Семантика гексаграмм

Семантика позиций

Китайская традиция не сохранила четких правил интерпретации семантики гексаграмм. Известные методы их расшифровки, основанные на анализе взаимоотношений черт, весьма произвольны и не позволяют развернуть смысловое содержание, соответствующее каждой отдельной гексаграмме. Это содержание призваны отражать тексты, сопровождающие гексаграммы в “Книге перемен”. Сами по себе они достаточно туманны, а комментарии к ним поражают своей причудливостью и не оставляют надежды на какое-либо их рациональное постижение. Однако способ решения этой проблемы все же есть. Во всяком случае, названия значительной части гексаграмм можно объяснить, опираясь на реконструированную выше систему категорий арифмосемиотики. И это уже многое значит, поскольку название каждой гексаграммы (гуа мин) в той или иной степени определяет тему сопровождающих ее текстов — “изречений” при символе гексаграммы (гуа цы) и при отдельных чертах (яо цы). В названии отражается суть гексаграммы, вскрыв которую, можно проникнуть и в отдельные тайны ее текстового сопровождения. Правда, для полного решения этой задачи требуется системный подход, предполагающий учет всех связей между гексаграммами, анализ взаимоотношений черт внутри каждой гексаграммы, изучение исторического контекста возникновения гексаграмм и проч. И если в настоящее время все это целиком неосуществимо, то, по крайней мере, можно продемонстрировать некоторые ходы реконструкции семантики гексаграмм, сближающие их с другими рассмотренными здесь компонентами арифмосемиотики.

Представление посредством гексаграммного кода состояний человека может быть осуществлено в разных срезах его жизнедеятельности, структура которой описывается схемой циркуляции пневмы- ци по меридианам. Эта схема позволяет вычленить из целостного акта присутствия человека в мире прежде всего чисто медицинский аспект, сделав при этом акцент на функционировании каждой физиологической системы. С ее помощью можно также проанализировать психическую составляющую человека с точки зрения деятельности каждой психической способности. Но то, что скрывается за названиями гексаграмм, далеко от таких дифференциаций. Если не брать во внимание небольшую часть гексаграмм, названия которым были даны в связи с их особой графикой или с их местоположением в тех или иных знаковых системах, описывающих лунные или солнечные ритмы, то в остальных гексаграммах делается упор на взаимоотношениях человека и мира, которые как переживаются самим человеком, так и проявляются в тех или иных внешних реалиях. Эти взаимоотношения рассматриваются с этических позиций как некие “добродетельные” или “порочные” формы поведения, сопровождающиеся определенными эмоциональными состояниями и развертывающиеся в определенных жизненных ситуациях.

Наборы категорий, предназначенные для описания посредством гексаграмм подобных взаимоотношений, китайская традиция разбросала по разным текстам и философским школам. Но глубинная их общность указывает на то, что когда-то все они входили в единую систему. В ходе приводившейся здесь реконструкции были выявлены первичные смыслы “младших” триграмм (см. гл. 2.1), нормированные списки добродетелей и пороков (см. гл. 2.7), базисный набор эмоций (см. гл. 2.8) и перечень функциональных уровней психики (см. гл. 2.10). Все это через посредство схемы циркуляции пневмы (см. гл. 2.3, 2.6) соотносится с позициями гексаграмм (см. гл. 2.11), тем самым объединяясь в систему, на основании которой и следует интерпретировать семантику гексаграммных символов.

Эта система, исходя из структуры гексаграмм, должна состоять из шести пар полярных категорий, которые коррелируют с гексаграммными позициями. Тогда комбинациям янской и иньской черт в гексаграммах можно будет поставить в соответствие категориальные комбинации, которые и определят смысл каждой гексаграммы. Среди вышеуказанных наборов категорий наиболее подходящими для соотнесения с гексаграммами являются добродетели и пороки. Для “младших” триграмм китайская традиция не оставила противопоставлений, а перечень функциональных уровней психики просто не может их иметь. Эмоциональный набор, хотя и имеет в своем составе противоположности, но далеко не во всех случаях. Только традиционные наборы этических категорий обладают приемлемой полнотой и необходимой поляризованностью. В силу специфики этического учения древнего Китая, категории добродетелей и пороков, определяемые структурой триграмм, содержат в себе некий эмоциональный компонент и так или иначе соотносятся со структурой психики. Поэтому эти категории, при использовании их в качестве основы для интерпретации гексаграмм, следует рассматривать в качестве условных маркеров-сверток всех коррелирующих с ними понятий, которые при надобности можно развернуть соответствующим образом.

К этому надо добавить, что набор добродетелей и пороков проще рассматривать в обобщенном виде, который был получен в ходе реконструкции (см. табл. 2.7.20). Из него следует исключить этические категории, связанные со “старшими” триграммами, как не имеющие корреляций с позициями гексаграмм.

Данный набор добродетелей и пороков строился по триадной схеме — пороки недостатка, добродетели и пороки избытка, что соответствует специфике исследовавшихся наборов понятий. Однако при этом указывалось, что возможна и четверичная схема, когда пороки избытка дифференцируются на малые и большие, что вместе соответствует последовательности развития диграмм: [01 ® 00] ® [10 ® 11]. Диграммы могут быть соотнесены в этой последовательности с числами 8, 6, 7 и 9, которые служат для обозначения черт в позициях гексаграмм, получаемых на первом этапе при гадании. При отсутствии реконструированных понятий для диграммы 10 (число 7), что, правда, можно легко поправить, и при исключении пороков недостатка, связанных с диграммой 01 (число 8), останутся добродетели и пороки малого избытка, соотнесенные с числами 6 и 9, которые обозначают черты гексаграмм как в “Книге перемен”, так и на последнем этапе преобразования их при гадании (табл. 2.12.1).

Получившуюся таблицу можно преобразовать, придав ей вид, более соответствующий структуре гексаграмм (табл. 2.12.2). Это преобразование основано на соотнесении с позициями “результирующих” гексаграмм “современного” порядка триграмм (см. табл. 2.11.1) и, соответственно, привязанных к ним категорий. При этом добродетели (норма, умеренность) следует связать с иньским знаком (0), а пороки (избыток) — с янским (1).

При такой корреляции добродетелей и пороков с гексаграммными позициями сами гексаграммы должны иметь значения, в достаточной мере совпадающие с значениями тех комбинаций данных категорий, которые определяются наличием янских или иньских знаков в каждой конкретной гексаграмме. Однако это утверждение справедливо не для всех гексаграмм. “Чистые” гексаграммы, т.е. составленные из одинаковых “младших” триграмм, являются исключением.

С точки зрения своего построения, эти гексаграммы также могут интерпретироваться посредством использования категорий добродетелей и пороков. Но традиция сохранила только такие их названия и трактовки, которые для этого не подходят. Именование гексаграмм по входящим в них одинаковым триграммам не совместимо с положением, что “младшие” триграммы коррелируют с позициями гексаграмм. Видимо, данные гексаграммы получили свои названия в контексте другой системы толкования, базирующейся на анализе верхней и нижней триграмм в структуре гексаграмм.

Гексаграммы Цянь и Кунь, хотя и получили свое название по составляющим их “старшим” триграммам, могут быть истолкованы и по имеющимся в них чертам. Только в отношении этих гексаграмм уже нельзя будет говорить о добродетельности или порочности, поскольку они являются пределами, одинаковыми по ценности с точки зрения целостности гексаграммного универсума. Цянь и Кунь дополняют друг друга и являются наиболее яркими выражениями принципов ян и инь, что и выражается в их названиях — “Энергичность” и “Податливость”.

Простые гексаграммы

Среди других гексаграмм связь с категориями добродетелей и пороков наиболее явно проступает у тех гексаграмм, в которых содержится одна черта, противоположная всем остальным. Иначе говоря, в них есть только одна янская черта, а все остальные — иньские, или одна иньская, а все остальные — янские. Таких “простых” гексаграмм с одной “главной” чертой имеется всего 12.

С точки зрения своей графики, каждая из “простых” гексаграмм противопоставляется двум другим по принципам инвертности и перевернутости (рис. 2.12.1). Подобные противопоставления должны быть справедливы и в отношении семантики данных гексаграмм. Однако на них накладываются семантические закономерности, определяемые связью позиций с триграммами (см. рис. 2.11.9; табл. 2.12.2). Поэтому в целом система противопоставленностей семантики “простых” гексаграмм оказывается достаточно сложной.

Рис. 2.12.1

Ван Би по поводу “простых” гексаграмм сказал следующее:

Если сущность данной гексаграммы обязательно вытекает из одной линии, являющейся главной, то [в “решении”] указывается и объясняется самое прекрасное в [этой] одной [главной] линии, и этим обобщается значение данной гексаграммы [в целом] (Ван Би 1936: 117).

Понятно, что “главная” черта в соответствующей позиции и укажет на ту этическую категорию, которая определяет характер всей гексаграммы. Если это янская черта, то гексаграмма будет относиться к классу “порочных”, если иньская — то “добродетельных”. Все 12 “простых” гексаграмм можно распределить по шести позициям, учитывая подобную противопоставленность (табл. 2.12.3).

Полного тождества между той или иной “простой” гексаграммой и соответствующей ей этической категорией не может быть, поскольку значения гексаграмм шире этического поля. Если эти значения сузить до этических, то все равно, помимо выделенной этической категории в них будут присутствовать в качестве фона и этические значения других позиций, коррелирующих с противоположной по знаку областью этики. То есть в этом случае добродетели или пороки, символизируемые гексаграммами, будут менее выраженными, нежели в “чистом” виде, и как бы “сдобренными” дополнительными смыслами.

Надо еще отметить, что на значения гексаграмм, у которых “главная” черта находится в “начальной” или “верхней” позициях, оказала определенное влияние графика гексаграмм. Поскольку данные позиции являются краевыми в символах гексаграмм, то и выделение их “главными” чертами привело к внесению в семантику соответствующих гексаграмм идей выхода, столкновения, разрушения, перехода через край.

Это, например, иллюстрируется переводами Ю.К. Щуцкого, опиравшегося на некоторые положения традиционных комментаторских школ. Названия гексаграмм № 43 и № 44, Гуай и Гоу, он перевел как “Выход” и “Перечение” (Щуцкий 1993: 69, 270) при таких более употребительных словарных значениях данных иероглифов как “решимость” и “встреча”. Однако последние более подходят для корреляции с добродетелями в выделенных позициях. “Решимость” требует твердости и сосредоточенности, которые свойственны триграмме Гэнь, а также крепнет от “веры” (синь), как одного из конфуцианских “устоев”, коррелирующего с ней. “Встреча” предполагает наличие согласия и взаимотерпимости, урегулирования прав, устанавливающегося на “справедливых” основаниях, предлагаемых триграммой Дуй. В “Цза гуа чжуани” последняя гексаграмма также интерпретируется как “встреча, достигать, равняться” (юй), а первая мыслится как “прорыв” (цзюе), что ближе к варианту Ю.К. Щуцкого.

Этим гексаграммам противостоят в качестве пороков “Разрушение” (Бо, № 23) и “Возврат” (Фу, № 24), которые, видимо, символизируют идеи, что “распущенность” и “одержимость”, привязанные к верхней позиции гексаграмм, “разрушают”, по сути, человека, а “своекорыстие” и “стяжательство”, соответствующие нижней позиции, это то, что сопутствует различного рода “реактивностям”, освобождению от своих обязанностей, получению различных личностных выгод. Такая трактовка справедлива и в отношении интерпретаций гексаграмм в “Цза гуа чжуани”, где гексаграмма “Разрушение” — это “разложение” (лань), а “Возврат” — “восстание, переворот” (фань).

В подобном духе можно проинтерпретировать и оставшиеся “простые” гексаграммы. Можно мыслить “пристойность” (ли), коррелирующую с пятой позицией, как “Великое владение” (Да ю, № 14), поскольку обладающий ею владеет правилами поведения в обществе и сохраняет дистанцию, не в пример тому, кто пребывает в “праздности” и не гнушается той или иной неприличной “Близостью” (Би, № 8).

Название гексаграммы “Великое владение” можно еще перевести как “Владение многими”, следуя толкованию иероглифа чжун (“всеохватность”, “многолюдье”), данного в “Цза гуа чжуани” для объяснения этой гексаграммы. Описывая гексаграммы парами, авторы “Цза гуа чжуани” соотнесли гексаграмму “Близость” с понятием “радость” (лэ), видимо, подразумевая простую эмоцию веселье- си, которая коррелирует со стихией “огонь” (и с триграммой Ли), соответствующей пятой позиции гексаграмм.

В отношении четвертой позиции следует сказать, что “Малое воспитание” (Сяо чу, № 9) вполне может рассматриваться как культивирование в себе выдержки, самообладания, осмотрительности и других добродетелей, связанных с триграммой Кань и противостоящих порочным торопливости, дерзости и горячности, объединяемым в гексаграмме “Беспечность” (Юй, № 16). А то, что здесь говорится именно о “Малом воспитании”, так это не от его ничтожности, а потому, что есть еще и “Великое воспитание” (Да чу, № 26), которое, как станет ясно ниже, его просто поглощает. “Цза гуа чжуань” связывает гексаграмму “Беспечность” с “леностью” (дай), а “Малое воспитание” — с “самостоянием”, “одиночеством” (гуа).

Третья позиция отражает противопоставленность “возбуждения” и “вялости”. Первое понятие подразумевает, что человек имеет силы совершать “Поступки” (Ли, № 10), а второе — что ничего кроме “Уступчивости” (Цянь, № 15) от него ждать не следует. Эта гексаграмма имеет характер, противоположный “наступательному” характеру “Поступка”. В “Цза гуа чжуани” “Поступок” определяется как “неугомонность” (бу чу), а гексаграмма “Уступчивость” связывается с понятием “покладистость” (цин). Ю.К. Щуцкий перевел иероглиф данной гексаграммы как “Смирение” (Щуцкий 1993: 254), что ложным образом ассоциируется с соответствующей христианской добродетелью. Выбор слова “уступчивость” тоже не особо удачен, если оценивать его в аспекте принципов смыслообразования гексаграмм по доминирующей в них позиции. Этот выбор в значительной мере определялся, как, кстати, и во всех других переводах названий гексаграмм, стремлением, во-первых, не слишком далеко уходить от словарной статьи и, во-вторых, обеспечить более-менее сносное употребление переводимого понятия в контекстах ицзинистских изречений- цы и комментариев- чжуань. Если же учитывать реализационную функцию третьей доминантной здесь гексаграммной позиции, то иньская черта в ней должна указывать на достижение реализации, а янская — на неспособность довести дело до конца. Последнее — это явно порочное свойство, между тем как понятие “уступчивость” с определенной точки зрения может рассматриваться как добродетель. Похоже, что настроенность понимать название гексаграммы Цянь как обозначение добродетели отчасти присутствует в ее “изречениях”, а в представленном в “Си цы чжуани” комментарии Конфуция к третьей черте данной гексаграммы она, несомненно, выставляется уже как исключительно добродетельная и имеющая коннотацию “скромность”:

Учитель сказал:

— Трудится и не хвастает. Обладание заслугами — это еще не добродетель (дэ), а высшая степень великодушия. Распинается о своих заслугах только низкий человек. Добродетель выражается в процветании. Благопристойность выражается в почтительности, которая является уступчивостью- цянь. С помощью высшей почтительности сохраняют свое положение (Си цы, I, 7).

Поскольку о первой (“начальной”) позиции “простых” гексаграмм уже говорилось, то остается сказать только о второй. Гексаграммы “Содружество” (Тун жэнь, № 13) и “Войско” (Ши, № 7) символизируют то, что дружественно и враждебно человеку. Иероглифы первой из них могут еще означать “единение с людьми”, что как нельзя лучше соответствует добродетели “человечность”, связанной со второй позицией. Сам иероглиф “человечность” (жэнь) состоит из иероглифов “два” (эр) и “человек” (жэнь), выражая тем самым принцип единения людей. Что касается имеющегося здесь избыточного порока, мыслимого как жестокость и злобность, то он, несомненно, отражает принцип враждебности. В “Цза гуа чжуани” гексаграмма “Содружество” описывается как означающая “близкое, свое” (цинь), а “Войско” — как “горе” (ю). Ясно, что военные действия могут приносить “горе”, но, во-первых, гексаграмма говорит о самих этих действиях, жестоких и полных злобы, а не о их результатах, и, во-вторых, это понятие в теории эмоций соотносится с триграммой Дуй. Возможно, авторы “Цза гуа чжуани” разнесли принадлежащую этой триграмме пару понятий “радость (лэ) — горе (ю)” по взаимоперевернутым гексаграммам с № 7 и 8, отталкиваясь от присущей последней “веселости” (си).

В “Си цы чжуани” даются краткие характеристики позиций гексаграмм, которые определенным образом можно связать с вышесказанным. Правда, нижняя и верхняя позиции, по сути, там остались без определений, поскольку оцениваются на основе структурных соображений:

Перемены образуют такую книгу, в которой исток начала становится концом и действует сущность.

Шесть черт сочетаются друг с другом.

За временем следуют вещи.

Начальную черту трудно познать.

Верхнюю черту легко познать.

Они как корень и вершина (Си цы, II, 7).

По проводимой здесь реконструкции, началом гексаграммы следует считать верхнюю черту, а не нижнюю. Поэтому данные характеристики следовало бы перевернуть: верхняя черта — корень (небесный), а нижняя — вершина (земная). В отношении “трудности” (нань) и “легкости” (и) их познания не совсем ясно, что имеется в виду, если следовать логике авторов “Си цы чжуани”. С другой стороны, иероглиф и означает прежде всего “перемены”, что может указывать на генеративную функцию верхней позиции, и тогда связь нижней позиции с иероглифом “трудный” (нань) будет означать фиксированную результативность.

Черты между верхней и нижней позициями гексаграмм выполняют посредническую функцию “следования за временем вещей” от причины к следствию:

Если разнообразные вещи различать по их дэ и определять истинное и ложное, то без средних черт не будет полноты.

Кроме того, если мы желаем знать то, что будет сохранено или погибнет, что принесет счастье и несчастье, это может быть легко узнано (Си цы, II, 7).

Средние черты в “Си цы чжуани” группируются по парам 2 и 4, 3 и 5, по принадлежности к которым они и получают свои определения:

Вторые и четвертые [черты] имеют одинаковое достоинство, но их позиции (вэй) различны, а потому их добродетель не одинаковая.

Вторая — больше поощряющего (юй).

Четвертая — больше устрашающего (цзюй).

В случае близости дао действия мягкой [черты] — это “неполезность” (бу ли). Также, когда имеется дальность. Требуется “нет неприятностей” (у цзю), когда мягкая используется в середине.

Третьи и пятые [черты] имеют одинаковое достоинство, но их позиции различны.

Третья — больше бедствий (сюн).

Пятая — больше успеха (гун).

Так как это благородная и низменная позиции.

Для мягкой [черты] будет ожидаться опасность, а для твердой — победа (Си цы, II, 8).

Похоже, что данные определения призваны задавать некие ситуативные пространства, на базе которых будут развертываться реальные ситуации, склоняющиеся в благоприятную или неблагоприятную стороны в зависимости от связанных с ними янской или иньской черт. По своему выражению эти определения отчасти сближаются с рассмотренными выше добродетельными характеристиками позиций гексаграмм (табл. 2.12.4).

“Успех” (гун) коррелирует с находящейся в той же позиции триграммой Ли (101), которой в “Шо гуа чжуани” приписывается свойство “процветание” (ли), а из “Вэнь янь чжуани” можно поставить в соответствие “преуспевание” (хэн) и “благоденствие” (цзя). Ритуальное поведение должно, видимо, способствовать приобретению всего этого. “Устрашение” (цзюй) развивает тему столкновения с чем-то вызывающим страх, вообще опасного места, символизируемого триграммой Кань. Без выдержки и самообладания в таком случае не обойтись. В отношении “бедственности” (сюн) третьей черты авторы “Си цы чжуани”, видимо, несколько преувеличивают. Конечно, “неугомонность” (бу чу), как охарактеризована в “Цза гуа чжуани” гексаграмма “Поступок”, делает положение вещей несколько рискованным и вызывает “трепет” (чжэнь), но не настолько, чтобы видеть в этом “бедствие”. Что касается иероглифа юй, дополнительные значения которого “одобрение”, “хвала”, “добрая слава”, “честь”, то он вполне подходит для соотнесения со второй позицией, которой присуща высшая добродетель “человечность” и которую можно сопоставить, по проводившейся выше реконструкции (см. гл. 2.1 и 2.7), с данными в “Хуайнань-цзы” и в “Хун фане” понятиями “покровительство” (бао) и “совершенство” (шэн).

Сложение “простоты”

Итак, правило “главенствующей” позиции позволяет связать “простые” гексаграммы с этическими категориями. Согласно Ван Би, для остальных гексаграмм это правило не работает и остается обратиться к интерпретации гексаграмм по составляющим ее триграммам:

Но иногда бывает, что мы отбрасываем линию и берем две триграммы, так как сущность гексаграммы не вытекает из линии (Ван Би 1936: 100).

Однако анализ гексаграмм по двум триграммам для выяснения их связи с этическими категориями не годится, и можно продолжить развиваемый здесь метод, рассматривая гексаграммы с одной выделенной чертой как элементы, “кирпичики”, из которых складываются все остальные гексаграммы. Сказанное можно проиллюстрировать следующими примерами (рис. 2.12.2).

Рис. 2.12.2

Для гексаграмм с одной янской чертой подобное сложение напоминает операции с двоичными числами. Так, если складывать числа 001000 = 8 и 010000 = 16, то получится 011000 = 24 (8 + 16 = 24). В случае гексаграмм с одной иньской чертой такая схожесть отсутствует. Например, при сложении чисел 110111 = 55 и 111101 = 61 получится число 1110100 = 116 (55 + 61 = 116), состоящее уже не из шести, а из семи регистров. Между тем, при сложении гексаграмм должна получиться гексаграмма 110101, которая в двоичном счислении соответствует числу 53.

Приведенные примеры указывают на то, что гексаграммы являются не двоичными числами, а специфическим двоичным кодом, для которого существуют иные операционные правила. В данном случае оперирование этим кодом производится с учетом “главной” (шоу) черты в независимости от того, имеет ли она янский (1) знак или иньский (0). Напротив, говоря ицзинистским языком, в двоичном счете “янские знаки”, т.е. единицы, всегда принимаются в качестве “главных”. Поэтому, чтобы гексаграммы с иньской “главной” чертой удовлетворяли правилам сложения двоичных чисел, их надо инвертировать. Так, во втором примере получится следующая операция суммирования: 001000 (= 8) + 000010 (= 2) = 001010 (= 10).

Надо заметить, что цифры “0” и “1” как символы принципов инь и ян были выбраны, прежде всего, для простоты записи. Если использовать их традиционную числовую символику “2” и “3”, то сложение гексаграмм можно уподобить числовым вычислениям, которые производятся при гадании на монетах. Поскольку используются три монеты, то и в сложении должны быть применены три гексаграммы. Помимо двух гексаграмм, ради выяснения результата сложения которых и производятся эти операции, необходимо использовать “подложку” — для янских гексаграмм иньскую гексаграмму Кунь, а для иньских — янскую Цянь. Тогда, при сложении чисел “2” и “3” в каждой позиции трех гексаграмм получится, например, следующее: 223222 + 232222 + 222222 = 677666 и 332333 + 333323 + 333333 = 998989. Последнее есть не что иное, как традиционное численное выражение гексаграмм № 45 и 37 с помощью чисел 6, 7, 8 и 9. При переводе в двоичный код эти гексаграммы будут идентичны гексаграммам, полученным приводившимся выше способом: 011000 и 110101.

Безупречная четкость, с которой две “простые” гексаграммы образуют третью, имеющую уже две выделенных черты, не может, разумеется, быть перенесена в область семантики. Однако сочетаемость смыслов данных гексаграмм все же наблюдается в большей или в меньшей степени в результирующих гексаграммах.

При комбинировании суммаций иньских “простых” гексаграмм, которые связаны с “добродетельными” категориями, образуется 15 гексаграмм с двумя выделенными чертами (табл. 2.12.5). Эти гексаграммы можно также отнести к классу “добродетельных”. Традиционные интерпретации получившихся при этом трех “чистых” гексаграмм (№ 30, 57, 58) следует не учитывать по причинам, о которых говорилось выше. Тогда в названиях остальных гексаграмм с двумя выделенными чертами, наряду с некоторой сочетаемостью смыслов, запечатленных в названиях “простых” гексаграмм, можно подметить и некоторую сочетаемость значений связанных с ними категорий.

Семантическая сочетаемость гексаграмм в некоторых случаях перемежается с терминологическими совпадениями их названий. Так, “Великое владение” (Да ю, № 14) образует два “великих”: “Великую силу” (Да чжуан, № 34) и “Великое воспитание” (Да чу, № 26). Первая гексаграмма образуется при сочетании с “Решимостью”, которая передает ей свойства “незыблемости” (чжи) триграммы Гэнь, связанной с главенствующей шестой позицией. Об этом, например, свидетельствует определение из “Цза гуа чжуани”: ““Великая сила” (Да чжуан) — образец незыблемости (чжи)”. Вторая гексаграмма получается при суммировании “Великого владения” с “Малым воспитанием” (Сяо чу, № 9). При этом “Малое воспитание” и образующееся “Великое воспитание” поддерживают тему “воспитания”, которая сопряжена с понятием “выдержка”, являющимся добродетелью “Малого воспитания” и близким определению в “Цза гуа чжуани” гексаграммы “Великое воспитание” как “выжидание” (ши). При “Малом воспитании” гексаграмма “Содружество” (Тун жэнь, № 13) поддерживает тему “человечности” в гексаграмме “Семья” (Цзя жэнь, № 37).

Вероятно, структура гексаграммы “Верность срединности” (Чжун фу, № 61) в какой-то мере наложила отпечаток на ее толкование. Поскольку в ней две средние (3-я и 4-я) черты противопоставлены всем остальным, то и появилась идея “срединности”, которую желательно сохранять, т.е. быть ей “верным”. С другой стороны, данная гексаграмма образуется при сочетании добродетелей “возбуждение” и “выдержка”, которые являются достаточно трудно совместимыми, и, вероятно, действительно следует в таком случае направить свои усилия на нахождение между ними баланса — на установление “срединности”.

Как было показано выше (гл. 2.11), название гексаграммы “Большой переход” (Да го, № 28), определяется ее особым местом в календаре. Но и позиционная семантика оправдывается этим названием. Эту гексаграмму образует “Встреча” при сочетании с “Решимостью”. Первая поставляет в процесс “должную” урегулированность и самоотдачу, а вторая “выверенную” сосредоточенность и степенность. Иероглиф го, входящий в название “Большой переход”, выражает идею “проходить сквозь”, “перейти через край”. Получается, что данная гексаграмма означает ситуацию, когда следует пройти мимо “встреченного”. Но это не просто “чрезмерность”, которая позволила бы охарактеризовать данное действие как “порочное”, а “большая (да) чрезмерность”, приводящая его в конце концов к пределу, который и является намеченной целью. Возможно, поэтому в “Цза гуа чжуани” данная гексаграмма характеризуется как “макушка” (дянь).

При сочетании с “наступательным” (ли) характером “Поступка” ситуация “Встречи” выливается в “Спор” (Сун, № 6), хотя сама по себе “Встреча” как будто бы больше поддерживает идею согласия. Однако за ней стоит добродетель “справедливость”, и получается, что ради справедливости следует вступать в спор, если при этом спорщик достаточно дееспособен.

Несколько приглушает деятельностное начало “Поступка” обращение к гексаграмме “Великое владение” в качестве компонента для образования гексаграммы “Отстранение” (Куй, № 38). В определяющей пятой позиции “Великого владения” находится триграмма Ли, имеющая значения “расхождение”, “разделение”. Кроме того, ее добродетель — “ритуальная пристойность” (ли), предполагающая некоторую дистанцию при общении, которая уже не нужна при таких близких отношениях, как в гексаграмме “Семья” (Цзя жэнь, № 37), являющейся противоположной “Отстранению”. В “Цза гуа чжуани” об этих гексаграммах говорится следующее: ““Отстранение” (Куй) — чужое (вай); “Семья” (Цзя жэнь) — родное (нэй)”.

Гексаграмма “Поступок” вносит своим “возбуждающим” характером в “Родню” некую спонтанность, производящую “Непроизвольность” (У ван, № 25). “Содружество” своей милосердностью несколько облагораживает вздорность “Поступка”, и поэтому для названия объединяющей их гексаграммы справедлив еще перевод “Небезрассудность, Беспорочность”.

“Встреча” с “Родней”, казалось бы, не должна располагать к “Уходу” (Дунь, № 33). Однако тут может иметься в виду “милостивая отдача”, как получается при соединении соответствующих добродетелей, или великодушное непритязание на что-либо, что и может означать “уход”. В “Цза гуа чжуани” данная гексаграмма определяется как “образец отступления (туй)”.

“Решимость” может сдерживаться “Малым воспитанием”, и тогда приходится “Выжидать” (Сюй, № 5). На то и обладают данные составляющие этой гексаграммы добродетелями “сдержанность” и “выдержка”.

С другой стороны, та же самая “Решимость” может быть координирована действиями “Родни”, что приведет к “Обновлению” (Гэ, № 49). Соответствующие “Родне” добродетели основываются на космологических функциях триграммы Сюнь, которые заключаются в ниспослании Небом благодати- дэ, “живительных сил” всем существам, в чем и заключается его “милостивость”. Принятие этих сил требует устранения старого, что и составляет основное значение иероглифа гэ (“отменить”, “упразднить”, реорганизовать”, [выделанная] “кожа”), выступающего в качестве названия гексаграммы № 49. Но это такое устранение, которое подразумевает обязательное перерождение. Поэтому название данной гексаграммы и было переведено как “обновление”. В паре с ней находится гексаграмма № 50, “Треножник” (Дин), на которую выпадает собственно обновленческая часть целостного процесса преобразования, о чем говорится в “Цза гуа чжуани”: ““Обновление” (Гэ) — отбрасывание старого (цюй гу); “Треножник” (Дин) — принятие нового (цюй синь)”. В китайском языке имеется также сходное устойчивое выражение — “отменить устаревшее и установить новое” (гэ-гу дин-синь). Сам по себе “Треножник” (Дин) не несет в себе идею “принятия нового”, если не считать его особого значения в ритуальной практике, предполагающей благочестивые обращения к Небу с просьбами ниспослания даров или просто с восхвалениями, подношениями и благодарностями, которые в конце концов также оборачиваются небесными дарами. Гексаграмма “Треножник” образуется за счет суммы гексаграмм “Встреча” и “Великое владение”, имеющих соответственно добродетели “справедливость” (и), связанную с подношениями и благодарностями Небу, и “пристойность, ритуал” (ли), которые недвусмысленно указывают, что должно получиться при их сложении.

Аналогичным образом складываются смыслы янских “простых” гексаграмм, связанных с категориями порока (табл. 2.12.6). Опять же из 15-ти получившихся гексаграмм приходится исключить интерпретации трех “чистых” (№ 29, 51, 52).

Гексаграмма № 62, “Малый переход” (Сяо го), — календарная гексаграмма, имеющая в качестве своих составляющих “Беспечность” и “Уступчивость”. Первая придает ей “наглости” совершать сквозное действие, а вторая по причине своей “вялости” не позволяет довести его до конца. Поэтому “переход” и оказывается “малым”. “Цза гуа чжуань” определяет его как “просчет” (го).

При своекорыстном характере гексаграммы “Возврат” эмоция “вожделение” (сы), привязанная к определяющей шестой позиции гексаграммы “Разрушение”, только усиливается, что при соединении этих гексаграмм приводит к тотальному сосредоточению на проблеме собственного “Питания” (И, № 27). К этому надо добавить, что шестая позиция гексаграмм на схеме циркуляции пневмы по меридианам связана с меридианом желудка, отвечающим за пищеварительную систему, поэтому само по себе “Разрушение” и инвертная ему добродетельная гексаграмма “Решимость” также связаны с питанием.

Гексаграмма “Незрелость” (№ 4), название которой записывается иероглифом Мэн, состоит из “Разрушения” и “Войска”. Определяющая позиция последней гексаграммы связана с пороком из “Хун фаня”, выражаемым тем же иероглифом мэн (“невежество, “грубость”, “незрелость”). Однако “чистую” “незрелость”, идущую от злобной и жестокой гексаграммы “Войско”, при ее сочетании с гексаграммой “Разрушение” должна усугубить “распущенность” последней. Правда, авторы “Цза гуа чжуани” не видят ничего ужасного в таком соединении. Для них это всего лишь “запутывать (цза) и браться делать (чжу)”. Но настоящего дела от “Незрелости”, видимо, не дождаться, если учитывать, что она инвертна добродетельной гексаграмме “Обновление”, а значит, содержит противоположные тенденции.

Перевернутой по отношению к “Незрелости” является гексаграмма № 3 — “Стяжательство, накопительство” (Тунь). Она представляет собой стремление к самообогащению, символизируемое гексаграммой “Возврат” и соединенное с презрением ко всем нормам приличия, символизируемым гексаграммой “Близость”. Иероглиф, входящий в название данной гексаграммы, имеет еще чтение “ Чжунь ” (“Скупость”), которое может указывать на пассивную форму накопительства — запасливость, прижимистость. Распространенный среди синологов перевод “[Начальные] трудности” (Чжунь) здесь не уместен, поскольку в “Сюй гуа чжуани” эта гексаграмма определяется не только как “начало (ши) рождения вещей”, что обусловлено ее местоположением в порядке Вэнь-вана (точнее, толкованием этого местоположения в качестве начального), но и как “наполнение-прибыль” (ин). Кроме того, вполне не двусмысленно говорится о стяжательном характере данной гексаграммы в “Цза гуа чжуани”: ““Стяжательство” (Тунь) — заметить (цзянь) и не упустить своей наживы (бу ши ци цзюй)”.

Не стоит удивляться, что апатичная и инертная “Уступчивость” при соединении с легкомысленной “Близостью” встречается с “Препятствием” (Цзянь, № 39). Перевернутой по отношению к “Препятствию” является гексаграмма “Разнузданность” (Цзе, № 40), свойства которой можно обрести, если запастись злобной агрессивностью “Войска” в соединении с бесшабашной дерзостью “Беспечности”. Если учитывать, что инвертными по отношению к “Препятствию” и “Разнузданности” являются добродетельные гексаграммы “Отстранение” и “Семья”, то следует признать, что “отстранение” является также и своеобразным методом устранения “препятствий”, а “семейные узы” — это лучшее средство преодоления “разнузданности”.

Дерзость “Беспечности” приводит также к “Выпячиванию” (Цзинь, № 35), но только при наличии распущенности, полученной от гексаграммы “Разрушение”. Перевернутой к “Выпячиванию” является гексаграмма № 36 — “Помрачение” (Мин и), в которой корыстные мотивы гексаграммы “Возврат” соединяются с бездеятельностью “Уступчивости”. Иероглифы мин и буквально означают “поражение просветленности, света”. Видимо, поэтому для авторов “Цза гуа чжуани” взаимоотношения данных перевернутых гексаграмм напомнили взаимоотношения дня и ночи: ““Выпячивание” (Цзинь) — дневной свет (чжоу); “Помрачение” (Мин и) — ущерб (чжу)”. Первое, как будто, добродетельнее второго. Но эта добродетельность окажется сомнительной, если учитывать, что “Выпячивание” инвертно истинно добродетельной гексаграмме “Выжидание” и представляет собой неуместную демонстративность и скоропалительность, противоположные сдержанности и выдержке последней. Что касается гексаграммы “Помрачение”, то ее качества действительно “ущербны”, поскольку противоположны дееспособности и чувству долга инвертной к ней гексаграммы “Спор”.

В пятой позиции гексаграммы Мин и говорится о “помрачении Цзи-цзы”. Последний был министром покоренной чжоуским У-ваном иньской династии, который не захотел служить новым властям, считая их узурпаторами, и, передав все дела, в конце концов перебрался на северо-восток страны, в населенные варварами (и) места, относящиеся теперь к территории Кореи. С точки зрения чжоусцев, полагавших, что они получили “мандат Неба”, поступок Цзи-цзы следовало рассматривать как отказ от выполнения высшего долга, что можно классифицировать как его “помрачение”. Поэтому, хотя тот и мог вдалеке от столицы “просвещать варваров”, как можно еще перевести выражение “ мин и ”, это не составляет суть данного исторического эпизода.

Отсутствие должной справедливости, что символизируется гексаграммой “Возврат”, приводит не только к удалению от общества, как в случае с Цзи-цзы, но и к специфическому “приближению” (линь) к нему, о чем свидетельствует одноименная гексаграмма № 19, включающая в себя этот самый “Возврат”. Ю.К. Щуцкий перевел данный иероглиф как “посещение” (Щуцкий 1993: 256). Однако то, что вторым компонентом гексаграммы Линь является “Войско” с ее агрессивностью и жестокостью, дает основания полагать, что символизируемое ею “приближение-посещение” является далеко не мирным, и поэтому показалось правомочным перевести ее название как “Вторжение”.

Данная гексаграмма инвертна милостивому “Уходу” и является перевернутой по отношению к гексаграмме № 20 — “Рассматривание” (Гуань). Ю.К. Щуцкий дает перевод “Созерцание” (Щуцкий 1993: 256), который может вызывать ассоциации с бесстрастной медитативностью. Однако дело обстоит совсем иначе, о чем свидетельствует “Цза гуа чжуань”: “Принципы “Вторжение” (Линь) и “Рассматривание” (Гуань): первое — добивается (син), второе — взыскует (цю)”. Гексаграмма “Рассматривание” происходит от праздности, характерной для гексаграммы “Близость”, которая сопровождается распущенностью и вожделением гексаграммы “Разрушение”. Поэтому это не бесстрастное созерцание, а алчное высматривание объекта утоления своей похоти, беспардонное глазение, которое противостоит пристойности гексаграммы “Великая сила”, являющейся инвертной к “Рассматриванию”.

Свойства гексаграммы “Близость”, так подпортившие чистую функцию наблюдения, дают о себе знать и при сочетании с дерзостью гексаграммы “Беспечность” в гексаграмме “Сборище” (Цуй, 45). Ее иероглиф цуй означает “собирание”, “скопление”, “масса”, “куча”. В человеческом обществе это — “собрание”, “толпа”, “сборище”. Отталкиваясь от значения гексаграммы “Близость”, можно сказать, что “сборище” — это “близость” со многими. “Цза гуа чжуань” в отношении данной гексаграммы не говорит ничего оригинального — ““Сборище” (Цуй) — скапливаться (цзюй)”, но зато озадачивает по отношению к перевернутой к ней гексаграмме Шэн (№ 46), указывая, что ее свойство — “не приходить” (бу лай).

Словарные значения иероглифа шэн — “восходить”, “подниматься”, “возрасти”, “поднять”, “возвысить”, “продвинуть” и т.д. Все это, как будто, никак не указывает на отмеченное в “Цза гуа чжуани” свойство, а наоборот, может даже пониматься как “приход” к более высокому состоянию. Однако, по принципу перевернутости, гексаграмма Шэн должна означать нечто противоположное “Сборищу”. В таком случае, “не приходить” — это не участвовать в “Сборище”, отстраниться от него, как бы “поднявшись над толпой”. Последнее, видимо, и означает суть гексаграммы Шэн, для которой можно дать перевод “Подъем”, типичный среди синологов. При этом следует отбросить в сторону маячащую в этом слове идею добродетельной активности по осуществлению “возвышенных” целей, что претит данной гексаграмме, складывающейся из бездеятельности “Уступчивости” и злобности “Войска”. Возвышение над своей средой осуществляется здесь путем пассивного уклонения от всяческих сношений с ней. Злоба иногда объединяет людей, например, если направлена против общего врага, но здесь иная ситуация, заставляющая высокомерного индивида рассорится со своим окружением. Эта гексаграмма инвертна добродетельной гексаграмме “Непроизвольность” (у ван), буквальное значение названия которой — “небезалаберность, небеспутность”, и это, в силу принципа семантической противопоставленности при гексаграммном инвертировании, должно означать, что гексаграмма Шэн характеризуется, наоборот, “безалаберностью” и “беспутством”.

Идеи, заложенные в названиях гексаграмм, несомненно, должны отражаться и в сопровождающих их “изречениях” (цы) как к символу, так и к отдельным чертам, поэтому указанные выше интерпретации названий будут относиться и к ним, что учитывалось, насколько это было возможным, в приводимом в Приложениях авторском переводе с китайского основной части “Книги перемен”. Однако соответствующий анализ всех этих текстов здесь проводиться не будет — он оказался бы излишне громоздким для данного издания.

Date: 2016-08-30; view: 485; Нарушение авторских прав