Исключениями и почти что преступниками

Вы, любители познания! Что же до сих пор из любви сделали

вы для познания? Совершили ли вы уже кражу или убийство, чтобы

узнать, каково на душе у вора и убийцы?

Видеть и все же не верить, -- первая добродетель

Познающего; видимость -- величайший его искуситель.

Чем ближе ты к полному охлаждению в отношении всего

Чтимого тобою доныне, тем больше приближаешься ты и к новому

Разогреванию.

В усталости нами овладевают и давно преодоленные понятия.

Нечто схожее с отношением обоих полов друг к другу есть и

В отдельном человеке, именно, отношение воли и интеллекта (или,

Как говорят, сердца и головы) -- это суть мужчина и женщина;

Между ними дело идет всегда о любви, зачатии, беременности. И

заметьте хорошенько: /сердце/ здесь мужчина, а /голова/ --

женщина!

Одухотворяет сердце; дух же сидит и вселяет мужество в

опасности. О, уж этот язык!

Лишь человек делает мир мыслимым -- мы все еще заняты

этим: и если он его однажды понял, он чувствует, что мир отныне

его /творение/ -- ах, и вот же ему приходится теперь, подобно

всякому творцу, /любить/ свое творение!

Высшее мужество познающего обнаруживается не там, где он

Вызывает удивление и ужас, -- но там, где далекие от познания

люди /воспринимают/ его поверхностным, низменным, трусливым,

Равнодушным.

Это свойственное познаванию хорошее, тонкое, строгое

Чувство, из которого вы вовсе не хотите сотворить себе

добродетели, есть цвет многих добродетелей: но заповедь "ты

должен", из которого оно возникло, уже не предстает взору;

Корень ее сокрыт под землей.

Больные лихорадкой видят лишь призраки вещей, а те, у кого

Нормальная температура, -- лишь тени вещей; при этом те и

Другие нуждаются в одинаковых словах.

Что вы знаете о том, как сумасшедший любит разум, как

лихорадящий любит лед!

Кто в состоянии сильно ощутить взгляд мыслителя, тот не