Помимо так называемой академической социологии (разрабатываемой в научных, учебных учреждениях) в России большое развитие получили идеологическая и политическая социология.

Христианский гуманизм

Религиозная социальная философия (христианский гуманизм) восходит к идеям таких русских мыслителей, как И. Киреевский, А. Хомяков, К. Леонтьев, Вл. Соловьев, Н. Бердяев и др. Люди высочайшей культуры, получившие блестящее образование, они вобрали в себя знание всей мировой культуры, выделив в ней предмет своего главного интереса — отечественную и зарубежную религиозную мысль. Они критиковали научную социологию и считали, что необходимо создание новой формы религиозного сознания. Возникновение этого направления было вызвано в первую очередь нарастанием в конце XIX — начале XX вв. кризисных явлений во всех сферах общественной жизни, ростом активности народных масс и растерянностью интеллигенции.

Идеи целостности духовно-душевного мира получили особое выражение в конце 70-х — начале 80-х гг. XIX в. уВладимира Соловьева (1853-1900) (работа «Чтение о Богослове» и др.) и Николая Бердяева (1874-1948).

Соловьев и Бердяев — представители одного из важных течений в идеологическом направлении русской социологии — христианского гуманизма. Они как никто глубоко сознавали, что истинной социологией может быть лишь та, которая в сущности своей является идеологией национального духа. Социология, ко- торам не уходит в дебри теоретической схоластики и конструирования абстрактных социальных моделей, а вырабатывает такие важные интегральные, солидаризирующие и сплачивающие общество понятия, как Национальная идея, Общественный идеал, Коренной интерес и другие понятия, относящиеся к категории так называемой ценностной ориентации, как мирового, так и национального масштаба.

По мнению Соловьева, от начала истории три основные силы управляли человеческим развитием, коренящиеся в совместном существовании трех исторических миров, грех культур, резко между собой различающиеся: Мусульманский Восток, Западная цивилизация и Славянский мир. Все, что находится вне их, по мнению Соловьева, не имеет общего мирового значения, не оказывает прямого влияния на историю человечества.

Мусульманский Восток находится под преобладающим влиянием так называемой первой силы, которая стремится подчинить человечество во всех сферах на всех уровнях его жизни одному верховному началу, подавить его самостоятельность и свободу личной жизни. Один господин и аморфная масса рабов — вот последнее осуществление этой силы.

Прямо противоположный характер носит, по мнению Соловьева, Западная цивилизация, находящаяся под воздействием второй силы, прямо противоположной первой. Эта сила стремится разбить твердыню застывшего единства и предоставить широкую свободу частным формам жизни, свободу личности и ее деятельности. Обе эти силы имеют отрицательный, исключительный характер. Первая отрицает ripoipecc, вторая отрицает идею всеобщего единства, разрывает солидарность целого. Должна быть третья сила, способная дать человеческому развитию истинное содержание.

Третья сила, которая, по Соловьеву, дает положительное содержание двум первым, освобождает их от исключительности, примиряет единство высшего начала со свободной множественностью частных форм и таким образом созидает целостность общественного организма, — это сила Славянского мира. «Исторические условия не позволяют нам искать другого носителя третьей силы вне Славянства и его главного представительства — русского народа».

На основе этой доктрины Соловьев решает вопрос о национальной Русской идее, этого идейного стержня русской духовности, вопрос, который остается одним из животрепещущих для каждого поколения отечественных деятелей науки и культу ры, философов, политиков и, наконец, социологов.

Русская идея Соловьева — это вопрос о смысле существования России во всемирной истории. Он решает его в чисто религиозном духе, полагая, что Русская идея — это исторический долг России восстановить на земле вечный образ Божественной Троицы, где каждое из трех органических единств — Всеединство: церковь, государство и общество — свободно, не в объединении от двух других, поглощая или истребляя их, а в утверждении безусловной внутренней связи с ними.