеет пойти против воли своего сюзерена, то Лорд‑Повелитель сразу узнает об этом. Вассалитет у Бессмертных это совсем другое, нежели ваш смертный вассалитет. – Глюкцифен весь напыжился от гордости. – Наши разум и душа действительно принадлежат нашему сюзерену, а он действительно становится нашим защитником и покровителем. Вы, смертные, у нас, у убогов, позаимствовали идеи сюзеренитета. Боги в Небесном Граде увлечены такой ерундой, как демократия, и посмотрите, что творится с вашими религиями. Все злы друг на друга, каждая утверждает, что Истина принадлежит только ей, постоянные религиозные войны – и все это потому, что боги, и то не все, а только избранные, уже Вторую Эпоху подряд решают у себя на Небесах посредством голосования, кто будет главным. И у них нет одного Владыки, как у нас, у убогов. Совет Небес, пфе! – Глюкцифен пренебрежительно фыркнул.

– Да, тирания – это наше все, – пробормотал Уолт, не надеясь, что его услышат. Однако козлоголовый услышал и просиял.

– Вот именно! – воскликнул он. – Тирания! Что есть суть тирании? Правление одного достойного! А когда правит один – он выбирает один путь и дает своим подданным единство! И нет никаких глупостей вроде выбора и многообразия! Все решено, все взвешено, беспокоиться не о чем! Ведь вы знаете, – Глюкцифен оскалился, – разрушение мироздания неизбежно. Тепловая смерть материальной реальности, схлопывание идеального мира. И даже Создателю не скрыться от Энтропии, которая есть часть Его. – Козлоголовый почесал за ухом и задумчиво добавил: – Если Он, конечно, существует.

– Он – то есть Тва рец? – Уолт бросил попытки привести в порядок порванные одежды и испытующе уставился на Убога. – Но… Как же так? Разве не Бессмертные дали смертным знание о Едином и Единственном Фундаторе Мира?

Конечно, удивиться было чему. С детства ему привили… нет, не веру – знание, что за пределами мира есть Абсолют, породивший бытие, и этот Абсолют превосходит все то множество богов, которое обитает внутри Равалона. Сбежав в Школу Магии, Уолт привык, как и большинство магов, отождествлять Абсолют с Великим Перводвигателем, не особо доверяя рассказам жрецов о Перволичности. Сводить все разнообразие и великолепие трансцендентной бесконечности лишь к одной из ее сторон – тут жрецы, истолковывающие послания Бессмертных о Едином Истоке, не правы. Не может быть Абсолют только субъектом. Это односторонний взгляд. Каков бы ни был Великий Перводвигатель, называемый иначе Тва рцом, он явно должен быть выше мерок как смертных, так и Бессмертных, не сводясь ни к одному из налагаемых на него определений, но содержа их все и превосходя.

Читал Уолт и сочинения олорийских вольнодумцев, уверявших, что Тва рец не более чем выдумка высших религиозных иерархов, пытающихся объединить всех смертных под гнетом единой церкви и бога. Читал он и том, что сделали с вольнодумцами Вестники богов, посланные не по просьбе иерофантов, а по личной инициативе Небесного Града. После этого убоги получили право один раз выпустить в Равалон своих собственных Вестников. И пока еще этим правом не воспользовались, чем нервировали Конклав и следящих за исполнением Договора между Небом и Нижними Реальностями богов Пантеона.

– Ну дали, – пожал плечами Глюкцифен. – И боги Вестников с откровениями слали, и мы иногда, когда это могло принести пользу – и приносило. Но Знание о Создателе высечено на Зеркальных Скрижалях Бытия, которые мы просто нашли после победы над титанами. Все остальное – наши размышления и вера. Чему вы удивляетесь? Или, думаете, богам и убогам не надо во что‑то верить? Я, например, особо в вере не нуждаюсь, но вот Лорд‑Архистратиг уверен, что Создатель, именуемый вами вслед за Магами‑Драконами Тва рцом, есть и может помочь нам в установлении Разрушения как первопринципа бытия Равалона.

– Тва рец всеблаг и не может желать зла своим созданиям. – Эльза решительно шагнула к убогу. К ней на глазах возвращалась уверенность. Уолт улыбнулся. Слова Джетуша подействовали? Или то, что убог прекратил демонстрацию страданий грешников?

– Дедушка говорил мне: убоги творят зло не потому, что Тва рец им позволяет, но потому, что Тва рец в своей милости простит их, а убоги, отказавшись от Сущности Созидания, отказались и от милосердия, подчиняясь лишь своему эгоизму, который без Образа Тва рца приводит лишь к Разрушению.

– Слова, слова, слова. – Глюкцифен ухмыльнулся. – А мне вот дедушка говорил, что Создатель – самая распоследняя сволочь, создавшая миры лишь для того, чтобы следить за трагическим круговоротом жизней и смертей порожденных им созданий. Весь Мультиверсум – театр, а твари в нем обречены на страдания.

– Боги превыше вас, потому что правят справедливо и милосердно, – не обращая внимания на слова козлоголового, продолжила Эльза. – Они по достоинству обитают на Небесах, пока вы прячетесь от истинных повелителей на дне мира. Если Тва рец на вашей стороне, почему же Небесный Град – обитель Созидания, а не Разрушения? Почему в Нижних Реальностях вы, а не боги? Почему смертные страдают от Хаоса, но не от Порядка?

Эльза раскраснелась. Она задавала вопросы убогу, но казалось, что ведет спор не с ним, а с кем‑то другим. Девушка спрашивала так, будто от ответа зависела ее жизнь, а с убогами так разговаривать не следует. Но Эльза прониклась словами наставника, в этом Уолт, не раз наблюдавший, как на занятиях она прикусывает нижнюю губу, разобравшись и запомнив магическую формулу, был уверен.

– Вопросы хороши, дева, хороши. Но подумайте о другом: почему есть не только Порядок, но и Хаос? Почему Небесный Град появился одновременно с Нижними Реальностями? И почему вы решили, что смертные страдают только от Хаоса?

Нижние Реальности возникли одновременно с Небесным Градом? Очень интересно! Ни в райтоглорвинском монастыре, ни на лекциях теологов в Школе, ни в одном сочинении о Бессмертных – нигде Уолт не встречал подобных сведений. Райтоглорвины учили, что Небесный Град существовал от сотворения Равалона Тва рцом, знаменуя собой предпоследнюю ступень Лестницы Совершенства. Но, с другой стороны, титаны всегда обитали в Фюсисе, едином источнике Силы и единственном принципе реальности тогдашнего Равалона. Первые просто не могли жить в Небесном Граде – это противоречило их естеству. Райтоглорвины, правда, уверяли, что Небесный Град был скрыт до поры до времени Тва рцом, пока боги не одолели титанов и не начали преобразовывать мир согласно Замыслу, данному им на Зеркальных Скрижалях Бытия.

А убог заявляет, что и Скрижали просто найдены, и Небесный Град появился после падения титанов в Тартарарам. Интересно, что еще он может рассказать? Наставник, наверное, поэтому и молчит, прислушиваясь к словам козлоголового. Инфекция – Инфекцией, но болтливый Глюкцифен поневоле стал бесценным кладезем информации о Предначальной Эпохе, а Магистр всегда должен оставаться Магистром – первоклассным магом‑ученым, желающим получить только достоверное и объективное знание о мире. Пускай даже этот Магистр обычно крушит нечисть, чудовищ и Тварей, а не проводит эксперименты и строит гипотезы в уютных лабораториях и кабинетах.

– Боги сказали вашим пастырям: Создатель Един и Всеблаг, поскольку в Его Всесовершенстве не может быть изъянов. Но не сказали они смертным: да, он Всесовершенен, но не просто Един для миров нашего Мультиверсума, но и – Единственный. Единственный совершенный. А созданный им Мультиверсум миров – нет. Он несовершенен. В мирах, сотворенных Создателем, нет безукоризненности и безупречности. Не мы сотворили Хаос, он был, есть и будет. И если Тва рец есть, то лишь Он один отвечает за Хаос и Разрушение. И зло, разумеется. Зло, которого вы так боитесь и как ярлык лепите на все, что вам, смертным, не по душе. – Глюкцифен засопел. – Мы изменили Подземелье для наших нужд, да, не спорю, но не мы создали его. Мы правим Нижними Реальностями, готовя их к вторжению богов в Подземелье, но не мы создали их. Мы контролируем множество потоков Хаоса на земном диске, но не мы создаем их. Мы – Разрушители. И если хотите знать, то мой господин уверен, что мы живем в худшем из миров, и Создатель, словно разрушающий неудавшуюся статую скульптор, уничтожает наш Мультиверсум Постепенно, не торопясь – все миры падут, дабы сотворить новую, более совершенную материю для миросозидания. То, что вечность для смертных и Бессмертных – лишь день из жизни Создателя. Так говорит мой господин. И наше дело – помочь Ему приблизить мир к новому состоянию. Ведь и Разрушение, и Созидание – все относительно. Вот нас называют Разрушающими Порядок. Богов можно назвать Разрушающими Хаос. А их зовут Созидающими Порядок. Но мы тогда имеем полное право называть себя Созидающими Хаос. Такая вот диалектика.

Глюкцифен замолчал, и напряженная тишина повисла в угорре. Уолт не знал, что сказать на слова убога. Тот говорил со страстью не меньшей, чем до этого Эльза. Джетуш задумчиво рассматривал «потолок». Игнасс помалкивал.

Эльза покачала головой, смотря в глаза Глюкцифену.

– Да, убог, – сказала она. – Ты прав. Вам тоже надо во что‑то верить.

Козлоголовый выглядел так, будто его огрели мешком с железными опилками. Неожиданный смех промчался по угорру – веселый, бодрый, беззаботный. Игнасс, лжежрец и дознаватель Конклава, смеялся от всей души, вытирая выступившие от смеха слезы.

– Прекрасно сказано, леди ар‑Тагифаль! Великолепно! Если бы кто мне рассказал – усомнился бы! «Вам тоже надо во что‑то верить» – как вы его!

Глюкцифен грозно глянул на Игнасса, и конклавовец вмиг заткнулся, сосредоточившись на рассматривании ногтей на руках.

– Тва рец и прочее – это, разумеется, важно, но мы уходим от сути разговора. – Джетуш заговорил в то самое мгновение, когда козлоголовый, обернувшийся к Эльзе с таким видом, как будто он обладает минимум степенью doctor invincibilis,25 приготовился продолжить спор. – Мне необходимо знать малейшие детали, прежде чем я и мои ученики приступим к делу. Очень часто ответы на магические загадки совсем не имеют отношения к волшебству.

– Да, простите меня, Джетуш Сабиирский! – покаянно закивал Глюкцифен. – Я сейчас… слегка расстроен нападением Хирургов и нашим недопониманием с Молодым убогом. И потому речь моя пытается успокоить меня, но успокоения я достигаю, вспоминая о величии своего народа и нашего Предназначения.

– Если Архистратиг узнает, что вассал решил пойти против него, что он может сделать? – терпеливо спросил наставник.

– Просто лишит его сути, которая составляет основу Аспекта Разрушения, воплощенного в этом убоге, – с таким видом, будто растолковывает азбучные истины, ответил Глюкцифен. – А убог, который не есть убог по своей Функции… ну… Представьте молоток, которым невозможно забивать гвозди или делать то другое, для чего предназначен молоток. Такой молоток выкидывают. И убог, лишенный Аспекта Разрушения своим лордом Повелителем, будет блуждать по Подземелью или Нижним Реальностям, пока не превратится в безумную Тварь, с которой сможете справиться даже вы, смертные.

Говоря магическим языком, Архистратиг способен свести Онтос к Онтису с последующей его минимизацией. Очень любопытные сведения. Интересно, а боги так могут делать? И что происходит с лишенными Онтологического Эфира Созидателями? Они вряд ли превращаются в Тварь – но тогда в кого?

Наверное, Архиректор тоже не отказался бы от такой способности: лишать членов Ректората магических сил, если они вновь начнут заниматься ерундой, а не организацией учебного и научного процессов. Гм, вновь? В смысле: когда ему надоест, что они занимаются ерундой.

– С такой властью Аваддану нечего беспокоиться о своих подданных, – заметил Джетуш. – Если он повелит, все будут молчать. А кто не будет, тех он заставит молчать.

– Не во время периода выборов, – вздохнул Глюкцифен. – Власть над Кратосом отбирается на это время у Лорда‑Повелителя, чтобы он как равный среди равных претендовал на него. К тому же генералы армии Подземелья не подчинены Месту Власти, а они постоянно бывают при дворе моего господина. Подземелье расширяется, и армия постоянно находится на рубежах, потому что неизвестно, что может появиться из‑за Пределов.

– Что ж, с этим понятно… – пробормотал Джетуш. – Когда новые выборы?

– По вашим смертным меркам… так… через пять дней.

– Значит, вы хотите, чтобы мы решили вашу проблему за пять дней?

– Не за пять, Джетуш Малауш Сабиирский. За четыре.

– Потрясающе. – Наставник не смог сдержать ехидной ухмылки. – Все условия для работы я посмотрю. Почему вы не обратились с предложением контракта раньше?

– Ну мы уверены в силах великого и могучего Джетуша Малауша Сабиирского, слава о котором гремит по всему земному диску, – голосом, просто лопающимся от лести, произнес Глюкцифен.

– Почему? – Земной маг нахмурился. – Почему вы так уверены в моих силах.

– А вот это, – Глюкцифен поднял руку и покачал указательным пальцем, – вы узнаете при дворе. Потому что мы уже прибыли к Цитадели моего господина и наш разговор, увы, придется прервать.

Прибыли? Уже? Быстро. Уолт завертел головой, пытаясь увидеть, где сейчас находится угорр. И увидел.