Б) факторы, вызывающие возникновение потребности смысла жизни

Интропсихизация и интроспективность создают усло­вия для возникновения потребности смысла жизни. Что, однако, непосредственно создает эту потребность? Почему перед человеком встает вопрос о смысле собственной жиз­ни? Это трудная проблема, и пока нет данных для окон­чательного ее решения. Существующие данные кажутся, однако, достаточно достоверными, чтобы на их основе по­пытаться сформулировать определенную гипотезу. Она представляется следующим образом.

Фактором, вызывающим возникновение потребности смысла жизни, является экспансивность, связанная с по­знавательной потребностью, в которой следует различать два момента.

Первый касается того, что можно было бы назвать экс­пансией вширь. Ребенок с момента пробуждения позна­вательной активности стремится к овладению всей без исключения сферой, доступной для его познания на дан­ном уровне. Это стремление, которое у нас, взрослых, в тех случаях, когда наше внимание привлекает то, чего мы не понимаем, приводит к чувству напряжения, неред­ко с примесью страха. У взрослого это явление намного менее интенсивно, чем у ребенка, у которого оно выра­жено очень сильно. Нормальный, восприимчивый ребенок боится темной комнаты не потому, что она темная, но потому, что она в это время трудна для познания. Он бо­ится чужого, необычного человека не потому, что тот страшен, а потому, что не знает, кто это и какую имеет для него ценность: позитивную или негативную. Это под­тверждается тем, что опасения исчезают после знакомства с человеком. В связи с удовлетворением познавательной потребности существует, следовательно, как бы естествен­ная тенденция к исключению из поля нашей перцепции по возможности всех непонятных явлений или посредством их исследования, или посредством бегства от них. Это пер­вый момент (см. стр. 144 и сл.).

Другим моментом является связанная с познанием оценка. Понимание, познание непонятной вещи основы­вается на том, что ребенок начинает отдавать себе отчет в том, какую роль эта вещь играет в его окружении. Ре­бенок допытывается, для чего определенный предмет предназначен, каков его смысл. Вначале он даже старает­ся все, с чем встречается, классифицировать с этой точки зрения, наиболее понятной для него. «Конь — чтобы возить», «мама — чтобы кормить», «кот — чтобы ловить мышей». Новое явление ребенок в состоянии оценить (классифицировать) только тогда, когда узнает о его функции, его практическом или художественном смысле.

Со временем мир ребенка расширяется. Он должен по­знавать все более сложные явления, запомнить их назва­ния, критерием ценности в дальнейшем будет служить для него их функция, понимаемая все более сложным спо­собом — как смысл. «Мама принуждает меня к бессмыс­ленному учению», — жалуется юноша, мать которого же­лает, чтобы сын стал музыкантом, хотя он лишен музы­кального слуха. «Какой смысл в том, что я приду первым к финишу?» — задумывается молодой спортсмен.

Эта настройка на оценивание всего, что познается по его смыслу, является, пожалуй, наиболее характерной чер­той молодого, познающего мир человека, чертой, которую, как можно не без оснований утверждать, в будущем он частично утратит, примирившись с рядом «бессмыс­ленностей» в окружающем его мире. С такой оценива­ющей настройкой ребенок вступает в тот период жизни, в котором благодаря развивающейся интропсихизации и интроспективности объектом познания становится он сам.

До сих пор проблемы, подлежащие разрешению, вы­двигал только внешний мир, причем это были проблемы, относящиеся к конкретным явлениям. Теперь же к ним присоединилась совершенно новая проблематика «внут­реннего мира», притом чрезвычайно неясная и запутан­ная. «Кто я? Зачем живу? В чем смысл моего существо­вания? Все, что имеет ценность, выполняет какую-то определенную функцию, а какова моя задача? Какую роль я выполняю? Каков смысл моей жизни?» Такие вопросы можно встретить в дневниках подрастающей молодежи. Ответить на них, разумеется, нелегко, ибо познавательная потребность молодого человека в этот период, как прави­ло, подвергается неизбежной фрустрации, потому что про­ходит много лет, пока развивающаяся личность найдет средства удовлетворения познавательной потребности, на­правленной на себя. Эта фрустрация имеет несколько причин.

Для удовлетворения в этот период познавательной по­требности (посредством определения смысла собственной жизни) недостаточно критериев, с помощью которых оце­нивались ранее другие познаваемые предметы. Необхо­димы:

1) сравнительно большой опыт в оперировании абст­рактными понятиями (см. Шуман, 1947);

2) определенный запас знаний, понятийный аппарат, с помощью которого можно дать определение тако­го смысла;

3) относительно устойчивые пункты внимания, если речь идет о понимании таких вопросов, как, например, смысл общества, основы сотрудничества между людьми, оценка других людей и т. д. Эти вопросы по мере расши­рения умственных горизонтов становятся все более запу­танными и сложными для понимания. «Разум созреваю­щей молодежи открывает области, слишком обширные для него», —пишет об этом периоде Шуман (1934);

4) определенный уровень эмоциональной уравнове­шенности; в этом возрасте такой уравновешенности боль­ше всего не хватает, причем вследствие упомянутых при­чин неуравновешенность еще более углубляется.

Следует напомнить также о роли формирующихся в это время механизмов, динамизирующих удовлетворение сексуальной потребности, которые, несомненно, оказыва­ют определенное влияние на развитие потребности смыс­ла жизни, хотя в данном случае еще трудно более точно установить, на чем они базируются; о некоторых фактах такого влияния говорилось в гл. V данной работы. Извест­но, однако, несомненное влияние этих механизмов на ход нейрофизиологических процессов в мозге, основывающе­еся на дополнительной тонизации коры мозга и на возник­новении изменений в процессе образования условных реф­лексов (Зурабашвили, 1961, стр. 117—130), что, в общем, согласуется с ролью нервной доминанты, описанной в гла­ве о понимании потребности. Включение половых гормо­нов в общую систему внутренней регуляции не может не влиять на ее изменение. Некоторые эмоциональные осо­бенности молодежи, созревающей в сексуальном отноше­нии, имеют немалое сходство с эмоциональными чертами женщин в период климактерия. Таковы эмоциональная лабильность, периоды беспокойства. ^[44]

Возможно, имеются еще какие-то другие существен­ные факторы, но и тех, которые были указаны, достаточ­но, чтобы всякие попытки установления смысла жизни в этот период признать, как правило, осужденными на нау­дачу. Нет ничего странного в том, что подобные трудно­сти отбивают охоту у молодых людей с менее развитым познавательным аппаратом и бедным воображением к каким-либо действиям в этом направлении. Однако те, ко­торые в этот период интеллектуально формируются, во многих случаях совершают такие попытки. ^[45] В этом во­просе среди психологов существует редкое единодушие. Назову только Уолла (1960), ^[46] Шумана, о взглядах кото­рого я уже писал, Петера, Бейли и т. д., для которых не­приемлемо сведение всех сложностей периода созревания к вопросам полового созревания.

Так обстоит дело с механизмами возникновения по­требности смысла жизни. Мы, следовательно, считаем, что в специфических условиях нашей культуры, на фоне, соз­данном развитием интропсихизации и интроспективности, экспансивность познавательной потребности может вести к возникновению потребности установления смысла жизни.

При этом можно допустить, что форма, которую эта потребность получает, в большой степени зависит от ус­ловий, в которых воспитывается молодой человек, и. от уровня его интеллектуального развитая.

Date: 2015-07-17; view: 478; Нарушение авторских прав