Глава девятая 3 page

Великий Перводвигатель, ну сколько еще попыток прикончить Уолта Намина Ракуру судьба распорядилась выделить на сегодня?!

Магистр ударил пульсарами с обеих рук в зависший рядом гигантский локоть – большей частью не для того, чтобы ранить врага, а чтобы отдачей отбросило подальше от него. Кубарем прокатившись по спине угорра, боевой маг приготовился снова нагреть воздух вокруг себя и внимательно посмотрел на нового противника.

Гм… Не такого уж и нового.

Очередной Хирург представлял собой гротескное соединение трех предыдущих. Все тело в мелких порезах, из которых сочится синяя кровь. Худое туловище, из живота торчат плети серых кишок, а спина топорщится иглами. Огромные шестипальцевые ноги, которые не смогли бы обхватить и три тролля, выше колена обмотаны золотистыми нитями с крючками на конце. Руки… Ну, руки здоровые. Очень здоровые. Из‑за этого Хирургу приходилось держать их опущенными, опираться на них, что делало его похожим на орангутанга.

А вот вместо головы у твари была нижняя челюсть. Та самая нижняя челюсть, которую пульсар оторвал у Хирурга. Из нее в туловище тянулась одна большая пульсирующая кишка, исполняя роль шеи.

Всевозможных уродов и тварей Уолт повидал на своем веку, но такое безобразие встречал впервые. Некромаги, любители поиграться в конструктор из органов и конечностей мертвецов, изошли бы слюной от зависти.

Надо было и челюсть уничтожить, а не надеяться на… На что? Да ни на что он не надеялся. Просто бил всей доступной магией по ублюдку и ни о чем не думал.

Проклятье!

В сторону Уолта полетели одновременно и кишки, и нити. Волна жара, пущенная навстречу, слегка их обуглила – и только! Новый противник оказался покрепче предыдущих. Об этом Уолт подумал уже на бегу, наспех создавая вокруг себя энергетический Щит. Многогранный Щит не помог, но энергетический Щит защищает не только от стихийных чар и должен хотя бы ненадолго сдержать физическую атаку.

Энергетический Щит поглощает много Силы, но Уолт после лангарэевских событий взял за привычку, отправляясь на задание, накачивать ауру магией до упора. Остальные аспиранты посмеивались, говоря, что он будто готовится к магической войне. Ракура ничего им не отвечал. Товарищи были правы. К каждому заданию он готовился как к войне. Потому что понял, что боится погибнуть, оказавшись лишенным магии. Когда смерть держит тебя за глотку и с неохотой отпускает, – это на многие вещи в жизни заставляет посмотреть по‑другому. В новом перерождении Уолт осознал это лишь недавно.

Кишки скользнули по Щиту и, извиваясь, разлетелись в стороны. Магистр победно усмехнулся – и подавился усмешкой. Крючки впились в Щит и легко сдернули его, на несколько секунд оставив боевого мага полностью беззащитным. И пока Уолт торопливо вытаскивал магический меч из схрона в ауре, попутно пытаясь восстановить защиту, Хирург одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и чуть не приземлился Магистру на голову. Уолт вовремя среагировал, успел отпрянуть вправо, однако споткнулся и упал.

Огромный кулак с силой опустился на человека.

Уолт зажмурился. Впрочем, неверно. Зажмурился он в тот миг, когда начал падать, вытаскивая меч из ауры. Он все никак не мог избавиться от этой совершенно глупой и дурацкой для боевого мага привычки, возникшей еще в детстве, когда его частенько избивали в монастыре райтоглорвинов за непослушание. Осознав, что еще до сих пор жив, Магистр рискнул приоткрыть глаза.

Замысловатый иероглиф на клинке меча (так и не удалось узнать, что он означает, хотя Уолт переворошил все имеющиеся в библиотеке книги по дальневосточной символике) ярко светился синим цветом. А перед кулаком Хирурга вертелась двенадцатихвостая шестиглазая лисица, яростно молотящая лапками по гигантским пальцам. Удары заставили иномирянина отшатнуться. Лисица зарычала, ее хвосты разом удлинились, ударив по туловищу Хирурга, отталкивая его еще дальше от Уолта. Магистр заулыбался, радуясь тому, какой у него замечательный меч, и в этот миг лисица исчезла.

Творец и его Мысли! Такое ощущение, что, как только дела Уолта Намина Ракуры начинают идти хорошо, обязательно что‑то должно испортиться! Неужели Четырехликий Савах полностью от него отвернулся?!

Хирург мгновенно отреагировал на исчезновение лисицы. Кишки, нити, иглы – все в один момент помчалось на боевого мага. Вдобавок урод сам побежал, замахиваясь левой рукой для удара.

А Уолт безуспешно пытался заставить сработать магию восточного меча. Да, он мог при случае сделать выпад, блокировать, рубануть – но по‑простому, без особых финтов (случай в Диренуриане не в счет, тогда проявилось остаточное воздействие Возрождения). Парады с примами, терциями и круговыми секундами, фланконады и прочие дегаже – не дело для боевого мага. Впрочем, Уолт не сомневался, что против инфернальной твари не выстоял бы и ведьмак, имеющий под рукой склад оружия из лунного серебра.

«Сюда бы посох…» – печально мелькнула мысль, тут же растерзанная яростным: «Что же делать, что же делать, что же делать, делать, делать?!..»

За оставшееся время можно было создать только пульсар, но вряд ли сгусток чистой Силы задержит Хирурга.

Проклятье! Нижние Реальности и Хаос! Неужели действительно – конец?

Убогство…

Нет, не убогство. Убог.

Уолт сглотнул. Он не успел заметить, как между ним и Хирургом появился Разрушитель. Убог – но совершенно отличающийся от Глюкцифена. Понять, кто перед ним, Уолту было нетрудно. Когда вас чуть не впечатывает в угорра разлившаяся в воздухе декариновая Сила, когда вам становится трудно дышать от покрывающей все вокруг ауры, когда, глядя на существо перед собой, вы понимаете всю свою ничтожность… В общем, это был убог.

Высокий – в полтора раза выше Уолта. Статный – по его фигуре можно было изучать, что такое прямые. Красивый – не той приторной красотой, которую излучают аристократики, гуляющие при дворе, а суровой и холодной гармонией. Бесстрастное, почти треугольное лицо словно вытесано изо льда. Широкий гладкий лоб, прямой нос, волевой подбородок. Густые волосы ниспадают жемчужными волнами на плечи. А глаза… Бездушные пугающие глаза, абсолютно серебряные, блестящие, точно звезды в бескрайнем пространстве космоса. Тонкие губы презрительно кривятся.

Бессмертный посмотрел сначала на Хирурга, потом перевел взгляд на Уолта. Разрушитель не был широкоплеч и перевит жгутами мышц. Из одежды на нем имелось только нечто вроде тщательно порванной юбки. Рядом с громадным Хирургом он выглядел как щепка рядом со стогом сена. Впрочем, Уолт даже и на соломинку не тянул.

Гм… Можно поспорить на десять золотых, что сей индивидуум сведет с ума любую особу женского пола. Изящность и грациозность, с которой он невозмутимо стоял между Уолтом и Хирургом, небрежно удерживая в большой серебряной сфере кишки, нити и иглы, предназначавшиеся для Магистра, впечатляли. Сильно впечатляли.

Пальцы у него, кстати, тоже изящные. Длинные и изящные. Словно у эльфийского пианиста.

Пока Уолт с грацией беременной бегемотихи поднимался, преодолевая давящую мощь ауры убога, серебряная сфера беззвучно сжалась, исчезнув со всем своим содержимым. И вот это уже было интересно: у Хирурга не появились ни новые иглы, ни новые золотистые нити. Только обрубленные кишки продолжали извиваться вокруг живота.

Хирург оглушительно заревел. Уолт, не в силах выдержать кошмарные звуки, прикрыл уши руками. Не особо помогло. А убог спокойно перенес рев. Спокойно шагнул к уроду. Спокойно поднял правую руку. И опустил ее… в общем, Разрушитель опустил руку отнюдь не взволнованно.

Хирурга просто разорвало на куски. Уолт не смог понять, что сделал убог (но это однозначно был не только удар на физическом уровне), однако самозабвенно ревевшая тварь превратилась в огромную кучу развороченного мяса. Разлетающиеся во все стороны части иномирянина окружили маленькие серебристые сферы. Они, как и большая сфера до этого, беззвучно исчезли, ничего не оставив от урода.

Бессмертный повернулся к Магистру – и Уолт понял, что хочет оказаться как минимум на другом конце Мультиверсума.

Презрение.

Столько презрения во взгляде Уолт еще ни у кого не встречал.

Дайра Грантер – да она просто олицетворение доброты, нежности и Вселенского Блага, если сравнить ее с этим убогом…

– Мое имя – Таллис Уберхаммер. – Разрушитель лениво смерил Ракуру взглядом. – Я – слуга великого Лорда‑Повелителя Аваддана. Смертный, имя твое – Джетуш Малауш Сабиирский?

«Да‑да‑да‑да‑да‑да‑да‑да‑да‑да‑да!» – подсказывал, что ответить, голос разума. Однако прежде чем Уолт успел даже рот раскрыть, Бессмертный прищурился и сказал:

– Нет, ты – не Джетуш Малауш Сабиирский.

Приговор.

Это было очень похоже на приговор, выносимый неумолимым судом закоренелому преступнику.

Убог с самым безмятежным видом поднял правую руку.

Уолт и не заметил, как весь вспотел, пытаясь быстро создать энергетический Щит. Какая‑то защита. Хотя и от нее сейчас – никакого толку…

Проклятье, может, и не стоило прогонять Тень!

Декариновый свет полыхнул перед глазами, Уолт бросил в Щит всю имеющуюся у него Силу, безумно гоня по Локусам Души магические энергии, но…

Возникшая серебристая сфера вряд ли выпустила бы из себя добычу. Поэтому Уолту оставалось только радоваться, что внутри нее оказался не он, а упавший на угорра прямо перед ним Каменнотелый. Сфера исчезла вместе с Преобразованным.

Убог нахмурился. Его правая рука снова начала подыматься, но в этот миг новый Каменнотелый свалился прямо на него. Попытался свалиться – Таллис Уберхаммер на миг словно превратился в расплывчатое пятно и оказался сзади упавшего Преобразованного. Багровый огонь из сочленений каменного существа ярко запылал и лизнул длинным языком Бессмертного. Убог отбил пламя в сторону, небрежно взмахнув рукой, будто отгоняя муху. Попади такое пламя в неприкрытого магическим Щитом Уолта, от него и пепла не осталось бы. Вот она – разница между Бессмертными и смертными.

Но что вообще происходит?!

На спину угорра приземлялись Каменнотелые. Именно приземлялись. Не падали свирепыми болидами, а быстро опускались. Преобразованные сформировали между Уолтом и убогом целый строй, угрожающе полыхая обретшим насыщенно алый цвет огнем.

– Какие глупости… – презрительно произнес Разрушитель, поднимая обе руки.

У боевого мага закружилась голова. Давящая аура Бессмертного стала еще более плотной, заставила опуститься на колени. Это могло означать лишь одно – он собирает всю свою Силу, чтобы покончить с Каменнотелыми и Магистром одним ударом.

И это у него, скорее всего, получится…

– Остановись, убог!

Святые Небеса! Как же Уолт был рад услышать Джетуша Сабиирского. Возможно, он бы даже завопил от восторга, если бы не давящая аура Уберхаммера.

Ракура уже догадался, что наставник создал заклинание, подчинившее ему Преобразованных Каменнотелых. Как Джетуш любил говорить: «Вся Земля в нашем мире подчиняется мне!» – подразумевая, что лучшего специалиста в геомагии не найти ни среди смертных, ни среди Бессмертных. И действительно, ни один из ныне живущих на земном диске магов не мог превзойти Земного мага в контроле Силы Тверди. Что касается Бессмертных, то ограниченные Функцией многочисленные боги и малочисленные убоги, отвечающие за процессы Стихии Земли в природе Равалона, управляли лишь некоторыми ее аспектами – плодородием, землетрясением, трясинами, пустынями и тому подобное. Пускай и не так, как Бессмертные, но Джетуш мог свободно оперировать любым из этих природных феноменов.

И вот сейчас он управлял Преобразованными. Камни из Океана‑между‑Мирами – так сказал Глюкцифен? В отличие от Хирургов, которых сюда пригласили, Каменнотелые были незваными гостями. Придя в Равалон, они предоставили элементы, из которых были созданы их тела, на суд здешних законов магии. И полностью подчинились этим законам, не сумев присоединить атакованный мир к своей реальности. Где‑то так, наверное. Теория межмировых магических преобразований стала лишь недавно разрабатываться в Равалоне.

Да уж, Уолт, нашел о чем думать в такое время…

– Остановись, убог, – повторил Джетуш, появляясь рядом с учеником. Проклятье! Он был рядом уже некоторое время, а Ракура его не замечал, хотя… Тьфу ты! Возле Земного мага стоял Глюкцифен. Понятно, значит, очередное искажение восприятия – его рук дело.

Угорр застыл в воздухе.

Гора‑голова замерла, прекратила расти. Моргали тысячи глаз, голодным взглядом следя за смертными и Бессмертными.

Каменнотелые не падали – они зависли огромной кучей над угорром. Прямо над Таллисом Уберхаммером. Огромной каменной кучей, покрытой багровым пламенем.

Пляшет пламя по телам иномировых созданий.

Ждет, когда ему позволят жечь и испепелять.

– Я не знаю, кто ты, убог, но только посмей тронуть моего ученика, и, клянусь посмертием, я не успокоюсь, пока ты не окажешься в Таргарараме!

У Уолта перехватило дух. Клятва посмертием! Это сильнее, чем Слово мага, и могущественнее, чем Предсмертное проклятие мага! Поклявшись посмертием, Джетуш отдавал свою душу во власть сил, чей уровень намного превосходил Бессмертных. Ходили слухи, что поклявшийся посмертием чародей воплощает в себе Мысль Тва рца. Говоря языком магии, становится материальным носителем Метаформы Великого Перводвигателя. А если мыслить мифически – обращается в чудесника. И после того, как потратит Силу, которая ему даруется для выполнения Клятвы, маг становится безвольным орудием тех самых сил, превосходящих Бессмертных. Более того, чародей навсегда теряет возможность перерождения, превращаясь после смерти в частицу высокочастотных энергий.

Так говорили. И в это верили. А еще Конклав под страхом смерти запрещал давать Клятву посмертия. Это один из Номосов. Потому что Клятва посмертием не только растворяла бытие мага в Мыслях Тва рца, но и нарушала ход естественных процессов, грозя мирозданию невиданными катаклизмами.

Впрочем, поклясться посмертием не так просто. Это долгий и громоздкий ритуал, где слова только начальный этап. Только мало кто об этом знает. Потому что это тоже – Номос Конклава, и нарушителей сурово карают.

Покарают ли Архиректора, узнав, что Уолт ознакомился с теорией клятвы посмертием, изучая закрытые архивы библиотеки? Вполне может быть. Может, дознаватель Конклава следил за ним по этой причине? Может, дело не в Ракуре, а в главе Школы Магии?

Ох, опять не те мысли, и совсем в не подходящее для них время! Лучше бы думал, что знает Уберхаммер о клятве посмертием. Это куда важнее.

Судя по виду убога, тот, если и ведал о Клятве, ее особо не боялся. Стоял невозмутимо и переводил взгляд с Джетуша на Глюкцифена. Может, Уберхаммер был осведомлен о сложности процесса, а, может, понимал, что это безобидный фантом, выдуманный магами, дабы потешить свое самолюбие и уверенность, что если надо – то они и Бессмертных прищучат.

Хватит с вас и Деструкторов, смертные. Ишь, чего захотели – объединяться с Мыслями Тва рца!

– Смертный, имя твое – Джетуш Малауш Сабиирский? – опять прозвучал вопрос, чуть не отправивший Уолта в посмертие.

– Протри зенки, Таллис Уберхаммер! – заорал Глюкцифен. – По‑твоему, я буду тратить время в обществе не того, кто нужен нашему господину?! Какого Порядка ты вообще нападаешь на смертного, который находится под моим покровительством?

– На его ауре нет твоего Символа, Глюкцифен Лоссиар. – Бессмертный ткнул пальцем в сторону Уолта. Ракура похолодел. Однако ничем смертоносным из пальца не ударило, и боевой маг успокоился. Настолько, насколько может успокоиться человек, рядом с которым неторопливо точит нож бог смерти.

– Это значит – нет и твоего покровительства.

– Я… – Глюкцифен, кажется, смутился. – Я не вправе ставить Символ на наших… гостей.

Гостей? Гм, значение слова «гость» у Разрушителей, видимо, совершенно отличается от его смысла у смертных.

– Тем не менее, Глюкцифен Лоссиар, – Таллис холодно посмотрел сначала на Джетуша, а потом на Уолта, – с тобой должен быть один смертный. Один. Я же вижу двух. А чувствую – четырех. Что это, Глюкцифен Лоссиар? Твоя ошибка? Если так – то позволь мне исправить ее.

И он так быстро поднял правую руку над собой, что Уолт даже не успел испугаться.

– Стой!!! – испуганно заорал козлоголовый. – Стой, придурок!

Все висевшие над Таллисом Каменнотелые разом рухнули на убога. Из Преобразованных, стоявших между Уолтом и Разрушителем, вырвался сгусток огня и ударил по Уберхаммеру. Декариновая вспышка скрыла происходящее от глаз Уолта. Когда он проморгался и смог видеть, оказалось, что Магистра заслонил собой Глюкцифен. От козлоголового подымались вверх тонкие струйки серебристого дыма, а сам убог тяжело дышал.

– Немедленно прекрати, Таллис Уберхаммер, – прошипел Глюкцифен. – Немедленно прекрати… или…

– Или – что? – холодно спросил убог. Он невозмутимо продолжал стоять на том самом месте, только все Каменнотелые исчезли. И те, которые упали на него, и те, которые стояли между ним и Уолтом. От них не осталось даже и малейшего камешка.

– Ты вызовешь меня в Безначальное Безначалье Безначальности, Глюкцифен Лоссиар? Ты – посмеешь?

– Нет. – Козлоголовый покачал головой. – Я не жажду поединка с тобой. Но вот наш господин не будет рад, если из‑за тебя мы не сможем разобраться с Инфекцией. Понимаешь? Хочешь, чтобы Лорд Аваддан вызвал тебя – нет, не в Безначальное Безначалье Безначальности! Ты же знаешь, господин имеет право выйти в Равалон для битвы на смерть. Хочешь умереть в реальности смертных, Таллис Уберхаммер?

– Но те смертные – не Джетуш Малауш Сабиирский, Глюкцифен Лоссиар.

Показалось, или в голосе красавчика промелькнула неуверенность?

– Максвеллиус должен был привести в Подземелье одного смертного – но не четырех.

– Стоящий‑у‑Порога допустил ошибку. Хочешь драться, отправляйся к нему, если не боишься оказаться в Везде‑и‑Нигде. Но разве Таллис Уберхаммер может чего‑то испугаться? Убог Ничто – он ничего не должен бояться!

Уолт, силясь подняться (аура Уберхаммера все так же продолжала давить), прислушался. Как Глюкцифен назвал его? Убог Ничто? Кажется, в «Трактате по убогологии» Симона He‑мага такой Разрушитель не упоминается. Кажется. «Трактат» считался самым полным собранием и описанием убогов в мире, хотя мало кто прочитал все его сто сорок четыре тома, чтобы опровергнуть данное утверждение. Ракура в свое время остановился на втором томе и мало когда об этом жалел, довольствуясь «Убогонариумом», кратким пересказом произведения Симона, описывающим лишь главных Разрушителей.

А вот сейчас – жалел.

Очень.

Потому что кроме описания убогов в «Трактате» имелись и рекомендации по временному развоплощению и изгнанию их материального тела из мира смертных. Может, те рекомендации подходили и для Подземелья, кто знает. Попробовать бы не мешало.

– Не стоит пытаться, Глюкцифен. – Таллис Уберхаммер мотнул головой. – Твоя Сила не действует на меня. Твои слова для меня – лишь слова. Однако я послан сюда, чтобы помочь тебе доставить Джетуша Малауша Сабиирского. И я…

– Тогда тебе стоит понять, что остальные смертные являются неотъемлемой частью Джетуша Сабиирского! – рявкнул Глюкцифен. – Считай, что они ему словно руки или ноги!

– Мне непонятны слова твои, Глюкцифен Лоссиар. – Глаза Таллиса сузились. – Однако ты должен знать, что каждый смертный, который не находится под покровительством убога или не приглашен Лордом‑Повелителем, является законной добычей любого…

– Тогда считай, что они моя добыча, – перебил козлоголовый. – Есть еще вопросы?

– Не смей больше прерывать мою речь, – тихо, но отчетливо произнес Таллис. – Я не посмотрю на то, что ты – любимый слуга нашего лорда Архистратига. Моя сила и моя власть известны тебе, Глюкцифен Лоссиар. Я оставлю жизнь остальным смертным под твою ответственность – и пускай наш хозяин и повелитель решит, что с ними делать.

– Вот‑вот! Пускай Лорд Аваддан решает! Радует, что наконец‑то ты смог понять, что не умнее нашего господина. Или ты думаешь, что умнее, Таллис Уберхаммер?

Бессмертный ничего не ответил. Лишь распахнулись крылья позади него, крылья, только напоминающие кожаные, потому что они были из чистой убоговской энергии. Ярчайший декарин ослепил Уолта, заставив снова моргать. Таллис взмахнул крыльями – и в следующий миг оказался над горой‑головой, точно в центре над ней. Вот это скорость! Или же потрясающее владение магией пространства, по поводу которого тоже можно сказать – вот это да!

Таллис поднял вверх правую руку. Прямая ладонь сложилась в кулак, декариновые крылья обмотали плечо, поползли по предплечью к запястью. И когда убог резко опустил руку, крылья превратились в яркий серебряный луч, вонзившийся в гору‑голову.

И гора‑голова просто исчезла. Без пульсации Начал и Изначальных. Без колебаний Мирового Эфира и буйства Стихий. Без всяких вспышек, взрывов, сотрясания земли и диких воплей.

Это…

Это впечатляло. Это заставляло осознать, каким Могуществом обладают убоги. И еще раз задуматься, в какой заднице оказался некий Уолт Намина Ракура. От смерти его до сих пор спасал лишь факт, что он ученик Джетуша Малауша Сабиирского и что оный Джетуш находится неподалеку. Убери эти два фактора – и Уолт моментально отправится в посмертие. Вместе с Эльзой и Игнассом.

Таллис Уберхаммер опять отрастил крылья и теперь висел в воздухе над угорром, сверкая, как маяк в непогожую ночь. Земной маг помог Уолту подняться, приложил ладонь ко лбу. Ракура ощутил, как по спине побежали мурашки, от которых становилось прохладно и одновременно с этим делалось легче. Малая Рука Исцеления. Спасибо, наставник!

Глюкцифен мрачно посмотрел на Магистров и выдавил из себя улыбку.

– Чудо, юноша, чудо, что сумели вы так долго продержаться против Хирургов! Не верил я, что выживете вы, и уже сокрушался, что умопомрачение настигнет Джетуша Сабиирского, который не смог бы перенести вида вашей смерти! Но вы впечатлили меня, юноша! Выдержать нападение трех Хирургов – для смертного это просто невероятно! Но вы пережили появление Таллиса – такого я и представить не мог! Ведь он явился сюда во всей своей Мощи!

– А кто вообще этот душка? – прохрипел Уолт.

– Таллис Уберхаммер, – Глюкцифен выглядел так, будто хотел сплюнуть. – Вассал моего господина, Лорд Аваддан выделил ему феод в Кратосе. И все потому, что Таллис лучший из Молодых убогов. Не из Младших, нет, не стоит путать Молодых с Соратниками и Тварями. Молодые убоги появились недавно. Они родились уже в Подземелье и им неведомо, что такое Небеса. Но Силами своими они подобны Старшим, что возвышает их над Младшими.

– Молодые убоги, значит. – Джетуш внимательно посмотрел на висящего над угорром Таллиса. – Вы уже проверили их на причастность к распространению Инфекции?

– А вы знаете, о чем спросить, Джетуш Сабиирский! – Глюкцифен ухмыльнулся. – Конечно проверили, хотя и не сразу. Но – нет. Хоть Молодые убоги заносчивы и жаждут власти еще больше, чем Старшие, но их мало, и не в их силах создать нечто подобное Инфекции. Инфекция… противоречит самой сути нашего существования! А Молодые, если позволите так выразиться, еще больше убоги, чем мы, проигравшие богам и покинувшие Небеса. Искра, вложенная в нас Создателем и преобразованная нашими деяниями, не приемлет мест, пораженных Инфекцией. Такая магия просто не может быть подвластна убогам.

– Ну, знать вы этого точно не можете, – пробормотал Ракура. – Магические чары и Поля Сил – слишком нестабильные сущности. Их изменения являются… Кхе‑ха! Кха!

Уолт закашлялся. Нашел время болтать о магии! Тут о себе сначала позаботиться надо.

– Уолт прав, но речь сейчас не об этом. – Наставник потер переносицу. – Однако, Глюкцифен, надеюсь, мне теперь не стоит обосновывать необходимость Масок Хаоса.

Козлоголовый недовольно потряс головой, но признал:

– Да, не стоит. И хотя Таллис теперь безвреден, не могу не признать, что опасность подстерегает ваших учеников. Архистратиг будет осведомлен о вашей просьбе, Джетуш Малауш Сабиирский. Решение передать Маски Хаоса кому‑либо может принять только мой господин, мне, его ничтожному слуге, не дозволено даже думать о столь великих вещах.

– Тогда, как только мы встретимся с Архистратигом, решайте этот вопрос тотчас же, – сказал Земной маг и посмотрел на Ракуру. – Знаешь, Уолт, пока я создавал заклинание, успел ощутить несколько довольно интересных магических истечений. Одно из них это твой клинок, – Джетуш кивнул на восточный меч, до сих пор не вложенный Магистром обратно в ауру. – А некоторые эманации мне совершенно незнакомы.

Когда надо, Уолт мог соображать очень быстро.

– Это чары, разработанные на основе теории, излагаемой в моей диссертации, учитель, – не моргнув и глазом, соврал он и закашлялся.

– Да? – рассеянно уточнил Джетуш. – Ну ладно, будет время, расскажешь поподробнее. А сейчас нам пора…

Глюкцифен неожиданно исчез.

– …обратно, – закончил наставник, и Уолт понял, что они находятся внутри угорра. Как козлоголовый это делает? Великий Перводвигатель, я хочу знать это заклинание! Знать и уметь!

Уолт с облегчением уселся на скамейку, придирчиво осматривая свой порванный камзол. Да, в таком наряде только на кладбище.

– Спасибо, – сказала Эльза, садясь рядом.

– Не за что. – В тот момент это было самое умное, что Уолт смог из себя выдавить.

Девушка взяла его за руку. Ее ладони оказались мягкими, но хватка крепкой.

– Пожалуйста, больше не делай так.

– Как – так? – глупо уточнил Уолт.

Эльза вздохнула. Ее губы дрогнули, словно она собиралась что‑то сказать, но передумала.

– Рад, что вы уцелели, Уолт, – подал голос из своего угла Игнасс.

Ну да, еще бы. Рад. Как же. Вот Эльза – рада. А насчет чувств Игнасса у Ракуры были серьезные сомнения, что тот если и беспокоился, то разве как слуга о дорогом костюме, за которым его приставили наблюдать. Не дай боги что‑нибудь случится! Хозяин‑Конклав не будет доволен и лишним званием не наградит!

«Пол» мягко вздрогнул – угорр снова начал двигаться. Вместе с транспортом задвигался и Глюкцифен, бегая туда‑сюда.

Подошел Джетуш, внимательно оглядел Уолта и Эльзу.

– Вы оба в порядке, – сделал он вывод и ловко встал на пути пробегающего мимо козлоголового. – Наш разговор прервался в самый неподходящий момент. Я хочу продолжить.

– Еще одну минуту, уважаемый Джетуш. Я должен успокоить угорра, – важно заявил Глюкцифен, обошел Земного мага и продолжил носиться из стороны в сторону. Джетуш вздохнул и снова обратил внимание на подопечных.

– Я скажу вам о двух ваших основных ошибках. Уолт. Ты был самонадеян. Вместо того чтобы вывести Эльзу из‑под удара и вместе разбираться с ситуацией, ты подставился под удар сам. Эльза. Ты была испугана. Бояться – это хорошо. Пока мы боимся, мы выживаем. Но ты обязана была помочь Уолту.

– Учит… Кха‑кха!

– Ничего не надо говорить. – Джетуш протестующее поднял руки, останавливая собравшуюся что‑то сказать ар‑Тагифаль. – Вы еще молоды по меркам волшебников, и поэтому у вас все впереди. Однако стоит помнить поговорку: «Дураки учатся на своих ошибках, а умные учатся на ошибках дураков!» – если вы хотите, чтобы ваше впереди осуществилось.

Эльза, потупившись, прикусила нижнюю губу. Уолт понял, что краснеет. Хуже того – он почувствовал себя нашкодившим мальчишкой. Он! Чародей без пяти минут первого разряда!

– Боевой маг – командный маг. Надеюсь, что случившееся позволит вам лучше запомнить это правило. Вы все поняли, ученики?

Уолт, красный как рак, кивнул. Боги и Тва рец, как же стыдно!

– Да, учитель, я поняла, – тихо ответила Эльза.

– Вот и отлично. – Джетуш повернулся к Игнассу. Но заговорить с конклавовцем не дал появившийся как всегда из ниоткуда Глюкцифен.

– Мы можем продолжить разговор, – сказал убог.

– Да, – кивнул Земной маг. – Итак, кроме того, что в зараженных землях присутствует только Сила, которой могут управлять смертные, есть еще причина, по которой вы обратились ко мне. Какова эта причина?

Уолт только покачал головой. После происшедшего на спине угорра он совсем не помнил, на чем прервался рассказ Глюкцифена. Единственное, что всплывало в памяти – ужасные лики Хирургов. А наставник был спокоен. Сколько Уолт его помнил, Джетуш всегда в критических ситуациях сохранял спокойствие. Даже в окружении Тварей на Алых равнинах, когда перестали работать доспехи Святой Защиты, Земной маг с самым невозмутимым видом продолжил плести заклятия, хотя Уолт готов был поручиться, что существованию двух Магистров придет полный и бесповоротный конец.

– Причина глупа и скорее подошла бы смертным, нежели нам, – вздохнул Глюкцифен. – Но видит Создатель, тварям Его не понять Его задумок. Если они у Него есть, конечно же. Дело в скорых выборах управителей Кратосами, и мой господин не желает, чтобы слухи об Инфекции достигли жителей его владений. И уж тем более мой господин не хочет, чтобы об Инфекции доложили Архилорду Баалаабу, Владыке Мерзостей и Повелителю Страданий. – Имя и титулы главного Разрушителя козлоголовый произнес с благоговением, после чего замолчал, прикрыв глаза и о чем‑то размышляя.

– Неужели вы думаете, что слухи не будут распространяться? – Джетуш недоверчиво прищурился. – Не знаю, можно ли провести сравнение со смертными, но у нас только полное уничтожение тех, кто что‑то знает, даже мелочи, позволяет сохранить тайну. Не говоря уже об уничтожении тех, кто уничтожал знающих. Как говорится, знают двое – знает свинобраз. А я так понимаю, что среди подчиненных Архистратига уже достаточно находящихся в курсе происходящего.

Date: 2015-07-17; view: 296; Нарушение авторских прав