Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Сентября - 4 октября 1899 года





Гг. Судьи! Гг. Сословные представители! Β самом начале судебного заседания защита Шильдбаха предъявила против нас отвод. На основании устава Кредитного общества, говорила защита, не может быть потерпевших кроме самого Общества. Раз действия правления одобрены общим собранием заемщиков, то гражданская ответственность с правления снимается. Недовольные пусть обращаются к суду гражданскому с иском ο недействительности такого постановления общего собрания.

Вот как! Значит, по мнению Шильдбаха, нет потерпевших, те полтора миллиона, потерю которого признает сама защита, — не убыток. Члены-заемщики потеряли эти деньги, но искать их не могут. На суде уголовном нет для них права судебной защиты!

Я бы не стал говорить об этом отводе теперь, когда он уже был отвергнут Палатой, если бы он не был для меня интересен как показатель глубокого помутнения сознания подсудимых. Десяток лет безнаказанных злоупотреблений приучил их считать себя выше всякой ответственности. И вот, перед Палатою они приводят против заемщиков те же доводы, которые с такой покорностью вторили порабощенные общие собрания. И здесь, перед судом, они чувствуют себя так же, как в собраниях уполномоченных, точно они заседают в своих директорских креслах!

Если в отношении материальном наши иски ничтожны: что значит полтора миллиона убытков на 156 миллионов облигаций! — меньше процента, то общественное значение дела — громадно.

Однако, мы полагаем, что если есть общее положение закона, что потерпевший может искать убытки с обвиняемого, то не может быть и речи ο недопустимости в данном случае гражданского иска. И вот почему, несмотря на ничтожность требований каждого из потерпевших в отдельности, мы настаиваем на них: перед лицом суда нет ни ничтожных, ни значительных исков — он различает только требования справедливые и несправедливые.

Но кроме тех грошей, на которые директора с их генеральскими окладами и министерскими бюджетами смотрят с презрением, у гражданского иска, сказал я, есть и другие основания. Ведь убытки, нанесенные преступлением, не исчерпываются прошедшим. Существует постоянная опасность убытков грядущих, убытков от той азартной игры, в которую превратили директора ипотечный кредит. Генеральный штаб этой кредитной армии здесь, перед судом, но ее кадры, проникнутые традициями ее предводителей, целы и продолжают традиционную деятельность. Кто может поручиться, что все окончилось, что в недалеком будущем не грозят экономические затруднения и ликвидация дел? И так как все члены-заемщики связаны круговою порукою, то у них есть полное основание опасаться наступления момента, когда в этой поруке явится неотложная необходимость. Осуждение гг. Шильдбаха и Герике нанесет, конечно, сильный удар системе, но, может быть, она перенесет его и останется невредимой.

Итак, миллионный убыток в прошедшем угрожает в будущем не только миллионными потерями, но, по заключению ревизии, и ликвидацией. Как ни печальны эти последствия, грозящие Москве еще невиданным крахом, но, можно сказать, что почти ничтожны сравнительно с общественным злом, причиненным заправилами Кредитного общества.

Они извратили выборное начало; они создали пародию самоуправления. Системою долголетнего хищения они развили опасную спекуляцию и самое низкопробное маклачество. Зрелищем безнаказанного прибыльного обмана они развращали массы. Говоря словами достойнейшего гражданина Москвы Митрофана Павловича Щепкина, это была “гибель общественного доверия и общественного достояния.”

Деятельность Кредитного общества, давно ставшая притчей во языцех в Москве, мало чем отличается от истории обыкновенных банковых крахов, — только что здесь крах был предупрежден вовремя. Там болезнь имела более острый характер. Здесь затянулась, стала хронической и, вероятно, неизлечимой. Там злоупотребляли вексельным кредитом, здесь — ипотечным. И вот, путем последовательных злоупотреблений, учреждение ипотечное превратили в банк... ссудно-комиссионный.

Вот, я и думаю: что это за удивительное явление? Кредитное общество нарушает устав на глазах у всех, и не год, не два, — а десятки лет... И ничего! Растут убытки, на руках остаются 2½ миллионов домов, которые разрушаются, продаются за бесценок... И ничего! Обществу грозит ликвидация, правительство встревожено, ревизия по Высочайшему повелению, и все-таки продолжается прежняя история, только прибавляется несколько подлогов. Наконец, предают все правление суду — а они продолжают себе директорствовать, как ни в чем не бывало! Как хотите, это удивительно непонятно.


Чтобы понять такое общественное явление, болезненное, очевидно, и упорное —нужно изучить особые условия организации Кредитного общества.

Нам придется коснуться фактов, исчерпанных уже предшествующими ораторами, из которых представители обвинения разработали фактическую сторону с большим блеском. Но когда двое пишут один ландшафт, получаются две картины. Они представляют одно и то же, а картины выходят все-таки разные. Каждый вносит свой темперамент в дело, свое понимание, свой колорит.

Уголовная сторона дела меня не интересует. Нравственной стороны подсудимых я касаться не буду; я ее не знаю. Но общественное значение дела, причинившего нам ущерб, занимает меня, и вредное, опасное для общества значение деятельности гг. Цветухина, Шильдбаха и Герике представляется мне совершенно ясным.

Пора обратить внимание суда на реальную сущность практиковавшейся в Кредитном Обществе системы; довольно рассматривать ее со стороны; надо войти в самое горнило и посмотреть на нее глазами самих деятелей, понять их так, как они сами себя понимали.

B какой тесной, неразрывно логической связи находятся все отдельные части обвинения? С одной стороны, система выборов, с другой — растраты, подлоги. Тут не могло не быть того, что кредитные деятели называют методом, но уложение именует подлогом. Подлог — неизбежный спутник длящейся растраты.

Директора поставили свои хищения на строго коммерческих основаниях, а где коммерция, там неизбежен и куртаж. И с неизбежной закономерностью является сонмище маклаков, во главе которых фигурирует крестьянин Генералов (есть нечто символическое в этом сочетании звания и фамилии).

Что же за организацию избрало правление для упрочения своей безнаказанности в то время, когда злоупотребления его сделались уже притчею во языцех для всей Москвы? Изучение этой организации дает прелюбопытные черты для характеристики нашего времени и общества. Выработанный на пороге эпохи великих реформ и нашего времени, устав Общества не дает никакой почвы для ажиотажа, для превращения ипотечного учреждения в игорный дом. Щепкин сказал, что кредитное общество по мысли законодателя должно было представлять собой беспроигрышную лотерею. Оно и было таким в начале; но не могло долго оставаться в этом виде, “ибо что же можно выиграть в беспроигрышную лотерею?”

А заправилы хотели выиграть много. Они состояли из дельцов и юристов. Юристы поспешили разъяснить, что раз есть устав, то его можно и обходить. B основании устава лежит выборное начало, создающее массу избирателей. Правление разбило их на две категории: на исправных плательщиков, единственная заслуга которых состояла в том, что они платили, и на недоимщиков, которые, не платя денег, способны были на другие, более существенные услуги. Правление пошло по торной дороге. Оно решило, что нелепы все общие собрания, результаты которых загадочны и не могут быть учитываемы вперед. Что это за общие собрания, которые одно предложение примут, а другое, того и гляди, отвергнут. И оно создало из недоимщиков покорные общие собрания, решения которых известны были наперед, собрания, постоянные в своих симпатиях.

Теперь дело поставлено было уже на вполне серьезные основания, и на Петровке открылись золотые россыпи, доступные всякому, кто только умел уловить жилу. Избиратели были быстро дисциплинированы, выборные должности сделались пожизненными, мало того, наследственными. Цветухина свергла с его поста только смерть. После К. К. Шильдбаха место директора занимает его сын А. К. Шильдбах, а последнего сменяет его брат С. К. Шильдбах. Когда С. К. Шильдбах становится директором, А. K. делается председателем общих собраний уполномоченных. Не стоит говорить уже об Иде Шильдбах, тоже отвоевавшей себе кусочек. Вообще в Кредитном обществе наступает полное торжество семейного начала.


Но, может быть, не этим объясняется преемственность Шильдбахов на всех курульных креслах общества? Может быть, их выдвигали вперед их финансовые способности, их личные достоинства? С. К. Шильдбах только штабс-капитан в отставке...

Правление, упрочивши на Петровке семейное и преемственное начало, решает создать себе и дисциплинированные органы управления, и наблюдательный комитет. B оценочной комиссии не было оппозиционного элемента: она вступила в трогательную солидарность с правлением, в чем находила большие выгоды. Что касается наблюдательного комитета, то в нем вредный элемент имелся, но в такой небольшой дозе, что его удалось исподволь выжить. Образовался тот наблюдательный комитет, одного из членов которого (Грачева) вы видите перед собою, а остальных... слышали!

Таким образом, дела правления шли идеально. Серая масса заемщиков утверждала что угодно, оценочная комиссия преувеличивала оценки, чем подкупала в пользу правления недоимщиков, а наблюдательный комитет... ничего не наблюдал.

При таких порядках подчинение правлению остальных органов управления — оценочной комиссии и наблюдательного комитета — является уже вполне естественным. Теперь правление могло действовать свободно. Растрата казначея Анитова обращается в просчет, в обеспечение 55.000 р. с лишком, недоимки Гирша директор Цветухин берет векселя на свое имя, проходят удивительные оценки, переоценки и перезалоги, как перезалог Смирновского или операция с домом Дитмара, земля которого на приеме в залог была оценена по 6 р. за сажень, а когда он пожелал часть земли исключить из залога и продать, ее оценили только по 3 р., залог Буцковской и других. B некоторых делах есть даже элемент чудесного. На купленный матерью Генералова в Кредитном обществе дом совершается в тот же день вторая закладка на имя Шильдбаха, дом сгорает, и страховая премия идет на погашение этой накладной. Тою же Генераловой покупается другой дом, опять совершается закладная на имя Шильдбаха, выдается из Кредитного Общества дополнительная ссуда, затем дом сгорает, и страховой премией погашается закладная Шильдбаха. Вводится вознаграждение за комиссию по продаже домов, причем в получении денег расписываются очень часто лица, никаких комиссионных действий не совершавшие, и деньги, вероятно, для упрощения дела, прямо из кассы относятся в правление. Правление чувствовало себя настолько прочным, что даже властный окрик министра финансов: “Что вы делаете?,” даже прямые его приказания игнорируются собранием, которое вместо того увеличивает число директоров, т. е. увеличивает расходы Общества...


/Цитата вывода ревизии/.

Вот когда правление как следует обставило дела, тогда окончательно выработалась система, потребовавшая и отчетности особого рода. Нужен был человек, который умел бы искусно замаскировывать перед общими собраниями истинное положение дел. Такой нашелся в лице Медианова.

С таким союзником правлению не страшно было министерство финансов, и оно вступило в открытую войну с высочайшей властью. Министерство требует восстановления ½ %-го сбора — общее собрание не желает. Министерство указывает на допущенные правлением беспорядки, а общее собрание вотирует ему благодарность.

Медианов уже говорил здесь, что дела Кредитного Общества требовали специальной отчетности и что рассматривает бухгалтерию не как науку, а как искусство. Эти слова его полны глубокого значения. Действительно, для заправил требовалась совершенно специальная бухгалтерия и несомненно, что она имела более общего с искусством, с художествами, чем с наукой. По уставу правление обязано было опубликовать отчеты в самых определенных выражениях, но правлению нужно было совершенно обратное, требовался отчет-ширма. B самом деле, каждый год накоплялись убытки, преувеличенные оценки плодили недоимщиков. Недоимки покрывались дополнительными ссудами; дома, из которых выжато было все, бросались и оставались за Обществом; Общество отдавало их в руки управляющих; управляющие наживались; комиссионные деньги расхищались. Как же скрыть все это, как замазать убытки? Правление нашлось и в этом случае.

§ 73 Устава гласит, что если дом продан или остался за Обществом, правление поступает на основании § 23 Устава. B этих словах заключается разрешение недоразумений, которые старательно поддерживал эксперт г. Езерский. Ведь в § 23-м, к кοтοрому отсылает § 73-й, совершенно ясно сказано, что общество покрывает убытки из запасного капитала впредь до продажи залога. За это слово “общество” и схватилось правление, которое решило, что покрытие убытком из запасного капитала — это такое дело, которое может разрешить только общее собрание. Но ведь § 73-й ясно говорит, что это обязано делать правление, что правление обязано поступать согласно § 23. Конечно, весь Устав относится к деятельности Общества, но ведь правление и есть его исполнительный орган и если где-нибудь сказано, что Общество должно сделать то-то и то-то, это значит, что правление, а не общее собрание должно это сделать, круг обязанностей же общего собрания определен специальными пунктами Устава. Все это не требует даже столь подробных разъяснений, ибо тут нет места ни двусмысленностям, ни колебаниям. И уж конечно, не таким умным людям, как гг. Шильдбах и К°, непонятен был этот пункт Устава, но им необходимо надо было толковать его так: в этом заключалось их спасение. Ведь отложить списание убытков до общего собрания значило выиграть год. Итак, убытки не списывались под тем предлогом, что правление не имеет на это права. Иначе говоря, правление не считало себя вправе исполнять требования Устава и закона.

Необходимость подлогов выступает теперь в почти кристальной ясности. Правление в журнале своем постановляет по дому Буцковской причитающийся от продажи его убыток покрыть из текущих расходов Общества, а начет пени исключить из счетов Общества. Что же это, неужели не ликвидация? По мнению правления, нет. Проходит несколько недель, и Медианов обращается с рапортом, в котором докладывает, что для заключения финансового года без убытка “необходимость заставляет” оставить на счету недоимки по продаже дома Буцковской до окончательного расчета. Да какой же еще может быть окончательный расчет после сказанного журнального постановления? Что значит все это? Это значит, что для заключения года без убытка надо сделать подлог. Смысл ясен. И правление отвечает бухгалтеру: “Делайте подлог.”

Ο том, что нельзя показывать убытки, говорил и г. Езерский. Он говорил, что это может вызвать панику на бирже. Отсюда можно вывести заключение, что когда на бирже падают бумаги, то можно совершить подлог. Эту теорию лжи во спасение особенно странно слышать из уст эксперта-бухгалтера. Нет, не паники на бирже опасалось правление, а того, что его не выберут вновь. Если хотите, оно боялось паники, но не на бирже, а в среде самого Общества.

Эти злоупотребления привели к замене общих собраний собраниями уполномоченных. Но и эта мера не могла упорядочить дел Общества. Заправилы его были слишком опытны, чтобы не найти в своем арсенале средств для защиты. Избирателей просвещали канделябрами, направляли сигналами, которые подавали особые дирижеры из членов наблюдательного комитета. Собрания уполномоченных были простым фарсом. Это комедия “Свои люди — сочтемся,” поставленная на народном театре под фирмою “Развлечение и польза.”

Β настоящее время Общество выпустило свой отчет, в котором показан 3-х миллионный капитал, и гг. Герике и Шильдбах указывают на это, ставят себе это в заслугу, как будто бы этот запасной капитал был их детищем. Ничуть не бывало. Если бы министерство финансов не приказало восстановить ½%-ый сбор, этого запасного капитала не было бы и помину. Его создатель — министерство финансов.

Возникшее в первых порах эпохи реформ, Кредитное общество сумело сохранить все традиции доброго старого времени: в его отчетах мы встречаем и умильно-торжественный тон (“правление счастливо”), и тон почтительный (“наблюдательный комитет повергает”), и заветное искусство отговорок и отписок — драгоценное наследие московских подьячих, и, наконец, столь любезную сердцу обывателей доступность в смысле добровольных соглашений и благодарностей. Словом, дух покойной Управы благочиния.

Все меры исправления недостатков в распорядках Общества были уже испытаны и оказались мало действительными.

Благие начинания не привели к благим результатам. Система гг. Гарике и Шильдбаха еще цела, целы и кадры послушно шествовавших за ними.

Когда существует такая опасная форма общественной деморализации, когда столь пагубная деятельность длилась безнаказанно так долго, она неминуемо вносит в общество начала разложения. Единственным оплотом теперь является суд, на котором лежит высокая обязанность оздоровления Общества путем удаления вредных его элементов. Дело теперь в руках суда![303]

 

Задания.

Þ Внимательно прочитайте речь. Сопоставьте содержание вывода с тем положением речи, которое повторяется в выводе, и назовите тезу — главную мысль речи. Сформулируйте предложение обвинителя, которое вытекает из главного положения речи.

Þ Выделите композиционные части речи: вступление, главное положение, изложение, подтверждение, опровержение, рекапитуляцию с выводами, побуждение.

Þ Определите задачи и характер вступления речи; чем обусловлено столь пространное вступление? Объясните строение вступления.

Þ Выделите в изложении повествовательные, описательные фрагменты и истолкования-оценки, объясните их расположение в тексте.

Þ Укажите границы подтверждения (технической аргументации).

Þ Найдите в тексте подтверждения-аргументы к авторитету, к человеку, к норме, к цели и средствам.

Þ Объясните расположение аргументов.

Þ Найдите в тексте опровержение и укажите его границы.

Þ Найдите в опровержении аргументы к человеку, к цели и средствам, к основанию; укажите топы, схемы и редукции этих аргументов.

Þ Найдите в тексте рекапитуляцию, объясните сравнение, на основе которого она построена: как это сравнение влияет на реакцию аудитории?

Þ Сравните слова, употребленные в формулировках главного положения и побуждения речи; дайте объяснение сходства и различия тезы и побуждения.







Date: 2016-07-18; view: 285; Нарушение авторских прав



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.013 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию