Приманка

ПЕРЕМЕНЧИВАЯ НЕПОГОДИЦА в Вирессе обернулась неожиданным теплом. Влажный воздух заметно облегчил страдания Улана‑и‑Сатхилла, дав покой его лёгким. Впрочем, болезнь не отступила совсем, продолжая делать исподволь своё чёрное дело. Однако настала пора наконец что‑то предпринять. Во время очередной прогулки по саду вдвоём с Иларом он снова коснулся важной для себя темы. Илар, усевшийся перед ним на деревянную скамью, запрокинул голову и прикрыл глаза, наслаждаясь ласковым теплом закатного солнца.

– Раз уж выдался удачный момент, я хотел бы поговорить с тобой, – произнёс Улан, тронув Илара за руку в попытке привлечь его внимание.

Хотя Илар теперь был в гораздо лучшем состоянии, чем прежде, Улан сомневался, что он сумеет когда‑нибудь полностью восстановиться. Он всё ещё был очень худ, и так же замкнут с чужими. По ночам его донимали кошмары, а когда он бодрствовал, сознание его оставалось весьма нестабильным. И всё же, он слишком много знал, а потому всё ещё оставался полезным.

– Выслушай меня, милый мальчик, – ласково произнёс он, дожидаясь, пока Илар будет полностью в его внимании. – Ты ведь здесь счастлив, не так ли?

– Вы были необычайно добры ко мне. Не знаю смогу ли я когда‑нибудь отплатить Вам тем же.

– Да, всё так. Но как раз сейчас ты бы мог сделать кое‑что очень нужное для меня.

– Всё, что скажете! – воскликнул Илар. – Я сделаю для Вас что угодно, Кирнари!

– Надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт в своих словах, Кенир.

Он всегда был очень осторожен, называя Илара по имени, пользуясь этим – фальшивым – всегда, когда они находились в месте, где их могли подслушать. В саду как раз появилось несколько рабочих и Илар моментально напрягся.

Улан наклонился к нему поближе и заговорил ещё более осторожно.

– Мне нужно, Кенир, чтобы ты поехал со мной в Ригу.

Илар побледнел, а в его карих глазах отразился ужас. И всё же он не отказал сразу.

Весьма довольный и этим, Улан похлопал Илара по руке.

– Ты поедешь со мной. Я имею в виду – навестить вдову Чариса Ихакобина. Я уже отправил леди Меран письмо, в котором объяснил, что мне нужно уладить кое‑какие свои дела, и что мне хотелось бы своим визитом отдать дань уважения памяти её супруга. Сегодня я получил от неё ответ.

С этими словами он показал Илару письмо, написанное пурпурными чернилами на тончайшей веленевой бумаге и скреплённое печатью бледно‑зелёного воска.

– Это её приглашение, хотя, должно быть, я немало удивил её, учитывая, что между мной и её покойным мужем не было особенно тёплых отношений. Впрочем, я привёз кое‑какие подарки её детишкам, так что думаю, у неё сложилось обо мне достаточно благоприятное впечатление, так что она позволила мне приехать. Так вот, ты отправишься туда со мной.

Вот теперь Илар по‑настоящему затрясся, и голос его срывался, когда он глухо прошептал:

– Но она же узнает меня… Меня снова продадут в рабы и подвергнут пыткам!

– О нет, на тебе будут рабская вуаль и скаланское платье. Мы укоротим тебе волосы и скажем, что ты всего лишь один из выкупленных мной рабов из Вирессы, к тому же немой, так, что и твой голос ничем тебя не выдаст.

– Но… но к чему это всё?

– Потому что мне нужны книги, Кенир.

Илар снова побледнел.

– Книги?

– Книги твоего илбана, те, что хранились в маленьком шатре, – терпеливо напомнил ему Улан.

В какой‑то момент он даже испугался, что Илар этого не помнит, или что книги были лишь частью его бредовых фантазий. Однако когда тот немного пришёл в себя и взгляд его прояснился, Илар кивнул.

– Ах, да, те самые книги. Да‑да.

– Мне нужно, чтобы ты опознал их.

– Но я не могу! Что скажет Илбан? Меня снова будут пороть…

– Тихо‑тихо, мой мальчик, – страх опять помутил этот хрупкий разум. – Твой хозяин мертв, ты забыл это? Ты же видел как он лежал бездыханный на поле брани.

– О… О, да. И всё же… это запрещено!

– Ты обещал, что сделаешь всё, что бы… – Улана снова одолел приступ кашля.

Впервые за этот день. Илар нервно гладил его по спине, пока он, согнувшись, кашлял в свой платок. Хотя бы крови сегодня не было.

– Благодарю, милый мальчик. Всё хорошо, я в порядке, – выдавил он из себя, когда дыхание понемногу вернулось. – Как я уже сказал, ты не раз обещал мне сделать всё, что бы я ни попросил.

Илар снова сник, к нему возвратилась его рабская покорность.

– Конечно. Да. Даже ценой собственной жизни.

– Уверен, что до этого не дойдёт. Во‑первых, будем надеяться, что книги всё ещё там. Если это подтвердится, ты должен будешь забрать их прежде, чем мы покинем дом. А к тому времени, как обнаружится пропажа, мы будем уже далеко и в полной безопасности.

– Когда мы едем?

– Скоро. Как раз и погода улучшилась. К тому же, знаешь ли, не исключено, что мы снова увидим твоего Серегила, да и Алека, надо полагать, ибо он мне как раз и нужен.

Настроение Илара мгновенно переменилось, его глаза засверкали, как случалось всегда, когда при нём упоминали Серегила. Безотчётный страх сменился надеждой и чем‑то похожим на алчность.

Что ж, это было весьма обнадёживающим знаком, решил Улан. Если не обращать внимания на больные суставы, в долголетии есть свои преимущества. Большинство людей столь предсказуемо, что не составляет никакого труда вычислить их мотивы. И пока он мог помахивать перед носом Илара этой приманкой, поддерживая в нём надежду, можно было не сомневаться – тот сделает всё, что бы Улан ни попросил.

Ночью, оставшись один в своей комнате, Илар никак не мог уснуть. Они должны разыскать Серегила! Он просто обязан увидеться с ним снова!

А вслед за надеждой вернулась и прежняя одержимость. Уже не впервые он воображал себе, как они поймают Серегила и тот снова станет его рабом, и вот тогда он овладеет им, наконец‑то! Как же часто ему снилось это! Но всякий раз сон оборачивался разочарованием: Серегил ускользал, оставаясь по‑прежнему недосягаемым. А он всё пытался его догнать, звал его, умолял… О чём? Он и сам не знал толком. О жалости? О том, чтобы позволил, наконец, быть с ним, просто видеть его, прикасаться к нему? Порой он сдавался, и был готов оставаться всего лишь друзьями… истинными, на сей раз, без всякого подвоха. Просыпаясь же, понимал, что у него нет абсолютно никакой надежды.