Темные дела светлой Церкви 1 page

В сопровождении братьев‑мастеров я осматривал поселение – распираемые гордостью и снедаемые нетерпением, Древин с Дровином подняли меня ни свет ни заря, чтобы показать все, что успели сделать за время нашего отсутствия.

А я‑то, наивный, надеялся, что смогу отоспаться за всю прошлую неделю. Куда там… кто бы мне позволил…

Первые лучи солнца едва успели пробиться сквозь плотные облака и упасть на стены ущелья, когда меня бесцеремонно разбудили. По своему обыкновению спящий рядом Рикар приоткрыл один сонный глаз, буркнул что‑то нелицеприятное в адрес неугомонных братьев и, поправив сползшее одеяло, продолжил спать. Уж он точно не собирался просыпаться. Со жгучей завистью я, кряхтя, поднялся – сказалась нагрузка последних дней, и мышцы нещадно ныли, – добрел до ручья, побрызгал в лицо ледяной водой, накинул потрепанную кожаную куртку и обреченно махнул Древину рукой, показывая, что готов. Те только этого и ждали и потащили меня к темнеющей поодаль громаде стены форта, на которой виднелись сиротливые фигурки часовых.

Сдерживая зевоту, я поднялся вслед за братьями на стену и поежился от пронизывающего холодного ветра. В самом поселении его не было – высокая стена защищала надежно, что не могло не радовать: хоть женщины и не расставались с иголками до самого вечера, но теплой одежды все равно катастрофически не хватало.

«Зима не за горами, – мрачно подумал я, взглянув на серое пасмурное небо. – А мы толком и не сделали еще ничего».

Подпрыгивая от радостного нетерпения – у них‑то сна ни в одном глазу, – братья начали подробные разъяснения:

– Высоту стены увеличили на восемь локтей, господин, – степенно объяснял Древин. – Теперь нас нахрапом не возьмешь. Думаем поднять еще локтей на десять – тогда настоящая крепостная стена получится. В строительном материале недостатка нет – этого добра под ногами хватает. Вот только с каждым днем каменные блоки поднимать все выше приходится. Пришлось соорудить дополнительные мостки для строителей. Чего на самом деле не хватает, так это инструмента, ну и рабочих рук. Но с этим поделать уже нечего…

Древин продолжал объяснять, для наглядности тыкая узловатыми пальцами в части стены, но я уже и сам увидел все, что требовалось – как преимущества, так и недостатки обороны форта. К моему глубокому сожалению, недостатков имелось куда больше, чем достоинств. А если вспомнить манящую магию костяных пауков, то на душе и вовсе тошно становится.

Ну да ладно, будем ждать худшего, а пока постараемся сделать все возможное, чтобы улучшить защиту форта до состояния неприступности – по крайней мере для не магических атак.

Стену следует поднять еще на два человеческих роста, по краю пустить защитный парапет для лучников. Толкового подъема на стену пока нет, приходится чуть ли не ползком карабкаться по узкой приставной лестнице – и сейчас‑то она под ногами ходуном ходит, а если придется подниматься в доспехах и с оружием в руках? Надо возводить надежную широкую лестницу из камня с не слишком крутыми ступенями, желательно с прочными перилами… Много чего еще надо сделать.

Надо, наконец, обустроить сторожевой пост на вершине Подковы, да как положено – помещение с толстыми стенами, где часовые смогут хоть на время укрыться от пронизывающего зимнего ветра, дождя или снега. И сделать это надо немедленно – какое‑то внутреннее чувство подсказывало мне, что лимит удачи мы исчерпали и скоро придется платить по счетам. И платить не скупясь.

Благо нападения следует ждать только со стороны ущелья – я искренне надеялся, что шурды не обладают умением карабкаться по отвесным стенам. Хотя кто их знает…

Лучше подстраховаться и проверить внешние стены Подковы на предмет возможности подняться. Сюрпризов не хотелось.

Очнувшись от раздумий, я вновь прислушался ко все не умолкавшему старшему мастеру:

– …так думаю, что до первого снега должны управиться, господин. Будем уповать на милость Создателя.

– Это точно, – согласился я. – Это точно. Будем уповать. Благодарю вас обоих – видно, что работали не покладая рук. А теперь давайте вместе подумаем над тем, как получше обустроить подъем на стену…

Следующий час пролетел за объяснением мастерам того, что я хотел изменить в строящемся форте в первую очередь. Братья поддакивали, утвердительно махали бородами, но упорно стояли на своем – дескать, в первую очередь надо поднимать стену, а остальными мелочами можно и позже заняться. Переубедить упертых каменщиков оказалось нелегкой задачей, и ожесточенный спор затянулся надолго.

Когда мы наконец пришли к согласию, уже полностью рассвело, и с вершины стены было ясно видно, как поселение просыпается и готовится к новому напряженному дню – вставшие раньше всех кухарки суетились около парящих котлов, спеша приготовить сытный завтрак для рабочих, из темнеющего зева пещеры вышел как всегда хмурый отец Флатис в сопровождении зевающего Стефия, нагруженного несколькими толстыми книгами. Вон Рикар разложил на расстеленных на земле мешках добытое нами снаряжение и оружие и теперь придирчиво его рассматривает, уперев руки в бока. Группа охотников во главе с Литасом, привычно вскинув на плечи тощие мешки и колчаны со стрелами, направились к стене, не дожидаясь завтрака. Тезка Корис собрал вокруг себя женщин и подростков постарше и, забравшись на вросший в землю валун, что‑то объяснял – не иначе как ставил им задачу на сегодняшний день. Приглядевшись внимательней, я заметил среди них светлую головку Аллариссы в окружении детей с ее бывшего поселения. Похвально. Значит, нахлебниками быть не хотят.

За полчаса спящее поселение превратилось в бурлящий жизнью муравейник, и вся эта энергия была направлена только на одну цель – выжить. Выжить любой ценой в этих негостеприимных землях.

Дождавшись, когда охотники поднимутся наверх, я подозвал Литаса и тихо сказал:

– Осторожней там. И смотрите в оба. Думаю, шурды уже хватились пропажи и теперь ищут обидчиков. Понял?

– Понял, господин, – кивнул Литас. – Не беспокойтесь. Не впервой.

– Ну и хорошо. Да! – спохватился я. – Если заметите шурдов – присмотритесь, чем вооружены, посчитайте, сколько их, и сразу уходите к Подкове. Геройствовать не надо.

– Да, господин. Не сомневайтесь.

Коротко кивнув, я отпустил Литаса и, принюхавшись к исходящим с кухни аппетитным запахам, спустился вниз, намереваясь позавтракать, благо и время подошло – мужчины с доверху наполненными мисками уже усаживались за длинные, грубо сколоченные столы, торопясь проглотить завтрак и поскорее приступить к работе. Стена сама не вырастет, и все это отлично понимали – за все время, что мы здесь, никого не пришлось подгонять или заставлять работать. Ужасающие подробности нашей вылазки к поселению Ван Ферсис (я до сих пор с содроганием вспоминал деревенскую площадь, заваленную обрубками и ошметками мертвых тел) уже разнеслись по лагерю, и это еще больше усилило стремление людей максимально оградить себя от подобной участи.

Поприветствовав людей и наполнив горячей кашей тарелку, я уселся на свободное место и, обжигаясь, приступил к завтраку, попутно выстраивая в голове список дел на сегодня.

На первом месте стоял подъем на вершину Подковы, а затем надо бы разобраться с накопившимися бумагами – со своими и с теми, что достались в наследство от отца Аллариссы. Я невольно хмыкнул – уж чего нельзя было ожидать в сердце Диких Земель, так это того, что накопятся неразобранные бумаги. Не иначе шутка Создателя. Не забыл я и про изрядно поврежденную влагой книжку, что мы нашли на останках неизвестных на берегу подземного озера. Настала пора разобраться со всеми этими загадками. Этим сегодня и займусь.

Как всегда, все мои планы порушил Рикар – небрежно потеснив плечом сидящего рядом со мной, он тяжело плюхнулся на скамейку и, зачерпнув первую ложку каши, вкрадчиво произнес:

– Вы уже готовы, господин?

– М‑м‑м? – отозвался я с набитым ртом, вопросительно глядя на здоровяка.

– К занятиям, – любезно пояснил тот, осторожно дуя на содержимое тарелки.

Судорожно проглотив кашу, я, предчувствуя недоброе, спросил:

– Рикар. Занятия? Какая еще, к Темному, тренировка? Ты о чем?

– Трен‑ниро‑вка, – медленно выговорил Рикар и отрицательно покачал головой. – Не знаю, господин, о какой тре‑ни‑ров‑ке идет речь. Я говорю о занятиях с мечом.

Ясно. Возмущенный до глубины души тем, как я владею (вернее, НЕ владею) мечом, Рикар решил срочно исправлять это досадное упущение. Вопрос только в том, как мне теперь от этого отвертеться – зная упертый характер Рикара, я был уверен, что так просто от своей задумки тот не отступится.

– Рикар. Я, конечно, согласен, что мое владение мечом не блещет. – Рикар хмыкнул и зачерпнул ложкой очередную порцию каши. – Но согласись, что, побывав в двух боях, я остался жив и относительно невредим.

– Случай, – коротко ответил здоровяк, сразу став серьезным. – Удача. Не более того.

– Но, Рикар…

– Господин, – перебил меня мой бородатый нянька. – Это не шутки. Вот когда покойный старый барон вздумал вас этикету и искусству танца обучать, даже наставников из столицы вызвал, я ему так в лицо и сказал – баловство, мол, все это. Выдумали тоже. Здорового парня ножкой шаркать и раскланиваться учить вздумали. К чему? А вот оружием справно владеть – это дело другое. И себя оборонить, а в случае чего и за нас постоять!

– Меня обучали этикету и танцам?! – живо заинтересовался я, желая сменить тему.

– Обучали. До самой смерти барона, – буркнул здоровяк и, отставив пустую тарелку, добавил: – Господин, вы же и сами понимаете. Здесь без меча никуда. Даже в отхожее место с оружием ходим. А вы и за меч толком держаться не умеете. Думаю, за пару месяцев мы это дело хоть немного поправим.

Я и сам понимал его правоту. Дикие Земли постоянно держали нас в состоянии боевой готовности. Слабые здесь не выживали. Но когда? Накопилось столько несделанных дел, что я буквально не знал, за что хвататься. Даже сейчас, разговаривая с Рикаром, краем глаза я зацепил маячащего неподалеку тезку, нетерпеливо ждущего, когда закончится наша беседа, чтобы посоветоваться со мной по очередному важному делу – а других дел у нас и не бывает. Впору за голову хвататься.

От общинного дома есть только недостроенный толком фундамент, стена в таком же состоянии, про обещанную отцу Флатису церковь и вспоминать не хочется, сторожевого поста пока нет и в помине, запасов провизии недостаточно, зимняя одежда не пошита… да многое чего. И в это время я должен прилежно махать железякой? Пока остальные рвут жилы на строительстве? Тогда можно и занятия танцами возобновить. До кучи.

Вздохнув, я в свою очередь отставил тарелку и, повернувшись к выжидающе смотрящему Рикару, объяснил ему все причины, не позволяющие мне заняться овладением меча вплотную. Выслушав меня, здоровяк понимающе кивнул и сказал:

– Господин Корис. Оно все верно, конечно. Но я и не говорил, что заниматься будем днем. С утречка часика на два пораньше вставать будем – вот оно и время нашлось. Ну и после ужина пару часиков выкроим, и ладно будет.

– Рикар! – взмолился я. – А спать‑то когда?

Рикар молча пожал широченными плечами и, встав со скамейки, сказал:

– Сегодня пару деревяшек выточу для занятий, а завтра с утречка и начнем.

Не дожидаясь моих робких возражений, он повернулся ко мне спиной и удалился, оставив меня перед тарелкой с давно остывшей кашей. Аппетит у меня пропал. Совсем.

* * *

Начать поиски ответов я решил с той самой непонятной книжки, найденной нами в подземной пещере.

Совсем небольшая, размером с ладонь, в переплете из черной кожи с изрядно потемневшей, но все еще красивой отделкой из тонких серебряных нитей вдоль переплета. Некогда изящная вещица. За все прошедшее время с вылазки под Подкову я так и не удосужился заглянуть в нее и вот теперь собирался наверстать упущенное.

Действовать пришлось медленно и аккуратно – за то время, что книжица пролежала на берегу подземного озера, она изрядно отсырела, набухла, и большинство страниц намертво слиплись друг с другом. Если бы не прочный кожаный переплет, то книга давно уже превратилась бы в клочья мокрой бумаги. Слава Создателю, неизвестный переплетный мастер сработал на совесть.

Осторожно открыв ее на первой странице, я с удивлением уставился на идеально белое птичье перо, зажатое между переплетом и страницами. Пышное, с толстым стержнем, кончик испачкан в чернилах. Обычное письменное перо. Вот только… Чистенькое перышко настолько сильно контрастировало с плачевным состоянием книги, что я невольно насторожился. За столько лет – и чтобы ни одного пятнышка? Прошедшие дни научили меня осторожности. После недолгих раздумий я вытащил нож, самым кончиком лезвия подцепил перо и скинул его на стол. Ничего не произошло, и я облегченно перевел дух.

– Это всего лишь магическое стило. Оно не кусается, – прозвучал такой знакомый насмешливый голос.

Отец Флатис пожаловал.

– Святой отец, – смущенно поприветствовал я его.

Кивнув в ответ, священник подошел к столу, протянул руку и смело взял перо. Небрежно повертев его в руках, он протянул перо мне.

– Оно неподвластно времени, – пояснил он, старательно скрывая насмешливые огоньки в глазах. – Чернила никогда не кончатся, перо не надо затачивать. Если не сломать, будет служить вечно. Полвека назад его придумали придворные маги по заказу Королевской Канцелярии. Попробуй. Проведи по бумаге.

Послушавшись совета, я провел пером по бумаге. Стило оставляло за собой четкую линию черных чернил. Поразительно. Спустя столько лет магия продолжала работать. Не требуется постоянно макать перо в чернильницу, оно не оставит кляксы.

– Спасибо за разъяснения, отец Флатис, – поблагодарил я священника и отложил перо на край стола. – Любопытная вещица. Может, вы согласитесь помочь мне с еще одной загадкой?

– В чем именно, сын мой? – живо заинтересовался святой отец.

Ткнув пальцем в книгу, я пояснил священнику, где именно мы ее нашли, и он нахмурился.

– Вещи мертвых лучше не трогать без веской причины, – словно порицая, заметил он, мимоходом сотворив отгоняющий зло знак.

– Я понимаю. Но ситуация такова, что мне нужны знания, и я согласен их черпать из любого источника, святой отец. Предупрежден – значит вооружен.

– Как? Предупрежден – значит вооружен? – недоуменно переспросил священник. – Какое удивительное присловье. Никогда раньше не слышал. Но в этом определенно есть смысл. И еще, сын мой, помни: не из каждого источника стоит пить. Иногда жажда и голод во сто крат лучше, чем ложное чувство насыщенности.

– Ну да, напьешься, а потом блеять начнешь и рога вырастут, – буркнул я, с удовольствием наблюдая выражение непонимания на лице обычно невозмутимого святого отца.

«Что я несу?» – мелькнуло у меня в голове.

Пожав плечами (поймав себя на мысли, что копирую излюбленный жест Рикара) и подвинувшись, я освободил для священника место за столом. Спустя пять минут мы сидели, уткнув глаза в раскрытую перед нами книгу. Прямо‑таки идиллия.

На большей части страниц текст расплылся и превратился в неразборчивые каракули. Лишь к середине книги большая часть текста оказалась в сохранности, ну или по крайней мере разборчивой для чтения. Это оказался дневник, предельно откровенный, к сожалению, достаточно неряшливый и заполняемый крайне нерегулярно. Дневник некой Ксистеры Ван Лорк, судя по записям, фаворитки самого короля, а проще говоря, его любовницы, пассии.

– Интересно, – усмехнулся я, оторвавшись от дневника. – Думаю, скелет, что поменьше, как раз и принадлежал Ксистере Ван Лорк. Вопрос в том, кому принадлежит скелет большего размера – костяк мужчины.

– Это не сложно, сын мой. Он никто. Ни дворянской крови, ни титула, ни денег… ничего, – отозвался священник и зашелестел пожелтевшими страницами.

– Вот как? Вы знаете его имя?

– Я знаю всю трагичную историю Ксистеры Ван Лорк и ее возлюбленного Мортиса Лизенгейла до самого момента, когда они пересекли границу Диких Земель.

– Интересно, – протянул я, прямо взглянув на святого отца. – Вы досконально знаете мою не менее трагичную историю, знаете про Ксистеру Ван Лорк. Вы любите собирать слухи? Нравится копаться в грязном белье?

– А как же, самое любимое мое занятие, сын мой, – улыбнулся священник, не обидевшись на мои слова. – Вот только не я. Церковь.

– Церковь? – поразился я. – Зачем Церкви Создателя нужны все эти дворцовые страсти? Все эти истории с печальным концом? Я думал, вы интересуетесь только делами духовными, искореняете ересь и несете свет Создателя в самые темные уголки Империи.

– Так оно и есть, Корис. Церковь никогда не вмешивается в дела мирских. Ей интересны только некоторые… особенные истории. Вернее, герои этих историй.

– Что может быть общего между мной и любовницей короля? – засмеялся было я, но, наткнувшись на жесткий взгляд отца Флатиса, осекся.

– Не догадываешься?

– Дикие Земли, – пробормотал я.

Часть кусочков мозаики со звонким щелчком встала на свое место. Церковь Создателя интересовалась всеми, кто уходил в Дикие Земли.

– Правильно, сын мой. Именно так. Вас объединяет изгнание на территории Диких Земель с целью основания постоянного поселения.

– Но… но тогда возникает следующий вопрос, святой отец. Зачем? Зачем Церкви Дикие Земли? Очень сомневаюсь, что вы решили донести свет истинной веры до темных сердец шурдов.

– Вот как? – наигранно удивился священник. – Церкви Создателя небезразличен ни один из живущих, так же как не важны его раса или титул.

– Но тогда вы теряете время, святой отец, – парировал я. – Возможно, стоить поспешить к шурдам и со свойственным вам пылом прочесть им пару молитв? Дабы принести мир в их озлобленные души. Что скажете? Правда, подозреваю, что слушать вас они не станут, но встретят довольно радостно, и через пару недель мы вновь увидимся со святым отцом Флатисом – в виде костяного паука со светящимися глазницами.

– Не юродствуй, Корис! – сверкнул глазами святой отец.

– Простите, отец Флатис. Просто не люблю, когда со мной играют.

– Все, что делает Церковь, делается во благо! Помни это, сын мой. Понадобится – и я первый войду к шурдам с молитвой на устах! – Выпустив пар, священник немного помолчал и задумчиво продолжил: – Знаешь, ты этого, конечно, не помнишь, но перед тем как ты потерял память на той памятной охоте, мы с тобой частенько беседовали, чтобы скрасить разговором долгий путь. Я даже присутствовал на самом суде, когда тебе вынесли приговор.

– И? – сказал я.

– Тогда молодой барон Корис Ван Исер был всего лишь перепуганным юнцом, считавшим, что его жизнь кончена. Ребенок. Помню, как ты, размазывая по щекам слезы, молил судью дозволить тебе кинуться в ноги королю и вымолить пощаду. Каялся, что всегда будешь истинно преданным короне, как и твой ныне покойный отец. Более того – ты сам предложил отправить своих людей в Дикие Земли, чтобы они искупили твою вину перед королем. Ты хотел отправить преданных людей на верную смерть.

Я брезгливо поморщился. Мерзость. Бывший Корис был настоящей тряпкой и думал только о себе драгоценном.

– Пусть будет так, – жестко ответил я. – Но тот человек умер. Погиб на охоте, затоптанный кабаном.

– Ты хочешь сказать, что сейчас я сижу в компании с мертвецом? – усмехнулся священник. – Я не хочу тебя укорить или ударить в больное место, сын мой. Я всего лишь смиренный священник. Не мне судить людей.

«Ага, куда уж смиренней, знаем мы таких», – пронеслось у меня в голове, но вслух я не сказал ничего.

– Я лишь хочу сказать, что сейчас передо мной сидит совсем другой человек. Жесткий. Умеющий принимать решения и брать на себя ответственность за других. Лидер. Таким был твой отец.

– Людям свойственно меняться, – неохотно буркнул я.

«Он и моего отца знал?»

– Конечно, сын мой, конечно, – согласно кивнул священник, пытливо смотря мне в глаза. – Я часто разговариваю с людьми – да они и сами приходят ко мне, ища поддержки и ободрения. Не только я заметил произошедшие с тобой изменения, но что интересно – им больше нравится новый Корис Ван Исер, чем его предыдущая ипостась. Они, конечно, не говорят этого прямо, но я умею читать в глазах. Все твои люди молятся за твою жизнь, но никто не попросил Создателя возвратить утраченную тобой память.

– Да? Значит, с топорами кидаться не будут? – невпопад буркнул я, вызвав тонкую улыбку на лице отца Флатиса.

– Не будут. Они молятся за тебя, сын мой. А про ту историю с Рикаром я знаю. Поторопились. Неужто я не замечу перевертыша рядом с собой? Прости их Создатель. – Священник раздосадовано махнул рукой и, чуть помедлив, добавил: – Ты сделал хорошее дело, спася детей из разгромленного поселения.

– А что, у меня был выбор?

– Выбор есть всегда, сын мой. Вопрос в том, какую дорогу мы выберем для своего пути. Ты мог просто оставить детей там и забыть об их существовании.

– Ну да, – сказал я. – Да за такое меня собственные люди на мечи подняли бы.

– Не думаю. Лишние рты в голодную пору? Ладно. Мы собирались узнать печальную историю Ксистеры – думаю, мы можем уверенно утверждать, что она именно печальная, – и немного отклонились в сторону.

– Вы правы, отец Флатис, – машинально ответил я, прокручивая в голове недавнюю беседу.

Старый хрыч! Священник слишком быстро переменил тему, так и не ответив на интересующие меня вопросы. Умен. Дал понять, что заметил все происходящие со мной странности, хотя тут же сделал шаг назад, указав на то, что находится на моей стороне. Поблагодарил за спасение детей и одновременно дал понять, что в дела церкви вмешиваться не позволит. Ох и не прост святой отец Флатис. Ох не прост. Но время для расспросов еще придет, и вот тогда ответить ему придется.

Вернувшись к дневнику, я спохватился, что ничего не знаю о начале истории Ксистеры Ван Лорк, и обратился к священнику:

– Святой отец, не могли бы хоть немного развеять туман над этой историей до того, как они были изгнаны в Дикие Земли? А уже потом вернемся к дневнику.

– Хорошо, сын мой, – согласился священник и провел ладонью по лицу сверху вниз, собираясь с мыслями, – особенно рассказывать нечего. Хотя… в наше время нечасто человек готов рискнуть всем из‑за любви. Ксистера Ван Лорк рискнула… и потеряла все. Еще в юности графиня славилась своей красотой, и если учесть, что ее мать – графиня Ван Лорк – славилась не меньшей практичностью и дальновидностью, то можно сказать, что судьба дочери была предрешена. Все знали, как старый король падок на молоденьких красоток. Я не буду рассказывать о никогда не кончающихся столичных политических интригах, думаю, и так ясно, что все борются за благосклонность королевской особы и готовы ради этого пойти на все.

Итак, когда Ксистера достигла пятнадцатилетия, состоялся ее первый выход в свет – на придворном балу, устроенном в честь празднования дня рождения короля, она произвела фурор. Совсем юная, изящная и ослепительно красивая. На протяжении всего вечера мужчины не сводили глаз с Ксистеры – не был исключением и сам король. План старшей графини Ван Лорк полностью удался – бал едва окончился, а король уже удалился в свои покои. Думаю, не надо уточнять, что ушел он не в одиночестве. Так началось восхождение ослепительной звезды Ксистеры, знаменитой фаворитки короля. Влюбившийся, словно юнец, король не жалел золота и земель, щедрой рукой наделяя род Ван Лорка, потакая любой прихоти любимой фаворитки. Мать Ксистеры была более чем довольна и с наслаждением купалась в деньгах и власти, не задумываясь о том, что ее родной дочери приходится делить ложе со стариком. Так продолжалось более двух лет. Графиня, мнящая себя умной и проницательной, не учла только одной, совсем маленькой, но чрезвычайно важной детали – молодости своей дочери. Всем известно, что в определенном возрасте девушки влюбчивы, словно кошки, и совершенно не думают о последствиях. Не избежала этой участи и Ксистера – на ее беду она познакомилась с начальником охраны Мортисом Лизенгейлом. Видный мужчина, едва достигший тридцатилетия – а в таком возрасте занять пост начальника дворцовой охраны дано не каждому, – увидев красавицу Ксистеру, потерял рассудок навсегда и бесповоротно. – Священник на мгновение прервался, вспоминая события прошлого, и я, воспользовавшись возникшей паузой, подозвал кухарку и попросил принести две кружки травяного отвара. Надо сказать, что слушал я отца Флатиса затаив дыхание – у него был несомненный дар рассказчика. Святой отец благодарно кивнул и продолжил: – Любовь между Ксистерой и Лизенгейлом вспыхнула мгновенно, и ослепленные страстью любовники потеряли всяческую осторожность. Не прошло и недели, а король уже знал все. Кара последовала незамедлительно – Мортиса обвинили в измене и заточили в каземате дворца. Ксистеру под конвоем отправили обратно в родовое имение. Ну а дальше все пошло по накатанной колее – Мортиса Лизенгейла вместе с уходящим караваном отправили в Дикие Земли. На этом история должна была закончиться, финал был предсказуем – король все еще питал чувства к молоденькой фаворитке, и не прошло бы и года, как он вернул бы ее ко дворцу. Этого не случилось – он повторил ошибку старой графини и не учел безрассудный возраст Ксистеры и ее любовь к Мортису: спустя три дня после возвращения домой она бесследно исчезла из имения и растворилась в ночи. Взбешенная графиня, уже чувствуя потерю всякого влияния на короля, по горячим следам пустила погоню, но нагнать Ксистеру не удалось. Из дома пропала лишь дорожная одежда, быстрая лошадь из конюшни и немного золота. Куда именно направилась девчонка, гадать не приходилось – вдогонку за Лизенгейлом. Посланные на поимку юной графини опоздали – прибыли к Пограничной стене на день позже, когда караван поселенцев уже бесследно растворился на территории Диких Земель. Людям графини пришлось возвращаться с пустыми руками. Король горевал недолго – не прошло и месяца, как им вовсю крутила новая фаворитка. Старая графиня Ван Лорк, лишенная милости короля, осталась не у дел и практически не покидает своего имения. Все описанные мной события случились пять лет назад. Это все, что я знаю, сын мой. Остальное покрыто мраком тайны, и, внимательно прочитав дневник, думаю, мы сможем пролить свет истины на финал этой истории.

– Э‑э‑э, несомненно, отец Флатис. Несомненно, – ответил я, несколько ошарашенный последней вычурной фразой священника. – Обязательно прольем этот… как его… свет истины.

– Ваш отвар, – прощебетала подошедшая кухарка, ставя на столешницу две глиняные кружки.

Поблагодарив расторопную женщину, мы, прихлебывая горячий отвар, сгорбились над открытой книгой. Похоже, азарт охватил и священника, и он, сопя носом, водил по исписанным красивым почерком страницам пальцем, старательно выискивая более‑менее разборчивые места.

Святой отец оказался прав – как всегда, – и по несвязным обрывкам текста я убедился, что речь идет именно о той самой Ксистере Ван Лорк. Пролистав большую часть дневника, мы наконец добрались до того места, как девушка воссоединилась с отрядом поселенцев и с Мортисом.

«Это свершилось! Наконец‑то я добралась. Мои молитвы Создателю были услышаны, и вот я в объятиях любимого. Я ни о чем не жалею. Уверена, что все страшные слухи о Диких Землях сильно преувеличены, и на самом деле там вполне можно жить. А мне для счастья нужно лишь знать, что любимый человек рядом, с остальными бедами мы справимся сообща. Боюсь лишь, что мать послала за мною погоню, и лишь на Создателя уповаю, что поможет он и оградит от этих страш…

Сегодня мы пересекли Пограничную Стену! Я уверена, что погоня не последует за нами – и это значит, я окончательно свободна от своей матери и от проклятого старика короля с его липкими противными поцелуями. Странно, но похоже, что из всего отряда улыбаюсь лишь я – остальные выглядят так, будто уже считают себя умершими. Чушь! Тут точно такой же густой лес, как и по ту сторону стены, небо такого же цвета, так же поют птицы и стрекочут цикады. Рядом с повозкой, где я сижу, едет мой Мортис. Какое счастье говорить это слово „МОЙ" по отношению к нему – ведь именно этого я была лишена во дворце. Когда я чувствую, что он рядом, то меня наполняет такое чувство защищенности, что это невозможно описать на бумаге. Мой Мортис. Я так тебя люблю.

Восьмой день пути по Диким Землям. Вчера под вечер исчезли двое мужчин, шедших самыми последними. Исчезли бесследно. Кто‑то из женщин, сидевших в повозке, начал было говорить, что они слышали вскрик и страшный хруст, но Мортис заставил их замолчать и сказал, что все это им послышалось от испуга. А пропавшие мужчины, скорее всего, решили дезертировать и сейчас направляются обратно к Стене, где их ждет „теплый" прием. Конечно, он прав! Что могло случиться с двумя умелыми воинами? Ничего! Просто эта глупая деревенщина нагнетает панику. Все‑таки между нами, дворянами и этим быдлом, лежит целая пропасть. Мы никогда не будем паниковать понапрасну. Как бы то ни было, мы продолжаем путь. Еще две недели, и мы будем на месте. Я уже вижу, словно воочию, большой и светлый дом, где будем жить я и Мортис, и у нас все будет хорошо! Думаю, к дому надо сделать небольшую пристройку для слуг, хотя с них и сарая должно хват…

Пятнадцатый день пути. Создатель, как же я устала от этой проклятой повозки, от которой у меня болят все кости! Вот уже два дня я не разговариваю с Мортисом: надо же такое придумать – он приказал МНЕ, урожденной графине Ван Лорк, помочь этим крестьянам готовить ужин! Похоже, он сошел с ума! Конечно, я самым суровым тоном дала понять всю глубину его заблуждения! Возможно, я прощу его ошибку, если сегодня он приползет ко мне на коленях и вымолит прощение. Я уже начинаю жалеть, что покинула двор ради этого неотесанного солдата. Хотя… возможно, на нас так действует сама атмосфера этой проклятой Создателем земли? Сегодня уже вторую ночь буду спать одна. Мне страшно. Как жаль, что с нами нет священника – как бы я хотела излить ему душу…»