Проблемы глобального управления.

Переходя к рассмотрению проблемы глобального управления (global governance или geogovernance), сразу же внесу ясность в значение и смысл употребляемого понятия. Считается, что глобальное управление – это созданный в ходе развертывания глобализации масштабный социальный механизм, в той или иной мере «перетряхивающий» существующие общества в аспекте оптимизации мирового порядка[635]. Конечно, финансовая глобализация и глобализация миграционных потоков, политическая и культурная глобализация, наконец, экоглобализация – суть процессы, фактура которых требует определенных правил и мер, упорядочивающих международное сотрудничество. В таком случае, под глобальным управлением нужно понимать тяготеющую к системности деятельность, осуществляемую сегодня главным образом официальными институтами и организациями, предметом которой является мировой порядок, его прочность и эффективность, а инструментами выступают международные правовые нормы. Но если попытаться наполнить его конкретным содержанием, то нужно вспомнить о существующих мировых центрах, а также уяснить идею оптимизации условий высокого уровня существования Запада. Иначе говоря, над источниками сырья, ядерными и военными программами, демографической динамикой и миграционными потоками, пандемиями и экологией, и что несомненно, над реальными и возможными альтернативами нужны системный мониторинг, контроль и регулирование.

В академической науке идея глобального управления, как правило, связывается с двумя уровнями её презентации и реализации. Первый – национально государственный уровень, на котором государством или группой государств – через систему договоров и правовых норм – поддерживается локальное и региональное измерения мирового порядка. Второй – это уровень надгосударственных объединений и организаций, стремящихся к интеграции других членов мирового сообщества, из-за нарастающей неопределенности в социально-экономической, технологической и экологической сферах жизни (ООН, СЕ, НАФТА, АСЕАН, ШОС и т.д.). Наконец, третий уровень, о котором говорилось выше, это уровень компетенции мирового правительства. Оно по своей природе является «закрытым» клубом, т.е. отнюдь не демократической, самолегитимирующейся инстанцией[636]. Несомненно, что каждый из уровней обладает собственным властным вектором, ресурсами и управленческими технологиями.

При этом нужно заметить, что упомянутые ранее гиперглобалисты, трансформисты и скептики по-разному смотрят на данную проблему. Гиперглобалисты (Дж.Гил, В.Грейдер, М.Олброу, К.Омаэ, С.Стрейдж и др.) уверены в том, что глобализация генерирует новые формы социальной организации, в частности, мировые и региональные институты управления, – МБ, МВФ, ВТО и т.д., которые рано или поздно вытеснят национальные государства, существующие в качестве первичных структур политической и экономической активности. Трансформисты (У.Бек, Э.Гидденс, Дж.Най, Т.Нейроп, Дж.Розенау, Ю.Хабермас, Д.Хелд и др.) стоят на позиции, в соответствии с которой национальное государство всё ещё остается властным субъектом в пределах своей территории, но оно должно кооперироваться в космополитические коалиции для решения многих насущных проблем. Наконец, скептики (Л.Вейс, Е.Г.Кар, П.Кругман, Дж.Томсон, П.Херст и др.) утверждают, что глобализация – это не более чем миф, а роль национальных государств, при возвышении трех центров силы (США - Канада, ЕС, Азиатско-Тихоокеанский блок), по прежнему велика и имеет тенденцию к укреплению[637]. Такая экспозиция конечно даёт повод задуматься о объекте (предмете), субъекте (субъектах) и методах глобального управления, тем более что для этого существуют объективные предпосылки. Главным образом, связанные с деградацией системы управления международными отношениями после исторического разлома 1999 – 2001 – 2008 гг., т.е. неадекватности действий США как субъекта глобальной власти. Иначе говоря, сегодня нужно исходить из гипергеополитизированной модели, отражающей последовательные претензии США на руководство мировыми делами. Но сама реализация этой модели вызывает разнокачественные характеристики и оценки. В т.ч. у самих её вдохновителей и создателей[638].

Следует подчеркнуть, что ранее на проблему управления обратил внимание президент Римского клуба А.Печчеи, размышлявший над тем, являются ли ресурсы планеты общим наследием человечества. Согласно его версии, «без координированного управления всеми ресурсами планеты невозможно обеспечить удовлетворение растущих потребностей мирового населения»[639]. Но ресурсы и численность населения, как мы сумели убедиться в предыдущих темах, это не единственный болевой узел постсовременности. Иное дело глобализация, заметно подстегнувшая весь комплекс глобальных проблем, переведя их в режим малоконтролируемых изменений. Упомянутый выше вице-президент Мирового Банка Ж.-Ф.Ришар не случайно обращает внимание на отсутствие внятной концепции управления экономическими процессами, в частности, на неспособность нынешних глобальных институтов, таких как G 8 или G 20, межправительственных конференций, существующих договоров и конвенций обеспечить необходимую адекватность решений[640].

По большому счету речь идет о реализации цепочки: анализ глобальной (международной) ситуации – определение целей управленческого влияния – прогнозирование и планирование – принятие управленческого решения – организация и реализация принятого плана – контроль исполнения решения – оценка результатов и эффективности [641]. Но в её реализацию должны быть вовлечены субъекты всех уровней организации современного мира – глобального, регионального и локального.

На сегодняшний день к собственно управленческим процессам, если следовать логике трех классов глобальных проблем, нужно отнести:

- крупные миротворческие усилия на локальном, региональном и глобальном уровне, проводимые под патронатом ООН, ЮНЕСКО, ОБСЕ, ШОС и т.д.;

- жесткий контроль за обычными, ядерными и новейшими видами вооружений и военных технологий;

- соглашения и реализацию двух, трех и многосторонних договоров, касающихся военно-политических, антитеррористических, экономических (главным образом, продовольственных), технологических, демографических, образовательных, энергетических, экологических и космических аспектов жизни;

- оперативное реагирование на пандемии;

- создание обновленной международно-правовой базы для регулирования конфликтных ситуаций локального, регионального и глобального масштабов.

Но самое, пожалуй, важное, что ПРООН (Программа развития ООН) поставила на повестку дня вопрос о необходимости создания модели глобального управления с «человеческим лицом». Последняя будет сориентирована на адекватную реализацию человеческих потребностей во всём мире, независимо от региона, этнической, конфессиональной и политико-идеологической специфики. В этом контексте предлагались и предлагаются два пути: реформы самой ООН и её институтов[642], а также создание новых глобальных институтов, таких как Всемирный центральный банк, Всемирное экологическое учреждение, Всемирный инвестиционный фонд с перераспределительными функциями; Международный уголовный суд с более широким мандатом в области прав человека, Двухпалатная Генеральная Ассамблея ООН, в которой кроме государств были бы представлены институты гражданского общества. Разумеется, при таком бинарном подходе должен быть осуществлен объективный мониторинг повседневной жизни человечества, полной лишений и надежд на лучшее.

При этом существует скептическое мнение о способности ООН как всемирного форума (совещательного по своей первоначальной задумке) в глобальной легитимации решений. Так, израильско-американский социолог А.Этциони утверждает: «пока Организация Объединенных Наций будет зависеть от взносов государств-членов, её потенциал останется ограниченным (особенно в случаях противоречий с национальными приоритетами основных стран-доноров). Если же удастся сформировать самостоятельный источник доходов ООН, то это станет гигантским шагом к её превращению в основополагающий элемент формирующегося глобального государства»[643]. Сомнений также нет в том, что в мире настойчиво ищется новый «нормативный синтез», который бы делал мир безопасным, справедливым и гуманным. Но пока, к сожалению, не видно конструктивных шагов по его созданию. Однако общий скепсис распространяется на глобальные институты, поскольку считается, что они всё же будут отражать позиции экономически, технологически и политически сильных держав, т.е. объединенного Запада и его восточных сателлитов[644].

Думается, это происходит потому, что в мировоззрении и практиках народов, представляющих западную цивилизацию отсутствует реалистическое восприятие «другого», т.е. иных уникальных субъектов, моделей их социокультурного развития, но главное, природы как общего для всех «другого»[645]. Поэтому, можно сказать, что дух западной цивилизации не-универсален, и она, формируя «открытое общество» в глобальном масштабе, противоречит сама себе, отрицая принципы свободы и паритетного участия.

Напротив, модель такой универсальности была предложена российским философом Г.С.Батищевым, сориентированным на православное миропонимание. Его концепция «глубинного общения» основывается на ряде универсалий: 1) мироутверждении, в т.ч. самого духовного основания Универсума; 2) со-причастности всем субъектам в Универсуме; 3) приоритете безусловно-ценностного отношения к миру над какими-либо партикулярными целями и интересами; 4) доминантностью на «других»; 5) опережающем утверждении достоинства каждого «другого»; 6) творчестве как свободного дара встречи, дара межсубъективности; 7) со-творчества, или креативного участия в решении наиболее сложных проблем космогенеза и истории [646].

В этой связи представляется важным учет тенденции, вызванной «взрывом исторического полиморфизма» (М.А.Чешков). Именно этот «взрыв» на наших глазах формирует структурную геометрию нового мира, в которой трансформируется Восток и Запад, Юг и Север, в которой классические цивилизации не растворяются в «цивилизации капитализма» (Й.Шумпетер). Вместе с тем, необходимо заметить, что понимание процесса глобального администрирования будет не полным, если вынести за скобки феномен альтернативного мироустроения, субъекты которого заинтересованы в тех или иных механизмах влияния на структуру и качество мирового порядка, либо в его системной реорганизации, либо в выстраивании альтернативной архитектуры мира. Поэтому имеет смысл осуществить детализацию поля альтернативных проектов.

Date: 2016-07-25; view: 344; Нарушение авторских прав