ГЛАВА 5. Эхо предгорий подхватило и повторило на разные лады глухой гул отдаленного грома, яркая молния сорвалась с вершины гор и прочертила горизонт в направлении к

Эхо предгорий подхватило и повторило на разные лады глухой гул отдаленного грома, яркая молния сорвалась с вершины гор и прочертила горизонт в направлении к западу от лагеря. Неподвижность в воздухе не нарушало ни малейшее дуновение ветерка.

Брендон и его спутники с беспокойством вглядывались в небо.

– Затишье перед бурей, – пробормотал один из парней, и все согласно кивнули.

Гроза давно набирала силы и в ближайшие часы, несомненно, с адской жестокостью ринется на них с затянутого мрачной тучей неба.

Чуя приближение грозы, скот пришел в волнение. Напуганное громом и молнией, стадо скорее всего начнет метаться, и, чтобы оно не разбежалось, пришлось усилить охрану.

– Может все‑таки пронесет? – с надеждой, вопреки своим предчувствиям, проговорил Джим.

– Вряд ли! – с раздражением отозвался Брендон. – Уж если не везет, то не везет во всем! Удача не про нас, возьми хоть последние месяцы.

– Да, да, ты прав, – пробормотал Джим. – Съезжу‑ка я к ребятам, помогу им сдержать этих тварей, когда они начнут бесноваться. В такие минуты все бы отдал, лишь бы они были поспокойнее.

– А ты, Джим, спой им колыбельную, – усмехнулся Хенк, также собиравшийся в стадо.

– Не стоит, пожалуй. Если верить суждению Беки о моих вокальных данных, пением я могу лишь навредить, – засмеялся Джим. – Скотина – она и есть тупая скотина, но уши‑то имеет.

Брендон невесело улыбнулся шутке Джима.

– Сменю тебя часа через два, – сказал он другу.

– Идет. А пока попробуй вздремнуть. Ночь, дружище, будет длинной.

Брендон попытался заснуть, но и он, точь‑в‑точь как животные, был словно натянутая струна. Отказавшись, наконец, от бесплодных попыток, он пошел к костру – подкрепиться горячим крепким кофе, который всегда стоял на огне наготове.

Только он сделал последний глоток, как на горячие камни вокруг костра с шипением упали первые тяжелые капли дождя. И немедленно, без дальнейшего предупреждения, словно разверзлись небеса, или где‑то наверху взорвалась невидимая плотина, хлынул ливень, вмиг промочивший все и вся вокруг.

Те, кто оставался в лагере, бросились под сень естественных укрытий, по пути поспешно набрасывая на себя накидки и натягивая шляпы как можно ниже на лоб. Молния озарила ослепительным светом окрестности, за ней последовал оглушительный удар грома, который исторг из животных рев ужаса. Они разом пришли в движение, но пока не разбегались. У Брендона перехватило дыхание, он громко выругался.

Дождь лил сплошным потоком, образуя плотную шевелящуюся завесу. Ночной мрак рассеивали только молнии, все чаще рассекавшие зигзагами покрытое тучами небо.

Ковбои, даже не видя стада, ясно себе представляли, в какое волнение оно пришло. В промежутках между оглушительными ударами грома было слышно, как скот мычит и громко бьет копытами. Люди бывалые, ковбои, не ожидая приказаний, кинулись седлать коней и помчались на выручку к тем, кто охранял стадо.

Брендон, не обращая внимания на струи, стекавшие с полей шляпы ему на лицо, поскакал туда же, где, по его расчетам, находились Хенк с Джимом. Дорогу освещали лишь то и дело сверкавшие молнии, но лошадь, повинуясь врожденному инстинкту, безошибочно несла его в нужном направлении. Вот и стадо, пока что еще сохраняющее свою монолитность. «Может, и удастся удержать его, если счастье улыбнется», – подумал Брендон.

Вдруг слева от него на уровне земли в промежутках между двумя молниями в кромешной тьме равнины вспыхнул какой‑то огонек, и секундой позже что‑то прогремело. Обострившееся в этой обстановке чутье моментально подсказало Брендону, что это выстрел, он машинально пригнулся к седлу, и пуля просвистела над его головой. Скорее всего, это был сигнал к стрельбе, за которым последовало несколько залпов, служивших как бы аккомпанементом тяжелым, оглушительным раскатам грома. Обезумевшие от страха быки с громким ревом рыли землю копытами и метались из стороны в сторону, не зная, куда бежать. Но тут опять раздались выстрелы, и быки, выйдя из состояния нерешительности, дружно бросились вперед.

Темнота не позволяла разглядеть ничего, кроме движущейся массы животных. Под секущими струями ливня было не отличить врага от друга, стрелять по темным верховым было слишком рискованно. Брендон сразу понял, что воры решили воспользоваться хаосом, вызванным грозой, и он бессилен им помешать.

Стадо меж тем с каждой секундой ускоряло свой бег, рядом мчались ковбои, пытаясь обогнать стадо и перерезать ему путь. Они не слышали выстрелов и, ничего не подозревая, напрягали все силы ради одной цели: остановить охваченное паникой стадо. Одни всадники скакали рядом, пытаясь восстановить порядок и не дать перепуганному стаду рассыпаться, другие кидались вдогонку за отделившимися от общей массы быками и гнали их обратно.

Потребовалась не одна минута, чтобы эта неистовая гонка увенчалась успехом. Сначала постепенно замедлили бег отдельные животные, их примеру последовали ближние, а затем и остальные, и порядок отчасти восстановился, по крайней мере в этот момент. Но ковбои понимали, что радоваться рано, ничтожнейшего повода достаточно, чтобы их подопечные снова обратились в бегство.

Видя, что скот мало‑помалу успокаивается, Брендон повернул своего коня назад и, стараясь перекричать шум дождя и грохот грома, приказал находившимся рядом ковбоям следовать за ним. Небольшой отряд бросился в погоню за грабителями, не обращая внимания на то, что несколько животных вырвались в другую сторону. «Пусть, – думал Брендон, – лишь бы удержать все стадо». Главным было догнать воров, которые под покровом ночи и грозы сумели неплохо поживиться.

Сказать, что Брендон разгневался, значит ничего не сказать – им овладела бешеная ярость. Не замечая бьющего в лицо дождя и порывов ветра, силящегося сорвать его с седла, он гнал коня вслед за темной массой движущихся впереди животных и людей. Вряд ли ему удастся в ночном мраке изловить их, но он во всяком случае приложит к этому все силы.

Воры, гнавшие перед собой украденный скот, двигались несколько медленнее, чем догонявший их Брендон со своими людьми, и, чтобы задержать его, несколько преступников отстали и открыли огонь. Теперь выстрелы звучали с обеих сторон.

Понимая, что преследовать всю шайку в непроглядной тьме невозможно, Брендон решил сосредоточить усилия на этом малочисленном арьергарде поблизости от себя. Но и он вскоре исчез – стрелявшие один за другим растворились в ночи.

Брендон пустил лошадь рысью, до боли в глазах всматриваясь в темноте. С его уст сорвалось ругательство: он не только не видел ни зги, но и не слышал за шумом дождя стука копыт лошадей, уносивших преступников.

– Проклятие! – повторил он, сознавая собственное бессилие, и тут же чуть не вылетел из седла. – Что за черт? – удивленно вскричал он. Приглядевшись, различил чуть ли не под самыми копытами какое‑то препятствие неопределенных очертаний. Подъехавшие люди Брендона определили, что это бездыханное тело человека, скорее всего, одного из похитителей скота. Его перевернули на спину.

– Он мертв, хозяин, – произнес кто‑то, пощупав пульс.

– Я так и думал, – сказал Брендон. – Наконец‑то хоть один из них попался нам в руки, но и он ничего не сможет рассказать. – Брендон повернул лошадь обратно к лагерю. – Возьмите труп с собой. По крайней мере узнаем, кто это.

В лагере Брендона ждала еще одна новость, ужаснее и печальнее которой не могло быть ничего даже в эту злосчастную ночь. На въезде в лагерь его встретил взволнованный Хенк, не похожий на себя.

– О Брендон! – воскликнул он, беря лошадь брата под уздцы. – Джим ранен. Мы положили его в продовольственный фургон, ему нужен врач, и немедленно!

Брендон соскочил с лошади и побежал к фургону.

– Можно ли его перенести? – спросил он.

– Нет, он слишком плох. За врачом уже поехали, но вряд ли он успеет, – запинаясь, с трудом проговорил потрясенный Хенк.

Он не преувеличивал. Брендон, едва взглянув на Джима, понял, что минуты его жизни сочтены. Лицо друга покрывала смертельная бледность, проступавшая даже сквозь слой грязи, из носа и рта непрерывной струйкой текла кровь. Густые русые волосы были испачканы кровью в том месте, куда пришелся удар бычьего копыта. Разбитый и раненый, Джим лежал неподвижно, из его груди со свистом вырывалось неровное дыхание вперемешку с глубокими стонами агонии.

– По нему не только прошлись быки, его подстрелили, – объяснил Сэм, поддерживавший голову Джима.

Брендон с исказившимся от волнения лицом наклонился к Джиму и осторожно взял его руку в свою.

– О Господи, Джим! – простонал он в бессильном отчаянии.

Джим раскрыл глаза, рот его скривился от мучительного усилия что‑то произнести. Единственное слово, которое он смог выдавить из себя, было «Беки».

Брендон кивнул, слезы застилали ему глаза.

– Не беспокойся, Джим, я позабочусь о них, – пробормотал он осипшим голосом. Он хотел было посоветовать другу не разговаривать зря и поберечь силы. Но Джим сознавал, что умирает, и лгать ему было бессмысленно.

Джим попытался поблагодарить Брендона, но по его разбитому телу прошла судорога, искаженные от боли черты лица начали расправляться, удерживаемая Брендоном рука повисла плетью, и тот понял, что Джима не стало.

– Я отыщу мерзавца, чьих это рук дело, – с гневной решимостью дал он последнюю клятву другу, от которого отлетали последние признаки жизни. – Они поплатятся за это. Клянусь тебе, Джим, – и Брендон с трудом подавил стоявшие в горле горестные рыдания.

Когда утром следующего дня Лорел увидела в окно подъезжающего к воротам дома Брендона, сердце ее запрыгало в груди от радости. Но едва в ответ на его повелительный стук она открыла дверь, Брендон довольно невежливо отстранил ее и решительно направился мимо нее в дом.

– Где твой отец? – сурово спросил он с каменным сердитым лицом. Таким она его еще не видела.

– На пастбищах, – невольно нахмурившись, растерянно ответила Лорел. – Как и все вокруг, готовится перегонять скот.

Глаза Брендона сверкали жаждой возмездия.

– Где его лагерь? – прорычал он без тени нежности в голосе и во взгляде.

– А в чем дело? – пролепетала Лорел.

Этот вопрос окончательно вывел Брендона из себя. Потеряв остатки самообладания, он грубо схватил ее за плечи и начал так трясти, что у бедняжки застучали зубы.

– Где он? – снова взревел он.

– У‑у‑у с‑с‑северной и‑и‑извилины реки, – еле выговорила, запинаясь, Лорел.

На ее побледневшем лице ярко выделялись округлившиеся от страха большие глаза.

Он опустил ее так резко, что Лорел стукнулась об стенку.

– Что ты от него хочешь, Брендон? – закричала она. – Что случилось? – Он походил на безумца, и Лорел не на шутку перепугалась.

Брендон посмотрел на нее сверху вниз с беспредельной ненавистью.

– Сегодня ночью убили Джима Лаусона, – отрубил он.

– О Брендон! – У Лорел от ужаса перехватило дыхание, лавандовые глаза зажглись жалостью. Ничего удивительного, что он так взволнован. – Папа расстроится ужасно, он всегда так хорошо отзывался о Джиме.

Брендон круто повернулся на каблуках, направляясь к своей лошади.

– Расскажи это кому‑нибудь еще, Лорел, например, Беки, – отрезал он. – Она, может, и поверит тебе, но не я.

Он так поспешно сбежал с крыльца, что Лорел еле‑еле его догнала.

– Постой, Брендон, подожди, пожалуйста! Какое отношение смерть Джима имеет к моему отцу?

Уже сидя в седле, он с презрением оглянулся на нее и выпалил:

– Спроси своего папашу, Лорел. Ты же молишься на него. Его слово для тебя свято, не так ли?

Обиженная и огорченная, Лорел отрицательно покачала головой, да с такой силой, что ее серебристые волосы взлетели и опустились обратно на плечи.

– Все равно ничего не понимаю, – сказала она быстро. Но ее слова мог услышать только ветер, потому что Брендон уже скакал вдали, и его спутники с трудом за ним поспевали.

– О Брендон, – вырвался стон из груди Лорел. – Что же происходит?

Брендон вместе со своими спутниками ворвался в лагерь Рекса, который сразу попался ему на глаза, – Бурке! – вскричал Брендон.

Рекс, защитив глаза от солнца ладонью, повернулся в сторону быстро приближавшегося Брендона.

– Что тебе надо, Прескотт? – резко спросил он.

Брендон подал знак одному из своих людей, и тот, подъехав к Рексу, сбросил к его ногам застывший труп.

– Сдается мне, что это ваш человек, – прорычал Брендон.

Рекс взглянул мертвому в лицо.

– У меня он не работал. Я вообще вижу его впервые. А в чем дело? – Он посмотрел Брендону прямо в глаза и спокойно выдержал его злобные взгляд.

– Хватит играть в прятки, Бурке! – вскричал Брендон. – И ты, и я прекрасно знаем, что угоны скота – дело твоих рук.

– Угоны скота? – взвился Рекс. – Да как ты смеешь являться ко мне на рачно с такими заявлениями! – Его лицо покрылось пятнами гнева. – Ты спятил, совсем как твой отец, но даже у него хватало ума не обвинять человека с бухты‑барахты, безо всяких улик.

Ярость исказила красивые черты Брендона до неузнаваемости.

– Я добуду улики, Бурке! Будь спокоен, добуду! И докажу, что это твои люди убили вчера Джима Лаусона!

Рекс грозно прищурился.

– Вон с мой земли, Прескотт! И не попадайся мне на глаза рядом с моей дочерью! Ты просто обезумел с этими твоими выдумками о грабежах и убийствах!

– Безумен я или нет – это никак не могло погубить Джима, – прорычал Брендон. – И не из‑за моих выдумок жена Джима билась сегодня утром в истерике над холодным телом мужа. – Ненавидящие глаза Брендона сузились до ширины стального лезвия, ноздри раздувались от возмущения.

– Надеюсь, угрызения совести проедят тебе нутро, Бурке, особенно при мысли о Беки и ее осиротевших детях, – процедил он сквозь зубы. – Но попомни мое слово, я позабочусь о том, чтобы ты сполна заплатил за свои злодеяния. И прежде чем тебя вздернут, ты еще повизжишь, умоляя о пощаде. Уж это удовольствие я тебе доставлю!

– Убирайся с моей земли, пока я тебя не вышвырнул! – закричал Рекс, нисколько не убоявшись угроз. – И держись подальше от Лорел! – предупредил он Брендона, повернувшего свою лошадь.

Брендон противно хихикнул.

– Это почему же? – презрительно поинтересовался он. – Ты боишься, что в приступе страсти она может разболтать мне твои тайны, Бурке? Или бедная девочка не знает о ночных подвигах своего отца? Тогда я постараюсь просветить Лорел на этот счет, когда стану нашептывать нежные слова ей на ушко. Интересно, что она тогда подумает о своем дорогом папочке?

Рекс заметно побледнел.

– Только дотронься до моей дочки – и я тебя убью, Прескотт! – пригрозил он.

– А может, я уже дотронулся! – издевательским тоном заявил Брендон. – Подумай об этом, когда в следующий раз соберешься воровать мой скот. Может, ты обкрадываешь своего будущего зятя. – Он нагло захохотал и пустил коня вскачь, а Рекс еще долго плевался в его сторону и выкрикивал ругательства.

Дома Рекс застал взвинченных до предела Лорел и Марту. Едва он переступил порог дома, как Лорел засыпала его вопросами.

– Все в порядке, папа? Брендон нашел тебя? Он сказал, что умер Джим. Почему он хотел видеть тебя по этому поводу? Что происходит? И почему ты внезапно приехал?

Рекс налил себе спиртного и устало опустился на стул.

– Я приехал потому, что мне надо поговорить с тобой, дочка, – сказал он без обиняков, испытующе глядя на нее своими серьезными голубыми глазами.

– О чем же? – нахмурилась Лорел.

Рекс насупился, его брови сошлись на переносице, что не предвещало ничего хорошего.

– О Брендоне, о чем еще! – выпалил он и без лишних слов перешел прямо к делу. – Ты с ним спала, девочка?

Открыв рот от изумления и обиды, Лорел, ничего не понимая, уставилась на отца, а Марта ошалело переводила взгляд с одного на другого.

– Что за вопросы ты задаешь, папа! – воскликнула Лорел.

– Рекс! – подала голос Марта. – Я просто не верю своим ушам. Откуда у тебя такие мысли?

Рекс, не отрываясь, смотрел в ошеломленное лицо Лорел.

– Так ты спала с ним? Твой мнимый любовник намекает на это! – не унимался Рекс.

Слезы навернулись на глаза Лорел, придав им блеск аметистов.

– Я не верю тебе! – закричала она. – Брендон не мог, не мог так сказать!

– Представь себе, что сказал, и не далее как сегодня, и вообще нес несусветную чушь. У него даже хватило наглости обвинить меня в смерти Джима Лаусона! – Рекс захлебывался от ярости при одном воспоминании о визите Брендона.

Марта охнула и вдруг побледнела.

– Как? Почему? – пролепетала она.

– Потому что он думает, что попавший к ним в руки грабитель работает у меня.

– И в самом деле? – сдержанно спросила Лорел. Она еще не простила отцу нанесенной обиды.

– Нет, – отрезал Рекс. – Я его никогда в глаза не видел.

– За что же он убил Джима Лаусона и почему сказал, что работает у нас? – спросила Марта.

– Он был немногословен, ибо был мертв, – усмехнулся Рекс. – Со временем, наверное, что‑нибудь прояснится, пока же со слов Прескотта известно лишь, что Джима Лаусона убили выстрелом в спину.

Обе женщины горестно вздохнули. «Неудивительно, что Брендон был сам не свой», – подумала Лорел. Теперь стало понятнее, почему утром Брендон вел себя так странно. Его лучшего друга застрелили, причем самым подлым образом – выстрелом в спину, когда он не мог защищаться. Бедная Беки осталась без хозяина ранчо с двумя маленькими детьми на руках! Какое горе!

В голубых глазах Рекса снова вспыхнул гнев.

– Выбрось Прескотта из головы, Лорел! – твердо заявил он. – Я запрещаю тебе встречаться с ним!

Лорел немедленно ощетинилась.

– Папа, мы уже говорили на эту тему.

– Да, но это было до того, как он обвинил меня во всех смертных грехах, начиная от воровства и кончая убийством! – гремел Рекс.

– Он был обозлен и расстроен смертью Джима, что вполне естественно. Кто это может с легкостью отнестись к убийству друга?

– Он хитрая лживая лиса, как и все его семейство! – закричал Рекс. – И я требую, чтобы ты держалась от него подальше, иначе поедешь обратно к школу в Бостон.

– Ну нет, на этот раз ничего не выйдет, – мрачно произнесла Лорел, не сводя с отца твердого решительного взгляда.

Узнав, что Лорел решила поехать на похороны Джима Лаусона, Рекс запер дочь в ее комнате на втором этаже. Недолго думая, Лорел натянула на себя штаны, засунув платье, шляпу и туфли в наволочку, и вылезла через окно на крышу крыльца, а оттуда по столбу спустилась на землю. Крадучись сквозь кусты, она обошла вокруг дома, убедилась, что вокруг ни души, и юркнула в конюшню. Там Лорел переоделась в принесенное платье, оседлала лошадь и, сидя боком на дамском седле, никем не замеченная, выехала со двора.

Священник как раз начал читать заупокойную молитву, когда она присоединилась к группе провожающих и встала рядом с Деборой Уэрлинг.

– Я все гадала, придешь ты или нет, и до последней минуты ждала тебя около дома, – шепнула ей Дебора.

– У меня нелады с отцом, потом расскажу, – также шепотом ответила Лорел. Из‑под опущенных ресниц она незаметно осмотрела зал в поисках Брендона.

Он стоял рядом с горестно всхлипывающей Беки и одной рукой обнимал ее за плечи, не давая юной вдове упасть. Лицо его было воплощением скорби, печальные глаза походили на мрачные серые тучи. Во время службы он оглянулся на Лорел, притянутый ее взором, и тут же гневно поджал губы, пробуравив ее недобрым взглядом. И отвернулся, словно и не заметил ее.

Лорел внутренне вся сжалась. Он явно продолжал сердиться, хотя она не чувствовала за собой никакой вины. С грустью и затаенной любовью она наблюдала за тем, как он вместе с Беки принимает слова сочувствия от друзей. Затем он усадил ее с детьми в экипаж и повез на рачно Лаусонов, так и не удостоив Лорел прощальным взглядом.

«Он обращается с ней, как с хрупкой вазой», – с горечью и болью в сердце подумала Лорел, хотя в глубине души понимала, что она не права. Уж не попытается ли он второй раз завоевать свою истинную любовь?

В последующие дни эта мысль не раз посещала ее. Брендон снова исчез. Сначала Лорел терпеливо ждала его, так как знала, что он отправился вдогонку своему стаду, помогать ковбоям, однако, вернувшись, он не давал о себе знать, и до Лорел дошли слухи, что он много времени проводит у Лаусонов.

Хотя это ранило ее в самое сердце, у нее и в мыслях не было бежать из города. Даже наблюдая, как Брендон с покровительственным видом законного супруга сопровождает Беки в поездках в город или в церковь, Лорел поднимала голову выше и старательно изображала беспечную улыбку.

Большинство ее друзей не подозревали, как глубоко на самом деле уязвлена Лорел поведением Брендона, и только Дебора видела ее насквозь.

– Мне жаль, что все так нескладно получается, – искренне сказала как‑то раз Дебора.

Лорел пожала плечами.

– Это звучит как извинение. Ты‑то тут при чем?

– Ни при чем, конечно, но мне бы хотелось помочь тебе. Не могу видеть тебя такой расстроенной.

– Значит, это бросается в глаза? – вздохнула Лорел. – А я‑то думала, что мне удается скрыть мое настроение.

– Вообще‑то ты держишься молодцом, Лорел, но я слишком хорошо тебя знаю, чтобы не понимать, каково тебе.

Рекс с Мартой тоже понимали. Марта видела тоску в глазах племянницы, слышала, как она поздней ночью всхлипывает в своей комнате, и старалась быть особенно ласковой с ней, угадывать каждое ее желание.

Иное дело Рекс. Он не мог не радоваться такому повороту событий и не уставал твердить Лорел, какой слепой дурочкой она была, не замечая явного влечения Брендона к Беки. Все ходившие по городу сплетни на эту тему он исправно приносил домой и до мельчайших подробностей пересказывал Лорел.

– Я слышал, что Прескотт починил забор перед домом Лаусонов, – многозначительно говорил он. Или:

– Прескотт вот уже третий день красит конюшню у молодой вдовы.

Лорел до скрипа в зубах сжимала губы, чтобы не прикрикнуть на отца, и лишь одаривала его испепеляющим взором.

В яркий солнечный день октября Лорел отправилась с Деборой в город. Они походили по магазинам и уже шли с покупками в кафе‑мороженое, когда Дебора вдруг вспомнила, что забыла купить матери заказанные ею синие нитки.

– Давай добежим до Миллера! Тут рядом, – сказала Дебора.

– О нет, Дебора! – Лорел молитвенным жестом подняла руки вверх. – Пощади! Ни за что больше не пойду в этот магазин – Этель вечно сует нос не в свои дела и снова замучает меня вопросами. Лучше я подожду тебя здесь, а ты постарайся обернуться побыстрее. Я и так уже без ног и умираю от жажды.

Дебора побежала за нитками, а Лорел заинтересовалась часами, выставленными рядом в витрине. Не прошло и пяти минут, как из соседнего кабака вывалились два в стельку пьяных ковбоя и, пошатываясь, двинулись в ее сторону. Лорел, не дыша, исподтишка наблюдала за ними, не зная, как поступить – оставаться на месте, в надежде что они ее не заметят и пройдут мимо, или бежать на поиски Деборы. Она, однако, не успела и глазом моргнуть, как тот, что был повыше ростом, воззрился на нее. Он ткнул своего товарища локтем в бок, тот выпучился на Лорел, и оба, улыбаясь по‑идиотски, заковыляли к ней.

– О Господи! – прошептала Лорел, жалея, что не успела убежать, и быстро пошла в противоположную от пьянчуг сторону.

– Эй, девонька! – раздался за ее спиной хриплый голос. – Куда же ты?

Лорел обернулась, чего, конечно, не следовало делать, чуть не наступила на нижнюю оборку своего платья, споткнулась, и пакеты с покупками, выпав из ее рук, рассыпались по земле. Оба пьяных, не сводя с нее мутных глаз, мигом подскочили к ней. Лорел с сильно бьющимся от страха сердцем попятилась назад, стараясь не наступать на свертки.

– Куда ты, пташка, так торопишься? – спросил маленький, обдав Лорел винными парами.

Второй вытянул руку, пытаясь схватить Лорел за плечо, но она во весь голос завопила:

– Не трогай меня!

Пьяным это показалось очень забавным, они громко захохотали.

– Слышь, Джесс? Маленькая леди желает меня! – объявил высокий собутыльнику.

– Вот уж нет! – откликнулся Джесс. – Кто это тебя пожелает? Мул – и тот, Чарли, рядом с тобой красавец.

Лорел все пятилась и пятилась, пока не уперлась спиной в стену, оглядываясь вокруг в поисках спасительной лазейки или спасителя. Увы! Улица была пуста, хотя две идущие в отдалении женщины с негодованием наблюдали эту сцену, но вид у них был не менее испуганный, чем у Лорел.

– Пойдем куда‑нибудь, милашка, выпьем вместе, а? – предложил парень, которого звали Чарли. – Тогда и решишь, с которым из нас хочешь познакомиться поближе.

– Да‑да! – еле ворочая языком, подхватил Джесс. – Увидишь, как будет весело.

– Идите куда шли, а меня оставьте в покое, – громко потребовала Лорел в надежде, что суровый тон подействует на них отрезвляюще.

Джесс посмотрел на нее налитыми кровью глазами.

– Ты что, воображаешь себя королевой или по крайней мере фрейлиной? – Он опять протянул руку, на этот раз к шляпе Лорел, но промахнулся.

– Это твоя корона, что ли? – промычал он, а Лорел, вскрикнув и стараясь отодвинуться как можно дальше, чуть ли не вжалась в стену.

– Ах, Джесс, не пугай ее, – взмолился Чарли. – Ты все испортишь, а такой хорошенькой девчушки я давно не видел.

– Хорошенькая девчушка моя, – раздался вдруг знакомый глубокий голос. За парнями возвышалась могучая фигура Брендона, который с высоты своего роста взирал на них своими стальными сузившимися глазами, не предвещавшими ничего хорошего. – Она принадлежит мне, и никому другому.

Высокий парень, Джесс, уставился пьяными глазами на Брендона.

– Получишь обратно, когда мы с ней наиграемся, – объявил он воинственно и сделал шаг по направлению к Брендону, но был остановлен сильным ударом сначала в челюсть, а затем в живот, от которого сложился пополам. Не успокоившись на этом, Брендон нокаутировал незадачливого ухажора, и тот, потеряв сознание, пластом рухнул наземь.

Чарли от этой сцены несколько протрезвел и, решив искать счастья в другом месте, насколько это позволяли непослушные ноги, поспешил удалиться.

Теперь, когда опасность миновала, силы покинули Лорел. Она прислонилась к стене, чтобы не упасть, и с облегчением глубоко вздохнула.

– Спасибо, Брендон, – прошептала она с благодарностью. – Не знаю, откуда ты взялся так неожиданно, но от радости, что вижу тебя, я могу расплакаться.

Он обхватил голову Лорел своими большими руками и, нависнув над ней, внимательно вгляделся в лицо.

– Какого дьявола ты разгуливаешь одна по городу? – сердито спросил он.

– Я… я не одна, – вымолвила она смущенно.

– Как это не одна? – возразил он.

– Мы с Деборой ходили за покупками. Она за чем‑то вернулась в магазин, а я осталась ждать ее, – оправдывалась Лорел. – Ее и нет‑то каких‑нибудь несколько минут.

– Вполне достаточно, чтобы ты влипла в неприятности. Скажи, Лорел, что бы ты делала, не появись я?

– Сама не знаю, – созналась она, сглотнув слюну. – Побежала бы, стала звать на помощь, кричать…

– Именно на твой крик я и прибежал, милая, – улыбнулся он насмешливо.

– Я так рада, – отозвалась она, глядя на него любящими глазами.

– Я тоже, – откликнулся Брендон после небольшой паузы. Он глубоко вздохнул и покачал головой. – Милая, милая Лорел, ну что же мне с тобой делать? – спросил он ласково.

– А что ты хочешь со мной делать? – спросила она шепотом, всматриваясь в его лицо, в котором надеялась увидеть нежность и наконец увидела.

Он снова взял ее голову в руки и побаюкал, как младенца, из стороны в сторону.

– Я хочу владеть тобой, любить тебя, никогда от себя не отпускать, – сказал он, настолько приблизив свои губы к ее рту, что она чувствовала его дыхание. – Я хочу зацеловать тебя, чтобы ты в моих руках растаяла, как нагретый воск. – И в подтверждение своих слов он впился губами в ее рот на радость появившейся Деборе и нескольким другим прохожим, с удовольствием наблюдавшим за ними.

«Наедине они ссорятся, а на людях милуются, – насмешливо подумала Дебора. – Хотелось бы знать, когда они, наконец, прекратят бороться и начнут поступать наоборот».