Об известном и неведомом

ВОПРОС: Наш ум знает только известное. Что в нас есть такое, что побуждает нас искать неведомое, реальность, Бога?

КРИШНАМУРТИ: Стремится ли наш ум к неведомому? Есть ли в нас страстное стремление к неведомому, к реальности, к Богу? Подумайте, пожалуйста, над этим серьёзно. Это не риторический вопрос – давайте действительно выясним. Существует ли внутреннее стремление в каждом из нас найти неведо мое? Есть оно? Как вы можете найти неведомое? Если вы не знаете его, как вы можете его найти? Есть ли в нас стремление к реальности, или это просто желание – для знания, для расширения? Вы понимаете, что я имею в виду? Я знаю множество вещей; они не принесли мне счастья, удовлетворения, радости. Поэтому теперь я хочу чего-нибудь ещё, что даст мне большую радость, большее счастье, большую жизнеспособность – что хотите. Может ли известное, то есть мой ум – ведь мой ум и есть известное, результат прошлого, – может ли этот ум искать неведомое? Если я не знаю реальность, неведомое, как я могу это искать? Несомненно – оно само должно прийти, я не могу пойти за ним. Если я иду за ним, я иду за чем-то, что является известным, спроецированным самим же мною.

Наша проблема не в том, что в нас есть такое, что заставляет нас искать неведомое, – это достаточно ясно. То наше собственное желание быть более защищёнными, более долгоживущими, более устроенными, более счастливыми, убежать от суматохи, от боли, от замешательства. Это и есть наш очевид ный стимул, сила побуждения. Когда есть такой сильный стимул, такое устремление, вы найдёте чудодейственный способ бегства, изумительное убежище – в Будде, в Христе или в политических лозунгах и всём таком прочем. Это не реальность; это не непостижимое, неведомое. Поэтому стремление к неведомому должно прийти к концу, поиск неведомого должен остановиться; это означает, что должно возникнуть понимание совокупного известного, накопленного знания, что и является умом. Ум должен понять себя как известное, ведь это всё, что он знает. Вы не можете думать о чём-то, чего вы не знаете. Вы можете думать только о том, что вы знаете.

Наша трудность в том, чтобы ум не продолжал действовать в известном; это может произойти, только когда ум понимает себя и то, что все его движения – из прошлого, проецирующего себя через настоящее в будущее. Это одно непрерывное движение известного; может ли это движение прийти к концу? Это может окончиться только тогда, когда механизм его собственного процесса понят, только когда ум понимает себя и свою работу, свои пути, свои цели, свои стремления, свои требования – не только поверхностные требования, но и глубокие внутренние убеждения и мотивы. Это весьма трудная задача. То, что вы намереваетесь выяснять, – не то, что простое посещение собрания или лекции или чтение книги. Напротив, это требует постоянной наблюдательности, слежения, постоянного осознания каждого движения мысли – не только когда вы бодрствуете, но и когда вы спите. Это должен быть единый, целостный процесс, не спорадический, частичный процесс.

Также и намерение должно быть правильным. То есть следует отбросить суеверное мнение, будто внутренне все мы устремлены к неведомому. Это иллюзия – думать, что все мы ищем Бога: мы не ищем. Нам не следует искать свет. Свет будет, когда нет темноты, и посредством темноты мы не можем найти свет. Всё, что мы можем сделать, – устранить те препятствия, что создают темноту, и устранение зависит от намерения. Если вы устраняете их для того, чтобы видеть свет, то вы не устраняете ничего, вы лишь заменяете темноту словом «свет». Даже смотреть за пределы темноты является бегством от темноты.

Нам следует рассматривать не «что есть то, что побуждает нас?», а – почему в нас такое смятение, замешательство, такая сумятица, беспорядок, такой раздор, борьба и антагонизм – все глупости нашего существования. Только когда их нет, тогда есть свет, мы не должны искать его. Когда глупость ушла – присутствует разум. Но человек, который глуп и пытается стать разумным, – по-прежнему глуп. Глупость никогда не может сделаться мудростью; только когда глупость прекращается – присутствует мудрость, разум. Человек, который является глупым и пытается стать разумным, мудрым, очевидно, никогда не сможет быть таким. Чтобы узнать, что такое глупость, человек должен войти в неё, не поверхностно, полностью, всецело, глубоко, проникновенно, мудро; человек должен войти во все различные слои глупости, и в прекращении этой глупости присутствует мудрость.

Поэтому важно выяснять, не «существует ли нечто большее, нечто более великое, чем знание, известное, что побуждаетнас стремиться к неведомому», а увидеть, что в нас есть такое, что создаёт беспорядок, путаницу, войны, классовые различия, снобизм, погоню за славой, накопление знания, бегство с помощью музыки, с помощью искусства, бегство столь многими различными путями. Несомненно, это важно – видеть их, какие они есть, и обратиться к самим себе, какие мы есть. Отсюда мы можем продвигаться дальше. Тогда отбрасывать известное сравнительно легко. Когда ум тих, когда он больше не проецирует себя в будущее, желая чего-то; когда ум действительно спокоен, глубоко умиротворён, тогда неведомое обретает бытие. Вы не должны искать его. Вы не можете пригласить его. Вы можете пригласить только то, что вы знаете. Вы не можете пригласить неведомого гостя. Вы можете пригласить только того, кого вы знаете. Но вы не знаете неведомое, Бога, реальность или как хотите. Оно должно прийти. Оно может прийти, только когда поле в порядке, когда почва возделана, но если вы вспахиваете для того, чтобы оно пришло, – оно не будет у вас.

Наша проблема не в том, как искать непознаваемое, а в том, чтобы понять накапливающие процессы ума, который всегда – известное. Это трудная задача: это требует постоянного внимания, постоянного осознания, в котором отвлечение, отождествление, осуждение не имеют никакого значения; это – быть с тем, что есть. Только тогда ум может быть тихим. Никакое количество медитаций, дисциплины, не может сде лать ум тихим – в подлинном смысле этого слова. Только когда ветер стихает, озеро становится спокойным. Вы не можете сделать озеро спокойным. Наша работа не в том, чтобы преследовать непостижимое, а в том, чтобы понять беспорядок, сумятицу, страдание в нас самих; и тогда это нечто таинственным образом обретает бытие, в котором – радость.

Истина и ложь

ВОПРОС: Каким образом истина, как вы говорили, будучи повторенной, становится ложью? Что такое на самом деле ложь? Почему это плохо – лгать? Не является ли это глубокой и тонкой проблемой на всех уровнях нашего существования?

КРИШНАМУРТИ: Здесь два вопроса, так давайте исследуем первый, а именно: когда истина повторена, как она становится ложью? Чем является то, что мы повторяем? Можете ли вы повторить понимание? Я понял что-то. Могу я повторить это? Я могу облечь в слова это, я могу сообщить об этом, но само переживание, несомненно – не то, что повторяемо? Мы пойманы сетью слова и упускаем значение переживания. Если у вас было переживание, можете ли вы повторить его? Вы можете хотеть повторить его, у вас может быть желание его повторения, его ощущения, но раз у вас было переживание, оно завершено, оно не может быть повторено. Что может быть повторено – это ощущение и соответствующее слово, которое даёт жизнь это му ощущению. Поскольку, к сожалению, большинство из наспропагандисты, мы в ловушке повторения слов. Так мы живём словами – и истина не подпускается.

Возьмите, например, чувство любви. Вы можете повторить его? Когда вы слышите слова «возлюби ближнего своего» – для вас это истина? Это истина, только когда вы действительно любите своего соседа; и эта любовь не может быть повторена – повторяется только слово. Тем не менее большинство из нас счастливы, довольны – с этим повторением «возлюби ближнего своего» или «не будьте жадными». Так что истина другого, или действительное переживания, которое вы имели, просто через повторение, не становится реальностью. Напротив, повторение не подпускает реальность, препятствует ей. Просто повторение неких идей – не реальность.

Трудность здесь – понять вопрос, не думая в терминах про тивоположности. Ложь – не что-то противоположное истине. Человек может видеть истину того, что говорится – не в противоположности или в сравнении, как ложь или истину; но просто видеть, что большинство из нас повторяют без понимания. Например, мы обсудили присвоение и не присвоение имени некоему чувству или чему-то другому. Уверен, многие из вас будут повторять это, думая, что это «истина». Вы никогда не повторите переживание, если это непосредственное переживание. Вы можете сообщить о нём, но когда это реальное переживание и ощущения, связанные с ним, ушли, эмоциональное содержание слов полностью рассеялось.

Возьмите, например, идею, что мыслитель и мысль – одно. Это может быть истиной для вас, потому что вы напрямую пережили это. Если я повторяю это, тогда это уже не будет истинным, не так ли? – истинным, не как противопоставление ложному, прошу вас. Это не было бы действительным, это было бы просто повторением и потому не имело бы никакого значения. Видите ли, повторением мы создаём догму, мы строим церковь – и в этом находим убежище. Слово и не истина – по лучается «истина». Слово – не вещь. Для нас же вещь – слово, и именно поэтому человек должен быть предельно осторожен, чтобы не повторять что-либо, чего он на самом деле не понимает. Если вы поняли что-то, вы можете сообщить об этом, но слова и память уже утратили своё эмоциональное значение. Поэтому если человек понимает это, то в обычном разговоре, беседе его обзор обсуждаемого, его словарь, подбор слов – изменяются.

Поскольку мы ищем истину путём самопознания, а не просто пропагандисты, важно это понять. Путём повторения человек гипнотизирует себя словами или ощущениями. Человек оказывается пойманным в сеть иллюзий. Чтобы быть свободным от этого, надо обязательно переживать напрямую, а чтобы переживать напрямую, нужно осознавать себя в процессе повторения, привычек или же слов, ощущений. Это осознание даёт человеку необычайную свободу, поэтому возможно обновление, постоянное переживание, новизна.

Другой вопрос: «Что такое на самом деле ложь? Почему это плохо – лгать? Не является ли это глубокой и тонкой проблемой на всех уровнях нашего существования?»

Что такое ложь? Противоречие – не так ли? – противоречие «само», нашего «я». Можно противоречить сознательно или подсознательно; можно преднамеренно или неосознанно; противоречие может быть или очень-очень тонким, или очевидным. Когда расхождение в противоречии очень велико, тогда либо человек теряет душевное равновесие, либо осознаёт это расхождение и старается исправить его.

Чтобы понять эту проблему – что такое ложь и почему мы лжём, – надо вникнуть в неё без размышления в терминахпротивоположности. Можем ли мы взглянуть на эту проблему противоречия в нас самих, не пытаясь не быть противоречивыми? Наше трудность в исследовании этого вопроса – не так ли? – в том, что мы слишком охотно осуждаем ложь, – но, чтобы понять её, можем ли мы думать о ней не в терминах истины и лжи, а в ракурсе – что такоепротиворечие? Почему мы противоречим? Почему существует противоречие в нас самих? Не из-за попытки ли жить согласно стандарту, согласно шаблону, образцу – постоянное приближение себя к образцу, постоянное усилие быть чем-то, либо в глазах другого, либо в наших собственных глазах? Есть желание – разве не так? – соответствовать образцу, подчиняться шаблону; когда человек не живёт согласно этому образцу, имеет место противоречие.

Теперь, почему мы имеем образец, стандарт, приближение, идею, которым мы пытаемся соответствовать? Почему? Вполне очевидно – чтобы быть в безопасности, быть невредимыми, быть популярными, иметь о себе хорошее мнение и так далее. Здесь семя противоречия. Пока мы приближаем себя к чему-то, пытаясь быть кем-то, должно присутствовать противоречие; следовательно, должно быть и это расхождение между ложным и истинным. Думаю, это важно, если вы спокойно вникнете в это. Не то, что ложного и истинного нет; но почему про тиворечие – в нас самих? Не потому ли, что мы пытаемся быть кем-то – быть благородными, быть хорошими, быть доброде тельными, быть творческими, быть счастливыми и так далее? В самом желании быть кем-то есть противоречие – не быть кем-то ещё. Именно это противоречие и есть то, что столь разрушительно. Если человек способен на полное отождествле ние с чем-то, с этим или с тем, тогда противоречие прекращается; когда мы отождествляем себя полностью с чем-то, имеет место отгораживание себя нашим «я», налицо сопротивление, что создаёт неуравновешенность – вполне очевидная вещь.

Почему в нас существует противоречие? Я сделал что-то, и я не хочу, чтобы это было раскрыто; я придумал нечто, что не соответствует должному уровню, это ставит меня в состояние противоречия, и мне это не нравится. Где есть приближение, к приблизительному соответствию, должно быть и опасение, страх, а этот страх и есть то, что противоречит. И наоборот, если нет «становления», нет попытки быть кем-то или чем-то, то нет и чувства страха; нет никакого противоречия; в нас нет никакой лжи ни на каком уровне, сознательном или подсознательном – ничего, что должно быть подавлено, ничего, что должно быть разоблачено или выставлено напоказ. Поскольку большая часть наших жизней – это результат настроений и поз, зависящих от наших настроений, мы принимаем позы, делаем вид – что является противоречием. Когда настроение исчезает, мы такие, какие мы и есть па самом деле. По-настоящему важно именно это противоречие, а не то, говорите ли вы вежливую безобидную ложь или нет. Пока существует это противоречие, должно быть и поверхностное существование, и, следовательно, поверхностные страхи, которые должны охраняться, – за тем безобидная ложь, – вы знаете, всё остальное, что за этим следует. Давайте посмотрим на этот вопрос, не спрашивая, чтоявляется ложью и что истиной, но без этих противоположностей вникнем в проблему противоречия в нас самих – что чрезвычайно трудно, ведь из-за того, что мы так сильно зависим от ощущений, большая часть наших жизней является противоречием. Мы зависим от воспоминаний, от мнений; у нас так много опасений, страхов, которые мы хотим скрыть, – всё это создаёт противоречие в нас самих; когда такое противоречие становится непереносимым, человек теряет голову. Каждый хочет мира, но всё, что каждый делает, ведёт к войне, не только в семье, но и вне неё. Вместо того чтобы понять, что именно создаёт конфликт, мы только пытаемся стать всё более и более то чем-то од ним, то чем-то другим, противоположным, тем самым создавая ещё большее разделение.

Можно ли понять, почему существует противоречие в нас самих – не только поверхностно, но и намного более глубоко, психологически? Прежде всего осознаёт ли человек, что живёт жизнью, полной противоречий? Мы хотим мира, и мы – националисты; мы хотим избежать социальных бедствий, нищеты, и всё же каждый из нас индивидуалист, ограничен, замыкается в своём «я». Мы постоянно живём в противоречии. Почему? Не потому ли, что мы – рабы ощущений? Это нельзя отклонять или принимать. Это требует очень большого понимания всего, что включено в ощущения, которые являются желаниями. Мы хотим так много всего, и каждое в этом противоречит другому. У нас так много конфликтующих масок; мы надеваем одну из них, когда это удовлетворяет нас, и сбрасываем её, когда что-тодругое оказывается ещё более выгодным, даёт ещё больше удо вольствия. Именно это состояние противоречия и создаёт ложь. В противоположность этому – мы создаём «истину». Но опре делённо, истина – не противоположность лжи. То, что имеет противоположность – не истина. Противоположность содержит свою собственную противоположность, поэтому она – не истина, и чтобы понять эту проблему очень глубоко, нужно осознавать все противоречия, в которых мы живём. Когда я говорю: «Я люблю тебя», с этим идут ревность, зависть, беспокойство, страх – что является противоречием. Должно быть понято именно это противоречие, а его можно понять только тогда, когда человек осознаёт его, осознаёт без всякого осуждения или оправдания – просто глядя на него. Чтобы смотреть на него пассивно, человек должен понять все процессы оправдания и осуждения.

Это нелегко – смотреть пассивно на что-либо; но в понима нии этого человек начинает понимать весь процесс движения своих чувств и мыслей. Когда человек осознаёт всю полноту значения противоречия в себе самом, это приносит необычайное изменение: вы становитесь самим собой – не кем-то, кем вы пытаетесь быть. Вы больше не следуете идеалу, не ищете счастья. Вы – то, что вы есть, и отсюда вы можете продолжать продвигаться. Тогда нет никакой возможности быть противоречию.

О боге

ВОПРОС: Вы познали реальность. Можете ли вы сказать нам, Бог – это что?

КРИШНАМУРТИ: Как вы можете знать, что я познал? Чтобы знать, что я познал, вы также должны были это познать. Это не просто умный ответ. Чтобы знать что-либо, вы должны были быть в этом. Вы должны были сами также пережить это, и поэтому сказанное вами, что я познал, по-видимому, не имеет значения. Что оттого – познал я или не познал? Что то, что говорится мною – истина? Да будь я и самым совершенным человеческим существом – если то, что я говорю, не истинно, почему вы вообще должны слушать меня? Несомненно, моё познавание не имеет никакого отношения к тому, что я гово рю, и человек, который поклоняется другому из-за того, что другой познал, поклоняется на самом деле авторитету, и потому он никогда не найдёт истину. Понимать, что было познано, и знать того, кто познал, вообще не важно, не так ли?

Мне известно, вся традиция говорит: «Будь с человеком, который познал». Как вы можете знать, что он познал? Всё, что вы можете сделать, – общаться с ним, и даже это чрезвычайно трудно в наше время. Очень немного хороших людей, в под линном смысле этого слова – людей, которые не ищут что-то, которые не гонятся за чем-то. Те, кто ищет что-то или гонится за чем-то, – эксплуататоры, и поэтому очень трудно кому-либо найти товарища по любви.

Мы идеализируем тех, кто познал, и надеемся, что они дадут нам что-то, – это ложные взаимоотношения. Как может человек, который познал, сообщить, передать, если нет любви? В этом наша трудность. Во всех наших обсуждениях мы на самом деле не любим друг друга; мы недоверчивы, подозреваем. Вы хотите чего-то от меня, знаний, реализации или вы хотите общаться со мной – всё это указывает на то, что вы не любите. Вы хотите чего-то и поэтому вы готовы эксплуатировать. Если мы действительно любим друг друга, будет мгновенная связь. Тогда не имеет значения, что вы познали, а я нет или высокое вы или низкое. С тех пор как наши сердца иссохли, очерствели, Бог стал ужасно важен. То есть вы хотите знать Бога, потому что песня в вашем сердце умолкла, и вы гонитесь за певцом и просите его, не может ли он научить вас петь. Он может научить вас технике, но техника не приведёт вас к творчеству. Вы не можете быть музыкантом, просто зная, как петь. Вы можете знать все движения танца, но если в вашем сердце нет творчества, вы будете функционировать как механизм. Вы не можете любить, если ваша цель – просто достичь результата. Нет такойвещи как идеал, поскольку это просто достижение. Красота – не достижение, это реальность, сейчас, не завтра. Если естьлюбовь, вы поймёте неведомое, вы будете знать, что такое Бог, и не надо никого, кто говорил бы вам, – и в этом красота любви. Она – вечность сама по себе. Так как любви нет, мы хотим, чтобы кто-то другой, или Бог, дал это нам. Если бы мы действительно любили, знаете ли вы, насколько другим был бы этот мир? Мы были бы по-настоящему счастливыми людьми. Поэтому мы не стали бы облачать наше счастье в вещи, в имя, в идеалы. Мы были бы счастливыми, и потому вещи, люди и идеалы не воз вышались бы над нашими жизнями. Это всё вторичные вещи. Оттого, что мы не любим, и оттого, что мы несчастливы, мы делаем ставку на вещи, думая, что они принесут нам счастье, и одна из вещей, в которые мы вкладываем, – Бог.

Вы хотите, чтобы я сказал вам, какова реальность. Может ли неописуемое быть помещённым в слова? Можете ли вы из мерить что-то неизмеримое? Можете ли вы поймать своей рукой ветер? Если поймали – ветер ли это? Если вы измеряете то, что неизмеримо, – подлинно ли это? Если вы формулиру ете это – истинно ли это? Конечно, нет, ведь в момент, когда вы описываете то, что неописуемо, оно перестаёт быть реаль ным. В момент, когда вы переводите непостижимое в известное, оно перестаёт быть непостижимым. Однако мы страстно желаем именно этого. Всё время мы хотим знать, потому что тогда мы будем способны продолжать, продлевать, затем мы будем способны, мы полагаем, поймать максимальное счастье, постоянство, прочную неизменность. Мы хотим знать, потому что мы несчастливы, потому что мы ведём мучительную борьбу, потому что мы изнурены, истощены, деградируем. Однако вместо осознания этого простого факта – что мы являемся де градирующими, что мы отупевшие, ослабленные, запутавши еся, – мы хотим уйти от того, что известно, в неведомое, что снова становится известным, и потому мы никогда не можем найти реальное.

Поэтому, вместо тело чтобы спрашивать, кто познал или что такое Бог, почему бы не отдать всё ваше внимание и сознание тому, что есть? Тогда-то вы и найдёте неведомое или, скорее, оно придёт к вам.

Если вы поймёте, что представляет собой известное, вы испытаете ту необычайную тишину, которая не создана, не навязана, испытаете ту творческую пустоту, единственно в которую и может войти реальность. Она не может прийти к тому, кто становится, кто борется; она может прийти только к тому, кто наличиствует, кто понимает то, что есть. Тогда вы увидите, что реальность – не на расстоянии; не ведомое – не где-то далеко; оно в том, что есть. Как ответ на проблему – в самой проблеме, так и реальность – в том, что есть; если мы сможем понять это, мы познаем истину.

Крайне трудно быть сознающим отупение, быть сознаю щим жадность, быть сознающим недоброжелательность, честолюбие и так далее. Сам факт присутствия осознания того, что есть, – истина. Истина и есть то, что освобождает, не ваше стремление быть свободным. Так что реальность – не далеко, но мы помещаем её заведомо далеко, поскольку мы пытаемся использовать её как средство для продления «само», нашего «я». Она здесь, сейчас, в мгновенном. Вечное или вневременное, лишённое времени – сейчас, но это сейчас не может быть понято человеком, который пойман сетью времени. Чтобы освободить мысль от времени, требуется действие, но ум ле нив, он инертен и потому всегда создаёт другие преграды. Возможно только это является правильной медитацией, что означает полное, завершённое действие, не продолжающееся действие, и полное, завершённое действие может быть понято, когда ум постигает процесс продления, придания длительности, который является памятью – не памятью фактов, а психологичес кой памятью. Пока память действует, ум не может понять то, что есть. Но человеческий ум, всё человеческое существо, становится необычайно творческим, пассивно бдительным, когда человек понимает значение окончания, завершения, ведь в завершении присутствует обновление, тогда как в продолжении, в продлении присутствует смерть, присутствует распад.

Date: 2016-08-29; view: 239; Нарушение авторских прав