Гениальные личности в свете учения об эндокринных типах

Учение об эндокринных типах имеет свое применение не только к огромному большинству среди одаренных людей, но также к тем редким экземплярам человеческого рода, которых мы называем гениями. Конечно, гении иначе преломляются в свете учения об эндокринных типах, чем обычные люди, тем не менее гениальные личности легко вмещаются в те рамки. которые нам даны этим учением.

Эндокринологическая теория и практика учат, что гениальность имеет анатомическую свою подкладку в мозговом придатке, и только люди с качественно высоко функционирующим гипофизом могут достигнуть тех высот на лестнице психической одаренности, которую мы называем гениальностью. Казалось бы, что такая строгая локализация гениальности в мозговом придатке должна была бы соединить все гениальные личности в одну и питуитоцентрическую группу и все гении должны были бы более или менее близко походить друг на друга, как физически так и психически. Между тем опыт и повседневная жизнь нас учат, что гениальные личности, смотря по роду занятий, по условиям жизни и т. д. значительно отличаются друг от друга, значительно отличаются даже тогда, когда они работают в одной и той же отрасли искусства или знания. Как понять это на первый взгляд непонятное явление?

Прежде всего надо припомнить, что мозговой придаток состоит из двух анатомически и функционально различных частей; антепитуитарной железы и постпитуитарной железы: в первой локализуются интеллектуальные способности человека, во второй эмоциональные функции высшего порядка. Качественно высокая функция аптенитуитарной железы дает в результате интеллектуального гения (гениальные ученые, философы, государственные деятели и т. д.). качественно высокая функция постпитуитарной железы порождает эмоционального гения (гениальные поэты, художники, скульпторы и вообще люди искусства).

Помимо этого не следует забывать, что психоконституция человека никогда не есть результат преобладающей функции какой либо одной железы с внутренней секрецией, а коррелятивной функции всей эндокринной системы. Причем возможности различных комбинаций этой коррелятивной функции не ограничены, а в связи с этим не ограничены и те формы психической деятельности и психической жизни вообще, в которые выливается коррелятивная функция эндокринной системы. Вот чем обвясняется, что, несмотря на то, что при гениальности мы всегда имеем дело с одной и той же питуитарной железой, разнообразие гениальных личностей неограничено и нельзя найти ни одной гениальной личности, которая бы во всем походила бы на другую. Эндокринологический анализ целого ряда гониальных личностией, проведенный Berman'ом, показал, что гениальная личаность находится всецело под влиянием своей эндокринной системы и каждый ее более или менее важный в жизни шаг обусловлен вполне определенными колебаниями в функции эндокринноя системы. В виду большой оригинальности и исключительной ясности анализов Berman'а мы передаем их а следующем во всем их объеме, очень часто в дословном переводе с английского⁷.

Наполеон I

Мнения о Наполеоне I, как исторической личности, расходятся. Если бы мы стали приводить все те характеристики, которые давались Наполеону, то мы могли бы убедиться, до какой степени все они противоречивы. Среди всех этих характеристик существует мнение, что Наполеон—“фигура авантюриста и преступника”. Если признать даже эту характеристику Наполеона, как простого “преступника”, правильной, то все же остается загадочным, как мог этот “преступник” покорить своей воле бесчисленные миллионы людей и вызывать в них к себе чувства благоговении, бесконечную преданность и истинный героизм. И неужели можно отрицать за Наполеоном качества гениального полководца? Вместо того, чтобы характеризовать Наполеона “преступником” и делать из него загадочную личность, не лучше ли осветить эту личность научно и стараться понять, в чем заключалась его гениальность с точки зрения эндокринологии.

Изучать Наполеона не представляет особенных затруднении и трудностей, ибо жил он в эпоху расцвета науки и тохники и подвергался бесчисленным наблюдениям и исследованиям.

Будучи центральной фигурой своего времени, он находился всю свою жизнь под наблюдением лучших и опытнейших врачей, а также и после смерти. Протоколы о состоянии его здоровья и строении тела в различные периоды жизни доступны нашему изучению. В музее королевского колледжа хирургов в Англии хранятся в фиксирующих жидкостях различные органы тела Наполеона. Д-р Leonard Guthrie обработал весь этот материал в докладе, представленном им в 1913 г. исторической секции интернационального медицинского конгресса в Лондоне.

Для нас весьма важно рассмотреть и оценить некоторые характерные черты его лица и строения тела. Самое характерное в строении его тела, бросавшееся постоянно в глаза это—его рост. Наполеон был ростом ниже среднего и умирая, он имел рост в 5 футов и 6 дюймов. Как известно, недостаток или избыток в росте стоят в прямой связи с функциональными особенностями мозгового придатка (Hypophysis или питуитарная железа). Его резко очерченные линий лица и мощная нижняя челюсть в связи с необыкновенно маленькими, пухлыми руками, длинными прямыми волосами говорят о преимущественном влиянии гипофиза на развитии организма.

Пульс у Наполеона обыкновенно был медленный (по свидетельству его лейб-медика Corvisartia), редко выше 50 ударов в минуту. Сексуальная его жизнь, его libido sexualis, была ненормальна. Его сексуальные импульсы поражали эксплозивностью и внезапностью своего появления. Другая их особенность состояла в том, что эти импульсы (если они не удовлетворялись немедленно), так же быстро исчезали, как появлялись. Все женщины были для Наполеона filles de joie. Женщины привлекали его не личными своими, социальными качествами, а чисто сексуальной своей стороной. Он никогда не был влюблен, никогда не увлекался долгое время какой-бы то ни было женщиной. Эксплозивная периодичность половой жизни с тенденцией свести ее к одному только удовлетворению животной страсти— таков другой признак питуитоцентрических личностей.

Два других явления, не оставлявшие Наполеона всю его жизнь, бросают свет на его эндокринную конституцию. Одно из них—расстройства со стороны мочевого пузыря, на которые он жаловался другому своему врачу, Antommarichi расстройства, которые были у Наполеона с тех пор, как он себя помнит. Раздражимость мочевого пузыря была у него до того велика, что он не мог спать больше нескольких часов подряд. После битв эти расстройства усиливались, так что он должен был на некоторое время отказаться от езды верхом на лошади. Конституциональные затруднения мочеиспускания стоят определенно в связи с функциями гипофиза. Другие питуитарные расстройства, накладывающие свою печать на жизнь Наполеона это так называемые “мозговые штормы” (“brain storms”) с приступами рвоты, сопровождаемыми припадками с потерей сознания, которые появлялись при внезапных бурных переменах погоды, физическом переутомлении, умственном напряжении или половом возбуждении. Известно, что такого рода эпилептические тенденции встречаются у лиц питуитарно заболевших, особенно у таких, которые страдают питуитарным непостоянством. У Наполеона мозговые припадки должны быть рассматриваемы, как кризы питуитарной недостаточности у гиперпитуитарного типа. Это предположение имеет свое оправдание в том, что за этими кризами следуют припадки головной боли, характерные для питуитарной гиперсекреции. В молодые годы интеллект Наполеона отличался качествами математического, логического и рационалистического характера, а также удивительной памятью. Такой интеллект есть продукт антепитуитаризма (чрезвычайного развития передней доли гипофиза). То обстоятельство, что Наполеон не терпел ни малейшего возражения и вообще какого бы то ни было вмешательства в его решения, качество, сделавшее его наиболее бесцеремонным в истории карьеристом, должно быть приписано постпитуитарной его недостаточности. Как известно, постпитуитарная доля гипофиза возбуждает при правильной своей функции чувства симпатии к другим, социальную сублимацию материнского инстинкта, а также склонность к искусству. У Наполеона отсутствовала химическая подкладка для таких инстинктов, у него не было сочувствия к людям, и его завоевания были возможны потому, что он был совершенно слеп к тем бедствиям и страданиям, которые порождала его жадность славы и власти. Лица с постпитуитарной активной или латентной недостаточностью типа Наполеона делаются с годами корпулентное. Возрастающая корпулентность (ожирение) Наполеона, была отмечена и комментирована всеми лицами, наблюдавшими его.

Если была бы дана возможность изучать личность Наполеона при его жизни на апогее его славы и военных успехов в связи с достижениями учения о внутренней секреции нашего времени, то пришлось бы определить Наполеона, как питуитарноцентрическую личность с высшим развитием антепитуитарной части при недостаточности постпитуитарной части и при непостоянстве функций обоих частей, что повело к конечному вырождению Наполеона.

Помимо того, неутомимая энергия Наполеона указывает на отлично функционирующую щитовидную железу. Его необыновенно воинственный характер, живость и гениальность в практических делах указывает на превосходную функцию надпочечников.

Принимая во внимание питуитаризм Наполеона и отмеченные выше соотношения между обоими частями гипофиза, характеризующие развитие его больше в сторону интеллекта при отлично функционирующих щитовидной и надпочечной железах, принимая дальше во внимание военное воспитание Наполеона и характер той среды, которая выдвинула его мы будем иметь те условия, которые неминуемо должны были подвести Наполеона к проделанной им карьере.

Что это именно питуитарная железа (а не щитовидная или надпочечная), которая в первую голову и преимущественно формирует духовный облик Наполеона, вытекает ясно из целого ряда соображений. Незадолго до коронования себя императором Наполеон начал жиреть, что является определенно выраженным питуитарным симптомом. Сравнение портретов Наполеона в различные периоды его возвышения и падения дает в результате увеличения ????????? на животе и отложение жира в питуитарных областях на бедрах, ногах и т. д. В то же время приблизительно дает себя знать у Наполеона слабость в суждениях, появившаяся, например в его походе 1812 г. на Россию. Гениальная его способность предвидения и павильных рассчетов достигла кульминационной своей точки в Аустирлице, Йене, Фридланде. После этого она начинает падать. В его проекты вкрадывается черта необычайного, спекулятивного, грандиозного, приводящая к полному несоответствию между выполнением задуманных планов и имеющимися для их выплдгегия средствами. Функциональная же энергия щитовидной железы и надпочечника остается у Наполеона до конца дней его незатронутой. На это указывают такие факты, как его настойнивасть у st. Al ???? 'а где он остается верхом на кооне целых три чада до окончания дня, чтобы не заснуть.

А характерная для Наполеона дерзость и жестокость не оставляют его никогда (надпочечник).

Нроизведенные над Наполеоном после его смерти исследования вполне потверждают наш взгляд на его эндокринную конституцию, характеризующую его как питуитоцентрическую личность, которая во второй половине жизни вырождается, благодаря все увеличивающейся питуитарной недостаточности.

Вот протокол аутопсии доктора Hanry. “Вся поверхность его тела была покрыта толстым слоем жира. На грудной кости (Sterum), обыкновенно самой поверхностной кости тела человека, жировой слой достигал одного дюйма толщины, а на животе 1.5—2 дюйма. На всем теле не попадался ни один волосок, а волосы головы были тонки, чрезвычайно нежны и шелковисты. Весь половой аппарат (слабо развитый)—довольно красноречиво объяснял отсутствие у Наполеона половых желаний. Все время пребывания на Св. Елене Наполеон отличался целомудрием. Кожа была очень белая и нежная, как на руках. Все тело Наполеона отличалось своей нежностью и женственностью. Лобковые волосы были у него фемининного типа. Мускулы грудной клетки были слабо развиты, плечи узкие, а таз широкий." Другими словами, у Наполеона была констатирована характерная для питуитарной недостаточности женственность тела.

Он умер от рака желудка. Но до его смерти было отмечено изменение его психики, свойственное недостаточности центральной железы эндокринного его аппарата. Апатия, быстрая утомляемость, беспечность и некоторые другие черты особенно бросались в глаза. Упадок психических сил Наполеона отмечался и в его литературных попытках, например в “Осаде Трои” или “Essay” о самоубийстве.

Детский характер этих произведений, как и общего его поведения, ослабление физической его энергии, а также его самодовольствие—все это приводит нас к тому же заключению.

Возвышение и падение Наполеона есть история первоначальной полноценной усиленной деятельности питуитарией его железы и последующего ее упадка. Нет лучшей иллюстрации того, как личность и ее карьера предопределяются особенностями эндокринной системы при содействии факторов воспитаня, milieu и других счастливых или несчастных случайностей. Без врожденных особенностей эндокринной системы, все другие внешние факторы не нашли бы опоры для строительства его личности. Но судьба постоянно иронизирует: та самая недостаточность внутренней секреции, которая вела Наполеона к величайшим подвигам и славе, была причиной его падения.