ГЛАВА 6. Прошла неделя после того случая в городе, завершившегося тем, что Брендон проводил Лорел домой

Прошла неделя после того случая в городе, завершившегося тем, что Брендон проводил Лорел домой. С тех пор они виделись почти каждый день, но и на ранчо Лаусонов Брендон был постоянным гостем. Он объяснил, что помогает Беки вести хозяйство, на что Лорел ничего не возразила, но про себя подумала, что все же это странно. Зато сегодня они с Брендоном ехали по его владениям вдвоем, и он принадлежал ей одной.

– Как поживает Беки? – спросила она несмело.

– Она выстоит, – ответил Брендон, – но научиться одной хозяйничать на ранчо – дело нелегкое. Завтра я встречаюсь с одним человеком. Если он согласится работать у нее управляющим, она получит дельного помощника.

Лорел просто кивнула, не зная, что еще сказать. Продолжая ехать бок о бок, они какое‑то время молчали. Наконец Лорел сказала:

– Будь так добр, передай Беки, что я очень переживаю смерть Джима.

Брендон бросил на нее быстрый испытующий взгляд.

– Ты сама сможешь сказать ей это в субботу, на празднике урожая. Я ей говорил, что мы с тобой придем.

Лорел отвернулась и опустила свои длинные ресницы, чтобы Брендон не заметил смятения и обиды в ее глазах.

– Лорел, взгляни на меня, – попросил Брендон. Лорел не ответила, и Брендон схватил ее поводья и заставил обеих лошадей остановиться. Он соскочил с коня и ее тоже стянул с седла.

Лорел упорно отворачивалась в сторону, избегая его взгляда. Он поднял ее подбородок, увидел в лиловатых глазах слезы и нахмурился.

– Лорел, милая, не плачь, – сказал он ласково, с беспредельной нежностью целуя ее веки.

– Неужели ты не можешь подружиться с Беки, если я об этом прошу? – спросил он, огорченно вздохнув. – У нее сейчас такое трудное время, ей необходимы дружеское участие и помощь.

– О Брендон! Ты вынуждаешь меня говорить эгоистично. Даже не знаю, как лучше сказать. Видит Бог, я всей душой сочувствую Беки, лишиться мужа таким образом ужасно, но…

Лорел не знала, как дать Брендону понять, что она боится снова потерять его из‑за Беки, боится, как бы ее отец не оказался прав и как бы ей не пришлось в конце концов залечивать снова сердечную рану, от которой она только‑только оправилась.

– Но что? – Брендон ждал окончания фразы.

– Но не слишком ли много времени ты проводишь с ней? – набравшись духу спросила Лорел. – Это всех удивляет, Брендон.

По мере того как Лорел распалялась, Брендон все шире раскрывал глаза.

– Лорел Бурке! Ты ревнуешь! – воскликнул он.

– Ничуть не бывало! – отпарировала она.

– Ревнуешь!

– Ну да, ревную, – с горячностью призналась она, – но мне кажется, я имею на это право.

– Право имеешь, а оснований – никаких, – рассмеялся Брендон. – Я поклялся Джиму, что позабочусь о Беки и детях, – продолжал он очень серьезно. – И ни за что не нарушу клятву, данную умирающему другу.

– Я этого и не требую, Брендон, – в глазах Лорел стояла печаль, голос звучал мягко, – но уверен ли ты, что это не предлог, чтобы видеться с Беки, быть рядом с ней? Может, ты не только меня обманываешь, но и сам заблуждаешься в своих чувствах, а на самом деле влюблен в Беки и, не отдавая себе в том отчета, ждешь, когда она оправится после смерти Джима и поймет, что тоже желает тебя?

Брендон долго и проницательно смотрел на Лорел.

– Лорел, мой маленький Лунный Лучик, когда же наконец ты мне поверишь? Я люблю тебя. И желаю только тебя, одну тебя, и больше никого.

Крепко обняв, он прижал ее мягкую девичью плоть к своему длинному худощавому телу, и сквозь ткань одежды она ощутила пламенное доказательство его желания, горящее между ними.

– Чувствуешь, как сильно я хочу тобой обладать? – прошептал он ей на ухо, закрытое завитками волос.

Он отклонил ее голову назад, роняя во все стороны шпильки, погрузил руку в высоко взбитые волосы, и они набегающими одна на другую волнами серебристым шелком рассыпались по ее спине.

– Сколько месяцев я мечтал об этом! – хриплым голосом признался он, касаясь губами ее шеи под самым ухом.

Сердце Лорел билось в груди, как попавшая в силки птица. Она положила дрожащие пальцы на пышную каштановую шевелюру Брендона, притянула его голову к себе, а сама поднялась на цыпочки, неся ему навстречу приоткрытый рот.

Твердые теплые губы коснулись ее рта, вбирая его влагу и отдавая свою. Язык сначала нежно пощекотал его трепещущую полость и лишь затем дерзнул проникнуть дальше, где его прикосновения казались еще слаще. Лорел, как бы поддразнивая Брендона, иногда дотрагивалась своим языком до его, исторгая из него подавленный стон желания, который усиливал испытываемое ею наслаждение. У нее даже закружилась голова. Трепещущий огонек пробежал по ее телу, зажег пламя в крови, кожа ее, к удивлению самой Лорел, с необычайной готовностью отзывалась на его ласки. Руки Брендона непрестанно поглаживали ее спину по всей длине и все теснее сжимали Лорел в объятиях. Затем одна ладонь соскользнула со спины на грудь и обхватила ее. Лорел вздрогнула в предвкушении чего‑то неизвестного, но прекрасного, и беспомощно повисла в руках Брендона.

Невольная реакция Лорел на ласки Брендона, безусловно, поощряла его, но она была так поглощена неведомыми ей доселе, но бесконечно сладостными ощущениями, что не могла думать, хорошо она поступает или дурно. Она сознавала одно: ей хочется еще, еще Брендона. Он же сквозь тонкую ткань блузки прикоснулся большим пальцем к ее набухшему соску. У Лорел перехватило дыхание, по всему телу пробежал ток, словно от удара молнии, она ощутила жар в чреслах и пустоту в животе.

– Брендон, о Брендон! – постанывала она, не отрываясь от его губ, и эти слова звучали как мольба, которой он не мог не внять. Он поднял покорную Лорел на руки и отнес в тенистое место, подальше от лошадей. Даже когда он положил ее на землю, она продолжала льнуть к нему и осыпать его шею и руки быстрыми пылкими поцелуями.

К Брендону на миг вернулось сознание, и он оторвался от Лорел. Он понимал, что следует остановиться, пока он еще не утратил контроль над собой. Но словно некий тонкий голосок шепнул ему на ухо, что, когда все свершится, Лорел придется выйти за него замуж, и он окончательно потерял голову. Да и как ему было устоять, когда он так долго и так сильно ее желал! Праведными или неправедными путями, но она должна придти к нему! Он снова прильнул губами в девическому рту, отвечая на трепетный зов ее податливой невинности.

Брендон властно обхватил губами рот Лорел, и кровь взыграла в ее жилах. Он ласкал ее тело сквозь одежду, но рукам его не терпелось дотронуться до нежной кожи. Дрожащими непослушными пальцами он расстегнул пуговицы ее блузки и ощутил тепло нагих грудей.

Лорел, будто в полузабытьи, потянула на себя борт рубашки Брендона и обнажила его грудь, покрытую густой растительностью. С благоговением погрузила она свои пальцы в панцирь из темных волос, мягкие завитки которых нежно щекотали ее ладони.

Брендон процеловал дорожку от шеи до уха Лорел и языком пощекотал нежную ушную раковину, отчего ее тело сладостно содрогнулось.

– О Брендон, что ты со мной делаешь? – прошептала она, охваченная любовной истомой.

А он, продолжая касаться губами самых ее чувствительных мест в плечевой впадине и около ключицы, как в горячечном бреду бормотал:

– О Лорел, дорогая, позволь мне любить тебя, дай мне насладиться твоей прелестью…

Ответить Лорел не могла – ей было не до разговоров. Брендон обхватил теплым ртом ее нежную грудь, слегка покусывая и лаская языком сосок. Почти в беспамятстве от блаженства, Лорел еще сильнее прильнула к Брендону, воспламенившись от острого желания телом, чувствуя, что голова ее идет кругом. Не в силах отказаться от запретного удовольствия, которое ей доставляли прикосновения Брендона, она обхватила его широкую голую спину руками, но они как бы сами переместились выше и прижали его голову к груди.

Он наполовину лежал на ней, закинув одну ногу на ее бедро и упираясь в него тем своим органом, который горящим в нем пламенем свидетельствовал о силе его любви к Лорел. Юбка для верховой езды задралась, обнажив длинные стройные ноги. Рука Брендона мягкими движениями поглаживала нежный шелк кожи на внутренней стороне бедра, пальцы его так пылали любовным жаром, что, казалось, оставляли за собой следы. Лорел таяла от небывалого сладострастия. Только почувствовав, что он расстегивает пояс ее юбки, Лорел, внутренне напрягшись, запротестовала.

– О Брендон, – пробормотала она в теплую кожу его плеча. – Мы не должны…

– Ах, Лорел, пожалуйста, дай мне показать тебе, как прекрасна любовь! – прошептал он, подавляя стон вожделения. Оторвав рот от ее груди, он поцелуем заставил замолчать ее дрожащие губы, в то время как руки его быстро сдирали с нее юбку и нижнее белье. Каким‑то образом ему даже удалось стащить с Лорел сапоги, осыпая одновременно поцелуями ее трепещущий живот.

Он окинул горящими, сверкающими, как ртуть, глазами прекрасное нагое тело Лорел.

– Как ты красива, любовь моя! – вымолвил он благоговейно. Под его гипнотическим взором Лорел лишилась последних сил к сопротивлению. Он поднялся, чтобы раздеться, а Лорел, словно скованная по рукам и ногам, не могла оторвать глаз от его наготы и пошевелиться, чтобы прикрыть свою собственную.

Он снова опустился на землю рядом с ней, и ей показалось, что его горячая плоть опалила ее. Дрожащими руками она ощупала трепещущие контуры его теплого тела, совсем не похожего на ее, но такого обольстительного и так замечательно ее дополняющего. Повинуясь пробудившемуся в ней любопытству и все разгорающемуся желанию, она несмело прижималась ртом к солоноватой коже его щек, плеч, мускулистой груди, ощупывая языком мужское тело и втягивая в себя его своеобразный запах.

Брендон, с закрытыми глазами перебиравший серебристые волны ее волос, издал стон.

– Да, любовь моя, прикасайся ко мне, почувствуй, что ты со мной делаешь, – хрипло прошептал он.

Каждый мускул Брендона, которого робко, неумело касалась губами Лорел, вздрагивал и напрягался. Это наполнило Лорел сознанием ее женского могущества, сердце ее бешено колотилось где‑то у самого горла… Между тем его руки и губы свершили с ее телом чудо, какого она не переживала ни во сне, ни наяву – помимо ее воли оно стало жить под Брендоном своей самостоятельной жизнью, затрепетало, задвигалось, и у нее перехватило дыхание. Горячий влажный рот Брендона был вездесущ – он то касался ее губ и плеч, то захватывал в свое лоно поочередно груди, то резвился ниже на мягкой чувствительной коже живота, заставляя мускулы сжиматься и загораться неуемной страстью, прожигая, казалось, своим огнем даже душу Лорел.

Но вот пальцы Брендона скользнули вниз по ее бедру, нащупали и нежно обхватили интимное место, которого еще не касалась рука мужчины, и Лорел снова вся напряглась в тревоге. Но настойчивые ласки сломили последние остатки ее сопротивления, новые волны вожделения захлестнули рассудок, заставили в приступе страсти изогнуться в его руках. Из ее груди вырвался тихий сдавленный стон, ее понесло в новый бурный мир плотских наслаждений. Лорел охватила жгучая истома, она до боли хотела его, хотела слиться с ним воедино, ее снедала жажда любви, которую только он один в целом свете мог удовлетворить.

А его пальцы то поглаживали ее интимное место, то, словно поддразнивая, отодвигались, и Лорел в полубеспамятстве от безудержного стремления отдаться ему до конца, не воспротивилась тому, что он, оказавшись сверху, вступил своей упругой плотью во влажные чертоги ее женского естества.

Когда орудие его страсти нарушило ее плоть, она на миг испугалась. Как ни старался Брендон смягчить атаку, прорыв девственной крепости доставил ей боль, которой она никак не ожидала.

– Спокойно, любовь моя! – Брендон губами поймал и заглушил вырвавшийся у нее стон. – Расслабься, любимая, и мука, обещаю, вскоре обернется блаженством.

Не выпуская Лорел из рук, он ласкал ее и нашептывал слова любви, пока не ощутил, что болезненные ощущения отступили, и она снова готова ответить на его призыв.

Осторожными размеренными движениями он начал двигаться внутри нее, не отрывая взгляда от расширившихся лиловатых глаз, внимательно следя за тем, как страх сменяется восторгом, и ресницы опускаются на зардевшиеся от счастья щеки.

Она вся – телом, сердцем, душой – была полна им. Казалось бы, испытать больший восторг и невозможно, но тут внутри ее женского естества возник новый горячий импульс, настоятельно требовавший выхода. Она схватила Брендона за плечи, вцепившись пальцами в мускулистую мужскую спину, бедра ее заходили в ритме ее бушующей крови и его движений. Помогая Лорел, Брендон подложил руки ей под ягодицы, кое‑что подсказал, и она всецело отдалась завладевшему ею порыву. Он заставлял двигаться ее быстрее и быстрее, дыхание ее становилось короче, а самое ее влекла к себе неведомая вершина, на которую она никак не могла подняться. Вдруг она воспарила на нее, мир вокруг взорвался, на Лорел снизошло дивное чудо. Тело ее разрывалось от экстаза, к ее возгласам счастья присоединился голос Брендона, также ощутившего это чудо, принадлежавшее лишь им одним.

Лорел робкими движениями откинула со лба Брендона влажные каштановые волосы. Он приподнял голову, проникновенно посмотрел ей в лицо; его стальные и ее фиалковые глаза встретились, и он блаженно вздохнул.

– Ах, Лорел, любимая, именно такой я видел тебя в мечтах, чудный мой Лунный Лучик, ангел с серебристыми волосами.

Он вгляделся в нее повнимательнее, и легкая тень набежала на его лицо.

– Ты ничуть не жалеешь, что отдалась мне? – спросил он.

– О Брендон! – ответила она, вся сияя любовью. – Можно ли жалеть после того, как я испытала такое счастье! Никогда не думала, что быть женщиной так удивительно и прекрасно.

– Моей женщиной, – ласково, но твердо поправил ее Брендон. – Отныне ты принадлежишь мне, Лорел, и я тебя никому не отдам. Обещай, что выйдешь за меня замуж, дорогая.

– Да, да, – тихо прошептала она с нежностью и потянулась к нему губами. – Я так люблю тебя, милый. – Она покачала из стороны в сторону его голову, и он снова страстно, взасос поцеловал ее.

Согласившись стать женой Брендона, Лорел, однако, хотела немного подождать.

– Мы должны дать отцу время привыкнуть к этой мысли, я хочу постепенно подготовить его, а не обрушить это на него сразу. А то как бы с ним чего не случилось, – сказала она.

– Я жду тебя, Лорел, больше двух с половиной лет, – взорвался раздосадованный Брендон. – Рекс был против нашего брака прежде, будет против и теперь. Я ему никогда не понравлюсь по той простой причине, что моя фамилия Прескотт. Если ты полагаешь, что каким‑то чудом мы с ним вдруг станем друзьями, то заблуждаешься. Таких чудес на свете не бывает. Он меня презирает, я его тоже. Ах, если бы всемогущий Бог выбрал тебе иного отца!

Эти слова больно задели Лорел, но она продолжала стоять на своем.

– Я должна по крайней мере попытаться на него повлиять, Брендон. Он мой отец. Всю мою жизнь он меня любил и заботился обо мне, я люблю его. Мне не хочется его обижать без крайней необходимости. Иначе он будет считать меня изменницей, предавшей его.

– Будь оно все проклято, Лорел! – в сердцах вскипел Брендон. – Ты держишь его за божество, сошедшее на землю. Он тебе лгал, обманывал тебя, а ты с ним носишься как с писаной торбой!

Но Лорел не отступала.

– Он вырастил меня, как же мне его не уважать? – спокойно произнесла она. – Я не могу разбить его сердце, повернуться и уйти.

– Когда? – холодно спросил Брендон. – Когда ты ему сообщишь?

– Скоро, Брендон, скоро. Обещаю тебе. – Лорел взглянула на Брендона так нежно, что гнев его моментально рассеялся.

– Чем скорее, тем лучше, – отрубил он, притянул Лорел к себе и жадно впился в ее губы. – Не могу же я ждать вечно.

Марту снедало беспокойство, переходившее порой в сильную тревогу. Последние несколько недель Лорел регулярно встречалась с Брендоном Прескоттом. Он пригласил ее на праздник урожая, хотя, ко всеобщему удивлению, появился там также в компании Беки Лаусон и ее детей и даже нес маленького Тома на плечах, когда тот утомился. Судя по виду Лорел, она отнеслась к этому спокойно, но позднее отказалась обсуждать с Мартой.

Вообще все эти дни Лорел мало откровенничала со своей тетей, и Марта подозревала, что знает почему, хотя всей душой хотела бы ошибиться. В последнее время Лорел источала яркое внутреннее сияние. Глаза ее сверкали подобно драгоценным каменьям, улыбка была счастливой, как если бы она познала главные тайны Вселенной или ласки любовника.

Отмечая про себя эти признаки, Марта глубоко вздыхала. Ибо Рекс, напротив, неизменно пребывал в самом мрачном настроении духа и не уставал ругать дочь за то, что она – глупая, принимает приглашения Брендона. Всякий раз как тот заезжал за Лорел, Рекс устраивал скандал. Лорел неоднократно пыталась спокойно поговорить с ним, но Рекс и слушать ничего не желал и, сердито хлопнув дверью, выскакивал из комнаты.

Положение осложнялось еще и тем, что Брендон у всех на глазах ухаживал за Лорел, не забывал и Беки Лаусон, с которой проводил много времени. Марта понимала иногда по выражению лица Лорел, что ее это обижает и приводит в замешательство, и в такие минуты ей так хотелось утешить девушку! Если бы она знала, на какой обман пошли два года назад Рекс и Марта, она бы не чувствовала себя сейчас уязвленной в своем чувстве, бесспорно, очень сильном. У Марты душа болела за племянницу, и угрызения совести неотступно преследовали ее.

Время шло, дни складывались в недели, а Лорел так и не смогла ничего добиться от Рекса. Не в его силах было помешать дочери видеться с Брендоном – недаром она унаследовала упорство многих поколений Бурке, – но ему их отношения претили, и он не давал себе труда скрывать свое раздражение. Он считал своим долгом при каждом удобном случае сообщать Лорел, что Брендона снова видели у Лаусонов, и даже высказал предположение, что Прескотт всякий раз требует с молодой вдовы вознаграждения за сделанный им ремонт.

Напрасно Лорел изо всех сил старалась убедить отца, что Брендон не такое чудовище, каким он его считает, что ненавидеть Брендона не за что. Стоило ей заикнуться, что в один прекрасный день они с Брендоном могут пожениться, как Рекс приходил в неистовство и поднимал крик, от которого, казалось, в доме вот‑вот обрушится кровля. Он угрожал Лорел различными карами, например, обещал лишить наследства или запереть в монастырь. В конце концов Лорел пришла в отчаяние, поняв, что отец никогда не примирится с Брендоном, а о замужестве и речи быть не может… Она разрывалась между двумя мужчинами, которых любила больше всего на свете, и не знала, как быть дальше.

Помимо всего прочего, Лорел боялась, что, устав от бесконечного ожидания, Брендон сделает предложение Беки. Как она ни старалась, ей не удавалось убедить себя, что Брендон безразличен к миловидной вдове, тем более что он не скрывал своего нетерпения. И Брендона можно было понять – время шло, а Лорел все никак не решалась назначить срок свадьбы.

Брендон действительно начал сомневаться в том, что Лорел когда‑нибудь решится против воли отца выйти за него замуж, хотя их бесспорно связывало горячее чувство. Всякий раз в присутствии Лорел его пронзало острое желание, и он вспоминал день их любви. Ему стоило немалых усилий вести себя пристойно на людях, когда он сопровождал Лорел в церковь, на вечеринки или на соседские барбекю[1]. В глубине его души пробуждались воспоминания о нежнейшем шелке ее кожи, о бьющемся от страсти в его руках голом теле, о срывающихся с ее уст стонах наслаждения.

Лорел тоже так устала от нескончаемого ожидания, что Брендону удалось без особого труда уговорить ее встречаться тайно. Поскольку они не могли жить друг без друга, свидания вскоре стали регулярными. Невинные предвечерние прогулки верхом оборачивались блаженными многочасовыми ласками. Во время пикников с приятелями они частенько уединялись. Дальше – больше, они взяли себе за правило рано уходить из гостей, чтобы до урочного часа возвращения Лорел домой успеть насладиться любовью.

Однажды во время прогулки их застиг ливень. Они спрятались от него в полуразвалившейся лачужке на границе владений Брендона, сбросили с себя мокрую одежду, улеглись, с трудом поместившись, на узкую шаткую скамью, и Брендон одарил Лорел любовью как никогда. Подстегиваемый вздохами восторга, издаваемыми Лорел, и ощущением ее шелковистых рук и ног, переплетенных с его собственными, он сполна насладился ею. Лорел со своей стороны также была уверена, что никогда он еще не достигал таких высот в искусстве любви. Счастливая, она, пригревшись, задремала в его объятиях.

– Для разнообразия неплохо вот так понежиться рядом с тобой, не беспокоясь о том, который час, и не опасаясь быть застигнутыми врасплох, – лениво заметила Лорел. – Пока дождь не кончится, меня дома не хватятся.

– Так было бы всегда, будь мы обвенчаны. Я устал, Лорел, скрывать нашу любовь и прятаться по углам, чтобы мимоходом сорвать поцелуй, – с мрачной миной недовольно промолвил Брендон.

Лорел, пытаясь умилостивить Брендона, погладила его мускулистую руку.

– Рано или поздно папе все равно придется уступить, – успокоила она его.

Брендон загоревшимися от гнева и нетерпения глазами впился в глаза Лорел.

– А что, если это окажется поздно, Лорел? Ты не задумывалась о том, какие последствия могут иметь наши тайные свидания? Вдруг ты уже носишь под сердцем моего ребенка? Тебе это не приходило в голову?

Ее округлившиеся аметистовые глаза и побледневшее лицо красноречивее всяких слов сказали Брендону, что Лорел об этом не думала.

– Подумай об этом, Лорел, – посоветовал он сурово. – Подумай как следует, прежде чем позволишь твоему папочке погубить не только нашу с тобой жизнь, но и нашего сына или дочери.

Брендона вне всякой меры распаляло еще и то обстоятельство, что Бурке продолжал красть его скот. Хорошо еще, что он более не покушался на стадо Беки. Значит, какие‑то остатки совести у него были. Ведь каким надо быть закоренелым негодяем, чтобы, убив мужа, продолжать обкрадывать его несчастную вдову! Брендон ни разу не обмолвился Беки о том, сколько собственных денег он вкладывает в ее хозяйство, а она, к счастью, об этом не спрашивала. Им руководила верность клятве, которую он дал умирающему Джиму, а в деньгах он, слава Богу, недостатка не испытывал. Он мог позволить себе помогать Беки, пока она снова не выйдет замуж.

Убедившись, что месячные начались без задержки, Лорел вздохнула с облегчением – одной заботой меньше. Это тем более обрадовало ее, что поводов для беспокойства было предостаточно: настойчивые требования Брендона обвенчаться, частые тайные свидания, упорное нежелание Рекса признать Брендона женихом, постоянная нужда Беки в помощи Брендона. К тому же тетя Марта в последнее время смотрела на Лорел так подозрительно, словно знала, что происходит за спиной Рекса.

– Боюсь, тетя Марта догадывается о наших отношениях, Брендон, – сказала Лорел после свидания в лачужке. – Когда я вернулась домой, она слишком уж внимательно разглядывала мои растрепанные волосы и беспорядок в одежде. Мне показалось, что она сказала далеко не все, что подумала, и, скорее всего, не поверила в то, что я пострадала только от ливня.

– Надо быть слепой, чтобы сейчас ничего не замечать, – откликнулся Брендон. – Поражаюсь, как это твой отец еще не прозрел.

Лицо Лорел омрачилось.

– Он так поглощен злобой и ненавистью к тебе, что не замечает ничего вокруг. О Брендон! Я люблю тебя безумно, но не знаю, как быть теперь.

Не давая Брендону времени выдвинуть в ответ обычные возражения, Лорел бросилась ему на шею и призывно протянула свои губы.

– Обними меня, Брендон! Люби меня!

Польщенный столь откровенными проявлениями пылкой страсти, Брендон предпочел своим давнишним аргументам сладкие любовные утехи. Его губы нашли ее голодный горячий рот, требовавший от него ласки. Он откликнулся с великой готовностью, прильнул к ее губам, а затем раскрылся, открывая доступ языку. Лорел понимала, что, поскольку ей всякий раз удается, благодаря упорству, добиваться согласия Брендона на отсрочку их бракосочетания, ей следует, идя навстречу естественному стремлению мужчины к господству, безоговорочно уступать ему главенство в их любовных отношениях, и она охотно его признавала. В его сильных руках ею овладевало странное безволие, она подчинялась лишь его приказаниям, выполняла лишь его желания и хотела одного – доставить ему такое же наслаждение, какое получала от него сама. А его твердые теплые губы, его длинные тонкие пальцы приносили ей райское блаженство. Чтобы испытать состояние экстаза, ей надо было лишь отвечать на его горячие ласки и возбуждающие поцелуи, что она и делала с великой радостью, завороженная словами любви, которые он нашептывал своим низким бархатным голосом ей на ухо, ей одной во всем мире, и воспламененная огнем внутри себя, который только он один умел возжечь или погасить. И все то время, что он дарил ей свою любовь, она неотрывно смотрела в его блестящие сосредоточенные глаза и знала, что она его навечно.

Но как только они размыкали объятия, Брендоном овладевали иные настроения. Узнав от Лорел, что она не зачала ребенка, он одновременно испытал облегчение и разочарование. Забеременей она, ей пришлось бы немедленно выйти за него замуж. Впрочем, он должен найти способ убедить ее и без этого – его терпение быстро иссякает. Он хочет во всеуслышание гордо называть ее своей женой, будь проклят этот Рекс! Ноябрь не за горами, а в этом месяце исполнится ровно полгода со дня возвращения Лорел домой в Кристалл‑Сити, то есть с того момента, как он стал добиваться Лорел. Частичный успех – обладание ее страстным телом – не удовлетворял Брендона. Она нужна ему вся, целиком, – со всей своей любовью, преданностью и, конечно, супружескими обязанностями.

Однажды на исходе очередного свидания Брендон и Лорел плескались и плавали в холодной речке. Вода, может быть, даже слишком прохладная, приятно освежала после горячих лобзаний. Лучи солнца, просачиваясь сквозь ветки деревьев, ярко высвечивали пряди плывших по воде позади Лорел волос цвета луны. Глаза ее сияли любовью и счастьем – такой прекрасной Брендон еще никогда ее не видел.

Они были так поглощены друг другом, что не услышали приближения верховых. Идиллия была нарушена в тот момент, когда Лорел, случайно бросив взгляд на берег, узрела шесть пар уставившихся на них глаз цвета оникса на шести худых бронзовых лицах. Ее отчаянный придушенный крик заставил Брендона обернуться. Увидев ее перепуганное лицо, он выскочил на берег навстречу непрошеным гостям.

Брендон тут же их узнал и вздохнул с облегчением, хотя лицо его оставалось настороженным. Он заметил, что они крайне заинтересовались Лорел, что, впрочем, его не удивило. Не проявляя никаких признаков тревоги, он спокойно сказал:

– Лорел, оставайся в воде и не двигайся. Все в порядке. Не бойся.

Немного успокоенная его словами, Лорел все же продолжала дрожать и не спускала широко раскрытых испуганных глаз с шестерки, стоявшей у самого края воды.

Брендон, не стесняясь своей наготы, спокойным ровным шагом направился к пришельцам. Если он и волновался, то превосходно это скрывал. Приблизившись, он, к удивлению, Лорел, заговорил с ними самым спокойным образом.

– Здравствуй, Красное Перо. А я уже удивлялся, почему тебя так долго нет.

– Добрый день, Прескотт, – не без торжества произнес индеец. – Твой брат сообщил нам, где тебя найти. И еще он сообщил, что ты скажешь, какой скот можно забрать.

– Выберите по своему вкусу шесть голов на южном пастбище. Только уходя не забудьте заложить вход, чтобы скотина не разбредалась.

Красное Перо стрельнул глазами в сторону девушки, стоявшей в воде.

– А не хочешь ли ты продать нам женщину с зимними волосами? – спросил он.

Лорел вскрикнула от ужаса, но Брендон, подавив улыбку, с серьезным выражением лица отрицательно покачал головой.

– Нет, Красное Перо. Это моя женщина. Да и потом, она тебе не подойдет. Смотреть на нее, конечно, приятно, но она упряма и своевольна, а стряпает отвратительно.

Задетая этими словами за живое, Лорел какими‑то звуками выказала свое недовольство, и Брендон с трудом удержался от смеха.

– Тогда почему бы тебе не обменять ее на женщину получше? – предложил индеец.

– Я надеюсь, что со временем она станет хорошей женой и родит мне сильных сыновей. А есть ее стряпню мне без надобности – у меня на ранчо уже есть повариха.

Индеец с видом философа пожал плечами, давая понять, что согласен с доводами Брендона.

– Если передумаешь, дай мне знать. А если нет, то мы вернемся в будущем году.

Брендон смотрел вслед индейцам, пока они не скрылись из виду. Повернувшись к Лорел, он встретил ее рассерженный взгляд.

– Как ты посмел наговорить такое обо мне, Брендон? – вскричала она.

– А ты бы хотела, чтобы я продал им тебя? – с лукавым блеском в глазах и насмешливой улыбкой поинтересовался Брендон. – Еще не поздно их вернуть.

– Нет! – снова испугалась Лорел, залезая обратно в воду.

Брендон, откинув назад свои волосы, от души расхохотался.

– Лорел, дорогая, не обижайся, я просто хотел отбить у них охоту купить тебя. – Он протянул ей руку. – Вылезай из воды, губы у тебя совсем синие.

– А это безопасно? – Она с тревогой осмотрелась вокруг.

– Можешь не сомневаться. Они пошли за своими коровами и скорее всего забыли о тебе и думать.

Это был новый укол по самолюбию Лорел, но она предпочла оставить его без внимания.

– Кто они такие? Почему расхаживают за пределами резервации?

– Сколько я себя помню, они или их родичи являлись сюда каждый год, – объяснил Брендон, обтирая и согревая Лорел своей рубашкой. – Отец любил говорить, что лучше раз в год подарить индейцам несколько животных, на прокорм зимой, чем следить, как бы они не увели их из стада.

– Никогда не слышала ничего подобного! – воскликнула изумленная Лорел.

«Еще бы, – подумал Брендон, – имея отцом Рекса!»

– Такой порядок всех устраивает и сохраняет мирные отношения между нами и индейцами. Да и потом, мне приятно сознавать, что их женщины и дети не голодают.

Сердце Лорел наполнилось гордостью: он такой добрый, такой разумный, ее Брендон! В памяти всплыли слова, сказанные им Красному Перу.

– А ты и вправду думаешь, что я рожу тебе сильных сыновей? – застенчиво спросила она, опустив ресницы.

– Уж постарайся, иначе я передумаю и продам тебя Красному Перу! – пригрозил он и заключил ее стройное тело в свои могучие объятия.

Лорел с готовностью обвила руками его шею и погрузила пальцы в гущу его волос.

– Нет, не продашь, – прошептала она, пригибая его голову к себе.

– И верно – не продам! – согласился он, теплым дыханием согревая ее губы и покусывая углы жадного рта. – Не продам и через тысячу лет!