Глава 10. Падение манит 5 page

Бросив оценивающий взгляд на гостиную, Драко критически заметил:

— Слизеринская лучше. Интересно, кто украшал вашу?

— Мы сами, — обиделась Гермиона.

— Как-то слишком вызывающе, — подытожил Драко. — Впрочем, это закономерно: красный и зеленый — не самое лучшее сочетание, — оглядевшись, Драко добавил, — я могу куда-нибудь положить все эти пакеты?

Едва сдерживая смех, Гарри положил принесённые им подарки под елку, а сам Драко тут же растянулся поперек самого большого и мягкого дивана, держа в ухоженной руке поднесенный ему Гермионой стакан горячего пунша.

— При повторном осмотре все ваши украшения выглядят не очень-то и плохо — по крайней мере, красный и оранжевый не так бросаются в глаза. Признаться, не могу представить, как гриффиндорцы выживают в окружении таких цветов. Это же все равно, что обитать в огромной гниющей тыкве.

— Пил бы ты свой пунш, — ласково обратилась к нему Гермиона. Она взглянула на Джинни и демонстративно закатила глаза. Та послала ей в ответ слабую улыбку.

Драко все шарил по комнате глазами в поисках, к чему бы ещё придраться. Гарри присел на край дивана:

— Можешь поглумиться над нашими рождественскими открытками, — подсказал он, указывая на большой стол у камина, где с помощью чудоленты были закреплены «открытки с изображением профессоров и былых учащихся Хогвартса».

Поудобней устроившись в подушках, Драко с тоской скользнул по ним глазами — от огромной, с изображением Хагрида, до золотого сердечка с фотографией Локхарта.

— Ну вот, после твоего разрешения мне это делать совсем не интересно… — пожаловался он, глотнул пунша и тут же подавился. — Это что — фотография Оливера Вуда в платье?

Гарри радостно кивнул.

— Думаю, там было что-то вроде пари: если они проиграют Стремительным Соколам…

— О, это просто ужасно… — Драко приподнял бровь. — Определенно — некоторым абсолютно нельзя носить пастельные тона. Черный, жемчужный — вот это как раз для Оливера. И, пожалуй, низкие каблуки.

— Я ему это, несомненно, передам, — усмехнулся Гарри. Похоже, приход Драко отвлек его от мрачных мыслей, в зелёных глазах замелькали даже отблески веселья. — Ну, что — мы могли бы начать дарить подарки…

— Отлично, — Джинни метнулась к горе пакетов и, заправив за уши непокорные пряди, начали их разбирать. — Ну, с кого начнем?

— Кинь-ка мне вот тот, большой, оранжевый! — попросил ее Гарри, шаловливо улыбаясь, и, поймав пакет в воздухе, перебросил его Драко. — Тебе.

Драко сел и удивленно воззрился на него:

— От кого?

— От мамы и папы, — пояснила Джинни. Её губы чуть подрагивали.

Прищурившись, Драко разорвал обертку и обнаружил ярко оранжевый свитер с зелеными рукавами. Явно большого размера. И с огромной буквой Д на груди.

— Господи прости, — пробормотал Драко в полнейшем ужасе. — Это что?..

— Это свитер, — строгим голосом пояснила Джинни.

— Это также похоже на свитер, как Миллисент Булстроуд — на богиню красоты, — произнес Драко.

— Не скажи, он выглядит лучше на… — возразил Гарри, губы которого сами собой расползались в улыбке.

— На чём? На костре?

Гарри многозначительно взглянул на Драко. Тот посмотрел в ответ. Потом перевел глаза на свитер и — снова на Гарри. Потом вздохнул и, к изумлению Гермионы, натянул свитер на себя. Размера тот оказался просто невероятного: рукава почти полностью закрывали пальцы, а ворот провисал едва не до колен. Смех не сдержала даже Джинни.

— Я вас всех ненавижу, — мрачно прокомментировал это Драко.

Гермиона старательно прятала улыбку.

— Так, а вот это — от меня, — она кинула ему серебристый пакет. Когда он вскинул, ловя его, руку, она увидела, что на его запястье блеснуло что-то зеленое, и с некоторым удивлением сообразила, что он превратил заколки Блез в пару запонок.

В этот миг Гарри передал ей что-то, завернутое в синюю бумагу, а Джинни — небольшую розовую коробочку.

Следующие несколько минут слышался только шорох и шелест разворачиваемой и разрываемой бумаги и оханье над подарками.

Гарри подарил Гермионе синее колечко на тонкой серебряной цепочке. Она видела, как Драко метнул косой взгляд в Гарри, однако промолчал.

— Спасибо, Гарри, — она надела украшение на себя. Драко подарил ей заколдованную зеленую шаль, греющую в зимний мороз и веющую прохладой в летний зной, а Джинни — сверкающий блеск для губ, пахнущий цветущим плющом. Драко преподнес Джинни полное собрание сочинений Авроры Твилайт — от «Панталонов угнетателей» до «Брюки — вперед!»

Гермиона была уверена, что в этом был какой-то скрытый смысл, понятный только им двоим, потому что Джинни была явно довольна.

За всей этой суетой и возней Драко что-то передал Гарри — что-то, что не лежало в общей горе подарков. Это была книга, и она вовсе не была упакована в оберточную бумагу. Гермиона с любопытством присмотрелась: ей было интересно, что Драко и Гарри собирались преподнести друг другу.

Гарри с удивление перевернул книгу — тонкую, в зеленой коже с многочисленными серебряными застежками. на обложке были вытеснены четыре слова.

— Кодекс Поведения Семейства Малфоев, — с удивлением прочитал Гарри, вытаращив глаза. — Ты, конечно, говорил об этом, но я не знал, что эта книга и впрямь существует.

— Так оно и есть. Она существует в единственном экземпляре, так что не потеряй и не заляпай ее, Поттер.

— В единственном экземпляре?

— Точно, — за внешним весельем Драко был совершенно серьезен. — Она переходит от одного Малфоя к другому в день тринадцатилетия. Ты, конечно, староват, однако, и в семью ты тоже вошел недавно.

— Это делает меня почетным членом Малфоевского семейства? — рассмеялся Гарри.

— Да, — серьезно кивнул Драко. — в конце концов, ты ведь мой кровный брат.

— И я буду ею владеть, пока…

— Пока я не обзаведусь детьми, — в глазах Драко вспыхнул тёмный огонек.

— Спасибо, Малфой, — Гарри крепко стиснул книгу. — Я… я почитаю.

Драко посветлел:

— Уж лучше ты, чем я. Она ужасно скучная.

Гарри метнул в него неуверенный взгляд и, порывшись в своем кармане, что-то из него извлек. Гермиона отметила, что ни Гарри, ни Драко не завернули в бумагу подарки, предназначенные друг для друга. Наверное, просто потому, что они — мальчишки и не собираются устраивать из этого целое представление? Хотя, с другой стороны, взглянув на Драко — с его ухоженными волосами, одетого с иголочки — трудно было предположить, что он не любит производить эффект.

— Вот, держи, — Гарри что-то сунул в руку Драко. Пергамент, хрустнувший в пальцах.

— Гарри! — не удержавшись, воскликнула Гермиона. — Карта Мародеров!

Драко поднял взгляд, ленивое выражение сменилось искорками любопытства.

— Что еще за Карта Мародеров?

Временами Гермиона забывала, насколько недавно между Драко и Гарри завязались дружеские отношения. Она посмотрела на юношей: Гарри склонился над плечом Драко и водил пальцем по листу:

— Это — замок. Где бы ты ни находился — даже в лазарете, если хочешь найти нас, просто взгляни на неё, и она все тебе покажет. Штука незаменимая, чтобы куда-нибудь пролезть, и, когда тебе станет лучше…

— Эта волшебство действительно впечатляет, — перебил его Драко, удивленно приподняв брови. — Кто её сделал? Ты?

— Нет, мой отец.

Драко вскинул глаза, но раньше, чем он успел что-либо произнести, портрет снова отодвинулся, и вошел Симус.

— Привет, — поздоровался он, оглядывая комнату, — простите, что опоздал.

На нем было тёмное шерстяное пальто, в руках — полно подарков. Джинни приглашающе протянула ему руку, и он устроился рядом, чмокнув её в щеку.

Глаза Гермионы были устремлены на Драко: лишь только Симус шагнул в гостиную, тот весь напрягся, и теперь лежал на диване, словно окоченев. Прищурив глаза, он наблюдал за Симусом. Гарри, сидевший на поручне дивана рядом с Драко, нервно барабанил пальцами.

— Вот, — как-то слишком воодушевлено произнесла Джинни и вручила ему обернутую в разноцветную бумагу коробку. Симус с явным удовольствием раздал подарки — Гермионе, потом Гарри и, наконец, Драко — тот не приподнялся за ним, так что Гарри принял подарок за него и кинул Драко на колени, на что Драко отреагировал взглядом из серии «et tu, Brute?»

Гарри выразительно округлил глаза.

— Спасибо, — громко поблагодарил он Симуса, вынимая годовую подписку на Мировые Новости Квиддича. — О, тебе не стоило…

Симус просиял.

— Ничего-ничего. И спасибо за комиксы — они совершенно отпадные.

Теперь взгляд Драко буквально прожигал Гарри насквозь, но тот старательно этого не замечал.

— Драко, — неожиданно окликнула его Джинни. — Открой свой подарок.

Драко перевел свой разъяренный взгляд на неё:

— Уизли…

— Вовсе не нужно открывать его сейчас, — поспешно заметил Симус.

Глаза Драко остекленели, пробормотав себе под нос какое-то проклятье, он потянулся к коробочке на коленях, разорвал и открыл ее — на колени ему выпало что-то, сверкнувшее ярким серебром. Он безмолвно взглянул на это. Все присутствующие молча наблюдали за ним. Наконец Гарри поднял подарок и поднес его к свету.

Гермионе показалось, что это что-то вроде статуэтки — свернувшийся дракон с зелеными глазками и острыми зубками. Вещь была явно дорогая, очень элегантная и эффектная — собственно, как и сам Драко.

— Мило, — Гарри присвистнул и передал фигурку Драко. Тот принял ее своими длинными пальцами и взглянул на нее безо всякого выражения. за ним все наблюдали: Джинни — потемневшими от волнения глазами, Симус, затаив дыхание, а Гарри и Гермиона — с одинаково смешанным чувством любви и раздражения. Наконец Драко заговорил.

— Ну, и зачем она?

— Зачем? — Симус почувствовал себя явно не в своей тарелке. — Ну, не знаю. Думаю, она вполне могла бы исполнять роль пресс-папье.

— Ясно, — Драко для верности потыкал статуэтку пальцем. — Это что — дракон, да?

— Ну… да…

— А, понятно, — Драко сделал вид, словно его только что осенило. — Дракон. Потому, что меня зовут Драко. Да? И это означает «дракон», да? Просто ошеломляющая оригинальность, Финниган. Я о том, что это просто и в голову никому не приходило. Особенно мне.

Симус покраснел с самым несчастным видом, однако заговорила Джинни.

— Драко, — прошипела она. — не надо.

Драко широко распахнул свои серые глаза.

— Что — не надо? — поинтересовался он. — Я просто сообщил, что думаю по поводу подарочка Финнигана. Что, — он не достоин это знать?

— Не будь скотиной, — она взглянула на него в упор. — Остановись.

Симус кашлянул.

— Джинни, да ничего страшного…

— Ничего подобного! — не сводя с Драко сердитого взгляда и возмущенно поджав губы, Джинни встала, потянув Симуса вверх за локоть. — Драко, — резко и отчетливо произнесла она, — немедленно извинись перед Симусом.

Драко улыбнулся, опустив ресницы.

— Нет.

— Симус ничего тебе не сделал! — Джинни едва не срывалась на крик. — И я уже устала оттого, что ты вот так с ним обращаешься! Ты просто ревнуешь.

Когда Драко поднял взгляд, Гермиона едва не поморщилась от выражения, застывшего в его глазах. Ей хотелось кинуться и остановить Джинни — она знала, что Драко презирает такие поступки. Детские и банальные до оскомины. Но — увы…

— Ревную? — тихо переспросил он и уточнил. — К Финнигану?

— Ты сам это знаешь, — произнесла Джинни. — Я тебе не нужна — это ладно, однако, ты не желаешь, чтобы рядом со мной кто-либо находился — и почему? Я что — твоя собственность? Ты что — хочешь, чтобы я в ожидании провела неподалеку от тебя остаток дней? Ты ненавидишь Симуса потому, что он обладает всеми теми качествами, которых ты лишен: он добрый, нежный, правдивый…

— … и глупый, — добавил Драко. — не забудь «глупый»

— И знает, как надо обращаться с теми, кого любишь, — отрезала Джинни. — А всё, что можешь ты, — это ранить их и причинять им боль…

— Что-то не могу себе представить, как ты можешь об этом судить, — парировал Драко самым мягким голосом. — Ведь ты-то в этот круг не входишь.

Джинни побелела. К ней все обернулись: Гарри, Гермиона и Симус — взволнованно, Драко — с холодным безразличием.

— Джинни… — Симус первым пришел в себя и потянулся к ней.

Однако она отпрянула от его руки и метнулась к выходу, нырнула в проем и убежала. Толстая Леди крикнула ей вслед:

— Куда ты так бежишь, милочка? Сейчас же Рождество!

Симус повернулся, его лицо было искажено такой гримасой ярости, что Гермиона остолбенела — тот всегда был рассудительным и уравновешенным. Симус шагнул к Драко — тот лишь приподнял в ответ брови, нимало не собираясь отвечать на наступление, не смотря на то, что руки Симуса были сжаты в кулаки.

— Малфой, — прорычал Симус, — меня не волнует, насколько ты болен, — поднимайся!

Гарри взлетел и уже через миг стоял между Симусом и диваном, на котором разлегся Драко. Симус отшатнулся, с удивлением уставившись на Гарри.

— Симус, — ровным голосом произнес Гарри, не сводя глаз с белого от ярости Симуса. — Ступай за Джинни.

Но тот лишь бешено сверкал глазами. Они с Гарри никогда не были особенно близки, однако, все же с одиннадцати лет делили спальню, а три последних года были в одной квиддичной команде — Гарри ловцом, а Симус охотником. у них всегда были ровные, хорошие отношения. И правда сейчас была именно на стороне Симуса. Гермиона прекрасно знала, что, сделай Симус сейчас еще один шаг в сторону Драко, Гарри, не задумываясь, сшибёт его с ног.

Глаза Симуса метнулись к Драко. Тот потянулся и сел. на лице его застыло совершенно непроницаемое выражение, словно бы он читал расписание поездов.

— Ты только посмотри на себя, — Гермиона прежде никогда не слышала у Симуса такого голоса. Он говорил, не сводя глаз с Драко. — Прячешься за Гарри Поттера, как давно мечтал. Пользуешься тем, что он добрый и отзывчивый человек, и прячешься в его тени. Да, он защитит тебя, даже если ты этого не стоишь, — он куда лучше тебя, Малфой, да ты просто слюнявый, злобный, маленький садист. Он лучше десятка таких, как ты.

Выражение лица Драко не изменилось, лишь глаза слегка расширились. Рядом с глазами Симуса его глаза больше не казались синими.

— Я знаю.

Симус испуганно остолбенел. Его губы дрогнули. Потом на лице появилось отвращение.

— Так ты к тому же еще и трус… Если ты…

— Симус… — Гарри тронул его руку, но Симус отпрянул от него.

— Оставь, Поттер. Если Малфой так для тебя важен, я не стану… — он вздернул голову и взглянул на них обоих — Гермиона ощутила в этом взгляде что-то вроде чувства собственного достоинства. — Мне жаль вас обоих, — он развернулся и нырнул и дверной проем. Портрет закрылся.

Гарри плюхнулся на диван рядом с Драко и обхватил голову руками.

— Урод… — сдавленно пробормотал он.

Гермиона поднялась со своего места у камина, подошла к Гарри и положила руку ему на плечо

— Как есть урод, — мрачно согласилась она. — Драко, ты идиот. Что на тебя нашло?

— Понятия не имею, — склонив голову, Драко задумчиво изучал дракончика. — Сейчас, при ближайшем рассмотрении, могу сказать, что мне определенно нравится это пресс-папье. Мне придется вернуть его?

— ДА! — хором ответили Гарри и Гермиона.

— Блин! — прокомментировал Драко.

* * *

Джинни почти добежала до библиотеки, когда Симус догнал её. Она услышала его шаги, потом он окликнул её, — она не обернулась, он снова позвал ее — и она остановилась. Не повернулась, однако всё же остановилась.

— Джинни, подожди…

— Симус, я сейчас ни с кем не хочу говорить, — вперив взгляд в стенку перед собой, произнесла она как можно более ровным голосом. — Прости, пожалуйста.

— Джинни, — расстроено выдохнул он.

— Пожалуйста, только не извиняйся, — пискнула она, — я не…

— Я и не собираюсь извиняться, — чуть недоверчиво возразил он, и нотки, прозвучавшие в его голосе, заставили-таки её обернуться и воззриться на него с удивлением. — Мне очень жаль, — произнес он, и он вздрогнула под его пристальным взглядом. Он стоял, засунув руки в карманы, чуть ссутулившись — он всегда казался ей довольно высоким, однако только сейчас она заметила, что это не совсем так: он был крупнее Драко, но тот был сложен как танцовщик или пловец — изящный, тонкокостный, поджарый. Симус тоже был достаточно изящен, но гораздо шире в плечах. Вот только сейчас он выглядел каким-то… маленьким. — Мне очень жаль, но вовсе не потому, что я что-то такое сделал.

Она машинально затеребила браслет на руке. Жест получился очень нервным.

— Всё, что я делал, — продолжил он тем же ровным, уверенным голосом, — это пытался заботиться о тебе, пытался быть рядом с тобой. Я делал все только ради этого, в противном случае я бы отправился домой, чтобы побыть с моей семьей. Я неустанно твердил себе, что, возможно, ты ценишь мои попытки, просто не показываешь вида, убеждал себя, что последние события, многие из которых я просто не понимаю, сейчас сводят тебя с ума, — так что я должен остаться и быть рядом, рано или поздно ты обратишь на меня внимание. Я считал, что мне надо быть мягким и терпимым, я пытался быть любезным, я надеялся всё понять — я думал, это имеет смысл и значение. Однако, я понял только одно: весь смысл в том, что я не Драко Малфой и никогда им не буду.

Джинни было нечего ответить, она не была готова к таким словам. Несомненно, он здорово загнул, не может быть, чтобы она была такой жестокой. Она почувствовала, что та страсть, с которой она кинулась защищать его в гостиной, куда-то исчезла, растворилась, рухнула вместе с её тайными надеждами, смертный приговор которым она прочитала в сердитых серых глазах Драко.

— У меня тут мелькнула мысль, будь я больше похож на него — поменяло бы это что-то или нет? Может, тебе нужен кто-то, кто бы грубо обращался с тобой, кто бы не любил тебя на самом деле, кто бы издевался и унижал тебя, кто бы причинял тебе боль? Кто бы лгал тебе? Обращался бы с тобой, как с маленькой дурочкой? Откуда у тебя такие желания, где ты этому научилась?

— Нет! — Джинни сама не знала наверняка, от чего она так возмущенно открещивается, однако, больше она ничего не хотела слушать. — Нет, послушай, я…

— Я уезжаю, — перебил ее он.

— Уезжаешь? — недоуменно переспросила она.

— Уезжаю, — повторил он с самым серьезным выражением лица. — Возвращаюсь домой. Я вам тут совсем не нужен, я постоянно путаюсь под ногами и стою поперек дороги, и я устал от этого, Джинни. Я сделал все, что мог, я хотел быть с тобой, но… — его голос дрогнул, и Джинни поняла, с каким трудом ему даются эти слова, — но я бессилен, потому что ты со мной быть не хочешь.

У неё дрогнули губы, но она не смогла ничего сказать, просто стояла и смотрела на этого красивого, доброго, умного, любящего её юношу, и какая-то часть её сердца разрывалась от обуявшей её печали. Но только часть. Признаться, больше она не почувствовала ничего — с таким же успехом он мог говорить про какую-то другую девушку, ей совершенно незнакомую. Она, конечно, могла наскрести внутри себя сил и соврать ему, упросить остаться, уверить, что он ошибался относительно того, что она не любит его… Могла бы. Однако ей совершенно этого не хотелось.

Она подняла голову.

— Мне вернуть браслет?

Он вздрогнул.

— Нет, я тебе его подарил — носи его.

— Симус, — устало произнесла она, — прости…

Он отвел глаза в сторону. Пламя факела окрасило его волосы в пепельно-бронзовый цвет, позолотило его подбородок и ключицы.

— Я не буду говорить ничего плохого о том, кто умирает… но — почему он? Почему Драко Малфой?

Джинни ответила не сразу.

— Думаю, он напоминает мне кого-то, кого я любила раньше.

Она никогда не разговаривала с Симусом начистоту.

Он вяло кивнул и потер глаза тыльной стороной руки.

— Завтра я уеду, — развернувшись, он пошел прочь.

Проводив его взглядом, она продолжила свой путь в библиотеку — как она и предполагала, совершенно безлюдную. Под стулом, где она ее и оставила, валялась ее сумка, из которой она вытащила маленький потрепанный дневник, едва не уничтоживший её.

Устроившись за столом, она вытащила из мантии палочку и ощутила странный холод — да, это не было просто словом. Она знала, что должна чувствовать что-то вроде гнева на Драко… вины перед Симусом, однако её переполняло совсем другое чувство: решимость. Что ж, Драко продемонстрировал ей её собственную правоту: она не нужна. Она бесполезная дура. Гермиона так раньше и говорила. Ну, ладно… Она им всем еще покажет… Они еще приползут к ней со слезами благодарности, а она… она швырнет им всё это в лицо…

Она прикоснулась к дневнику кончиком палочки и шепнула:

— Origio.

На обложке вспыхнули буквы и цифры. День, месяц, год. Время.

И погасли.

Джинни глубоко вздохнула и потянулась к Хроновороту.

— «Малфои не должны носить оранжевое за исключением пятниц и во время чаепития.» «Выбирая между семьей и возможностью, Малфои предпочитают возможность…». «Малфой, положивший книгу лицом вниз и перебивший ей корешок, наказывается самой ужасной смертью»… Слушай, а Малфои и правда следовали этим правилам? — с любопытством поинтересовался Гарри. Он лежал на животе перед камином, уткнувшись носом в Кодекс Поведения Семейства Малфоев. Драко, раскинувшись на диване, наблюдал за ним, не в силах отделаться от потрясения, что Гарри действительно это читает. на полном серьёзе. — Естественно, — пожал плечами Драко.

— «Все Малфои по утрам должны съедать живую жабу, поскольку подобная процедура способствует пищеварению» — что, и этому тоже?

Драко приподнял бровь.

— Ну, что ж, не всем же подряд. Хотя, если взглянуть философски… Съешь с утра живую жабу, и все самое страшное на сегодня для тебя уже позади. Это звучит как некое правило — не находишь? К тому же, — задумчиво прибавил он, — жабы, в некотором роде, достаточно вкусные.

Гарри брезгливо наморщил нос.

— Если я вскочу и удеру от тебя, это будет невежливо, как думаешь?

— Бедный Невилл, — неожиданно перебила их Гермиона, подняв глаза к огню. — Он до сих пор так переживает из-за Тревора…

— Расшифруй мне эту загадку, — попросил Драко.

— Тревор был его жабой. Он умер, — пояснил Гарри.

— Так Лонгботтом пытался подать жалобу о его пропаже? — поинтересовался Драко, словно его только что осенило. — Я думал, он разыскивает кого-то из своих знакомых.

— То есть, ты хочешь сказать, что не думаешь, чтобы Студсовет одобрил его поиски, даже будь Тревор человеком? — округлила глаза Гермиона.

— Я предположил, что это был кто-то, не особо популярный, — пожал плечами Драко.

— Твоё сочувствие, как всегда, весьма впечатляюще, — Гермиона поднялась. — Я пошла в библиотеку. Насколько я могу себе представить, вы, скорее всего, собираетесь остаться здесь, допить пунш, потом начать оскорблять друг друга, делая вид, что вы вовсе не друзья, и затем валяться на полу в бессознательном состоянии.

— Признаться, я собирался поводить хоровод вокруг елочки, — откликнулся Драко. — Однако твоё предложение звучит не в пример веселее.

— Ага, — подхватил Гарри, не отрываясь от книги. — Мне пунш нравится.

Гермиона взглянула на них, пряча улыбку.

— Я вам расскажу, если что-нибудь обнаружу, — и она ушла, прижимая к груди книги и пергаменты.

Гарри, подняв голову от страницы, проводил ее пристальным взглядом.

— Ты подарил ей кольцо, — едва за ней закрылась дверь, обратился к нему Драко. — Помнится, ты говорил, что при одном взгляде на него с души воротит.

— Я изменил свое мнение, — выпрямившись, Гарри пододвинулся поближе к огню и потянулся за серебряной кочергой. — Я подарил ей кольцо потому, что люблю её. И потому, что знаю, что ей нравятся такие вещи. Мои чувства к ней остались прежними, впрочем, как и ее интерес к такого рода штучкам.

— Однако, ты подвесил его на цепочку, — заметил Драко, макая палец в чашу и слизывая с руки пунш. — Пытаешься подчеркнуть расстояние между вами?

— Возможно, — Гарри пошвырялся кочергой в камине. Сложно было сказать, был ли только огонь причиной того, что на его щеках запылал яркий румянец. — Просто… Я не чувствовал, что могу… Ну, после всего того, что случилось в Имении…

— А, ты про этот демонический секс? — громко произнес Драко, получив грандиозное и садистское удовольствие от вида Гарри, едва не рухнувшего в камин.

— Заткнись, Малфой! Ещё услышит кто-нибудь…

Тихо фыркнув, Драко опустил свой стакан, поднялся и едва сохранил равновесие.

— Чертов уизлевский свитер, — проворчал он и, сдёрнув обидчика, метнул его на диван. Наэлектризованные волосы встали дыбом вокруг головы — словно серебристая корона. на ходу вытаскивая что-то из кармана, Драко подошел и присел у камина рядом с Гарри.

— Итак, Поттер, вторая часть рождественского подарка.

Гарри с подозрением покосился на катушку с чем-то, напоминающим золотую проволоку.

— Это еще что?

— Просто дай мне руку, — скомандовал Драко, глаза его насмешливо поблескивали.

Вздохнув, Гарри отбросил кочергу и протянул свою руку Драко, тот развернул её ладонью вверх. Отблески пламени превратили рассекающий ее шрам в серебряную полоску. Рядом с белой рукой Драко рука Гарри выглядела почти коричневой. — Сиди смирно, — и Драко начал обматывать проволоку вокруг запястья друга.

— Похоже, я выпил слишком много пунша, — зевая, заметил Гарри и поднес обмотанную проволокой руку к глазам — при ближайшем рассмотрении золотая нить казалась прочной и тонкой. — Ну и что? — удивленно поинтересовался он.

— Просто подожди минутку.

Гарри послушно ждал, греясь у камина и рассматривая золотистую полоску на руке. в воздухе пахло каким-то вечнозеленым деревом, корицей, цитрусами — наверное, одеколоном Драко, купленным в Венеции за сумму, куда большую, чем стоил бы новый Всполох. у Гарри в голове не могло уложиться: как можно отстегнуть такие деньги за возможность пахнуть, словно цитрусовое дерево…

Однако, он воздержался от высказывания Драко своего мнения по этому поводу.

И вдруг, полоска вокруг руки вздрогнула. Гарри подскочил — ему стало щекотно — и с любопытством проследил, как та трижды медленно обернулась вокруг его запястья. А потом остановилась и затихла. Он вопросительно взглянул на Драко.

Ответная улыбка Драко была ленивой от пунша и позднего часа. Огонь, пляшущий за решеткой, окрасил его правую щеку золотом и кумачом. Цвета Гриффиндора.

— Поздравляю, Поттер. Ты все ещё девственник.

— Что? — вытаращил на него глаза Гарри.

— Девственник, — Драко получал очевидное удовольствие от происходящего. Он пододвинулся, размотал проволочку с руки Гарри и кинул ее в огонь — та вспыхнула, издав мелодичный звук, заставивший Гарри вздрогнуть. — Это волос единорога, дятел. Надо обвязать его вокруг запястья, и если он не свалится… то все, что мы можем записать тебе в актив — всего лишь пару нехороших снов, да еще ту историю с женской ванной и Чжоу Чанг, что случилась на пятом курсе. Да-да, я про это слышал. Ладно, Поттер, не кисни. Ты девственник. Наслаждайся.

— Но почему?.. — начал Гарри.

— А вот это я не могу заявлять с полной уверенностью, — тут же подхватил Драко. — Возможно, ты слишком высоко установил свою планку.

— Да я не о другом — почему Рисенн хотела со мной переспать?

— Может, её планка упала ниже некуда?

— Малфой…

— Ладно-ладно, — фыркнул Драко. — Ты имеешь в виду, почему она солгала? не знаю. Почему люди лгут? — понятия не имею. Не спрашивай меня, откуда берется в мире зло, почему люди издеваются над собачками, а замерзшие котята ложатся спать на голодный желудок. Словом, я ничего не знаю и, более того, — предполагаю, что уже поздновато для онтологических исследований Вселенной. А ежели ты о том, с чего бы Рисенн стала тебе врать, то, я думаю, возможно, причина в том, что ей твое лицо не понравилось.

— С моим лицом все в порядке, — возразил Гарри.

— На самом деле у тебя рот кривой — что, не знал? Когда ты улыбаешься, у тебя одна сторона выше другой. И… — Драко смягчился и заулыбался. — Признаться, я думаю, что она солгала тебе потому, что является сексуальным демоном. И, забравшись к тебе в постель… словом, мы понимаем, что должно было произойти дальше. Однако ты перебрал, Поттер, если помнишь. Я был бы здорово удивлен, сумей ты подняться, не говоря уж…

Гарри почувствовал, что заливается краской.

— Я понял, — быстро перебил он.

— Да, так вот — видимо, ты не сделал этого, а потому вопрос-то и не стоял, — это стало лучшей шуточкой Драко за последние несколько недель. Гарри почувствовал обиду. — Наверное, она расстроилась из-за недостатка интереса.

— Ну, — произнес Гарри, — она говорила, что ночью случилось нечто, никогда ранее с ней не происходившее.

Драко расплылся в улыбке от уха до уха.

— Думаю, все дело в том, что ночью как раз ничего и не произошло. Ну-с, я думаю, мы разобрали все вопросы, на повестке дня остался только один.

— И какой же?

— Почему же она так хотела с тобой переспать?

Гарри обиделся по-настоящему.

— Очень даже много народа хочет со мной переспать.

— Да ну? Ты что — проводил опрос? Только сразу вычеркни те шестьдесят бюллетеней, что подала за тебя Миртл.

Гарри что-то пробурчал себе под нос.

Драко лучезарно заулыбался:

— Да ладно, я тебя просто подзуживаю. Однако не могу не заметить тебе, что ты мало похож на глянцевое и сияющее сексуальное божество.