Третья сцена в гостях

Тогда Ана захотела поделиться своими мыслями.

АНА. Любовь так опустошает. Как будто из тебя все вытекает. Происходит полное обезвоживание организма, и хочется пить, и хочется проклинать себя за слабость. Неужели это была я? Но тогда кто же, как не я? Странно! Как все безотчетно странно устроено в нашем теле. Иногда, мне кажется, что любовь – это самое темное чувство. Оно радует смерть. Тебе так не кажется?

ПАША. Ты всегда так мрачна по вечерам. На тебя так влияет закат солнца?

АНА. Все возможно. Но, скорее всего, у меня очень близко расположены органы любви и совести, радости и депрессии. Они часто соприкасаются и вызывают у меня неоднозначные реакции. Я иногда, Паша, путаюсь, когда я люблю, а когда просто любуюсь. Я могу вспомнить тебя и очень сильно захотеть к тебе прижаться, чтобы ощутить волнение твоего возбужденного тела.

ПАША. Что же тебе мешает?

АНА. Я не могу так быстро к тебе перемещаться. А когда я сижу возле тебя, вот так как сейчас, я не испытываю ничего.

ПАША. Совсем ничего?

АНА. Я не испытываю никакого влечения, только спокойствие, умиротворение и осознание того, что ты мой надежный и хороший парень, с которым я живу полгода, но уже неделю я не видела тебя обнаженным, а ты меня. Ты потихоньку протестуешь, а я ничего не могу с собой поделать. Ты, наверное, на меня очень зол?

ПАША. Я мужаюсь. На тебя бесполезно злиться. Тебя можно только подождать, и ты вернешься.

АНА. Сколько ты будешь ждать?

ПАША. Чуть-чуть.

АНА. А больше можешь?

ПАША. Могу.

АНА. Где взять мне мужества, чтобы все расставить на места. Я ведь знаю, как это сделать, только что-то мне не позволяет. Какой-то один орган.

ПАША. Я даже знаю какой. Но раз он есть, надо с ним считаться.

АНА. А мы можем быть сильнее его?

ПАША. Нет. Я даже иногда думаю, что я рою себе могилу своим же членом.

АНА. Как страшно…

ПАША. Не то, чтобы страшно, но привыкнуть можно.

АНА. Как красиво и смешно ты сказал. Оказывается, по вечерам ты тоже грустишь. Как мы будем жить, Паша?

ПАША. Хорошо, пока живется хорошо.

АНА. Не смотря ни на что?

ПАША. У нас нет выбора.

АНА. Но мы можем вдвоем усилить наши желания?

ПАША. Если вдвоем, то можно.

АНА. Бывает, я верю в свои мечты. Особенно я люблю перед сном представлять необычные ситуации со своим участием. Я проживаю фантастическую жизнь. Она намного интереснее и насыщенней реальной. За все свои годы, может быть, я не успею ничего сделать великолепного, гениального, но я успею столько пережить в мечтах. Я смогу побывать во всех странах и во всех эпохах, пообщаться с Иисусом Христом и маленьким Володей Ульяновым, я могу родить три тысячи триста тридцать трех детей и переспать с каждым жителем двухмиллионного города. Я практически могу все, но даже этого мне мало.

ПАША. Этого мало?

АНА. Катастрофически мало. Иногда человеку для полного счастья именно сейчас болезненно необходима обильная порция любви и только с одним единственным человеком. Но он не может сейчас получить этого человека и его любви. Тогда происходит большая вселенская трагедия, и никто ему не поможет.

ПАША. Грустная история. Так много всего удивительного вокруг, а надо одно.

АНА. Бедные, мы бедные.

ПАША. Я вспомнил сейчас свою бабушку.

АНА. Что с ней?

ПАША. Все нормально. Ее давно уже нет. Знаешь, что она сказала на жалобы людей, какие они бедные и несчастные?

АНА. Что?

ПАША. «Какие вы глупые. Счастья и богатства очень много, только смотрите внимательнее. Оно скрывается в каждой ширинке!».

АНА. У тебя была опытная бабушка.

ПАША. Скорее, мудрая.

АНА. Но, понимаешь, Паша, ширинку найти легко, а вот жить с этой ширинкой порой очень сложно.

ПАША. Да что же мы так страдаем сегодня?

АНА. Потому что у нас нет волшебной палочки.

ПАША. Но мы можем купить волшебное яичко.

АНА. Какое яичко?

ПАША. Волшебное или любовное. Бабушка мне поведала старинный рецепт усиления любви.

АНА. Оригинально.

ПАША. Нет, все очень банально. Нужен десяток куриных яиц.

АНА. Целый десяток?

ПАША. Не перебивай. Яйца не должны иметь фабричный штамп. Лучше купить деревенские. На рынке у старушки. Дома эти десять яиц ты по очереди понемногу держишь в левой руке и выбираешь одно, на твой взгляд, самое теплое и одно самое холодное. Горячее яйцо и есть то самое – любовное. Заверни его в фотографию любимого человека. Это будет его одежда. Потом яйцо в одежде закопай в горшке с землей. Это будет его домик. Потом в горшок посади любое растение, чтобы никто не догадался, что прячешь ты внутри горшка. Затем ты будешь ухаживать за растением, как за яйцом. Никому об этом не рассказывай, а растение назови именем любимого человека. Пока растение твое будет расти и пахнуть, будет крепнуть и любовь.

АНА. Понятно. А зачем холодное яйцо?

ПАША. Чуть не забыл самое важное в этом процессе. Холодным яйцом ты должна накормить любимого человека. Приготовь любое блюдо: салат, яичницу, гоголь-моголь. Но покорми его не позже, чем через двадцать четыре часа, после того, как ты совершишь посадку.

АНА. В этот бред можно верить?

ПАША. Некоторым помогало. Во всяком случае, ты можешь проверить. Главное, страстно и увлеченно ухаживать за ростком любви, тогда он не увянет. Если же тебе он безразличен, то никакое яйцо не спасет вашу любовь.

АНА. А если мне станет в тягость эта любовь?

ПАША. Тогда поменяй все: яйцо, фотографию, горшок, растение, любовника и себя.

АНА. А прежние вещи выбросить с балкона?

ПАША. Можешь выбросить, но их может подобрать другая. Тебе не будет жалко потерять прежнюю любовь?

АНА. Я еще ее не потеряла.

ПАША. А мне кажется, что в нашей жизни что-то безвозвратно ушло.

Третья сцена дома

Тогда Ана оглянулась.

Никого не было. Она огляделась по сторонам и поняла, что исчез ее самый любимый в жизни ананас. В начале она как-то вяло пыталась его отыскать, но потом окончательно осознала всю глупость поисков.

Ана решила во всем разобраться на следующий день. Для этого она решительно взяла в руки длинные ножницы, хорошенько их заточила до блеска остроты и состригла лишние волосы у висков, чтобы стало совсем легко двигаться среди мужчин.

Тогда Ана подумала о мести.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ