Какие пальцы холодные. - вдруг неожиданно произнесла девушка весьма обиженным тоном. Джон вспомнил, что ему уже говорили это когда-то давно, но не помнил кто именно

Ну, так я уже замёрз пока ждал тебя, - нашёлся Джон, - Щас согреюсь об тебя и не будут холодные) Тебя как звать, прелесть?

Лана, - робко ответила девчонка, с секунду посмотрев в глаза Джона, но тут же снова отвела взгляд.

Это что, имя такое? Чё, правда чтоли... это твоё настоящее имя? - как бы про себя сказал Джон, рассматривая девушку и обхватив её за талию, скрестив ладони у неё за спиной, раз пальцы холодные, может, согреются...

Лана кивнула в ответ.

Джон ещё сильнее прижал её к себе и с интересом рассматривал грудь. Потом поцеловал её в шею, плечо, спускаясь ниже, поцеловал один её сосок, потом другой. Не, пальцы никогда не согреются, они у него всегда холодные, по крайней мере, сам он их не согреет. Он расцепил ладони, оставив правую руку на её талии, левой рукой снова погладил внешней частью ладони по её лицу, шее, груди. Конечно, при сексе пальцы у него не бывают уже холодные, но секса пока не было. Он начал гладить пальцами руки её правую грудь, сначала скользя сверху, потом уже снизу, от чего на груди появились пупырышки.

Периодически целуя то правую, то левую грудь, он продолжал гладить её пальцами, от основания до соска, от чего было такое ощущение, что грудь у девушки напрягается с каждым таким движением сама собой, впрочем, может, так оно и было. Соски слегка припухли и сами груди стали более твёрдыми на ощупь.

Лана не смотрела на Джона, она смотрела на зеркальный потолок, наблюдая за их отражением. Наклоняя голову то чуть вправо, то чуть влево, она глядела по сторонам, на окружающую обстановку, снова на зеркальный потолок, иногда закрывая глаза. Она не перестала мелко дрожать, хотя возможно это было не столько от страха и обиды, сколько от того, что сейчас делал сам Джон, он это ощущал и спросил:

Ты чего дрожишь?) Что, всё ещё пальцы у меня холодные, да?

В ответ она снова кивнула, хотя на самом деле его пальцы тут были совсем не причём.

Джон уже смотрел на её лицо, рукой чуть смахнул со лба чёлку, погладил по щеке, скользнув пальцем по месту за ухом, прошёлся по подбородку, шее. У неё были красивые, длиной до плеч, волосы, почти также как и у него сейчас, тоже прямые и длинные, только черные. Как эти цвета контрастировали друг с другом - свет и тьма. Они были совсем рядом, чёрное и белое, так же как добро и зло, и так же как был противоположен их цвет, были противоположны они сами. Ведь, по сути, белый воин, на котором сидела сейчас черная русалка, совсем не олицетворял всё светлое, чистое, доброе. И настолько же Лана всем своим видом, всей своей сущностью воплощала светлое, радостное, чистое и прекрасное, что может быть на Земле, по сути это и было то первоначальное истинное добро, то, что давно перестало иметь какое-либо значение в этом мире. Никто не старался думать - что есть добро, а что зло, всё давно уравнялось. Но сейчас та разница, эта грань чувствовалось сильно как никогда. Они оба это чувствовали, даже Джон, когда заворожено смотрел сейчас на Лану, в её светлые, но несчастные глаза.

Quot;Надо же, - про себя подумал Джон, - Когда-то очень давно, ещё в детстве, я мечтал стать кем-то таким, как эта девушка, которая сейчас находится ко мне так близко, ближе, чем я тогда мог представить. Я думал, моя мечта умерла ещё давно, тогда, когда я потерял всё и всех, что у меня было, всё то, во что я верил, что любил. Вместе с тем я потерял это чувство, теперь я забыл, что это такое - любовь... Пока никто не смог воскресить во мне эту любовь, даже самую малость, потому что я сам не хочу. Но она... что-то в ней есть такое, что-то очень плохое для меня, что может разрушить мою жизнь, уничтожить то, чего я так долго добивался, стоит мне только задуматься об этом и снова почувствовать... Я ведь ничего не чувствую, уже давно... К чему я тогда стремился, быть таким как она? Ха-ха-ха... Вот она - моя давняя мечта, я смотрю сейчас на неё, хотя думал, что похоронил в себе это столько лет назад... - с этими словами на лице у Джона снова появилась та равнодушная улыбка, которая была единственной попыткой делать вид, что у него есть эмоции, хотя сам он прекрасно понимал, что это всего лишь старая привычка сокращать мимические мышцы на лице в определённые моменты, при этом чувств не было никаких, и быть не могло. - "Ну и кто в каком положении сейчас? Если б я вовремя не поборол в себе всё это "добро", которое так и рвалось наружу до определённого момента, давно бы закончил так, как она, только хуже. Умер бы никому не нужным, не замеченным, никто бы не вспомнил, за что я боролся, ничего бы не добился. Каким я был дураком... От добра нет никакого толку, от него не хорошо ни мне, ни кому-либо другому. Потому что это не ценят, да и нечего тут ценить. Зачем пытаться делать добро, если это никому не нужно? Это выдумка... его нет... как нет и зла... всё это всего лишь слова. Одну и ту же вещь один может воспринимать как зло, а другой - как добро. Потому что каждый решает сам, не может быть правильного и неправильного, каждый считает, что он прав. И пусть так и будет. Борется не добро со злом, борются люди друг с другом... вот и всё, потому что каждый мыслит и живет, как умеет. А я буду жить, как умею я... Что-то я задумался... не о чем тут думать, думать ваще вредно, надо действовать" - и с этими словами он заметил, что уже смотрит, не отрываясь, на эту Лану гораздо дольше, чем нужно, а она уже вроде и не дрожит и с удивлением поглядывает на него, как бы не понимая, почему Джон остановился и ничего не делает.

Так, ну ладно, я так не согреюсь нифига. Давай продолжать начатое, не останавливаться же на полпути. А ты ничего не бойся, дурочка, я... – Джон хотел сказать, что не сможет её изнасиловать, даже если захочет, но посчитал, что не стоит раскрывать ей свои слабости, она в момент сделает так, чтоб дальнейший секс был невозможен. Достаточно начать сопротивляться, кричать, и всё... всякое желание у него пропадёт... - Я ничего страшного с тобой не сделаю, можешь не бояться... - с этими словами Джон поднялся с дивана вместе с девушкой, опустил её на ноги и, обхватив её правой рукой, повёл вместе с собой к постели.

Буквально ещё минут 5 назад Лана почти ни о чём не думала, мысли как-то практически остановились, она была немного расслаблена и ничего предпринимать не хотелось. Но в данный момент неизбежное снова встало перед глазами, и страх подбирался всё ближе, заставляя думать о чём-то ужасном, ведь с каждым разом было всё хуже и хуже. Нет... нужно что-то делать, нельзя бездействовать... нужно прекратить это сейчас, как-то... хотя бы попытаться...

Нет... я не могу... - дрожащим голосом произнесла Лана, и от собственного голоса ей стало ещё страшнее. Всё в мире стало казаться каким-то чёрным, отвратительным, плохим, ужасным... Она так устала от этого всего, что хотелось лишь одного - умереть... Чтобы больше не чувствовать этой ужасной унизительной боли, кроме которой не было ничего в её жизни последнее время.