Глава 11. Сон разума 2 page

Гарри быстро покончил с человеком, тот превратился в волка, который обернулся большим существом, похожим на лису, а оно, в свою очередь, — миниатюрной красоткой в кожаном нагруднике. Последнее воплощение настолько напугало Гарри, что он пошатнулся и чуть не упал. Вряд ли у него была возможность захлопать глазами, но в этот миг что-то серебристое мелькнуло у него над головой и воткнулось в грудь морока.

Кинжал Флёр.

Созданье закричало, формы его дрогнули, оно рухнуло подобно тряпичной кукле. На этот раз оно съежилось, истекло зеленой кровью и замерло на земле.

Сердце колотилось у Гарри в груди, когда он поднял глаза на Флёр, стоящей над мертвым стражем в совершеннейшей прострации.

— Спасибо, — произнес он и вслед за ней взглянул на Драко. Тот с белым лицом смотрел на тело первого охранника. Судя по всему, его трясло — так же, как и Гарри. Почувствовав пристальный взгляд, он вскинул глаза и тут же изобразил что-то вроде безразличия:

— Ну, разве есть что-то необычное в том, чтобы убить кого-нибудь?

И он самодовольно ухмыльнулся — при виде этого его выражения Гарри всегда хотелось ему вмазать.

— Заткнись, Малфой, — устало буркнул Гарри.

Флёр наклонилась, чтобы вытащить из груди стража свой клинок:

— Их может прийти куда больше… — она выпрямилась, повернулась и вдруг неожиданно побелела и упала на четвереньки.

— Флёр?.. — Драко пересек разделявшее их пространство в несколько прыжков и упал рядом с ней на колени. — Что такое?

Она схватила его за руку. Будь все в порядке, Гарри бы подумал, что это ее очередная уловка, однако она действительно выглядела неважно — мучнисто-бледная, задыхающаяся, сжимающая рукой грудь… Постепенно ее дыхание стало нормальным, она подняла голову — лоб был покрыт бисеринками пота, и Гарри увидел страх, затаившийся в ее глазах.

Драко коснулся ее плеча:

— Ты как? В порядке?

Она кивнула:

— Да… Просто подождите минутку…

Драко поднял глаза на Гарри:

— Поттер, иди и посмотри, сможешь ли ты открыть дверь. Если надо, используй магию. Мы должны убраться отсюда — и чем быстрее, тем лучше.

Гарри кивнул и двинулся вперед, все еще прокручивая в голове этот странный взгляд Флёр, этот страх в ее глазах. Да, все они были в опасной ситуации — так что страх был вполне оправдан, но все же… что-то еще не давало ему покоя.

Что же такого она знала, о чем не знали они?

**************

Сириус стоял в мастерской Снэйпа, странный запах щекотал его обоняние. Он вовсе не был неприятным, это был обычный волшебный рабочий аромат — кипящая смола, каленый камень, таинственные травы… Из котла, над которым стоял Снэйп, поднимался густой серый дым и клубился под высоким потолком, источая странный мятно-капустный запах. Вдоль всего стола на огне стояли пузатые раскаленные котлы, источающие жар. От этого сочетания тепла и пара Сириус начал обливаться потом.

Снэйп, склонясь над котлом, что-то бормотал. Он, напротив, был совершенно холоден.

Сириус откашлялся:

— И что же входит в это зелье? — поинтересовался он.

Снэйп приподнял брови:

— Все согласно древнему рецепту: трахея черного дрозда, глаз саламандры, приводной ремень от вентилятора «Ягуара»…

Сириус вытаращил на него глаза: он что, шутит? Смеется? Нет, очевидно он совершенно не надеялся…

Момент был упущен: Снэйп снова склонился над котлом.

— Должны быть внесены некоторые корректировки… — пробормотал он.

— Корректировки?

Снэйп поднял взгляд и кивнул.

— Приготовленное мной зелье — для управления людьми, одним из его ключевых компонентов является аконит. Несомненно, в данном случае для аконита необходима замена — хотя, признаться, я сомневаюсь, что твой друг Лупин с этим согласится.

— Точно, — пробормотал Сириус, чувствуя, что теряется: Зелья никогда не были его любимым предметом, он предпочитал Трансфигурацию, в которой весьма и весьма преуспел. Мысленно он вернулся в тот приятный весенний полдень, когда ему удалось превратить котел Снэйпа в жирного рыжего хомяка, цапнувшего своего хозяина за большой палец ноги…

— Нет, — приказал он себе, — я не должен об этом думать.

— …Но ты всегда больше интересовался Трансфигурацией, — закончил Снэйп, уставившись на Сириуса своими бисерными черными глазками. Тот чуть не подскочил.

— Э… да-да, точно, — и он начала бродить по комнате, пытаясь выглядеть сосредоточенным и озабоченным, что было совсем не трудно — находящееся в мастерской Снэйпа было способно увлечь любого.

Котлы всех размеров, банки с кровью дракона — такие горячие, что к ним было невозможно прикоснуться, флаконы со слезами плакучей ивы, шкатулки с порошком мандрагоры, серебряные емкости с растертым рогом единорога… Рассеянно оглядываясь, Сириус задержался у стола, где его взгляд упал на беспорядочно лежащие книги. Одно название зацепило его взгляд: тяжелый темно-бордовый фолиант с золотым тиснением на корешке: Демоны, демоны, демоны. Сириус взял его и раскрыл: «Все, что вы хотели знать про обитателей ада и кое-что, что вы знать не хотели», — прочитал он на форзаце.

— На что ты там уставился, Блэк? — строго спросил Снэйп.

Сириус помахал книгой в воздухе:

— Судя по названию — Демоны, демоны, демоны.

— Это книга о демонах. Ты что — хотел бы их вызвать?

— Книга о демонах? — Сириус пролистывал страницы.

— По-моему, название вполне говорящее.

— Я тут просто предположил… — Сириус осекся, расширившимися глазами уставившись на одну из страниц. Потом он поднял голову. — Эй… Я могу позаимствовать ее?

— Ты хочешь позаимствовать мою книгу?

— У тебя тут что — эхо? — спросил Сириус и тут же захлопнул рот. Что-то в Снэйпе снова делало его тринадцатилетним, как он ни пытался бороться с этим. Он просто не мог находиться в одной комнате с этим человеком, чтобы не представить его зависшим вверх тормашками над Гриффиндорским столом в Большом Зале с переливающимися на трусах словами «Поцелуй меня: я ирландец».

Не в смысле, что Сириус сделал что-то подобное.

Ни в коем случае.

— Я имел в виду… да… Я бы хотел позаимствовать ее…

Снэйп с силой опустил на стол химический стакан:

— Похоже, у тебя проблемы с демонами?

— Можно и так сказать.

— Обычное дело, — коротко произнес Снэйп, не поднимая головы. — Можешь взять ее.

— Спасибо, — поблагодарил Сириус, осознавая, что случилось нечто, из ряда вон выходящее: он впервые в своей жизни за что-то благодарит Снэйпа, однако Снэйп даже не обратил на это внимания. Откинувшись назад, он следил за дымящимся перед ним котлом, удовлетворение разливалось по его лицу.

— Готово, — объявил он.

Прихватив книгу, Сириус подошел к котлу. Жидкость в нем уже прекратила булькать и пузыриться, превратившись в густое, блестящее, серебристо-серое вещество, похожее на ртуть или лунный свет. Очень привлекательное на вид. Сириус протянул руку…

— Не касайся его! — резко остановил его Снэйп.

Вздрогнув, Сириус отдернул руку:

— Прости Христа ради…

Снэйп исподлобья взглянул на него своими черными, похожими на жуков глазами:

— Я никого Христа ради не прощаю. Даже тебя.

Сириусу было нечего ответить. Он молча смотрел, как Снэйп зачерпнул мерным стеклянным флаконом на медной ручке порцию серебристого зелья из котла и протянул его Сириусу. Тот поднял руку, чтобы взять его, и в этот миг красный камень в браслете полыхнул огненной вспышкой.

— Заклятье Вивикус? — поинтересовался Снэйп, приподняв брови.

— Гарри, — коротко пояснил Сириус, засовывая флакон во внутренний карман своей мантии.

— Хорошо, что оно у тебя есть, — заметил Снэйп.

— Кому хорошо? — мысленно удивился Сириус. — Мне или Гарри?

Он взглянул на Снэйпа. Снэйп смотрел на него. Сириус понял, что они закончили. Он растерялся. Что теперь?

— Слушай, — запинаясь, проговорил он. — Хочешь пойти со мной?

— Что? — уставился на него Снэйп.

— Я думаю, — начал Сириус, удивляясь тому, что он говорит — похоже, он сходит с ума, — может, тебе было бы интересно взглянуть на эффект твоего зелья? Посмотреть, как оно работает… Только и всего.

— Я сделал его. Оно будет работать, — холодно отчеканил учитель Зелий.

— Ох, — захлопал глазами Сириус. — Ладно, тогда я хочу побла…

— Не надо меня благодарить, — перебил его Снэйп. — Мне вполне достаточно мыслей о том, как ты заставишь взбесившегося оборотня проглотить это зелье. Это лучше всяких слов.

Сириус опустил взгляд на зелье, потом снова посмотрел на Снэйпа — тот не улыбался, нет, однако в его глазах появилось какое-то самодовольное выражение…

— А от этого зелья у Лупина не вырастут уши, как у летучей мыши? Или, может, он весь пойдет фурункулами? А может, что-то другое, типа…

— Отвали, Блэк, — раздосадованно перебил его Снэйп, и Сириус, понимая, что его игра проиграна, аппарировал с книгой и флаконом в руке.

**************

Джинни, Рон и Эрмиона сидели в гостиной в Норе и ждали, пока на кухне Чарли закончит с одним из охранников-Ауроров проверку Хроноворота на наличие зловредных заклинаний.

Джинни изнемогала от нетерпения, Эрмиона изучала Бестиарий: Василиски и Оборотни, а Рон погрузился в изучение собранных Фредом и Джорджем журналов — тех самых, хранившихся под полом в подвале.

Подняв голову, Эрмиона посмотрела на него:

— Поверить не могу, что ты это читаешь.

Рон усмехнулся:

— Здесь есть очень качественные публикации…

— Рон, то, что ты читаешь, и близко к этому не относится.

— Смотри-ка, а ведь эти журналы очень старые, — заметил он вслух, — ой, клянусь — это профессор МакГонагалл! — добавил он, протягивая журнал Эрмионе, взглянувшей на страницу безо всякого интереса.

— Довольно похожа, — согласилась Эрмиона. — Кто бы мог подумать, что у нее есть кимоно, и она настолько любит мармелад?

— И вдобавок — она была блондинкой, — заметила Джинни, тоже склонившаяся над фотографией.

Рон быстро отдернул журнал:

— Джинни, кто тебе разрешил это смотреть?

— А собственно, почему?..

— Потому что ты девушка. И еще слишком маленькая для такого…

— Эрмиона тоже девушка.

— Ага, но только Эрмиона уже не первый год зависает со мной и Гарри — она уже достаточно испорчена.

— Рон, у меня — шесть старших братьев. Полагаю, что я тоже вполне испорчена.

Эрмиона захихикала:

— Джин, не говори так — Рона сейчас кондрашка хватит.

Рон улыбнулся ей, но вместо ожидаемого желания улыбнуться в ответ, ее захлестнула волна тоски. Рон смеялся… его темно-синие глаза задорно прищурились… это причиняло ей боль, пусть и небольшую, — как она ни обожала быть рядом с Роном, даже звук его голоса болезненно напоминал ей, что Гарри нет рядом. Всю свою жизнь она всегда была рядом с ними обоими — Рон и Гарри, Гарри и Рон — по бокам от нее, ее постоянные сотоварищи.

Во время поисков Гарри в Большом Зале, она автоматически взглядом натыкалась на Рона — его пламенеющая шевелюра возвышалась над всеми, а Гарри был рядом с ним.

Брошенный на Рона взгляд оживил картинки недавнего прошлого: Гарри и Рон, раздирающие упаковки рождественских подарков, клочки оберточной бумаги так и летают вокруг них… Гарри и Рон пытаются списать у нее в библиотеке… Она вспомнила, как рассказывала им про то, что в женской ванной высоко на стене кто-то написал: «Рон Висли: приятное времяпрепровождение. Сова…» — Гарри тогда так смеялся, что Рону пришлось его держать. Она не могла представить, что их можно разделить: все равно, что отделить Гарри от его шрама… или Драко от его ядовитого юмора.

Рон помахал рукой у нее перед лицом, и это вернуло ее в реальность. Она попыталась улыбнуться, но губы не слушались ее.

— Что опять, Герм? Опять думала о своих видениях? — удивленно спросил Рон.

— А что, если и так? В этих видениях есть смысл, — твердо ответила Эрмиона.

— Расскажи мне о них, — попросила Джинни с другого конца стола. — Однажды ночью я видела во сне Драко, и я… — она поймала взгляд Рона и съежилась. — Ух… Ну, это был не Драко и вообще — это была не я, а моя подруга Сью… она уже даже не помнит про это… Хотя — просто из любопытства — как вы думаете, сколько может стоить шелковое постельное белье?

Рон снова перешел на предупреждающий тон:

— Джинни…

— Есть! — неожиданно провозгласила Эрмиона. Они оба с недоумением воззрились на нее. Рассмеявшись, она развернула к Джинни книгу, чтобы та могла увидеть, что там. — Гравюра на крышке шкатулки. Это мантикора.

И она прочитала вслух:

— Ужасная мантикора имеет тело льва, лицо человека и хвост скорпиона. Челюсти ее огромны. Два ряда острых, как бритва, зубов, верхний и нижний, полностью смыкаются, когда зверь закрывает рот. Ими она может перекусить даже ленту, и про мантикору говорят, что она приправляет свои пиры человечиной. И тем не менее, наиболее опасен у нее хвост. От яда мантикоры нет противоядия, и нет спасения для жертвы, пораженной этим ужасным жалом.

Эрмиона закрыла книгу и взглянула на Рона, судя по виду, весьма впечатленного услышанным.

— Так-то. Есть более неприятные вещи, чем какой-то там паук.

Джинни удивилась:

— И с чего бы этой штуке находиться на крышке моей шкатулки? — спросила она. — Как вы думаете, может, в ней что-то нехорошее?

— Точно — нет, — заявил Чарли, возвращаясь из кухни с Хроноворотом в руках. — Даю все гарантии, — добавил он, хотя все еще поглядывал на него с сомнением.

Джинни протянула руки, глаза ее вспыхнули:

— Отдай мне…

— Нет, — твердо отрезал Чарли. — Только после того, как переговорю с папой и мамой. — Но на нем же нет никаких заклятий! — голос Джинни сорвался на писк.

— Знаю, — вид у Чарли был извиняющийся, но по-прежнему непреклонный. — Джин, я и вправду не могу. Эта штука может быть небезопасна. Если после всего того, что случилось с этим дневником, я отдам это тебе, они меня…

— Чарли! — Джинни была ошеломлена. Резко повернувшись, она посмотрела на Эрмиону, нетерпеливо теребящую висящий на шее Ликант. — Эрмиона, скажи ему…

— Джинни, — перебила ее Эрмиона твердым голосом. — Он прав.

Глаза Джинни расширились, не сказав ни слова, она отскочила от стола и побежала наверх. Через мгновение дверь ее спальни с грохотом захлопнулась.

Нарушив тишину, Эрмиона отодвинулась от стола:

— Думаю, мне надо побыть одной, — произнесла она, покусывая губу.

Рон поднял на нее глаза, все его лицо свидетельствовало о крайней задумчивости:

— Ты и вправду думаешь, что Хроноворот может быть опасен?

Она не подняла на него глаз:

— А ты бы позволил Джинни рисковать?

— Если так, то… нет, — испугался Рон.

Эрмиона потерла лоб тыльной стороной руки:

— Я устала… Пойду лягу.

Проходя через комнату, она чувствовала его недоумевающий взгляд, но не повернулась.

**************

Драко сидел, прислонившись к стене, Флёр прижалась к его руке. Он свалил мертвые тела стражей в угол и теперь старался не смотреть в их сторону. Хотя ему и не приходилось еще убивать кого-то вроде них, однако, было бы неправдой сказать, что он вовсе никого не убивал: он не раз охотился вместе с отцом и возвращался с добычей — и магическими животными, и обычными. Но он не чувствовал вкуса к убийству — как его отец. Ему не нравилось убивать. И, хоть он был весьма в этом силен, он не любил этого.

Возможно, из-за этого тусклого света вокруг и от ощущения витающей вокруг них смерти в нем ожили воспоминания о земле мертвых — сумрак, лишающий предметы цвета и смазывающий их очертания, взволнованные голоса призраков, зовущих из мглы…

Эти воспоминания навели на него ужас куда больший, чем чувствовал он, находясь там, снова накатилось ощущение вины: почему родители Гарри, которые не обидели ни одной живой души, были обречены на бесформенное существование в этом аду, тогда как он, без всяких усилий и нимало того не заслужив, вернулся назад и теперь разгуливает среди живых?

Флёр прервала его размышления, завозившись у него на плече. Он взглянул на нее: в полумраке волосы ее сияли чистым серебром, ее лицо уже начало приобретать свой нормальный цвет — она выглядела прелестной, хотя то, что их волосы были совершенно одинаковыми по цвету, всегда останавливало его. Нет, цвет был великолепным и выглядел просто потрясающе, но он всегда предпочитал девушек с волосами потемнее… ну, или, как у Джинни — с огненно-рыжими, иногда переливающимися тем же оттенком, что и красное вино, играющее в бокале против пламени свечи.

— Д'рако… — тихо позвала Флёр.

— Да?

— Мне уже лучше…

Он тихо улыбнулся себе под нос в темноте.

— Прекрасно. Теперь ты можешь слезть с моей ноги. А то я уже колена не чувствую от твоей смертельной хватки.

— О, так это твоя нога?

— А, так мы сейчас постигаем великий смысл шутки: Это ты так рад меня видеть или у тебя МЕТЛА в кармане? Шучу. Ладно, продолжай… Не возражаешь, если я просто посижу тут?

— Ты больше не забавный… — жалобно произнесла Флёр.

— А что — я был когда-то забавным? Назови мне то мгновение, когда я был забавным, похоже, я что-то пропустил.

— Да ладно, ты всегда забавный, — промурлыкала она, скользнув ему на колени. Она подняла руки, прядка ее серебристых волос начала щекотать его щеку — и неожиданная резкая боль пронзила его бок.

— Ой! — взвыл он, отпрянув от нее.

Флёр в удивлении опустила руки:

— Что такое? Ты по'ранился?

— Ага, это существо пырнуло меня ножом в бок прежде, чем я убил его. Хотя, в общем, ничего страшного.

— У тебя к'ровь течет? Ты сказал Га'рри?

— Да — течет и нет — не сказал. И ты тоже не говори. Он весь обстонется, кроме того, мы спешим.

Флёр сжала губки в строгую решительную линию:

— Покажи.

С покорным вздохом Драко откинулся обратно к стенке, отогнул куртку и задрал рубашку, демонстрируя рану на боку, прямо под ребрами. Она была неглубокой, но длинной, и все еще немного кровоточила. К счастью, его черная рубашка прекрасно впитывала кровь, но все равно вид был весьма неприятный.

— Д'рако! — глаза Флёр испуганно расширились. — Я тебя полечу.

— Ты же сама говорила — никакой магии.

— Это не значит, что ты должен тут сидеть и истекать к'ровью. — С неожиданным рвением она наклонилась и ножом начала резать подол своей мантии. Через несколько минут в ее руках оказалось несколько длинных и вполне пригодных к употреблению бинтов.

— Нагнись вперед, — велела она ему и, усевшись на него верхом, начала обматывать его торс. Крепко завязав у него на боку один узел над другим, она откинулась, осматривая свою работу.

— Ну и как ты себя сейчас чувствуешь? — поинтересовалась она.

— Как хорошо упакованный подарок на день рождения.

Она бросила на него пронзительный взгляд. Признаться, он думал, что после того, как она закончит со всеми этими бинтами, она слезет с его колен. Но, кажется, она совершенно не собиралась это делать. Хммм…

— Я думал отблагодарить тебя, — поправил он себя, опуская рубашку.

— Я полагаю, ты это и сделал, — она опустила свой нож, но другую руку с его талии не убрала. — Думаю, тебе стоит ценить то, что д'ругие люди делают для тебя на твоем бесценном пути.

— Ты говоришь это так, словно люди постоянно что-то делают для меня, — колко подметил он.

— А что — не так? — она подняла на него свои расширенные глаза. — Ты что, и п'равда — не знаешь?

— Не знаю — что?

— Эффект, который ты п'роизводишь на людей… — она потянулась, взяла его за подбородок, подняв его лицо, — так никто не делал с тех пор, когда он был совсем маленьким, — и пристально взглянула на него. В неверном свете факела ее фарфоровая кожа светилась, словно облако. От тяжелого сладкого аромата, пропитавшего ее волосы и руки (а может, все-таки от потери крови? — с надеждой подумал он) накатила слабость и голова пошла кругом. Она наклонилась, сладкий аромат ее волос стал еще сильнее. Ее руки скользнули ему за шею, отчего вниз по позвоночнику заструилось тепло. Откинув назад голову, она нежно поцеловала его в губы, а потом осыпала легкими, воздушными поцелуями его шею.

Он понимал — невозможно быть с одной девушкой и думать при этом о другой, однако ничего не мог с собой поделать: он думал о Эрмионе, о том, как торопливо он целовал ее в шкафу… тогда он чувствовал, что, если он не поцелует ее, то просто умрет.

И о тех поцелуях с Джинни — тогда он словно вырвался на солнечный свет из темницы, где провел долгое время… Флёр же целовала его так, словно что-то пыталась в нем найти. Хотя непонятно — с таким же успехом она могла засовывать свой язык ему в ухо.

Он сжал ее руки и, преодолев некоторое сопротивление, оттолкнул ее:

— Флёр… Бум! — помнишь?

Она таинственно улыбнулась ему, он уставился на нее в ответ: ее щеки все еще пылали румянцем, однако взгляд был совершенно бесстрастным, словно он был экспонатом в чашечке Петри — это его нервировало.

— Кажется, ты теперь д'ругой, нежели был 'раньше… — заявила он.

Драко был удивлен:

— Другой? Кроме того, что, разумеется, что выше и красивей.

— Д'рако… а в твоей жизни был кто-нибудь особенный?

— Кто-то особенный? — вопрос поставил его в тупик, и он почувствовал себя совершенным дураком: сидит тут, с ее рукой под рубашкой… хотя пристальный взгляд ее огромных восхищенных глаз отнюдь не ужасал… — Ну, думаю, да.

— И кто же?

— Я, — решительно ответил он.

— Нет, ты же понимаешь, я имею в виду, — кто-то, кого ты любил и бе'рег, кто-то, о ком бы ты все время думал…

— Хм… Опять же — я.

— Гм, — раздался внятный голос из тени. Драко повернулся и увидел, что Гарри вернулся и теперь наблюдает за ними с некоторым удивлением. Представив, как он сейчас выглядит — прильнувшая Флёр, ее руки под его рубашкой — Драко усмехнулся. Конечно, Гарри это совершенно не касалось, но его раздраженно-удивленная физиономия выглядела достаточно забавно.

— Гм, — повторил Гарри. — Народ, прошу прощенья, что прерываю ваши эротическую возню, но я обнаружил дверь.

— Правда? — протянул Драко, не двигаясь с места. Флёр тоже не шелохнулась.

— Как же хорошо, что никто не бежит ко мне с благодарностями или еще чем-нибудь, — обиженно фыркнул Гарри.

— Спасибо, — произнес Драко. — А теперь отвали и возвращайся через десять минут.

Гарри посмотрел на него с отвращением:

— ОК, вспомни: перед тем, как стать Дон Жуаном, ты был Драко Малфоем. Я сошлюсь на твои собственные слова: Мы должны выбраться отсюда — и чем быстрее, тем лучше. Это ведь был ты, правда?

— Успокойся, Поттер, я просто пошутил, — усмехнулся Драко, отстраняясь от неохотно отпустившей его Флёр и поднимаясь на ноги.

Наклонившись за своим кинжалом, Флёр грациозно пошла по коридору — после того, как она отрезала кусок от подола своей мантии, Драко мог любоваться куда большей частью ее ног… это было весьма неплохо…

— Земля вызывает Малфоя, — помахал рукой перед его носом Гарри. Драко приподнял брови. — Иди вперед и таращься на нее. Бросай свои влажные горячие взгляды. Отлично. А теперь, может, мы все-таки пойдем?

— Ты же знаешь, она на самом деле… весьма… выдающаяся девушка…

— Ага, — хмыкнул Гарри, — особенно ее…

Драко зажал ему рукой рот:

— Достаточно.

«…Я имел в виду — особенно ее…»

— Слышу-слышу! — пропела Флёр из коридора. — Я тебя слышу, Га'рри Потте'р!

Ухмыльнувшись, Драко убрал руку.

— Черт… — пробормотал Гарри.

**************

В алой с золотом мантии он стоял перед витражным окном, изображавшим его фамильный герб, тень падала на алого льва на каменном полу под его ногами. Он прохаживался, но теперь замер, сцепив руки. Она редко видела его таким ошеломленным.

— Годрик… Что такое?

Помедлив, он повернулся к ней.

— Я был на поле боя… — произнес он. — Не хочу говорить Ровене… но это просто ужасно…

— Битва всегда страшна, ты всегда так говоришь… А когда что-то делает Салазар, он никогда не делает это наполовину. Он поднял армии монстров, перед которыми не может устоять никто — ни солдат, ни колдун. — Годрик помолчал и убрал мешающую черную прядь со лба. — Я подослал к нему шпионов, но ни один не вернулся. Знаки на небесах и земле сулят ужасные катастрофы… — Он поднял глаза и встретился с ней взглядом. — Это правда, что она до сих пор не хочет его смерти?

— Она любит его.

Годрик сморщился:

— Все еще?

— Это не поддается логике, — Хельга опустилась в свое кресло. — Однако это все равно не имеет значения: я сомневаюсь, что он вообще может быть убит. Чтобы мы могли остановить биение его сердца, он должен его иметь…

Годрик покачал головой:

— Ты знаешь мои взгляды.

— Есть другой путь: мы должны повернуть против него его собственные силы. Годрик, ты должен мне пообещать, что не будешь гоняться за ним. До тех пор, пока все не будет готово. Независимо от того, что он сделает. Обещай мне.

Но Годрик взглянул в окно, которое заходящее солнце окрасило алым:

— Никогда бы не подумал так, даже о нем, — обронил он. — Где он хранил столько ненависти все эти двадцать семь лет?

— Ненависть — только другой лик любви… — ее голос звучал у него в ушах, однако, Годрик, подав ей руку, отвернулся, словно больше не хотел это слышать.

— Иди, — произнес он. — Сколько времени мы еще потеряем — и сколько уже потеряли…

Джинни беспокойно заворочалась на кровати, стиснув подушку. Бесконечность вспышками молний плясала у нее под веками.

**************

— Я тоже могу драться — я убил охранника!

— Его убила Флёр.

— Первые шесть раз его убил все-таки я!

— Однако он не был мертв до тех пор, пока она с ним не покончила. Отсюда следует, что его убила она.

Гарри, топавший по коридору вслед за Драко, надулся.

— Не дуйся, Поттер. Для того, у кого грации и координации не больше, чем у стула или стола, это было просто великолепно.

Гарри надулся еще сильнее:

— Я все равно его убил.

— А вот и нет. Позор на твою седую голову, Поттер. У тебя нарушения восприятия.

— Как я мечтаю, чтобы вы оба заткнулись, — произнесла Флёр тем полным сладких надежд тоном, каким обычно говорят «Мечтаю выиграть отдых на Майорке»… — она тряхнула своей серебристой головкой. — Вы совершенно не можете находиться рядом. Почему вы все время болтаете?

— Девушка делает нам замечание, — Драко перепрыгнул через зияющий пролом в каменном мосте и повернулся посмотреть, как это сделает идущий позади него Гарри. Коридор становился все уже и уже, заставляя вспомнить о клаустрофобии.

— Да пожалуйста — ты же обожаешь разговаривать со мной. Кто еще в состоянии выносить тебя?

— Ты выносишь меня только потому, что тебе деваться некуда, — говорить это было куда проще, чем осознавать. Внутри у него появилось неприятное ощущение, плохо было, что он не знал, почему. И он удивленно прикинул, сколько же времени прошло с тех пор, как Снэйп дал ему Волеукрепляющее Зелье.

— А теперь-то мы выберемся из замка? — оглядываясь, поинтересовался Гарри, когда они завернули за угол. Все кругом, даже стены, было невероятно пыльным, словно долгие годы здесь не ступала ничья нога.

— Сейчас мы идем под садом, — снисходительно заметила Флёр. — Этот путь куда лучше. Гарри тряхнул головой:

— И чем же он лучше?

— Ей-богу, Поттер, тебе надо было стать танцовщиком лимбо, а не игроком в Квиддитч, — усмехнулся Драко, перепрыгивая сразу через несколько невысоких каменных ступенек.

Гарри захлопал глазами:

— Что? Почему?

— Потому что, — Драко отчетливо выговаривал каждое слово, — у тебя все проскальзывает выше головы.

— Этот путь лучше, — перебила его Флёр, — потому что мы выйдем сразу в центр леса, где безопаснее. Гарри! Не делай таких грубых жестов у Драко за спиной. Смотрите, мы уже здесь и…

Они дошли до конца коридора, где сырое низкое пространство уперлось в большую дубовую обитую железом дверь с квадратной железной ручкой. Флёр потянула и подергала ее — и замерла с перекошенным от ужаса лицом.

— О, нет… — выдохнула она.

Драко почувствовал, как вдоль позвоночника побежали мурашки:

— Что?

Флёр повернулась, ее лицо превратилось в маску отчаяния:

— Кто-то опломбировал дверь адмантином…

— Адмантином? — Драко присел рядом и присмотрелся. Она была права: он узнал эти печати по углам двери — знакомое голубоватое стекло, которое он уже начал люто ненавидеть.

Флёр смотрела на него расширенными от ужаса глазами.

— Это последняя дверь, — прошептала она. — Она ведет наружу… — и он запечатал ее! Что нам делать? — она вцепилась Драко в руку.

— Взломать ее! — сказал Гарри у них из-за спин. Прислонившись к стене, он рукавом вытирал с меча зеленую кровь. Он поднял глаза на Драко и повторил. — Взломать ее.

Драко повернулся к Флёр:

— Соберись, — он обнял ее и поцеловал. Она было протестующе застучала по нему руками, но потом расслабилась в его объятьях. Драко навострил уши в ожидании какого-нибудь грохота, но… ничего не происходило. Их поцелуй был долог, и то, что могло случиться, уже должно было произойти… он выпустил ее. Тихо ойкнув, она отступила на шаг и уставилась на него.

— Ну, — произнес Гарри, приподняв брови, — у кого-нибудь есть идеи, где может быть Слитерин?

Драко перевел взгляд на него:

— Нет… А зачем тебе?

— А мне что — стоять и смотреть, как вы тут лижетесь? Уж лучше я пойду и проведу с ним несколько приятных минут. Кажется, он мне уже начинает нравиться.

Date: 2016-07-18; view: 232; Нарушение авторских прав