Не хлебом единым

Борис Борисович Шарапов на однофамильца из популярного кинофильма «Место встречи изменить нельзя» не похож. Он полный антипод. Небольшого роста, худенький, в очках, типичный отличник, которого обижали одноклассники в школе. Когда Боря вырос, то понял – деньги, вот эквивалент настоящего счастья и власти над людьми. Есть деньги, есть уважение и любовь окружающих. Маленький мужчина в большой бронированной машине так же сексуален, как Андрей Шевченко на футбольном поле во время чемпионата мира. Женщины смотрят на него с особым вожделением, хотя ничего не понимают в футболе. Не на футбол же они, в самом деле, смотрят! Большие деньги – большое вожделение.

Маленький Боря стал большим Борис Борисычем, когда его капитал перерос сумму в миллион долларов. Хлебный бизнес процветал, Шарапов его постепенно расширял, в Задорожье он построил производственные цеха, где лепили пельмени и вареники новые, умные машины. Борис Борисович жестко теснил конкурентов: не раз в их продукции находились мышиные хвостики, пряди женских волос, а последняя находка и вовсе взбудоражила город.

Пенсионер Иван Иванович Лютиков нашел в пельмене резиновое изделие, если бы в упаковке! Во время семейных посиделок презерватив, наполненный семенной жидкостью, треснул у Ивана Ивановича во рту, скомпрометировав ветерана перед взрослыми внуками за праздничным ужином.

На пресс‑конференции, которую организовало «Управление по делам потребителей Задорожья», Иван Иванович кричал так, как будто от одного укуса пельменя мог серьезно забеременеть, и что самое страшное – черт знает от кого.

Извращенца не поймали, зато продукция конкурентов перестала пользоваться спросом у горожан. Журналисты в освещении инцидента проявили небывалую активность, Борис Борисович за жесткую критику в адрес конкурирующей торговой марки щедро им заплатил. Он любил учиться, читал умные книги по черному пиару, общался с деловыми людьми, набирался опыта. Мечтал о новых бизнес‑горизонтах, в пищевой сфере Шарапов достиг финансового потолка, остальные бизнес‑ниши в Задорожье оказались заняты.

Остались проституция, и то частично, наркотики, оружие. Провокационные мысли периодически сверлили расчетливый мозг Бориса Борисовича, бродили его потаенными извилинами, но он никак не мог переступить черту. Жена, двое очаровательных детей живут в Задорожье. В родном городе его деловая репутация, по мнению местных акул пера, белая и пушистая. Грехи, конечно, имеются. Бизнес‑среда агрессивна и коварна, в ней выживает сильнейший, кто способен на отчаянные поступки и умеет не оглядываться назад. Борис Борисович научился смотреть только вперед, видеть цель и не замечать препятствий. Звонок Черткова нарушил четкий распорядок его дня, который Шарапов строго соблюдал. Черт предложил ему срочно встретиться в «Филине».

«Филин» – небольшой ночной клуб на берегу Днепра, открытая площадка, причал. Больших денег клуб не приносил, но являлся любимым детищем Бориса, здесь он забывал о бизнесе и семье, знакомился с девушками и отрывался до утра. Очень удобно, жене Шарапов говорил, что контролирует доходы клуба, а сам раз в неделю тешил мужское самолюбие с очередной смазливой студенткой в специально оборудованной комнате, которая у его друзей пользовалась огромным спросом.

Черт на встречу в «Филин» опаздывал. Боря грыз ногти, старая привычка напомнила о себе. Успешный бизнесмен нервничал, пил крепкий кофе без сахара и наблюдал за белым катером, который перевозил горожан с правого берега на левый. Шарапов давно мечтал о красивом катере, он не раз представлял, как причалит к берегу, выйдет на причал, где расположена летняя площадка его клуба. Ух, все девки его!

– День добрый, – Чертков протянул Шарапову руку.

– Садись. Кофе, чай?

– Водки холодной и хорошей закуски. Боря, есть серьезный разговор.

Шарапов встрепенулся, он почувствовал – запахло деньгами. Через пять минут на столе красовалась бутылка охлажденной «Родненькой» в окружении мясной нарезки, овощей, селедки, бутербродов с черной икрой. Они выпили, закусили, породнились, холодная водка в жаркий день хорошо пошла. После второй рюмки у них появились точки соприкосновения, после третей – общее важное дело.

– Боря, посмотри, кто руководит городом? Старперы. Я хотел землю для строительства теннисных кортов взять – не дали, суки! Взятку такую заломили, ни одна теннисная школа не окупится. С промышленных отвалов согнали, там столько денег! Как вспомню, жить не хочется… Ты мусорный завод хотел построить – дуля с маком. У нас есть бабки, власти нет. Мне надоело за каждый чих в этом городе платить.

– Тема понятна. Саня, что ты предлагаешь?

– Нам в городском совете необходимо большинство, свои депутаты, свой мэр.

– Копейка никогда под нашу дудку плясать не будет, его индусы кормят, – категорично заявил Шарапов.

Индусами в Задорожье называли мафиозную группировку, которой удалось завладеть не только промышленным потенциалом региона (индусы являлись собственниками крупных промышленных гигантов), но и создать свой банк, через который подконтрольный мэр, Иван Григорьевич Копейка, направлял все муниципальные платежи, проводил важные бюджетные операции. Среди бизнесменов существовала негласная установка: хочешь в горисполкоме получить разрешение на любой вид деятельности, имей дело только с «Indust‑Bank» структурой. Собственный телеканал, пару газет и множественные интернет‑ресурсы выставляли индусов героями, которые всеми силами борются за процветание родной губернии.

Схема борьбы проста, надежна и в какой‑то степени законна. Если у Задорожья на горизонте появлялись финансовые проблемы, а они регулярно возникали, например, с началом отопительного сезона, под залог в «Indust‑Bank» отдавали коммунальную собственность, районные дворцы культуры, пустующие детские сады, участки земли в центре города. Со временем городская собственность перекочевывала в собственность банка. Индусы богатели, город нищал.

Борис Шарапов и Александр Чертков для индусов чужаки. Они появились в бизнес‑среде Задорожья, когда система отъема денег у городской громады отлажено работала. Работала, как фирменные швейцарские часы. За все уплачено, милиция прикормлена, прокуроры на зарплате, в Киев регулярно идут отчисления. Денежный кругооборот – надежная страховка для индусов, надежней не бывает. Индустриальные боги чувствовали себя, как рыба в мутной воде. Не замечая, что мелкая рыбка подросла, расправила акульи плавники и готова устроить серьезный передел в их городской среде обитания.

– Воевать против индусов я не буду, они мне голову отобьют. У меня семья, это ты у нас холостой и неженатый! Давай, Саша, выпьем еще водки и разойдемся. Я думал, у тебя дело, а ты так, поговорить…

– Боря, слушай меня внимательно. Пройдет время, индусы сожрут твой и мой бизнес за один укус. С каждым годом они становятся сильнее. Подгорный где, со своей минеральной водой, Стас Рыженький отдал им сеть своих супермаркетов за гроши. Неужели ты, Боря, не видишь, что в городе происходит? Думаешь, здесь, в «Филине», отсидеться? Неужели смазливые студентки – это пик твоих возможностей и желаний?!

– Не дави на меня, Александр!

– Я давлю? Ты просто еще не побывал в объятиях индусов, они пока тебя не трогают. Пока!!! Кто Пашу Шамана завалил? Он знал о них все.

– Это правда, что ты всех прослушивал в нашем городе, и мэра тоже?

– У меня корпоративная прослушка, я крыс вычисляю, которые приходят работать, а потом сливают информацию конкурентам. Шаман кое‑кого слушал, но только в целях безопасности нашей корпорации.

Рюмка водки неожиданно перевернулась, и «Родненькая», горькая, охлажденная разлилась по столу. Это самое большое, что смог сделать Паша Шаман, который с самого начала разговора двух бизнесменов невидимо присутствовал за столиком. Он, третий, для которого рюмку водки больше никогда не выставят на столе, он – «нечто», затерявшееся между мирами живых и мертвых.

Шарапов позвал новенькую официантку, смазливая студентка вытерла стол, принесла крепкий ароматный кофе. В «Филине» всегда подавали стоящий кофе.

– Твоя девка? – поинтересовался Александр Чертков.

– Будет моя, первый день работает, – довольно процедил сквозь редкие зубы Боря.

– Послушай, Боря, и эта девочка и много других девок в этом городе будут твоими. Но если у тебя отберут бизнес, а я, как понимаешь, не просто так говорю… Не зря Паша Шаман кое‑кого в этом городе слушал. Твоя жизнь мгновенно изменится, тебе детей нечем будет кормить. Стас Рыженький на рынок с авоськами ходит, мой охранник его в выходной видел. Жалкий такой, небритый. Он у индусов кредит взял, сейчас отдает. Стас, который на белом кабриолете по проспекту разъезжал, он сегодня нищий. Наш Стасик, с которым мы от души зажигали, помнишь Куршевель? Стас – нищий!!!

Слово «нищий» для Бориса Шарапова сработало, как детонатор его болезненного от природы воображения, он вдруг представил себя с авоськами на городском рынке, сутулого и голодного, заныло сердце. Борис вспомнил о жене и детях.

– Да, индусы сволочи. Думаешь, я у них в планах? Хотят отобрать мой бизнес?

– Я не думаю, а точно знаю!

Бумажная белая салфетка, расправив ровный квадрат, парила в воздухе, словно бабочка. Она зависла над столом. Два бизнесмена от неожиданности оторопели. Они, как завороженные, смотрели на необъяснимое явление, ветер отсутствует, душно, жарко, а салфетка парит, словно перегрелась на солнце.

Паша Шаман делал Борису из потустороннего мира знаки, как умел. Не доверяй Черту, он тобой манипулирует. Но Борис Борисович знаки судьбы считывать не умел, поэтому он схватил салфетку, смял и выбросил под стол возбудительницу спокойствия.

– Борис, у тебя что, в «Филине» полтергейст завелся?

– Да чертовщина какая‑то! Слушай, я понял, моему бизнесу угрожают «индусы». Что делать? Что делать, Саня? Я не хочу на рынок с авоськой ходить.

– Наконец‑то, прозрел. Боря, я создал уникальный проект, благотворительный фонд «Родня Задорожья», у нас в запасе целых два года. За два года мы соберем под крышей фонда тех, кто имеет в Задорожье крупный бизнес и не связан с индусами.

– Таких наберется человек десять или пятнадцать.

– Взнос двадцать тысяч гривен с каждого, вместе сумма серьезная получается. Будем устанавливать детские площадки, проводить масштабные социальные акции.

– Ничего не понимаю, зачем бабки на ветер пускать? – Шарапов начинал злиться, он действительно не видел связи между индусами, которые угрожали его бизнесу и благотворительным фондом. Блажь какая‑то!

– Если ты ничего не понял, а ты, Боря, башковитый парень, значит, индусы не догадаются. За два года работы благотворительного фонда мы накопим огромный социальный капитал. К нам будут обращаться люди за благотворительной помощью. Потом за решением их житейских, насущных вопросов. Каждый наш шаг широко освещается прессой. Мы открытая организация, нам нечего скрывать. В фонде учредителями будут бизнесмены, а в общественной организации – рядовые граждане. Это городская, общественная мафия, которую мы возглавим. Если кого‑то из родни обижают, все члены организации его дружно защищают. Мелким бизнесменам, простым людям крыша нужна. А мы, Боря, для них хорошая, надежная крыша! Они с нами в одной организации состоят. У меня есть мощная юридическая служба, если мои юристы не справятся, расширим штат. Ты понял?

– Да, – произнес обалдевший Борис Борисович.

– Индусы очухаются, когда у них под банком начнут проходить акции протеста. На выборах через два года в городском парламенте мы наберем шестьдесят процентов голосов. Хочешь стать мэром Задорожья?

– Ну, ты даешь! – изумился Шарапов.

– Сначала благотворительный фонд, затем общественная организация, а следующий этап – своя политическая партия! Представляешь, Боря?! Своя! Крутой проект, сначала применим в регионе, а затем – на территории всей страны. Ты мои амбиции знаешь!

– Ты хочешь стать президентом?

– Я хочу стать самым богатым и влиятельным человеком в этой стране. Моя фотография будет висеть на самом видном месте в кабинетах государственных чиновников. Или твое фото, Боря. Цель есть, механизм определен. Борис Борисович, вы со мной? Или ты хочешь ходить на рынок с авоськой за картошкой для своих очаровательных детей?

– Я с тобой, Саша!

– Давай на бочку двадцать тысяч гривен, на губернском балу я представлю тебя первым учредителем благотворительного фонда «Родня Задорожья». Окажешься в эпицентре внимания прессы.

– Саня, а ты?

– Я? Буду президентом, правда, пока только фонда. Ну что, ударили по рукам? – Чертков крепко пожал руку Борис Борисовичу.

– Черт, ты гений.

– Не ругайся, мы теперь с тобой одна команда, мы земные боги, черти остались в прошлом.

Павел Шаман кричал, крушил мебель, но ни один предмет не сдвинулся с места на летней площадке ночного клуба «Филин». Сил не было. Павлу хотелось умереть, но он уже мертв. Он фантом, призрак, он ничто.

Уходя из клуба, Александр Чертков прихватил с собой смазливую официантку. Он наврал доверчивой студентке о жестоких нравах, царящих в «Филине». Мол, наступит ночь, и ее заставят переспать с тем, на кого злой, безнравственный Борис Борисович указательным пальцем покажет. Студентка поверила, через сорок минут она лежала в постели с Чертковым, который любил жесткий секс и никаких обещаний. Еще через час студентку отвезли на машине представительского класса домой. Черт обещал позвонить, подарил ей ящик шампанского, водитель взял у нее номер телефона. Наивная студентка две недели не расставалась с трубой, ждала. Ей так никто и не позвонил, шампанское выпито с горя, деньги, отложенные на черный день, закончились, работу она потеряла.

Date: 2015-07-11; view: 268; Нарушение авторских прав