Маленькая ночная птичка

В тот день, когда я не встретил профессора Дженет Хайд, начинался снегопад. Я слышал, что зимы в Висконсине долгие и суровые, и быстро темнеющие небеса обещали именно такой вечер. Городок, расположенный на девятистах акрах пологих, заросших лесом холмов у живописного озера Мендота, был типичным американским университетом. Хотя в нем виднелось несколько высокотехнологичных конструкций из стекла и стали, в основном передо мной были старые каменные здания, словно декорации из какого‑нибудь кинофильма.

Я без труда добрался до Вест‑Джонсон‑стрит и вскоре оказался рядом с корпусом Брогденского факультета психологии, приземистым зданием из красного кирпича, вполне соответствовавшим моим представлениям о том, как должен выглядеть психологический факультет. Где‑то на четвертом этаже должна была находиться профессор Хайд.

По пути я ненадолго задержался, чтобы обезоружить грабителя с ножом, пытавшегося украсть сумочку у старой дамы. Используя технику израильской школы боевых искусств Крав Мага, которую я видел на YouTube, я изо всех сил ударил его коленом в пах, блокировал запястье, выбил нож и дал в нос основанием ладони.

– Большое спасибо, молодой человек, – сказала старушка.

– Благодарите не меня, мэм, а добрых людей с YouTube, – ответил я, протягивая ей нож в качестве сувенира.

– Вы, австралийцы, такие смелые, – похвалила она.

– Я не австралиец, я – киви.

– Фрукт? – удивилась старушка.

– Нет, не фрукт. Киви – это маленькая ночная птица из Новой Зеландии; так мы себя называем.

– Почему же австралийцы называют себя по имени маленькой ночной птицы из Новой Зеландии?

– Австралийцы не называют: я из Новой Зеландии.

Она выглядела удивленной, и на краткий миг я подумал: как эти люди смогли обрести мировое господство?

Через три минуты, как раз вовремя, я, слегка задыхаясь, постучал в дверь комнаты 410 на четвертом этаже факультета психологии, где, по словам моего старого приятеля Google, должна была находиться профессор Дженет Хайд.

– Войдите, – послышался голос из‑за двери. И я вошел.

Сидевшая за столом женщина выглядела именно так, как выглядит типичный преподаватель психологии в колледже. Она была высокой, стройной, с волнистыми седыми волосами и невероятно теплой улыбкой. Кабинет, сразу видно, был местом работы опытного ученого. Здесь находилось несколько личных безделушек, на стене висела акварель, а в аккуратно подписанных папках хранились кипы исследовательских статей.

– Чем могу помочь? – спросила она.

– Дело в том, – начал я, – что я работаю над книгой о матерях и сыновьях и хочу объяснить, что «кризис мальчиков» был выдуман людьми, имеющими определенные политические цели. Кроме того, многие свидетельства, которые они используют для доказательств фундаментальной врожденной разницы между мальчиками и девочками, мягко говоря, сомнительны.

– О, – сказала она, улыбнувшись. – Вы из Австралии. Доброго утречка, дружище.

– Нет, я не из Австралии. Я киви.

– Фрукт?

– Нет, не фрукт киви, а маленькая птица – киви. Я из Новой Зеландии.

Она смутилась.

– Что‑то я не очень понимаю.

– Слушайте, – сказал я, не желая тратить время попусту. – Забудьте об этом. Меня интересует гипотеза гендерного сходства. Когда я читал вашу статью, то был просто в шоке.

– Мою статью?

– Да. – Я вытащил маленький блокнот и особую золотую ручку, которую мне подарили в самолете, поскольку я в одиночку справился с захватившим его террористом. – Помните ее?

– Кажется, нет, – ответила она.

Вздохнув, я понял, что передо мной типичный рассеянный университетский профессор, и решил все объяснить.

– Помните статью, которую вы опубликовали в 2005 году?

Она все еще выглядела ошеломленной. Впрочем, она публикует множество статей, и через некоторое время все они наверняка начинали сливаться и путаться в сознании.

– Я вам напомню, – сказал я и принялся рассказывать о той невероятно интересной работе, что заставила меня проделать весь этот путь.