Продолжающиеся нападки

К тому времени, когда я стала подростком — девочкой, превращающейся в девушку, я довольно сильно отдалилась от своей семьи. Моя старшая сестра уехала учиться в Европу. (В течение семи лет она приезжала домой только на трехмесячные каникулы. Это само по себе характеризует атмосферу в нашей семье.) Мой брат тоже уехал, его примеру последовала и вторая моя сестра, а я осталась дома, чтобы окончить среднюю школу. В этот момент мои родители начали уделять мне некоторое внимание, которого я так страстно желала в детстве, но было уже поздно. Мое омертвевшее сердце к тому времени было надежно спрятано. Родителям я демонстрировала жизнь «примерной дочери и успешной ученицы», а за их спиной жила совсем другой жизнью.

Чтобы заглушить боль своих душевных ран, я успела попробовать алкоголь и наркотики. Как и многие мои сверстницы, чьи сердца были ранены агрессивными или пассивными отцами, в поисках любви я обратила внимание сначала на мальчиков, а позднее на мужчин. По крайней мере, я убедила себя в том, что в подобных встречах пытаюсь обрести хоть немного любви, пусть даже и на одну ночь.

Лето последнего учебного года я провела в Европе. Я была совершенно очарована красотой ее древней архитектуры и внезапно выпавшей мне неограниченной свободой. Но молоденькая глупенькая девушка, оказавшаяся вдали от дома, с билетом Eurail Pass[25] в кармане и раненым сердцем в груди привлекала внимание далеко не самых законопослушных представителей мужского пола. Во время путешествия по Италии я подверглась сексуальному насилию, и хотя, придя в ярость, была готова убить своего обидчика, в глубине своего сердца я считала, что заслужила подобное обращение. Я была убеждена, что сама виновата в том, что со мной случилось. Я согласилась с врагом своей души, что представляю собой порочное создание и ничего, кроме боли, не заслуживаю. Позднее, уже на юге Франции, я невольно вновь оказалась в опасной ситуации. Выпив чуть более дозволенного и потеряв осторожность, мы с подругой приняли приглашение нескольких молодых людей подвезти нас до отеля. Именно в их обществе и происходила дегустация горячительных напитков в местном баре. Читая эти строки, вы, должно быть, качаете головой, ведь нетрудно догадаться, что за этим последовало. Я и сама качаю головой. Приняв их предложение, мы вместо отеля оказались в чьей-то квартире, где я была вновь изнасилована.

Случившееся повергло меня в шок. Я помню, как, отказываясь верить своим глазам, разглядывала на своем теле кровоподтеки, при этом меня охватывал вполне понятный ужас. Испытывая негодование по отношению к своим насильникам, в глубине души я терзалась чувством стыда и отвращения к самой себе. Мечтая быть сильной, отважной и добропорядочной женщиной, я не находила в себе ни силы, ни отваги, ни тем более добропорядочности. Я купила и стала носить приглянувшийся мне медальон, в центре которого была изображена пиктограмма, символизирующая женский пол: окружность с примыкающим к ней крестиком. В центре окружности красовался кулак. Я носила это «украшение» с гордостью феминистки, демонстрируя, как мне казалось, свою независимость, но при этом боялась лишний раз высунуть нос из отеля. Я боялась не только мужчин — я боялась своей красоты. Красота представляла опасность. Я была убеждена, что именно из-за нее я подверглась насилию, что именно она причинила мне невыносимую душевную боль, а вместе с ней принесла слишком многим женщинам хорошо знакомое чувство стыда.

Вернувшись в школу, я рассказала своему парню о том, что со мной произошло. Его ответом были слова: «Я думаю, что ты это заслужила». Как вы можете догадаться, характер наших отношений был для меня довольно оскорбительным. Парень был злым и невоздержанным на язык. Я не увидела с его стороны ни капли сострадания, не услышала слов утешения. Он даже не разозлился на моих насильников. И нанесенные мне в детстве раны стали еще глубже и болезненней. Что же мне оставалось? Прятать свое сердце. Ведь я приношу одни неприятности, ничего не стою, никому до меня нет дела, никто не собирается обо мне заботиться. Я одинока.

Если вы внимательно выслушаете любую женскую историю, то заметите, что ее лейтмотивом является насилие над женщиной, либо явное, как в случае физического (в том числе сексуального) или эмоционального насилия, либо едва различимое, выраженное в безразличии этого мира, которому нет до женщины никакого дела, но который использует ее силы, пока они не иссякнут. Дорогие друзья, сорок лет небрежения не проходят бесследно, они тоже наносят ущерб сердцу женщины. В любом случае ее раны кровоточат и после того, как она «выросла», и при этом все они несут с собой одно и то же послание. Всю свою жизнь на свой главный вопрос женщина получает один и тот же недвусмысленный — вбитый в ее сердце, как свая, — ответ.

Мама Мелиссы, молоденькой девушки, о которой мы уже рассказали, била ее чуть ли не с пеленок. В конце концов в возрасте девятнадцати лет Мелисса сбежала из дома.

Я вышла замуж за человека, собиравшегося нести пасторское служение в молодежных группах. Мне казалось, что я должна это сделать, поскольку другого такого случая могло не представиться, ведь я считала себя крайне непривлекательной. Вряд ли другой мужчина захотел бы на мне жениться.

Мой муж стал моим первым мужчиной, и я с восторгом целиком и полностью ему отдалась. На утро, последовавшее за первой брачной ночью, я крепко прижалась к своему мужу, осыпая его поцелуями. Оттолкнув меня, он заявил, что в настоящий момент не расположен к близости. После этих слов он более недели сторонился меня. Он даже ни разу не прикоснулся ко мне — казалось, он утратил ко мне всякий интерес. Я была морально раздавлена! Вновь на свой главный вопрос я получила до боли знакомый ответ.

В подобных ситуациях женщинам свойственно винить себя: «Должно быть, это я во всем виновата». «Во мне что-то не так» — такие мысли посещают слишком многих из нас. (Почему мы так сильно стараемся улучшить себя или находим столько неотложных дел, чтобы заглушить главный вопрос своего сердца?) Знакомо нам и крайнее одиночество. Так или иначе, чувства вины и одиночества тесно связаны между собой. Женщины верят в то, что они одиноки, потому что не таковы, какими должны быть.

Не чувствуя себя желанными и просто достойными внимания, мы либо прячемся под маской «прошу не беспокоить», тем самым отталкивая от себя этот мир, либо отчаянно ищем его внимания, становясь эмоционально и физически распущенными и закономерно теряя остатки самоуважения. Не чувствуя себя незаменимыми, мы пытаемся стать полезными. Не веря в свою красоту, мы изо всех сил стараемся усовершенствовать свои внешние данные или капитулируем, скрываясь под неприглядной личиной. Мы не жалеем сил и средств, чтобы защитить свое раненое сердце.