Эмили Дикинсон

(1830–1886)

Иногда я закрываю глаза и закрываю сердце для тебя, изо всех сил пытаюсь забыть, чтобы не печалиться, но ты не уходишь, о, нет, и никогда не уйдешь…

Эмили Дикинсон, принадлежащая к числу величайших поэтов XIX в., родилась в знатной массачусетской семье. Ее дед был основателем колледжа в Амхерсте, отец – его казначеем и членом суда штата Массачусетс. Он служил в сенате штата и в палате представителей. У Эмили был старший брат Остин и младшая сестра Лавиния.

Эмили получила образование в Академии Амхерста, затем провела год в женской семинарии Саут‑Хэдли, ныне колледж Маунт‑Холиок. В 1848 г., после годичного обучения в семинарии, она вернулась в принадлежащий семье дом, где прожила до конца своих дней. Пределы Амхерста она покидала только во время поездки в Вашингтон, округ Колумбия, в Филадельфию и нескольких путешествий в Бостон. Писать стихи Эмили начала в двадцать с небольшим лет, находя для этого время в промежутках между выполнением домашних обязанностей.

Отдаление Эмили Дикинсон от всего мира, кроме близких родственников, происходило постепенно, но совпало с самым продуктивным периодом ее творчества, пришедшимся на начало 60‑х гг. Ее самым влиятельным литературным наставником был писатель и сторонник радикальных взглядов Томас Уэнтуорт Хиггинсон. После того как в 1862 г. он опубликовал в журнале Atlantic статью с советами для молодых писателей, Эмили написала ему и приложила несколько своих стихов. Он оказал ей поддержку (хотя и был слегка смущен своеобразным стилем Эмили), и они продолжали переписываться на протяжении всей ее жизни, хотя встретились лишь однажды в 1870 г. в Амхерсте.

Наиболее близкие отношения Эмили Дикинсон поддерживала с Сюзан Гилберт, с которой познакомилась еще девочкой в Академии Амхерста и которой написала более трехсот писем. В 1856 г., после четырехлетнего периода ухаживаний, Сюзан вышла замуж за брата Эмили, Остина. Супруги построили дом по соседству. Брак оказался неудачным, но супруги прожили вместе до самой смерти Эмили.

О жизни в Амхерсте повествуют наброски биографии, оставленные Эмили Дикинсон, которые стали благодатной почвой для неуместных догадок и поверхностного психоанализа. Споров не вызывает лишь то, что уединенная жизнь дала Эмили возможность написать почти 1800 стихотворений. Лишь несколько из них были опубликованы при ее жизни, однако они в конце концов изменили представления людей о поэзии.

После смерти Эмили в 1886 г. в ее комнате нашли более сорока «выпусков» – рукописных томиков стихов, которые Эмили сама составляла и сшивала. Отдельные подборки были опубликованы (в том числе под редакцией Томаса Уэнтуорта Хиггинсона) в 1890–1935 гг., однако большинство стихов подверглось радикальной переработке в соответствии с бытующими в то время представлениями о том, какой должна быть поэзия. Лишь в 1955 г. в свет вышел сборник под названием «Стихи Эмили Дикинсон» под редакцией Томаса Х. Джонсона. В них был восстановлен принципиально особый синтаксис, прием использования заглавных букв и пунктуация, свойственные Эмили Дикинсон. Ее истинный талант наконец открылся широкой публике.

Эмили Дикинсон – Сюзан Гилберт (Дикинсон)

(6 февраля 1852 года)

Ты позволишь мне прийти, милая Сюзи, в том виде, в каком я есть: в запачканном и поношенном платье, в огромном старом переднике, с волосами… О, Сюзи, время не дает мне подробно описывать свою внешность, но я люблю тебя так же горячо, как любила бы, если бы была безупречна. Так что тебе за дело, правда? Я так рада, милая Сюзи, что наши сердца всегда так чисты, незапятнанны, прелестны, что их незачем стыдиться. Сегодня утром я старательно трудилась. Мне следовало бы работать и сейчас, но я не могу отказать себе в роскоши побыть минутку‑другую с тобой.

Посуда может подождать, дорогая Сюзи, неубранный стол никуда не убежит – они‑то всегда со мной, а ты не всегда. Да ведь у Христа множество святых, Сюзи, а у меня всего несколько. Но Сюзи ангелы не получат, нет‑нет!

Винни увлеклась шитьем, как швея из романа, и я уже жду, что у дверей появится какой‑нибудь рыцарь, объявит себя ничтожеством пред ее лицом и отдаст ей руку и сердце как свое единственное имущество, достойное того, чтобы отдать его.

Сегодня мы с Винни говорили о старости. Винни считает, что двадцать – опасный возраст, а я говорю, что мне нет дела, молода я или нет, да пусть будет хоть тридцать и ты, и больше ничего не нужно. Винни посочувствовала моему «жухлому и желтому листу», и я снова взялась за работу. Дорогая Сюзи, сообщи, как думаешь ты, не правда ли, бывают в жизни дни, когда старость не кажется столь печальной…

Этим утром я чувствую себя серой и унылой и думаю, что было бы утешением иметь писклявый голос, надорванную спину и пугать младенцев. Но ты не убегай, голубка Сюзи, я не причиню тебе вреда, я люблю тебя так нежно, что мне страшно.

О, моя дорогая, как долго тебя нет со мной, как я устала ждать и высматривать и звать тебя. Иногда я закрываю глаза и закрываю сердце для тебя, изо всех сил пытаюсь забыть, чтобы не печалиться, но ты не уходишь, о, нет, и никогда не уйдешь – одно только слово, Сюзи, еще одно обещание, и я слабо улыбнусь и снова буду нести свой крестик грустной‑грустной разлуки. Какими напрасными кажутся написанные слова, когда знаешь, каково это, насколько это близко и дорого сидеть рядом с тобой, говорить с тобой, слышать твой голос; как трудно «отвергнуться себя и взять крест свой, и следовать за Мною». Дай мне силы, Сюзи, напиши о надежде и любви, и о много терпеливых сердцах, и о том, как велика будет награда «нашего Отца небесного». Не знаю, как я вынесу это, когда придет ласковая весна; если она придет, увидит меня и заговорит со мной о тебе, о, это наверняка меня убьет! Пока мороз жмется к окнам, пока весь мир суров и мрачен, сносить разлуку легче; земля тоже скорбит по всем своим птичкам, но, когда они вернутся, она запоет и возрадуется. Боже, что станет со мной? Сюзи, прости меня, забудь все, что я сказала, вели кому‑нибудь из милых учениц прочесть кроткий гимн о Вифлееме и Марии, и ты сладко уснешь и будешь видеть мирные сны, словно я и не писала тебе об этих мерзостях. Не обращай внимания на это письмо, Сюзи, я не стану сердиться, если не добьюсь от тебя ничего, ибо я знаю, как ты занята и как мало сил остается к вечеру, чтобы думать и писать. Только пожелай написать мне, лишь иногда вздохни о том, что я так далеко, и этого хватит, Сюзи! Не кажется ли тебе, что мы добры и терпеливы, если отпустили тебя так надолго? И разве мы не считаем тебя чудом, настоящей героиней, ведь ты трудишься для людей, учишь их, покинув свой родной дом? Если мы страдаем и ропщем, не подумай, что мы забыли об отважном патриоте, воюющем на чужбине! Не скорби, Сюзи, будь счастлива и весела, ибо прошло много бесконечных дней с тех пор, как я тебе писала, а уже почти полдень, скоро наступит ночь, и тогда долгое паломничество станет днем короче. Мэтти, умник, то и дело говорит о тебе, моя милая. А теперь оставлю тебя. Хвала тому, кто даровал мне «один краткий час райского блаженства» и вдобавок дарует другой, долгий и большой, когда ему будет угодно. Верни же Сюзи домой! Люблю всегда, вечно и верно!

Эмили

Изабелла Мейсон (миссис Битон)

(1836–1865)

Спокойной ночи, мой любимый, пусть ангелы направляют и оберегают тебя, навевают сладкие сны отнюдь не в унылых тонах…

Изабелла Мейсон родилась неподалеку от лондонского Чипсайда. Она была старшей из четверых детей в семье. Ее отец Бенджамин Мейсон, торговец полотном, умер, когда ей исполнилось четыре года. В 1843 г. ее мать Элизабет вышла замуж за Генри Дорлинга, который служил на ипподроме в Эпсоме. Генри был вдовцом с четырьмя детьми. Помимо восьми детей от других браков, супруги за ближайшие двадцать лет обзавелись, как ни трудно в это поверить, еще тринадцатью. В итоге Изабелла стала старшей в компании из двадцати одного человека, которую составили ее родные и сводные братья и сестры. Неудивительно, что она в совершенстве овладела искусством вести домашнее хозяйство.

Изабелла получила образование в Гейдельберге, где занималась преимущественно музыкой и языками. А когда обнаружила, что ей удается работа с тестом, то после возвращения в Эпсом в 1854 г. продолжила учебу у местного кондитера.

В 1856 г. Изабелла вышла замуж за Сэмюэля Орчарта Битона, издателя книг и журналов, который рано добился успеха, издав «Хижину дяди Тома» аболиционистки Гарриет Бичер‑Стоу. В числе периодических изданий, выпускаемых Сэмюэлем, был «Журнал домоводства для женщин Англии» (English Woman's Domestic Magazine), который выходил раз в месяц и стоил два пенни. Миссис Битон приняла активное участие в делах мужа почти сразу же после свадьбы. К 1859 г. она стала «редактрисой» журнала. У нее обнаружилась склонность к новаторству: из Парижа она привезла массу идей, в том числе вклейки‑иллюстрации и выкройки для читательниц как приложения к каждому номеру. На протяжении следующего века и то и другое широко применялось в женских журналах.

Вершиной достижений миссис Битон, прославившей ее имя, стала «Книга домашнего хозяйства миссис Битон» (Mrs Beeton's Book of Household Management), которая издавалась частями с 1859 по 1861 г., а затем вышла отдельным иллюстрированным изданием, за которым последовали многочисленные публикации для широкого читателя. Свою позицию миссис Битон изложила в предисловии: «Я всегда считала, что нет более изобильного источника раздоров в доме, чем неопрятность и невкусная стряпня его хозяйки». Предназначавшаяся для зарождающегося в викторианскую эпоху среднего класса «Книга домашнего хозяйства» представляла собой не просто сборник рецептов: она охватывала все аспекты домашней работы, в том числе распределение бюджета, надзор за слугами, этикет (о чашах для ополаскивания пальцев: «Французы и другие жители континента имеют привычку полоскать рот, однако этот обычай ни в коем случае не должна перенимать английская дама»), гигиену, одежду, первую помощь, уход за детьми и даже юридические вопросы, связанные с приобретением дома, предоставлением жилья в аренду, страхованием собственности, составлением завещания. «Книга домашнего хозяйства» – монументальный труд, в настоящее время представляющий интерес как обширная панорама жизни женщин, принадлежащих к среднему классу викторианской эпохи. Несмотря на то что первоначально его читательницами были преимущественно недавно вышедшие замуж женщины, сейчас его можно рассматривать как бесценный документ, освещающий практически все аспекты повседневной жизни того периода.

За время, пока Изабелла составляла «Книгу домашнего хозяйства», она родила четырех сыновей, двое из которых умерли: один в первый же год, другой в трехлетнем возрасте. Изабелла умерла от перитонита и родильной горячки через восемь дней после рождения ее четвертого сына, Мейсона, в феврале 1865 г. в довольно молодом возрасте: ей было всего двадцать восемь лет. Сэмюэль пережил ее на двенадцать лет и в тридцать семь скончался от туберкулеза. Его счастливое и невероятно плодотворное сотрудничество с женой продолжалось лишь восемь с половиной лет.

Date: 2015-07-11; view: 414; Нарушение авторских прав