Зачем нужны духовные учителя? 4 page

Несомненно, вполне очевидно – убегать нельзя; это верх нелепости и ребячества. Но когда вы лицом к лицу с собой, какой вы есть – что вы делаете? Прежде всего возможно ли не отвергать и не оправдывать это, но лишь оставаться с тем, какой вы есть? – что крайне трудно, ведь ум выискивает объяснения, осуждения, отождествления. Если он не делает ничего из этого, а остаётся с этим, тогда это будет приятием чего-то. Если я принимаю, что я темнокожий – с этим покончено; но если я вознамерился стать более светлым, возникает проблема. Принять то, что есть, чрезвычайно трудно; это можно сделать тогда, когда нет никакого бегства, а осуждения или оправдания – форма бегства. Поэтому, когда человек понимает весь процесс того, почему он сплетничает, и когда он осознаёт абсурдность этого, жестокость и всё, что включено в это, тогда он остаётся с тем, что он есть; а мы подходим к этому всегда, чтобы либо разрушить это, либо изменить это во что-то ещё. Если мы не делаем ничего из этого, а подходим к этому с намерением понять его, быть с ним полностью, тогда мы обнаружим, что это больше не является чем-то, что устрашает нас. Тогда есть возможность преобразования того, что есть.

О критике

ВОПРОС: Какое место во взаимоотношениях занимает критика? В чём разница между деструктивной и конструктивной критикой?

КРИШНАМУРТИ: Прежде всего – почему мы критикуем. Для того чтобы понять? Или это просто процесс придирчивости, ворчливости? Если я критикую вас – понимаю ли я вас? Приходит ли понимание путём осуждения? Если я хочу осознавать, если я хочу понимать не поверхностно, а глубоко всё значение моих взаимоотношений с вами, – начну ли я критиковать вас? Или же я осознаю эти взаимоотношения между вами и мной, молчаливо наблюдая их – не проецируя мнений, критик, суждений, отождествлений или обвинений, а молчаливо наблюдая что происходит? И если я не критикую – что происходит? Человек склонен сползти в спячку, не так ли? Это не значит, что, когда мы придираемся, ворчим, мы не впадаем в спячку. Возможно, это становится привычкой, и мы отправляем себя в спячку через привычку. Более глубокое, более обширное понимание взаимоотношений – существует только благодаря критике? Не в том дело, будет ли критика конструктивной или деструктивной, – суть не в этом. Поэтому вопрос таков: «Какое необходимо состояние ума и сердца, чтобы понимать взаимоотношения?» Что представляет собой процесс понимания? Как мы понимаем что-либо? Как вам понять своего ребёнка, если вы заинтересованы в своём ребёнке? Вы наблюдаете – не так ли? Вы следите за его игрой, вы изучаете его в его различных настроениях; вы не проецируете на него своего мнения. Вы не говорите, что он должен быть этим или тем. Вы бдительно наблюдаете – активно осознаёте. Тогда, возможно, вы начнёте понимать ребёнка. Если вы постоянно критикуете, постоянно навязываете свою собственную личность, свои мнения, устанавливая, каким он должен или не должен быть, и всё тому подобное, вы, несомненно, создаёте барьер в этих взаимоотношениях. К несчастью, большинство из нас критикует с тем, чтобы оказать формирующее влияние, с тем, чтобы вмешаться, воздействовать, повлиять; это доставляет нам определённое удовольствие, определённое удовлетворение – придавать форму чему-либо: взаимоотношениям с мужем, с ребёнком или ещё с кем-то. Вы чувствуете при этом ощущение власти, вы босс, хозяин положения, и в этом громадное удовлетворение. Конечно, никакого понимания взаимоотношений в таком процессе нет. Здесь просто воздействие, желание привести кого-то в соответствие с определённым шаблоном вашего желания, вашей прихоти. Всё это препятствие – не так ли? – пониманию взаимоотношений.

Существует также самокритика. Быть критичным к себе, критиковать, осуждать или оправдывать себя – приносит ли это понимание самого себя? Когда я начинаю критиковать себя – не ограничиваю ли я процесс понимания, исследования? Разве самоанализ, некая форма самокритики, раскрывает «само», наше «я»? Что делает возможным раскрытие «само»? Постоянно анализировать себя, постоянно быть исполненным страха, критичным, несомненно, не способствует раскрытию себя. Что приносит раскрытие «само», такое, что вы начинаете понимать его – так это постоянное осознавание его без всякого принуждения, без всякого отождествления. Должна быть определённая спонтанность; вы не можете постоянно анализировать себя, дисциплинировать себя, формировать себя. Эта спонтанность существенна для понимания. Если я просто ограничиваю, контролирую, осуждаю, то этим я вношу остановку в движение мысли и чувства, не так ли? Лишь при движении мысли и чувства я раскрываю что-то – а не тогда, когда просто контролирую. Когда открываешь, важно выяснить, как действовать с этим. Если я действую в соответствии с идеей, согласно стандарту, со образуясь с идеалом, я тем самым втискиваю, вдавливаю «само» в определённый шаблон. В этом нет понимания, нет возвышения, преображения. Если я могу наблюдать «само» без всякого принуждения, без всякого отождествления, тогда есть возможность выйти за его пределы. Вот потому-то весь этот процесс приближения себя к идеалу совершенно неправилен, ложен. Идеалы – это боги кустарного, домашнего изготовления, и приспособление к образу, который спроецирован нашим «само», нашим собственным «я», несомненно, не способствует раскрытию, не приведёт к освобождению.

Так что понимание может быть только тогда, когда ум молчаливо осознаёт, наблюдая – что очень трудно, потому что нам нравится быть активными, быть неспокойными, неугомонными, критичными, осуждая, оправдывая. Такова структура нашего существа; и, через завесу идей, предрассудков, точек зрения, переживаний, памяти – мы пытаемся понимать. Возможно ли быть свободным от всех этих завес, экранов и благодаря этому понимать непосредственно, прямо? Несомненно, так мы и поступаем, когда проблема очень интенсивна; мы не прибегаем ко всем этим способам, мы подходим прямо, непосредственно. Понимание взаимоотношений приходит только тогда, когда этот процесс самокритики понят и ум тих, спокоен. Если вы слушаете меня и стараетесь следить – не прилагая слишком больших усилий – за тем, что я хочу передать, тогда есть возможность взаимного понимания между нами. Но если вы всё время критикуете, противопоставляя свои мнения, то, что вы усвоили из книг, или кто-то ещё вам что-то сказал и так далее и тому подобное, тогда вы и я не имеем взаимоотношений, потому что между нами существует эта завеса, экран. Если мы оба стараемся выяснить суть проблемы, корень проблемы, лежащий в самой же проблеме, если мы оба страстно желаем дойти до самой её глубины, выяснить истину её, раскрыть, что она такое, – тогда отношения у нас есть. Тогда ваш ум одновременно и бдителен и пассивен, наблюдая, чтобы увидеть, что истинно в этом. Поэтому ваш ум должен быть чрезвычайно подвижным, не прикреплённым к какой-либо идее или идеалу, к какому-либо суждению, к какому-либо мнению, укрепившемуся и затвердевшему в вас как результат ваших частных опытов, переживаний. Понимание приходит, несомненно, тогда, когда имеет место быстрая гибкость пассивно осознающего ума. Тогда он способен воспринимать, тогда он чувствителен. Ум не чувствителен, когда он загружен идеями, предрассудками, мнениями, будь они за или против.

Чтобы понимать взаимоотношения, должно быть пассивное осознание – что не разрушает взаимоотношений. Напротив, оно делает взаимоотношения более жизнеспособными, более значительными. В таких взаимоотношениях имеется возможность подлинной привязанности; в них есть теплота, чувство взаимной близости, что не является просто ощущением или сентиментальностью. Если мы способны на такой подход, на такие взаимоотношения со всеми и всем, то наши проблемы окажутся легко разрешимыми – проблемы собственности, проблемы обладания, ведь мы и являемся тем, чем мы владеем. Человек, обладающий деньгами, и есть эти деньги. Человек, отождествляющий себя с собственностью, и есть эта собственность, этот дом, эта обстановка. То же самое с идеями или с людьми; когда присутствует обладание, взаимоотношений нет. Большинство из нас стремится к обладанию чем-то, ибо помимо этого у нас ничего нет. Если мы ничем не обладаем, не заполняем нашу жизнь обстановкой, музыкой, знаниями, тем или этим, то мы – пустые раковины. Это очень не привычно для нашего «Я». И эта раковина производит много шума, и этот шум мы называем жизнью; и этим мы удовлетворены. Если это нарушается, возникает скорбь, ибо вы внезапно видите себя таким, какой вы есть – пустой раковиной, ничего собой не представляющей. Осознавать всё содержание взаимоотношений означает действовать, и это действие создаёт возможность возникновения истинных взаимоотношений, возможность раскрыть их большую глубину и их большую значимость и узнать, что такое любовь.

О вере в бога

ВОПРОС: Вера в Бога была мощным стимулом к лучшей жизни. Почему вы отрицаете Бога? Почему вы не пытаетесь оживить веру человека в идею Бога?

КРИШНАМУРТИ: Давайте подойдём к этой проблеме широко и разумно. Я не отрицаю Бога – было бы глупо делать это. Человек, который говорит, что он знает – не знает; человек, который переживает реальность от мгновения к мгновению, не имеет средств передать, сообщить эту реальность.

Вера – отрицание истины, вера препятствует истине; верить в Бога – не найти Бога. Ни верующий, ни неверующий не найдут Бога; потому что реальность – неведомое и ваша вера или неверие в неведомое есть просто проекция вашего «я» и, следовательно, нереальна. Я знаю, что вы веруете, и я знаю, что это имеет очень мало значения в вашей жизни. Много есть людей, тех, кто верит; миллионы веруют в Бога и находят утешение. Прежде всего – почему вы веруете? Вы веруете потому, что это даёт вам удовлетворение, утешение, надежду, и вы говорите, что это придаёт жизни смысл. На самом же деле фактически ваша вера имеет очень мало значения, ведь вы веруете и эксплуатируете, вы веруете и убиваете, вы веруете в единого Бога и убиваете друг друга. Богатый человек тоже верует в Бога; он безжалостно эксплуатирует, накапливает деньги, а потом строит храм или становится филантропом.

Является ли вера в Бога «мощным стимулом к лучшей жизни»? Почему вам хочется стимула к лучшей жизни? Несомненно, вашим стимулом должно быть ваше собственное желание жить чисто и просто. Если вы высматриваете какой-то стимул, вы не заинтересованы в том, чтобы сделать жизнь возможной для всех, вы просто заинтересованы в своём стимуле, который отличен от моего – и мы будем ссориться из-за стимула. Если мы живём счастливо вместе не потому, что мы верим в Бога, но потому, что мы – человеческие существа, тогда мы организуем средства производства так, чтобы производить вещи для всех. Из-за нехватки разума мы принимаем идею Высшего Разума и называем его «Бог»; но этот «Бог», этот Высший Разум, не даст нам лучшую жизнь. Что ведёт к лучшей жизни – так это личный разум; и не может быть разума, если есть вера. Всё это очевидным образом указывает на недостаток разума, и именно это отсутствие разума есть то, что препятствует лучшей жизни – а не неверие в Бога. Вы все веруете по-разному, но ваши верования лишены всякой реальности. Реальность есть то, чем являетесь вы, то, что вы делаете, то, что вы думаете, и ваша вера в Бога есть просто бегство от вашей монотонной, тупой и жестокой жизни. Более того, вера неизменно разделяет людей: есть индуисты, буддисты, христиане, коммунисты, социалисты, капиталисты и так далее. Вера, идея – разделяют; они никогда не объединяют людей. Вы можете собрать немного людей вместе, в группу, но эта группа противостоит другой группе. Идеи и веры никогда не объединяют; напротив, они отделяют, разобщают и разрушают. Поэтому ваша вера в Бога реально усиливает нищету и бедствия в мире; хоть она и может принести вам временное утешение, но в действительности она приносит вам ещё больше страданий и разрушений в виде войн, голода, классовых разделений и беспощадных действий разобщённых индивидов. Так что ваша вера вообще не имеет никакой ценности. Если вы действительно верите в Бога, если бы это было реальным переживанием для вас, тогда на вашем лице была бы улыбка; вы бы не уничтожали людей.

Теперь, что такое реальность, что такое Бог? Бог – не слово, слово не вещь. Чтобы постичь то, что неизмеримо, что не от времени, ум должен быть свободен от времени – что означает, что ум должен быть свободен от всех мыслей, от всех идей о Боге. Что вы знаете о Боге или истине? Вы на самом деле ничего не знаете об этой реальности. Всё, что вы знаете, – это слова, переживания других или какие-то моменты ваших собственных, скорей всего, весьма смутных, переживаний. Совершенно очевидно, что это не Бог, это не реальность, это не за пределами поля времени. Чтобы познать то, что за пределами времени, процесс времени должен быть понят, время есть мысль, процесс становления, накопление знания. Это-то и есть вся основа ума, подоплёка ума; ум и сам есть основа – сознания и подсознания, коллективного и индивидуального. Поэтому ум должен быть свободен от знания, от известного, что означает, что ум должен быть полностью умолкнувшим, немым, тихим – не сделан тихим. Ум, достигающий безмолвия как результата, как последствия определённого действия, практики, дисциплины, – не тихий ум. Ум, которого заставляют, принуждают, контролируют, формируют, втискивают в рамку и удерживают в покое, – не тихий ум. Вы можете заставить ум какое-то время быть поверхностно спокойным, но такой ум – не тихий ум. Спокойность придёт, только когда вы поймёте весь процесс мысли, ведь понять процесс – это завершить его, и завершение процесса мысли есть начало тишины.

Только когда ум полностью затих, не только на верхнем уровне, но основательно, насквозь, и на поверхностном и на более глубоких уровнях сознания – только тогда неведомое может обрести бытие. Неведомое – не что-то, что может быть переживаемо умом; единственно тишина может быть переживаема, ничего, кроме тишины. Если ум переживает что-либо помимо тишины, это просто проецирование его собственных желаний, и такой ум – не тих; пока ум не тих, пока мысль в любой форме, сознательной или бессознательной, пребывает в движении – тишины быть не может. Тишина – свобода от прошлого, от известного, от знания, от и сознательной и подсознательной памяти; когда ум полностью тих, не действует, когда присутствует тишина, которая не является результатом усилия – только тогда то, что вне времени, вневременное, вечное обретает бытие. Такое состояние не является состоянием воспоминания – отсутствует та сущность, которая вспоминает, которая переживает.

Так что Бог, или истина, или что хотите, обретает бытие каждый миг, от момента к моменту, и происходит это только в состоянии свободы и спонтанности – не когда ум дисциплинируется согласно какому-то образцу. Бог – не порождение ума, он не приходит путём проецирования вашего «я», он приходит только когда присутствует добродетель, которая есть свобода. Добродетель – во встрече факта того, что есть, и встреча факта есть состояние благости. Только когда ум благостен, спокоен, без какого бы то ни было своего собственного движения, без проекции мысли, сознательной или подсознательной, – только тогда вечное обретает бытие.

О памяти

ВОПРОС: Память, говорите вы, это неполное переживание. В моей памяти сохранились яркие впечатления от ваших предыдущих бесед. В каком смысле это неполное переживание? Пожалуйста, объясните эту идею во всех её деталях.

КРИШНАМУРТИ: Что мы подразумеваем под памятью? Вы ходите в школу и наполнены фактами, техническими знаниями. Если вы инженер, вы используете память технических знаний, чтобы построить мост. Это память фактов. Существует также психологическая память. Вы сказали что-то мне, приятное или неприятное, и я запоминаю это; когда я в следующий раз встречаю вас, я встречаю вас с этой памятью, памятью о том, что вы сказали или не сказали. У памяти две грани, два аспекта – психологический и фактический. Они всегда взаимосвязаны, поэтому между ними нет чёткого разделения. Мы знаем, что память фактов существенно необходима, так как является средством к жизни, – но существенна ли психологическая память? Что это за фактор – тот, что сохраняет психологическую намять? Что заставляет человека психологически помнить обиду или пох валу? Почему человек сохраняет определённые воспоминания и отбрасывает другие? Вполне очевидно, что человек сохраня ет воспоминания, которые приятны, и избегает воспоминаний, которые неприятны. Если вы понаблюдаете, то увидите, что тягостные воспоминания отбрасываются намного быстрее, чемдоставляющие удовольствие. Ум есть память, на любом уровне, как бы вы ни называли его; ум – результат прошлого, он основан на прошлом, а это и есть память, обусловленное состояние. Те перь с этой памятью мы встречаем жизнь, мы встречаем новый вызов. Вызов всегда новый, а наш отклик, ответ всегда старый, ведь он – результат прошлого. Поэтому переживание без участия памяти есть одно состояние, а переживание с привлечением памяти – другое. То есть, существует вызов, который всегда нов. Я встречаю его откликом, обусловленностью старым. Поэтому – что происходит? Я поглощаю новое, я не понимаю его; и переживание нового обусловлено прошлым. Следовательно, имеет место частичное понимание нового, здесь не может быть полного понимания. Это только когда присутствует полное по нимание чего-либо, оно не оставляет рубца памяти.

Когда существует какой-то вызов, который всегда нов, вы встречаете его откликом старого. Старый отклик обуславливает новое и тем самым искажает его, придаёт ему искривлённость, поэтому нет полного понимания нового, так как новое впиты вается в старое и соответственно усиливает старое. Это может казаться абстрактным, но это не сложно, если вы посмотрите более пристально и внимательно. Ситуация в мире в настоящее время требует нового подхода, новых путей решения мировой проблемы, которая всегда новая. Мы не способны относиться к этому по-новому, потому что мы подходим к ним с нашими обусловленными умами, с национальными, местными, семейными и религиозными предрассудками. Наши прежние переживания действуют как преграда к пониманию нового вызова, так как мы продолжаем развивать и усиливать память, и поэтому мы никогда полностью не понимаем новое, мы никогда не встречаем вызов во всей его полноте, полностью. Только когда человек способен встретить вызов по-новому, свежо, без прошлого, только тогда вызов раскрывает свои богатства, даёт плоды.

Задавший вопрос говорит: «В моей памяти сохранились яркие впечатления от ваших предыдущих бесед. В каком смысле это неполное переживание?» Очевидно, что это не полное переживание, если это только впечатления, память. Если вы понимаете то, что было сказано, видите истину этого, эта истина – не память. Истина – не память, ибо истина всегда нова, постоянно преобразовывая саму себя. У вас сохранилась память о предыдущей беседе. Почему? Потому что вы используете предыдущую беседу как руководство, вы не поняли её полностью. Вы хотите вникнуть в неё и подсознательно или сознательно продолжаете удерживать её. Если вы понимаете что-либо полностью, то есть видите истину чего-либо целиком и полностью, вы обнаруживаете, что никакой памяти нет вообще. Наше образование развивает память, укрепляет память. Ваши религиозные практики и ритуалы, ваши чтение и знания – всё это укрепляет память. Что мы при этом имеем в виду? Почему мы придерживаемся памяти? Не знаю, замечали ли вы, что когда человек взрослеет, он оглядывается в про шлое, с его радостями, с его горестями, с его удовольствиями; если человек молод, он смотрит в будущее. Почему мы так поступаем? Почему память становится такой важной? По той простой и очевидной причине, что мы не знаем, как жить целиком и полностью в настоящем. Мы используем настоящее как способ перехода к будущему, и потому настоящее не имеет никакого значения. Мы не можем жить в настоящем, потому что мы используем настоящее как коридор, проход в будущее. Из-за того, что я намереваюсь становиться чем-то, у меня ни когда нет полного понимания себя самого, а понимание себя, чем я в точности являюсь сейчас, не требует развития памяти. Напротив, память является помехой пониманию того, что есть. Не знаю, заметили ли вы, что новая мысль, новое чувство приходят только тогда, когда ум не пойман сетью памяти. Когда существует промежуток между двумя мыслями, между двумя воспоминаниями, когда этот интервал может быть удержан, тогда из этого интервала приходит новое состояние бытия, которое больше не является памятью. У нас есть воспоминания, и мы культивируем память как способ продления, придания длительности. «Я» и «моё» становятся очень важными, пока существует культивирование памяти, и поскольку большинство из нас слеплены из «я» и «моё», память играет очень важную роль в наших жизнях. Если бы у вас не было памяти, ваша собственность, ваша семья, ваши идеи не были бы важны как таковые; так, чтобы усилить «я» и «моё», вы культивируете память. Если вы понаблюдаете, вы увидите, что существует интервал между двумя мыслями, между двумя эмоциями. В этом промежутке, который не является продуктом памяти, пребывает необычайная свобода от этого «я» и этого «моё», и этот интервал – вне времени.

Давайте посмотрим на эту проблему по-другому. Безусловно, память – это время, не так ли? Память создаёт вчера, сегодня и завтра. Память о вчерашнем дне обуславливает день сегодняшний и тем самым формирует завтра. То есть прошлое через настоящее создаёт будущее. Есть время протекания процесса, являющегося волей стать чем-то. Память есть время, и посредством времени мы надеемся достичь результата. Сегодня я клерк, но, используя время и возможности, я стану менеджером или владельцем. Поэтому я должен иметь время – и с таким же умонастроением мы говорим: «Я достигну реальности, я приближусь к Богу». Следовательно, я должен иметь время, чтобы это осуществить, что означает: я должен культивировать память, укреплять память практикой, дисциплиной, чтобы быть чем-то, чтобы достичь, получить, – что означает продление во времени. Путём времени мы надеемся достичь вневременного, того, что вне времени, с помощью времени мы надеемся получить вечное. Можете ли вы сделать это? Можете ли вы пойматьвечное в сеть времени – посредством памяти, пребывающей во времени? Что лишено времени, вневременное, может быть толь ко тогда, когда память, которая есть «я» и «моё», исчезает. Если вы видите истину этого – что посредством времени, путём вре мени, вечное нельзя понять и получить – тогда мы можем войти в проблему памяти. Память того, что относится к технике, технологии, существенно важна; но психологическая память – та, что поддерживает «само», укрепляет «я» и «моё», та, что даёт идентификацию и ведёт к продлению своего «я», полностью вредна для жизни и для реальности. Когда человек видит истину этого, ложное отпадает; поэтому нет никакого психологического удержания вчерашнего переживания.

Вы видите чудный закат солнца, прекрасное дерево в поле – и когда вы впервые смотрите на них, вы наслаждаетесь ими полностью, всецело; но вы возвращаетесь к ним с желанием наслаждаться ими снова. Что происходит, когда вы возвращаетесь с желанием наслаждаться ими? Наслаждения нет – потому что это память о вчерашнем закате солнца теперь заставляет вас возвращаться, побуждает вас наслаждаться. Вчера не было памяти, только спонтанное понимание, восхищение, прямой отклик; сегодня вы возжелали возвращения вчерашнего переживания. То есть память, встревающая, вмешивающаяся, вторгается и располагается между вами и солнечным закатом, потому-то и нет наслаждения, нет богатства, полноты, насыщенности красоты. Опять же, у вас есть друг, который сказал вам что-то вчера, обид ное или приятное, и вы сохраняете эту память; с этой памятью вы встречаете своего друга сегодня. Вы не реальным образом встречаете своего друга – вы несёте с собой память вчерашнего, которая вторгается, встревает. Так мы и продолжаем, окружая себя и свои действия памятью, и потому нет никакой новизны, никакой свежести. Вот почему память делает жизнь утомительной, унылой, тупой и пустой. Мы живём в антагонизме друг с другом, потому что «я» и «моё» усиливаются памятью. Память приходит в жизнь благодаря действию в настоящем; мы даём жизнь памяти посредством настоящего, оживляем её настоящим – но когда мы не даём жизнь памяти, она увядает, постепенно исчезает. Памятьфактов, технических вещей – несомненная необходимость, но память как психологическое удержание вредна для понимания жизни, для общения людей друг с другом.

18. Полагаться на «то, что есть»

ВОПРОС: В чём разница между подчинением Божьей воле и тем, о чём вы говорите как о принятии того, что есть?

КРИШНАМУРТИ: Совершенно очевидно, что существует огромная разница, разве не так? Подчинение Божьей воле подразумевает, что вы уже знаете волю Бога. Вы не подчиняетесь чему-либо, чего вы не знаете. Если вы познаёте реальность, вы не можете подчиняться ей; вы перестаёте существовать; не су ществует подчинения высшей воле. Если вы подчиняетесь высшей воле – эта высшая воля является проекцией вас самих, ведь реальное не может быть познано посредством известного, путём знания. Реальное обретает бытие только тогда, когда известное, знаемое, знание прекращает своё бытие, перестаёт быть. Известное есть порождение ума, поскольку мысль есть результат известного, прошлого и мысль может создавать только то, что она знает; поэтому то, что ей известно, не является вечным. Вотпочему, когда вы подчиняетесь воле Божьей, вы подчиняетесь собственным проекциям; они могут быть удовлетворяющими, утешающими, но реальными они не являются.

Понимание того, что есть, требует иного процесса – возможно, слово «процесс» неправильное, но я имею в виду вот что: понять то, что есть, значительно труднее, это требует большего разума, большего осознания – чем просто принять или отдать себя какой-либо идее. Понимание того, что есть, не требует усилия; усилие – это отвлечение. Чтобы понять что-либо, понять то, что есть, вам нельзя быть отвлекаемым, разве не так? Если я хочу понять, что вы говорите, мне не следует слушать музыку, шум людей снаружи, я должен отдать этому всю полноту своего внимания. Осознавать то, чтоесть, необычайно тяжело и труд нодоступно как раз из-за того, что само наше мышление стало отвлечением. Мы не хотим понимать то, что есть. Мы смотрим на то, что есть, через очки предубеждения, осуждения или отождествления, и очень трудно убрать эти очки и посмотреть на то, что есть. Несомненно – то, что есть, является фактом, является истиной, а всё прочее – это бегство, это не истина. Чтобы понять то, что есть, конфликт двойственности должен прекратиться, ведь негативная реакция стать чем-то иным, чем то, что есть, представляет собой отречение, отказ от понимания того, что есть. Если я хочу понять высокомерие, мне не следует входить в противоположное, мне не следует быть отвлечённым усилием чем-то стать, или даже усилием постараться понять то, что есть. Если я высокомерен – что происходит? Если я не присваиваю высокомерию имени, наименования – оно исчезает; это значит: ответ – внутри самой проблемы, а не вне неё.

Это не вопрос принятия того, что есть; вы не принимаете то, что есть, вы не принимаете то, что вы коричневый илибелый, поскольку это факт; только когда вы стараетесь стать чем-либо ещё, иным, вам приходится принимать. В момент, когда вы осознаёте факт, он перестаёт иметь какое-либо значение; но ум, приученный думать о прошлом или о будущем, приученный убегать прочь в разнообразных направлениях, такой ум не способен понять то, что есть. Без понимания того, что есть, вы не можете найти, что реально, и без этого понимания жизнь не имеет смысла, жизнь – постоянная борьба, битва, в которой боль и страдание продолжаются. Реальное может быть понято только пониманием того, чтоесть. Оно не может быть понято, если имеется какое-либо осуждение или отождествление. Ум, всегда осуждающий или отождествляющий, не может понимать; он может понимать лишь то, внутри чего он пойман. Понимание того, что есть, осознание того, что есть, раскрывает необычайные глубины, в которых – реальность, счастье и радость.

Date: 2016-08-29; view: 207; Нарушение авторских прав