Глава 9. Саймон все еще крепко сжимал мою руку

Саймон все еще крепко сжимал мою руку. Я чувствовала себя увереннее, словно сжигавшие изнутри эмоции переродились в переливающуюся через край силу.

– Пойдем вниз. Нужно всем вместе подумать, что делать дальше. – глаза любимого сейчас напоминали спокойное море. Лишь плотно сжатые губы выдавали напряжение.

Держась за руки, мы медленно спустились по лестнице. Александра так и не зажгла свет в холле. Она металась в четырех углах, словно тигрица в клетке. Услышав наши шаги, морская замерла и подняла голову. Прекрасное лицо белело в темноте светлым овалом.

– Я уверена, это как‑то связано со сном. – тихо произнесла она.

– О чем ты? – спросил Саймон. Мне интуитивно захотелось отдернуть руку: я ощущала себя виноватой, потому что утаила от него приезд Антона. Но любимый сам выпустил мои пальцы.

– Что вы от меня скрываете? – медленно и раздельно спросил он. Я как будто летела в бездну.

Один прыжок – и он уже около Александры. Морская опустила голову, избегая его взгляда, и присела на краешек белого дивана. В темноте ее бледная кожа сливалась с обшивкой.

– Я заходила в сны Антона. И там был еще кто‑то кроме меня…

Саймон щелкнул выключателем на стене. Холл озарился безжизненным электрическим светом. Страшная, гулкая, холодная пустота окружила меня. Каждой своей клеточкой я ощущала отсутствие Адриана. Не хватало его тепла, прикосновения нежной кожи, чуть слышного сладкого аромата, ощущения умиротворенности, которое давала его близость.

– Как это может быть связано с моим сыном? – отчеканивая каждое слово, произнес Саймон. Александра пожала плечами.

– Я не знаю… Но уверена, что разгадка здесь. Сначала кто‑то побывал во сне у Антона, потом он забрал Адриана.

Повисла давящая тишина. Я все еще стояла около лестницы, держась за шероховатые деревянные перила. За окном неистовствовала непогода, казалось, безжалостные струи дождя хотят разбить стекло, залить весь дом и погрузить нас в пучину.

Вдруг снаружи послышался шорох гравия и визг тормозов. Саймон схватил пульт от ворот, мы выбежали в сад. Створки разошлись и мы увидели силуэт Антона. В свете фар было видно, как струи воды отскакивают от упругой ткани его зонта. Адриана не было у него на руках.

– Где мой сын?! – прохрипел Саймон.

– Сын? – глупо переспросил Антон. Даже в темноте было видно, как у него выкатились глаза.

– Ад‑ри‑ан! – как глухому прокричала Александра. – Где он?

Антон несколько секунд молча смотрел на нас, а потом просто ответил:

– Я не знаю.

Я думала, Саймон убьет его. Он рывком бросился на Антона и повалил в грязь. Вода хлестала сверху, заливая их переплетенные тела. Саймон рычал, как дикий зверь, нанося удары. Антон даже не пытался защищаться. Он только пыхтел и жалобно вскрикивал, когда кулак Саймона в очередной раз опускался на него. Неожиданно любимый остановился.

– Вставай. – он рывком поднял Антона за шиворот. – Ты действительно не понимаешь, что натворил?

– Клянусь вам, что нет! – закричал Антон. Дождь хлестал по его лицу, размывая грязь. Сейчас он был похож на петушка, которого подрал более сильный соперник.

– Пойдем в дом! – дернул его за рукав Саймон.

Мы зашли внутрь, и холл наполнился запахом глины и дождя.

– Антон, где мой сын? Куда ты унес его с пляжа, когда началась гроза? – осторожно спросила я.

Антон растерянно заморгал. Саймон вплотную подошел к нему. Мокрый и грязный он все равно был невыразимо прекрасен – как будто сам бог войны Марс спустился на землю. Антон съежился, но даже не пытался отстраниться.

– Полина, мы не были с тобой на пляже. – он говорил со мной так же осторожно, как я с ним.

Я увидела, как сжались кулаки Саймона. Александра вдруг одним прыжком оказалась между ними.

– Саймон, не надо… – тихо и как‑то сконфуженно попросила она. Как будто ее смущала собственная жалость.

– Хорошо. Но пусть он объяснит, зачем пришел? – ровно, но зловеще спросил Саймон.

– Я пришел… Я просто хотел поговорить! Хотел извиниться перед Полиной за вчерашнее, я ведь так невежливо попрощался… – Антон закашлялся и уставился на меня с мольбой в глазах, словно призывая в свидетели.

– Ты что, не помнишь, что уже извинился? А потом мы пошли на пляж… – собственный голос казался мне чужим, внутри похолодело. По лицу Антона я видела, что он не понимает меня.

– Нет. – тихо произнес он, оглядывая всех нас. – А это было?

Я молчала. Все было безнадежно.

– Антон, где ты был сегодня утром? – вдруг спросила Александра. – Если ты не ходил с нами на пляж, то где провел это время?

– Я завтракал в кафе «Чебурашка». Потом гулял по набережной. Потом приехал сюда.

– Ты помнишь, кто тебя обслуживал кафе? Что ты заказывал? Кого видел на набережной? – настаивала Александра.

– Н‑нет… Я ни одного лица не помню. И не могу вспомнить, что ел! – казалось, это поразило Антона больше всего. Он провел рукой по лицу, размазывая грязь. Потом прошептал отчаянно – Как во сне все было…

– Это похоже на Грасини. Ведь нам, морским они тоже стерли память… Адриан может быть у них! – на мгновение сосредоточенность на лице Александры сменилась самодовольной ухмылкой. Но она тут же померкла – Но зачем он им? И где они могут его прятать?

Лицо Антона побледнело до синевы.

– Полина, что я сделал?

– Ты забрал нашего сына и отдал его кому‑то из Грасини. – жестко отрезал Саймон.

– Простите… – прошептал Антон, отчаянно глядя на меня. Он вмиг постарел лет на пять – как будто новость наложила печать на его лицо.

Я отвела взгляд, пытаясь собраться с мыслями. Из‑за непогоды казалось, что на улице глубокая ночь, хотя большие часы, поблескивавшие в полумраке, показывали только половину девятого вечера. Дождь почти прекратился. Теперь он поливал землю нежными шелестящими нитями, словно стараясь стереть свои же разрушительные следы.

Саймон повернулся ко мне. Холодный, сосредоточенный, прекрасный даже сейчас, в такую страшную минуту.

– Мы все поедем в Бетту.

Александра нахмурилась.

– Зачем? Не понимаю… Вряд ли Грасини там.

– Не к Грасини. К бездне.

Перед моим внутренним взором тут же возник темный зев пещеры, скрывавшей бездну. Вода, которая знает прошлое и будущее, может сказать нам что‑то об Адриане. Если мы только сумеем услышать ее…

– Бездна? – голос Антона совсем упал. – Что вы хотите со мной сделать?

– Ничего такого, чего стоило бы бояться. – жестко усмехнулся Саймон.

Через несколько минут мы уже сидели в машине. Антон, переодевшийся в джинсовый костюм Саймона, притих на заднем сидении и больше не задавал вопросов. Под правым глазом у него вспухал большой лиловый синяк.

От сырости окна сразу запотели. Было совсем темно, дождь продолжал тихонько нашептывать свою сказку, грязь поблескивала в свете фар. Саймон завел машину и включил радио. «Я не могу без тебя, я все думаю о на‑а‑ас…» – заунывно затянула А‑Студио. Любимый резким движением выключил магнитолу. Машину снова накрыло шумом дождя. Он усилился и теперь резко барабанил по стеклу, по крыше. Казалось, еще чуть‑чуть и мы растворимся в нем, будто нас никогда и не было. Дворники размеренно сгребали водяную пленку с лобового стекла, я прислонилась разгоряченным лбом к прохладному окну и смотрела в его отражении на мигающие лампочки приборов и суровый, неподвижный профиль Саймона.

Словно морское чудовище, машина с гулом рассекала стену воды и темноты. Я украдкой глянула на спидометр: 180 км в час. Я вжалась в сиденье, продолжая смотреть за окно. Если уж разобьемся на мокром шоссе, я хочу в этот момент думать о сыне. Лишь когда Саймон тихо выдохнул, я посмотрела вперед. Показалась до боли знакомое очертание горы. Под ней чернело, колыхалось море. Сердце тоскливо заныло – я вспомнила родителей, бабушку, школьных друзей… Чтобы отогнать унылые мысли, я обернулась назад.

– Приехали. – сказала я, нарушая тишину, окутавшую салон.

Александра очнулась от глубокой задумчивости.

– Уже?

Саймон снизил скорость. Теперь мы катили по спящим улочкам Бетты. Фонари светили через один, и фары выхватывали из темноты то краешек Дома культуры, то облезшие, прибитые дождем кусты. На углу Садовой улицы показалась мокрая рыжая дворняга. Свет от фар на секунду ослепил ее, и она пулей кинулась в кусты.

Мы остановились у подножия горы. Дальше нужно идти пешком. Ноябрьская промозглая ночь окутала нас влажным ледяным дыханием. Дождь прекратился. Внизу под нами гудело море, дул сильный холодный ветер.

Антон дико оглядывался по сторонам, ежась от порывов леденящего ветра.

– Где мы? – упавшим голосом спросил он.

– Здесь находится одно место… – я не знала, как правильно объяснить. – Это озеро в пещере…Оно говорит разные вещи. Может быть, оно поможет тебе вспомнить, куда ты отнес Адриана…

– Ага. – буркнул Антон, смерив меня недоверчивым взглядом. Саймон тем временем уже поднимался по тропинке наверх. От дождя ее сильно размыло. Комья грязи отлетали от ног, камешки падали вниз, стоило чуть оступиться. Александра с Антоном карабкались позади меня, было слышно, как он пыхтит и чертыхается. Море внизу было похоже на бесконечную бездну, готовую поглотить любого, кто сделает неаккуратный шаг и сорвется со скользкой тропинки.

Наконец, Саймон повернул куда‑то налево и вверх, сквозь колючие кусты и мы оказались на небольшой площадке. За его спиной зиял вход в пещеру.

– Полин, ну продвинься ты вперед! – услышала я сзади голос Александры. Сначала она, а потом и Антон появились на площадке. Антон уже не задавал вопросов – было видно, что подъем дался ему тяжело.

– Александра, тебе придется остаться здесь. Из соображений безопасности. – просьба Саймона прозвучала как приказ.

Морская кивнула, я услышала ее вздох.

– Хорошо. Если нужна будет помощь, кричите! – она вдруг подошла к Антону и пригладила вихор на его голове. «Все будет нормально!», – шепнула морская и быстро отошла в сторону.

Мы медленно спускались вниз по скользким ступеням – Саймон как ребенка держал за руку Антона, за ними шла я.

В темноте таинственно светилось подземное озеро: освещение сохранилось с тех пор, как профессор Стоян проводил тут свои эксперименты. Мы спустились еще ниже и оказались на пологой площадке у воды. Где‑то наверху с сырых стен монотонно падали капли, но вода в озере была неподвижна, как расплавленное серебро. Саймон опустился на холодный каменный пол, Антон послушно присел рядом с ним.

Мы с любимым во все глаза уставились на Антона. Повисла тягостная тишина, которую прерывали только звуки нашего дыхания и стук равномерно падающих капель. Прошла, наверное, вечность. Наконец, Антон заерзал и кашлянул:

– У меня уже п‑пальцы на ногах свело от х‑холода! Ч‑чего мы ждем? Лицо любимого помрачнело.

– Ты ничего не слышишь? И не видишь? – он положил руку Антону на плечо.

– А ч‑что я д‑должен вид‑д‑деть?

– Ничего. – хмуро отрезал Саймон – Поднимайся наверх и жди нас там!

Антон поспешно двинулся к лестнице. Через минуту мы уже не видели его, лишь сверху слышались стуки, шорохи и прерывистое дыхание – он быстро поднимался к выходу из пещеры.

Несколько минут я всматривалась в наше отражение в воде, похожее на картинку из фантастической книги. Две фигуры, прислушивающиеся к тому, чего нельзя услышать. Медленно, томительно текли минуты. Я не ощущала ничего необычного. Неужели и это напрасно? Мне хотелось закричать на всю пещеру: «Где мой сын?» Хотелось бить руками по спящей воде, чтобы хоть как‑то нарушить мертвую тишину этого места. Сдерживая себя, я до боли сжала кулаки, упершись костяшками пальцев в холодный пол.

Но вдруг все ощущения ушли. Я не чувствовала пальцев, не слышала своего дыхания. Я попыталась сосредоточиться на отражении в воде, чтобы зацепиться за реальность, но меня словно уносило куда‑то течением. Появились неясные очертания, похожие на отражение географической карты. Я не могла понять, где находится картинка – в воде или внутри меня? Очертания становились все более отчетливыми. Это была зелено‑коричневая капля на голубом фоне. Похоже на остров в океане – подумала я. Неожиданно изображение стало более объемным, я словно видела его сверху из иллюминатора самолета. Я нагнулась ближе к воде, чтобы лучше разглядеть его и тут же все исчезло. Передо мной были лишь наши фигуры. От разочарования я застонала – не надо было шевелиться!

Рука Саймона легла на мое плечо.

– Полина, все нормально? – его обволакивающий голос тут же успокоил меня. Я с удивлением вглядывалась в умиротворенное лицо любимого. В уголках глаз залегла улыбка. Он что‑то услышал! Или увидел! – волной накатила надежда.

– Все хорошо. Ты видел что‑то?

– Да. Но это не имеет отношения к Адриану! – прошептал Саймон, обнимая меня. Несмотря на разочарование, я чувствовала прилив сил. Прикосновение любимого словно давало мне энергию.

– Саймон, бездна показала мне что‑то. Кажется, это был остров в океане. Похожий на большую каплю.

– Остров. – заворожено повторил за мной Саймон. – Александра говорила мне, что недавно Грасини купили частный остров… Пойдем скорее наверх!

На выходе из пещеры морская пританцовывала на месте от нетерпения. Умение терпеливо ждать никогда не было ее сильной стороной

– Ну что там? Что?! – Александра схватила меня за руку. От влажного воздуха она была вся мокрая. Наверное, нас не было минут тридцать – подумала я. Или больше? Антон весь дрожал, он обхватил себя руками и прижался к стене, пытаясь укрыться от ледяного ветра.

– Полина видела остров… – Саймон не успел договорить.

– Это наверняка остров Грасини! – торжествующе завопила Александра.

– Поговорим в машине. А то гроза надвигается, кое‑кто может промокнуть. – Саймон бросил выразительный взгляд на Антона. И правда, на горизонте угольно черное небо прорезали белые зигзаги. Молния вдруг сверкнула совсем близко, на секунду озарив холодным светом блестящую грязью тропинку и темное море с бурлящими серыми барашками.

– Ну же, Саймон! Полина! Рассказывайте! – взмолилась Александра, когда мы все залезли в машину. Я посмотрела на ноги – белые кроссовки от налипшей грязи стали черными. По салону разлился запах влажной земли. На стекло упало несколько тяжелых дождевых капель. Саймон покосился на Антона и включил печку.

Я рассказала про остров в форме капли. Александра тут же включила планшетник и через минуту картина, увиденная мною у бездны, предстала на экране.

– Это он! – прошептала я, потрясенная сходством.

– Значит, я бронирую билеты в Рио де Жанейро. – объявила морская. – Как вам известно, Грасини любят уединение. Недавно они купили частный остров недалеко от Рио. Остров Редондо находится в заливе Рибейра. – она перешла от картинки к тексту – Он расположен в пяти километрах от материка, неподалеку от Рио.

– Так. – только и сказал Саймон. Но при этом так вдавил педаль газа, что в темноте казалось, мы вот‑вот взлетим. Я видела только блеск асфальта и белую змейку разделительной полосы.

Несколько минут мы ехали в тишине. Дождь так и не прекращался, казалось, будто он льет целую вечность. Наконец, Александра подала голос:

– Билеты забронированы. Самолет улетает через четыре часа из Адлера. Сначала до Москвы, оттуда до Рио

Антон вдруг завозился на заднем сиденье.

– Полин. Я тоже поеду с вами. – на Саймона он даже смотреть боялся.

– Конечно, поедешь! – рявкнул Саймон. – Если твое присутствие хотя бы на один процент увеличивает шансы вернуть Адриана, я готов тебя терпеть!

Когда мы вернулись в Сочи, было около часа ночи. Я посмотрела на темный дом и мне показалось, будто мы не были здесь целую вечность. Поредевшие кусты у забора отяжелели под тяжестью обрушившегося ливня, некоторые из них не выдержали стихии и лежали навзничь.

Неожиданно от ворот отделилась маленькая неуклюжая фигурка. Сгибаясь под струями, она опрометью кинулась к машине.

– Полинка! Вы живы! У‑у‑у… – перед нами, мокрая до нитки стояла Надька. Судя по звукам, она плакала – но на мокром лице с черными дорожками туши невозможно было разглядеть слезы.

Мы выскочили из машины.

– Что случилось? – четыре наших голоса слились в один.

– У‑у‑у… У вас что случилось? Мобильники не отвечают, сами пропали…. Я вас тут уже два часа жду‑у‑у…

Я обняла ее за плечи.

– Пойдем скорее в дом.

Мы вошли в холл, оставляя за собой мокрые следы и комья грязи. Надька тут же закуталась в плед, лежавший на диване. Из него высовывалась головка с прилизанными мокрыми волосами и распухшим красным носом.

– Ты думала, с нами что‑то случилось? – спросила Александра, не удержавшись от насмешливой улыбки. С ее точки зрения, наверное, это было смешно: слабое человеческое существо волнуется о тех, кто гораздо сильнее. И даже явилась сюда ночью – спасать нас от чего‑то или кого‑то.

Зареванные глаза подруги вспыхнули ярким предскандальным пламенем.

– Я за Полинку волновалась! И вообще… – Надька осеклась и сбавила тон. – А где маленький?

Вопрос застал меня врасплох. Внутри меня что‑то протестовало против меня самой, прежней, когда я боялась сказать правду и каждую историю оборачивала в обертку лжи, как горькое лекарство покрывают сладкой оболочкой. Неужели мне всю жизнь придется лгать и выкручиваться?

– Адриана похитили. – выговорила я будто шагнула в пропасть.

– Значит, я не зря беспокоилась. – поникла подруга.

– Мы знаем, где мальчик. Твоя помощь не нужна. – отрезала Александра. Она посмотрела на настенные часы, потом бросила выразительный взгляд на меня. Нам пора было ехать в аэропорт.

– Надь, ты прости, но нам нужно собираться, мы летим очень далеко… – промямлила я, избегая встречаться взглядом с умоляющими глазами подруги. Теперь, когда я стала сильнее и опаснее, я другими глазами смотрела на нее. Я ощущала ее хрупкость и беззащитность, и от этого преданность Надьки трогала меня до глубины души. Как будто маленький неуклюжий щенок с лаем бросается на помощь окруженному охотниками волку – в отличие от Александры, мне это не казалось смешным.

– Возьмите меня с собой! – взвыла Надька из пледа. И вдруг добавила почти смиренно – Александра, миленькая, ну пожалуйста…

Это был прогресс. Подруга первый раз назвала морскую по имени. До этого она обходилась обидными прозвищами – кукла, русалка, бледнолицая.

– Хорошо! – кротко кивнула Александра – Мы вылетаем сначала в Москву, потом в Рио де Жанейро. Рейс из Адлера в десять утра. Приезжай в с паспортом в аэропорт, там купим тебе билет. – я не верила своим ушам: как морская могла так легко согласиться взять Надьку с собой? Ведь нас ждала не увеселительная поездка, а вылазка в логово врага!

Подруга так и подпрыгнула на месте. Плед полетел на пол.

– Я мигом! Счас вызову такси, мухой на квартиру, потом в аэропорт.

Едва только за ней закрылась дверь, Александра затанцевала на месте:

– Хватайте паспорта и в машину! Самолет через час, времени в обрез!

Я с облегчением осознала, что она выбрала самый простой способ избавиться от Надьки. Пусть лучше подруга проклинает нас, когда обнаружит, что самолет давно улетел, чем рискует жизнью.

В аэропорту Адлера у единственной стойки регистрации топталась сонная очередь. Среди черно‑серой массы пассажиров ярким пятном выделялся чей‑то красный спортивный костюм. На девушке были белые кроссовки, ее огромная сумка была щедро украшена стразами. Что‑то знакомое почудилось мне в этой фигуре. Когда она обернулась, я застыла на месте. Надька! Широкая самодовольная улыбка расплывалась на ее лице.

– Никак рейс перенесли? – ядовито поинтересовалась она у Александры. – Хорошо, что я билет успела купить! – и она помахала перед нами бумажкой.

– Когда будем проходить паспортный контроль на Рио, постарайся помолчать хотя бы пять минут. У нас, между прочим, нет бразильской визы. Так что нам с Саймоном придется потрудиться, чтобы провести сеанс внушения пограничникам. – сухо заметила Александра. С ее стороны это была полная и безоговорочная капитуляция.

Услышав о внушении, Надька на минуту выкатила глаза. Но тут же скрестила руки на груди и на лице ее появилось крайне независимое выражение: дескать, нас такими пустяками не удивишь.

В самолете мысли об Адриане снова навалились на меня. Личико сына стояло перед глазами так явственно, что, казалось, можно дотронуться до него рукой. «Он жив! Мы найдем его! Все будет хорошо!» – твердила я себе. В какой‑то момент я покосилась на Саймона: глаза любимого были закрыты, губы беззвучно шевелились. Может быть, он повторял те же слова?

– Полин! – жаркий шепот Надьки обжег мне ухо. Я с удивлением обернулась: подруга, чье место было в другом конце салона, ухитрилась поменяться с кем‑то и теперь сидела за мной.

– Полин, мы ведь едем к этим Грасини, о которых ты рассказывала? Пусть они изменят меня! Ты теперь вон какая красивая стала. Можно и мне так? Попросишь их?

Я задержала дыхание. В первый раз Надька заговорила о произошедших во мне изменениях. До этого момента она деликатно обходила тему молчанием, как будто не произошло ничего необычного. Но как объяснить ей, что Грасини – отнюдь не добрые волшебники? При мысли о том, что Надька не понимает, какая ей грозит опасность, мурашки побежали по спине.

– Надь, в прошлый раз, когда мы были у Грасини, они ставили над Саймоном эксперименты, а меня хотели убить. – прошипела я, косясь на бабушку, дремавшую в соседнем с подругой кресле – Мы ведь не на увеселительную прогулку едем. Тебе вообще лучше бы остаться в Рио. Мы снимем тебе отель, пойдешь на пляж, там горячие бразильские парни сойдут с ума от твоей красоты… – по лицу подруги я поняла, что совершила стратегическую ошибку. Она надулась и обиженно засопела.

Не надо было ей говорить, что посещение Грасини опасно, теперь мы точно от нее не отвяжемся – подумала я.

– Не хочешь мне помочь, так и скажи! – пробурчала Надька – Сама как‑нибудь разберусь! Не очень‑то я боюсь этих ваших злодеев… – бабуля приоткрыла один глаз и крепче прижала к себе авоську с хурмой, похоже, новая соседка ее беспокоила.

Галиан – аэропорт Рио де Жанейро, встретил нас суетой и духотой. Переодевшись и оставив паспорта и вещи в камере хранения, мы взяли такси. Водитель в красной майке с бурыми подтеками под мышками нахмурился было при виде пятерых пассажиров. «Ни за что на свете не нарушу правила!» – излучало его недовольное лицо. Но, получив от Саймона 100‑долларовую бумажку, просиял и энергично закивал головой. Надпись на его лбу теперь гласила: «Добро пожаловать!»

Однообразное шоссе от аэропорта закончилось очень быстро и мы покатили по залитой солнцем набережной. Надька сидела на переднем сиденье, нам пришлось утрамбоваться на заднем. Водитель включил на всю громкость радио и страстная мелодия поплыла по салону.

– Знаешь эту песню – «Девушка из Ипанемы»? – тихо спросил Саймон.

Я пожала плечами, насколько позволяла теснота. Такую старую музыку я никогда не слушала.

– В 60‑х годах это был настоящий хит. Смотри! Это тот самый легендарный пляж Рио де Жанейро, о котором поется в песне…

Я посмотрела в окно. В глазах рябило от ярко‑желтых зонтиков, народ загорал, купался, играл в волейбол. В копошащихся на берегу фигурках чувствовалась беззаботность праздника. Мы же стремительно неслись мимо него, навстречу неизвестной судьбе. Я вздохнула и тут же почувствовала, как Саймон сжал мою руку, будто догадываясь, о чем я думаю.

– Я не сказал тебе, что было в пещере. – вдруг шепнул он – Я видел свое детство. Мы с братом играли у моря. Он говорил мне что‑то, но я не запомнил ни одного слова.

– Ты думаешь, это как‑то связано с Адрианом?

– Едва ли. Наверное, просто воспоминания возвращаются ко мне. Никак не могу привыкнуть к человеческой жизни. – Саймон нежно, один за другим перебирал мои пальцы. – Столько всего обрушивается на меня: и боль и радость одновременно. Но самое удивительное – это ощущение, что я не один. Я чувствую себя одним целым с тобой и Адрианом…

Я хотела сказать ему, что ощущаю то же самое, но не смогла. К горлу подкатил ком, в груди защемило: мне слишком сильно не хватало Адриана.

Тем временем извилистая дорога привела нас в небольшую гавань. Здесь не было цветных зонтиков и веселых купальщиков, зато стояли лодки и небольшие катера. Мы вышли из машины и отправились на пустынный каменный мол.

– Ух ты! На катере поплывем! – восхитилась Надька, щурясь от слепящего солнца.

– На катере наше появление будет слишком заметным. – возразил Саймон, вглядываясь в морскую даль.

Александра злорадно усмехнулась и сделала приглашающий жест:

– Поплаваем? – морская стремительно шагнула вниз. Это был красивый прыжок: без брызг и лишних движений.

Надька страшно выкатила глаза, издала боевой клич команчей и прыгнула бомбочкой. Через минуту мы все были в воде. Сопя и отплевываясь, подруга напомнила:

– Полине нельзя плавать далеко. У нее судороги в воде!

Дружный хохот разорвал тишину гавани.

Совсем скоро берег и разноцветные лодки и катера уже скрылись из виду. Саймон тащил на себе Антона, Надька болталась за спиной Александры, я двигалась между ними. Перед нами расстилалось сверкающее, гладкое море, казалось, ему нет конца и края. Мы плыли бесшумно, лишь сопение Надьки нарушало тишину. Даже в эту минуту подруга изо всех сил старалась не показать удивления: с того момента как мы поплыли, она не проронила ни слова. Но ее выпученные карие глаза готовы были выскочить из орбит.

Вскоре впереди замаячила точка. Она быстро разрасталась и превратилась, наконец, в очертание небольшого зеленого острова. Мы замедлили скорость: если Грасини рядом, нужно быть осторожными.

– Придется разделиться. – по ровному голосу Саймона невозможно было догадаться, что он преодолел расстояние в несколько километров.

Александра с Надькой взяли левее, Саймон с Антоном поплыли направо. Я с трудом заставляла себя двигаться медленно. Через прозрачную толщу воды уже было видно светлое песчаное дно с большими коричневыми валунами. Между камнями сновали маленькие темно‑синие и оранжевые рыбки. Сердце вдруг переместилось куда‑то к горлу: мне показалось, что на берегу у воды кто‑то сидит. Забыв об осторожности, я резко ускорилась. Сердце забило глухим набатом, когда я поняла, что это мой сын! Он сидел в воде и набирал камушки в красное пластмассовое ведерко. Рядом на берегу были разбросаны игрушки. Вокруг было пустынно, больше здесь никого не было. Я стремительно ринулась вперед. Услышав вблизи всплеск воды, Адриан поднял кудрявую головку и широко улыбнулся.

– Мама!