П.М. Андрюнкин

Люди мёрли, как мухи…

…Объявили, что в Новодеревянковской зреет контрреволюция, занесли станицу на «чёрную доску».

Был поднят Ейский полк: оцепили всю станицу, ни въехать, ни выехать.

Зерно из станицы вывезли всё подчистую — прямо в поле, на ток, и пшеницу, и кукурузу.

Оно потом всё так в кучах и погибло на земле.

По дворам ходили солдаты, всех сгоняли на работу — зимой, прямо в чём-попало, не разрешали одеваться.

А специальная комиссия из актива ходила по дворам, отбирала все съестные запасы — гарбузы, буряки, даже пшеничку из стаканчика, куда свечку ставили, выливали и масло из лампадок перед иконами.

Варенья, соленья выносили во двор, разбивали и разливали — там всё и замерзало. Отбирали даже узелки с горохом и фасолью, что были отложены на весеннюю посадку.

И не дай Бог, найдут у кого старые фотографии с казаками — сразу забирали того человека.

Ага, говорят, так ты ждёшь казачью власть, атаманы чтоб вернулись; тебе не нравится советская власть!

Так бабушка наши все фотографии семейные из сундука взяла да закопала где-то в саду. А потом от голода и умерла.

Другие старики велели родным хоронить себя вместе с дорогими фотографиями на груди…

Люди мёрли, как мухи. Команда ходила, собирала трупы — кого в рядюжке, кого так свозили в яму, засыпали землёй. А кто своих прямо во дворах хоронил.

Я работал учителем в Отрадовке. Выпросил у приехавшего из Ростова начальника НКВД Северо-Кавказского края пропуск в родную станицу — забрать маму. Еле дал — не положено было.

Пропуск один был на въезд, другой на выезд. Пока доехал, сколько раз проверяли! Да ещё в станице, уже наши, местные, на каждом углу кричат: «Пропуск!»

И я его знаю, и он меня знает, а кричит! Так я ему сперва дулю, а пока он хватается за оружие — пропуск под нос. «С кого же, — говорю, — ты, гад, пропуск требуешь?»

Потом уже, после голода, да и после войны, как вернулся, встречал этих. Ходят, пригнувшись…

— Что же вы, гады, делали тогда?

— Нас заставляли…

— Кто вас заставлял? Выслуживались, сволочи!

Около двадцати тысяч было в станице. Осталось в живых — меньше восьми.

Контрреволюцию же так и не нашли…

П.М. Андрюнкин (1913 г.р.), учитель.

Источник: http://cossacks.info/golodomor/doc/story01.html