Голубая мечта женщины

Доколе меня

Не умчит в лазурь

На красном коне —

Мой гений

Марина Цветаева

Как небесный, голубой цвет ассоциируется с ясным небом, прозрачностью воды, впечатлительностью лириков. Нередко также возникают ассоциации со льдом, стеклом, кристаллом и холодом[dclxiii]. Так, в традициях Древнего Египта цвет богини неба был канонически голубым. Голубым же был священный лотос как символ женственно-земного лона. Нефертити обычно изображалась в голубой тиаре; танцовщицы, согласно сохранившимся документам Древнего Египта — в голубых прозрачных одеждах, подчеркивавших, очевидно, сугубо эстетический (подсознательный) характер изображенных действ[dclxiv].

В символике голубой означает цвет больших глубин и женскую стихию вод. Наряду с белым небесно-голубойбыл цветом Великой Матери в доиудаистических верованиях и позже стал цветом Девы Марии в христианстве. Это также первоначальная простота и бесконечное пространство, которое, будучи пустым, может содержать все. Конфуцианство нередко связывало с голубым цветом небес женственность стихии Инь[dclxv].

В Древней Иудее голубой цвет символизировал священность, божественность, честность. И цветом ризы иудейского первосвященника был именно голубой с золотыми украшениями. Оба эти небесных цвета служили образом высших духовных совершенств: «И сделай верхнюю ризу к ефоду всю голубого цвета» (Исх 28: 31–41; Лев 8: 4–9)^[dclxvi]. Голубоватый оттенок имеют и белые одежды Христа^[dclxvii].

В буддизме голубой цвет как «цвет духовных сыновей» означал холод Небес наверху и Вод внизу. Его же сине-голубой оттенок представлял всю мудрость Дхарма-Даты как неразрывного единства интеллекта и Вселенной [dclxviii]. В мифах навахо (Северная Америка) верхновной богиней считалась «Бирюзовая женщина»[dclxix].

С энергетическим центром голубого цвета тантризм связывает ясность зрительного осмысления действительности, а также способность к духовной поэзии и понимание сновидений[dclxx]. Как отмечают индийские экстрасенсы, голубой цвет ауры, особенно яркого и светлого оттенка, выражает духовность.Когда человеческий интеллект впитал идею духовности и посвящает себя достижению духовного могущества, то яркий и блестящий голубой цвет образует кайму вокруг золотисто-желтого цвета[dclxxi].

«Голубое пространство наших душ и голубое небо, нам смеющееся, — одна реальность, один символ», — полагал Андрей Белый[dclxxii]. В христианстве голубой цвет посвящен Деве Марии как будущей Царице Небесной. Он также символизирует небесную истину, вечность, веру и верность. Поэтому в иконографии голубые тона закреплены и за херувимами. Выше мы уже видели семантическую близость Торы, голубя и голубого цвета, как проявлений духовности человечества.

В христианстве же эта близость нередко воплощалась как зримый образ святого Духа в виде голубя[dclxxiii]. И в сцене Благовещения мы легко могли убедиться, что Дух святой снизошел на Марию, опредметив всю ту ипостатичность женственности, что она явила миру в Сыне человеческом. В статье «Дух Святой» С. С. Аверинцев специально оговаривает женский род еврейского и арамейского слов для обозначения «духа» и, соответственно голубя, а строго говоря, голубицы.

В византийской эстетике синий и голубой цвета осмыслялись как знак непостижимых божественных тайн, как символы трансцендентного мира[dclxxiv]. Обладая сильным духовным очарованием, они ассоциировались с вечной истиной. Не случайно в письме новгородского владыки Василия о рае говорилось, что путешественники-новгородцы, достигшие земного рая, видели там на горе «написан Деисус лазорем чюдным и велми издивлен паче меры, яко не человечьскыма руками творен, но Божию благодатию». Как упоминает В. Горшкова, «цветики лазоревые» расцветают, по русским народным духовным стихам, над могилою Богоматери[dclxxv].

«Преображение» работы Феофана Грека в Третьяковской галерее пронизано холодным голубым сиянием трансцендентного «Фаворского света». Его излучают голубые сферы, окружающие Христа, и блики и отсветы его разбегаются по всей иконе: мы видим их на одеждах Ильи, Моисея, учеников, на земле и деревцах. Святому Иоанну (Откр 1:13) и сам Господь представляется облеченным в подир, то есть в голубые ризы. В эпоху позднего средневековья голубыми нередко изображаются и ангелы[dclxxvi].

Символика цвета в православии гласит, что голубой цвет богослужебных облачений соответствует праздникам Пресвятой Богородицы (Введение во храм, Благовещение, Успение и др.), а также дням ангелов Господних, бесплотных ангельских сил; всех дев и девственников. В католичестве голубые тона одежд Марии были канонизированы Папой Иннокентием III и с XII века символизируют верную любовь и терпение[dclxxvii].. Соответственно этому, голубые литургические цвета посвящены событиям из жизни Марии[dclxxviii].

В Каббале этот цвет означает благодарность. Каббалистически-голубой священный треугольник с оком Провидения появляется в ложах франкмасонов как знак этического приобщения к миру. Миролюбивые начала голубого цвета подчеркнуты в убранстве лож и в одеяниях братьев иоанновского масонства.

Голубой цвет бирюзы считался национальным цветом персов и турок, которые полагали, что этот цвет предохраняет от сглаза и способствует процветанию. Так, ковры на полах мечетей и домов мусульман нередко содержали элементы чисто голубого (но только не зеленого) тона. В то же время в средневековом арабском мире бирюзово-голубые тона украшений никак не использовались в одеяниях царей, так как эти цвета уменьшали уважение к ним [dclxxix].

С другой стороны, богатые супруги мусульман нередко отличаются именно синевато-голубым бордюром своих вуалей, а у жен туарегов очень часто вся вуаль такого же цвета[dclxxx]. Как отмечает Джон Фоли (со ссылкой на книгу Луи Данза), у арабов синий (голубой) является наиболее выразительным цветом, поскольку это «цвет материальных небес, которые и поддерживают звезды на своих местах»[dclxxxi].

Английский поэт и художник-прерафаэлит Д. Россетти полагал голубой мир далеким от солнца, от шагов всего живого. И Морис Метерлинк помещает Синюю птицу счастья в призрачно голубом мире будущих рождений. Николай Гумилев связывает смыслы голубизны с «печалью голубой темноты». Немецкий писатель эпохи романтизма Новалис в романе «Граф фон Офтердинген» говорил об голубом цвете как о символе мира идеального, о цвете сокровенной мечты[dclxxxii]. Вслед за Леонардо сине-голубые цвета Гете представлял как холодные и печальные, ассоциирующиеся с небом и горными вершинами.

В начале XX века возникает мощный интерес к холодным цветам. Так, Уистлер пишет свои «ноктюрны» с господством серовато-голубого. В России создается художественное объединение «Голубая роза». Неизменная любовь к синему и голубому характеризует творчество Сергея Есенина и Велимира Хлебникова. В Германии Василий Кандинский и Франц Марк, автор картины «Башня синих лошадей», основывают группу «Синий всадник».

Голубой период в творчестве Пикассо (1901–1904 гг.) нередко характеризуется фатально трансцендентным характером восприятия и безысходным явлением печальных персонажей. Как приверженец голубых тонов веры того символического времени, Пикассо считал, единственным, что существует в этом мире… цвет всех цветов самый голубой из всех голубых [dclxxxiii]. Э. Бремон также находит в голубом цвете романтичность идеалистов, душевное пространство принцесс, девичьи праздники детства. Концептуально голубые тона любят производители идей, творцы, поэты, художники, писатели, музыканты — все те, кто любит мир идеальный, а не материальный [dclxxxiv].

Однако же серой ипостаси «Мыслителей» — как и предгрозовым облакам — нередко становится тесно в этом голубом мире метерлинкского будущего, как уверяет нас Эмиль Верхарн:

С XVII века в Европе для обозначения отборных или привилегированных наемных войскслужил термин «голубая бригада»[dclxxxv]. Впервые это название получила бригада, завербованная королем Швеции Густавом II Адольфом (во время Тридцатилетней войны 1618–1648 годов) из немцев-протестантов Померании. Она сражалась вместе с регулярными финскими и далекарлийскими полками шведской армии и использовалась в самых жарких схватках, в частности участвовала в кровопролитных битвах при Брейтенфельде (7 сентября 1631 г.) и при Лютцене (6 ноября 1632 г.). Первоначально название «Голубая бригада» было дано немецким наемникам по цвету их мундиров, но затем оно превратилось в символическое, что ставило «голубые» части в привилегированное положение, однако нисколько не уравнивало их со шведской королевской гвардией. После Вестфальского мира в 1648 году «Голубая бригада» была расселена в районе Штеттина (Польша), а в 1652 году распущена.

С тех пор сложилась традиция давать наемным иностранным военным формированиям в случае участия их в европейских войнах других стран обозначение «голубые» для отличия их от регулярных частей собственно воюющих сторон. Отсюда термин «голубой» получил в прогрессивной среде XVIII–XIX веков презрительный оттенок. (Ср. М. Ю. Лермонтов: «...И вы, мундиры голубые, и ты, послушный им народ».)

В Новейшее время «голубыми» корпусами были шведские и норвежские отряды добровольцев, воевавших против Красной Армии в период советско-финской войны 1939–1940 годов. В годы Второй мировой войны военные формирования франкистской Испании, воевавшие на стороне гитлеровской Германии на Восточном фронте против Красной Армии, носили название «Голубая дивизия» (прибыла на фронт в октябре 1941 г., численность — 20 тыс. человек, т. е. фактически почти две дивизии).

Практически сразу после Второй мировой войны была учреждена Организация Объединенных наций. Отсюда и термин голубые каски, которым в современной прессе с 60-х годов стали обозначать войска ООН, связан с голубым цветом флага ООН и касок солдат ооновских военных контингентов. И здесь нельзя не признать, что разумное человечество приняло своим цветом голубой (то есть доминанту женского верующего подсознания) как цвет мира для исключения оппозиционного коричневого рецидива фашизма. Поэтому голубой цвет можно сопоставить с архетипом мира на Земле.

Голубые купола и внутренние украшения мусульманских мечетей, синие и голубые тона православных сводов небесной тверди… Божественные цвета, успокаивающие душу. Успокаивающие и направляющие не на творчество, а на Веру. На служение Деве Марии.

Это ли не образ духовности, преданности и веры женского подсознания? Веры в божественное предназначение? Невозможно не привести стихотворные откровения философа и поэта Владимира Соловьева, которые объединяют семантику хроматических характеристик женского интеллекта в нормальном состоянии. Метафизика сочетания золотисто-желтого как сублимата бессознания (“жена, облеченная в солнце”) и есенинского лазурно-голубого как сублимата подсознания не может не поразить:

Больше половины младенцев лет до трех не воспринимают голубых тонов. У взрослых этой же формой дальтонизма страдает примерно один человек из десяти. И обычно — мужчина. Следует ли отсюда, что мужчина слеп и глух к небесной голубизне и возвышенности женских чувств? Да. Но не по своему высокомерию. Ибо как дальтоник он слеп от природы: “Мария, дай!.. При чем тут голубое, ведь ты как роза…”. Слава Богу, что сознание женщины научилось лечить и этот вид мужского дальтонизма.

Не зря же в России голубой цвет называют «нравственно высоким» [dclxxxvi], имеющим к мужской эротике примерно такое же отношение как «дамские романы». Авторы книги La couleur постоянно называют красный цвет маскулинным и физическим, а голубой — фемининным и одухотворенным. «Как мирный, — пишут они, — голубой цвет несет свежесть, уединение с чем-то неземным и душевный покой».

Так, в Шотландии на смерть принцессы Дианы создали специальный тартан (клетчатая ткань из шерсти особой выделки), включающий голубой цвет и означающий любовь к Диане[dclxxxvii]. Это ли не лучшая характеристика женственно-голубого восприятия мира[dclxxxviii].

Психологи голубым цветом наделяют романтичность[dclxxxix]. Эту же характеристику наиболее наглядно передает устойчивое во Франции выражение “la voyage dans le bleu” (витание в облаках, мечтания). В самом деле, как юной девушке традиционно было не свойственно[dcxc] проявлять активность по отношению к юноше, так и голубой цвет витает в своей небесной самости, ожидая от красного солнышка естественной активности[dcxci].

«Это небесный божественный план, тот план, которого, по Фрейду, стремятся достигнуть и сублимировать наши инстинкты». Так пишет Рене Люсьен Руссо, постоянно называя голубой женственным цветом [dcxcii]. Существующие исключения (творцы-мужчины) лишь подтверждают правило. Как и женщины в розовом, так и они, — живут в голубом[dcxciii]. Ибо творчество — экстремум жизни. Время при восприятии голубого цвета недооценивается еще более, чем в зеленом.

Да и не только время. Само пространство этого цвета днем как бы удаляется от нас[dcxciv].. Хотя вечером оно выдвигается на передний план[dcxcv] примерно также, как «голубая мечта» юной девушки. Может быть, поэтому голубой — впрочем, как и женщина — уменьшает уровень тревожности у мужчин. Успокаивает и расслабляет более холодным образом по сравнению с зеленым.

Распространенным штампом конца ХХ века была фраза «голубая мечта человечества — встретить братьев по разуму». Как пишет Вайс[dcxcvi], голубой цвет всегда был символом созерцательности и неба. В голубом большинство людей довольствуется духовной пищей, и их жизнь проходит под знаком альтруизма. Альтруизмом же всегда характеризовались душевные качества женщин, в отличие от эгоцентризма стремящихся к власти мужчин[dcxcvii] (см. красный цвет). К кому же, как не к женщинам, можно отнести «лазурь прощений», о которой говорит Януш Корчак.

Да и лучшими исполнителями блюзов всегда были женщины, в отличие от «красного» рок-н-рола. Блюз же как музыкальная форма ведет свое название от английского цветообозначения blue (голубой-синий, грустный) и традиционно вызывает лирическое впечатление прекрасной грусти, которая вдохновляет петь и / или слушать блюзы для утешения в катарсисе именно голубого цвета. То есть в катарсисе вечной женственности мира. Великолепнейший образ этой женственности создал Булат Окуджава в «Голубом шарике:

Некоторые даже считают голубой чуть-чуть беспокойным: за счет его серьезности, печали и т. п. Это относится прежде всего к женщинам. Связь голубого цвета с параметрами тревожности обсуждалась психологами с середины 80-х годов. В итоге же пришли к выводу, что женщины более тревожны по сравнению с мужчинами.

Еще бы, при таких-то мужчинах, и быть не тревожными... Связь между голубым цветом и тревожностью в целом подтверждается тем, что с одной стороны женщины более тревожны по сравнению с мужчинами, а с другой, именно женщину можно чаще встретить в голубой верхней одежде. И в тоже время голубая лента для новорожденных мальчиков служит традиционным знаком их приобщения к женственной голубизне мира[dcxcviii]. Романтизм этой небесной голубизны замечательно выразил Александр Блок:

Если только она подойдет —

Буду ждать, буду ждать…

Голубой, голубой небосвод…

Голубая спокойная гладь.

При воздействии голубого у человека снижается мускульное напряжение и кровяное давление. Дыхание замедляется, становится менее глубоким. Увеличивается длительность выдыхания. Немного снижается частота и сила пульса, — хотя иногда эта реакция после адаптации может стать и обратной. Как у мужчины при общении с женщиной. Да и психологически голубой цвет связан с ощущением чего-то мягкого, нежного и сладкого. Поэтому и сахар обычно выпускается именно в белых с голубым упаковках.

Вместе с тем о «съедобности» голубого говорит и Пастуро[dcxcix], сопоставляя его духовность с сугубо материальными свойствами пищи. Так, в главе о цвете пищевых продуктов ХХ века он приводит замечательные примеры натуральных цветов для всех продуктов, кроме ванильного йогурта. В самом деле, этот «несъедобный характер» небесно-голубого цвета наглядно демонстрирует принципиальную невозможность естественных продуктов питания обладать «идеально-голубым» цветом неба[dcc].

Функциональная психология называет голубой “возвышающимся над страстями” или “фригидно-стерильным”. Как цвет беспечности и беззаботности, он не предъявляет претензий и поэтому не принимает обязательств[dcci]. Отмечалось также, что обладательницы голубого белья — неисправимые идеалистки, полные возвышенных мыслей; и чем ближе цвета приближаются к синему, тем мысли возвышенней. Или, как замечал Гете, нежный эффект достигается с помощью пассивной стороны цветового круга и, в ч астности, голубых тонов[dccii].

Любопытно, что этим голубым цветом наделены младенцы и женщины, область крестца которых имеет нежно-голубую окраску кожного покрова. Об идеализирующем все и вся подсознании женщины говорит и «голубой цвет» ее артериальной крови, которая по сравнению с мужской содержит достоверно меньшее количество красных кровяных телец (эритроцитов)[dcciii]. Так, по данным спектрофотометрии, женская артериальная кровь является более голубой и в силу наличия в ней большей концентрации ионов меди, чем в мужской крови, которая, соответственно содержит больше ионов железа[dcciv].

Не отсюда ли ведет свое происхождение идиома “голубая кровь”, свидетельствующая о благородном происхождении аристократов, точнее, аристократок. Прямо — цвет геев, еще называемых в России “голубыми”. Кстати, цвет фона на гербе Международной ассоциации лесбиянок и геев — голубой. Характерно, что в бытовом языке понятие «голубой» постепенно приобрело полунасмешливый-полупрезрительный оттенок недоверия и порицания дамской наивности. (Ср. выражения: «Что ты смотришь на меня голубыми глазами?», «Как же, принесут тебе на блюдечке с голубой каемочкой») [dccv].

Негативные значения голубого цвета в основном вытекают из пессимистического страха перед теми же самыми реалиями несколько иных оттенков. Так, свежесть может восприниматься как охлаждение и замерзание, уединение как изоляция от внешнего мира, спокойствие как инертность и т. п. При этом симптом появления голубых тонов в окраске кожного покрова при страхе практически идентичен симптому, возникающему от холода, воды, болезни (озноб) и т. п. Как отмечает Руссо[dccvi], холод продуцирует на человеческий организм воздействие, сравнимое с воздействием страха: та же внешняя анемия, то же прерывистое дыхание, тот же феномен повышения концентрации сахара и выделения адреналина.

Показательно, что этот же симптом в виде «мурашек» или «гусиной кожи» наблюдается у тех женщин, которые в любовной прелюдии боятся, не хотят и / или не могут «расстаться с собственной личностью», то есть отключить свое подсознание и полностью отдаться партнеру для достижения адекватного оргазма[dccvii]. А ведь для этого отключения требуется так мало — всего лишь выражение нежности, любви и ласки. Именно эта потребность составляет суть женственного интеллекта, поскольку любовные (включая сюда и словесные) ласки партнера переведут ее бессознание в красный цвет, которого и ожидает голубой цвет ее подсознания как своего изначального дополнения до ахромного единства себя с другим в себе.

Как показали эксперименты психологов, женщина намного быстрее реагирует на словесные (вербальные) стимулы, а не на зрительные[dccviii]. И здесь-то, именно в подсознании женщины, по-видимому, и заложена вся ее религиозность, выражаемая в словах молитв. На данном этапе исследования это предположение может быть лишь семантически связано с окраской слов в мифах и легендах. Так, Брама спрашивал: «Кто сохранит все созданное мною?» И из уст его в то же мгновение вылетело голубое пламя, отвечая: «Я». И дал Брама имя Вишну ему — своему слову, проявившемуся из него в этом виде[dccix].

При цветолечении используют болеутоляющее свойство голубого цвета. При локальном применении он оказывает антисептическое действие. Возможно, поэтому наряду с синим, голубой используется как средство, отгоняющее мух и других насекомых. Эффективен при воспалительных процессах и нередко уменьшает нагноение ран за счет стимуляции лейкоцитов. Голубой применяется при лечении рака и практически незаменим при некоторых ревматических болях.

Голубые тона одежды нередко рекомендуют при кожных заболеваниях, а также при воспалении печени. Может использоваться как эффективное антирвотное средство; голубые цвета посуды и скатерти существенно снижают аппетит сидящих за столом. Для нервных больных является более успокаивающим, чем зеленый. В психиатрии обычно рекомендуется для ослабления нервных припадков при маниакальных состояниях и для рассеивания навязчивых идей. Наиболее наглядное свидетельство этому — аппарат для страдающих бессонницей, излучающий мягкий голубой свет [dccx].

Особенным свойством женственности наделяет В. В. Набоков нежно-голубую ткань в «Других берегах». По мнению польских модельеров, женщины в голубой одежде выглядят моложе, поскольку голубой придает свежесть. Так, рассказывают, что в 60-е годы прошлого века один из профессоров Краковского университета ставил хорошие оценки студенткам, одетым в голубые платья[dccxi]. Несомненно, этот профессор эмпатически чувствовал подсознательные устремления девушек к человеческой доброжелательности, сублимированной в голубом цвете.

Не зря же этот цвет постоянно сопоставляют с цветом покоя, сосредоточенности, доброжелательности, умения ладить с людьми. Однако если голубой цвет оказывается предпочтительным, то человек, как правило, удовлетворен своей жизнью, окружающие его уважают, ценят и предпочитают его общество. В случае же отрицания голубого цвета считается, что данное лицо находится в критическом периоде своей жизни и активно ищет выход из этого положения. В некоторых случаях более темные оттенки голубого психологи интерпретируют как жесткость и тяжесть упрямства, страдания от внезапной изоляции или закоренелой гордости[dccxii].

В качестве выводов, заключающих этот раздел, следует отметить, что голубой цвет — как хроматический архетип — сублимирует основы иудаизма. В хроматической модели интеллекта сублимат голубого цвета характеризует функции женского подсознания в нормальных, и мужского — в экстремальных условиях.

Синяя птица идей

Чтобы понять, что небо везде синее,

Не нужно ездить вокруг света.

И. В. Гете

Реалии синего цвета — небо, море, бесконечность, непостижимость вечной божественной истины. Вероятно, поэтому иудаизм практически всегда причислял этот цвет к общечеловеческой логике мироздания. Синим была украшена уже крыша первого храма Яхве.

Глубокомысленными воспринимаются синие тона в буддизме: как «цвет духовного отца» синий цвет олицетворяет вечность и верность. Так, в синем энергетическом центре тантрическое учение видит интуитивно-творческое обретение спокойствия, освобождение от желаний, ведущих к различным действиям во внешнем мире. Ведическое учение приписывает этот цвет плащу Индры, царя богов. Вишну — особенный покровитель плодотворного времени года, постоянных дождей — изображается сидящим на белом лотосе и узнается по синему или сине-зеленому цвету кожи[dccxiii].

Яркие тона синей ауры ментального тела человека означают альтруизм, сопряженный с религиозностью. Так, согласно Кейсу, темно-синий цвет ауры говорит о том, что человек нашел свое призвание и полностью отдался ему. Такие люди всегда необычны, ибо на них «возложена миссия», и они неуклонно выполняют ее. По большей части это духовно устремленные люди, посвятившие себя бескорыстному служению в науке, в искусстве или в общественной деятельности[dccxiv]. Так, на мой взгляд, представляет себе этот образ Булат Окуджава:

Просто надо очень верить этим синим маякам

И тогда желанный берег из тумана выйдет сам.

Практически это же — образ духовной устремленности — описывает Райнер Мария Рильке:

Дрожа, ощущаю порою

По жизни глубинный свой путь.

Слова воздвигались стеною,

А за ними синеет грядою

И сияет их суть.

В канонах христианства синим цветом изображается престол Бога-Отца. Темно-синий цвет, символизирующий непостижимые тайны, начинает свой ассоциативный ряд от восприятия голубого цвета неба. Отсюда — наименьшая материальность и «чувственность» этого цвета, его сильное духовное очарование.

В изобразительном искусстве и литературе синий цвет одеяний самым тесным образом связан с цветом небес, божественной любви и истины. Так, Гете в «Фаусте» соотносит синий цвет и с Богоматерью:

Миродержица, склонись

В лицезримой тайне

Всей твоей, взнесенной ввысь,

Синевой бескрайней!

Словословий не отринь,

Я от чувств наплыва

Воссылаю в эту синь

Их благочестиво.

Синий также является символом Святого Духа. В иконографии за Петром закреплены белые и синие тона одеяний, за Святой Троицей — красные, синие и зеленые.

В восточнохристианской культуре он воспринимался как символ трансцендентного мира и ассоциировался с вечной божественной истиной. Знаменитый дионисиевский синий фон фресок Ферапонтова монастыря побуждает к созерцанию и размышлению. В синем хитоне обычно изображали поясного Спасителя. Относительно же лазури облачений — среднего ангела рублевской «Троицы» сказано очень много: «драгоценный самоцвет», «кусок небесной лазури», «свет надзвездного пространства» — вот только некоторые сравнения исследователей. Синий — это традиционный знак воплотившегося Сына Божия. Выделяя среднего ангела «пренебесной лазурью» одежд, Андрей Рублев прославил неиссякаемую божественную любовь[dccxv].

Согласно православной символике цвета, темно-синий цвет богослужебных облачений может использоваться в посты. В интерпретации же литургических цветов у католиков имеются разночтения. Так, по данным Элизабет Бремон, «использование синего в литургии запрещено». Вместе с тем, как пишет, Джон Фоли, «первоначально синий цвет был указан для богослужений, но в настоящее время, когда цвет не является обязательным, он используется время от времени в Испании на мессах»[dccxvi].

Однако в средневековой Испании синие и голубые одежды нередко надевались во время траура. Эта традиция, вероятно, связана с влиянием исламской культуры, где голубые цвета были траурными наравне со светлыми. Но траур — это экстремальное состояние человека. Мы же говорим о нормальных условиях его существования.

В Англии орден Подвязки был учрежден в 1348 году. Рассказывают[dccxvii], что у одной из дам королевского двора упала синяя подвязка для чулок, которую тут же подхватил и поместил на свое колено Эдуард III, воскликнув “honni soit qui mal y pense”[dccxviii]. С тех пор орден Подвязки считается самой почетной наградой английских аристократов. Знаками ордена являются: 1) синяя бархатная лента с вытканной золотом каймой и золотой надписью с упомянутой фразой; ее носят ниже левого колена и прикрепляют золотой пряжкой (королева носит ее на левой руке); 2) на синей ленте украшенный бриллиантами золотой медальон с изображением св. мученика Гергия — покровителя Англии.

Протестантство как реакция на развращенный золотом католицизм возникло около 500 лет назад[dccxix]. Понятно, что проповеди мирского аскетизма (отрицания золотого цвета) и полная реформа церкви с нередким отказом вообще от ее многоцветного антуража никак не могли включать какую-либо иную цветовую символику, кроме синей. Поэтому во многих странах Европы истинного протестанта называют "синим". Так считает известный исследователь западной символики цвета Мишель Пастуро[dccxx]. Следовательно, можно полагать, что синий цвет — архетип протестантства.

Синий цвет является одним из цветов триколора, символизирующего Францию на ее национальном флаге. Начиная с 1789 года, этот цвет обозначает «Декларацию прав человека и граждан» приобретает всеевропейское политическое значение[dccxxi]. Как объединяющий идеи различных стран[dccxxii] синий цвет принят за основной на флаге Европейского Сообщества.

Во времена же французской буржуазной революции он символизировал третье сословие, буржуазию и ее партии[dccxxiii]. Если в Великобритании голубой (светло-синий) цвет стал партийным цветом тори (консерваторов), то на континенте Европы он отождествлялся с либерализмом, а на востоке Европы — даже с буржуазной демократией (так, блок СДС в Болгарии применял на митингах как «свой» светло-синий цвет в 1990–1991 гг.).

«Синие книги» — термин, первоначально означавший акты обеих палат английского парламента, а также дипломатическую переписку, дебаты, обсуждение договоров и их ратификацию[dccxxiv]. Постепенно последняя группа внешнеполитических вопросов стала обособляться, издаваться в отдельных переплетах. С 1835 года эти парламентские книги в синих дешевых бумажных переплетах продавались уже и для всеобщего пользования. В народе на бытовом языке их быстро окрестили «синими книгами», так как их официальное название было длинным.

За пределами Великобритании, после революции 1848 года в Европе, под термином «синие книги» стали понимать только правительственные документы по вопросам внешней политики, касающиеся преимущественно спорных или противоречивых вопросов. Практика издания таких «синих книг» установилась после франко-прусской войны. В отличие от Англии, в других странах стали называть свои книги дипломатического характера по цвету переплетов[dccxxv].

Синее движение, согласно данным В. В. Похлебкина, — это общественная организация «За социальную экологию человека»[dccxxvi] с чрезвычайно неясной, путаной, рыхлой в политическом отношении программой, порожденная призывами М. С. Горбачева «повернуться лицом к человеку» (вариант польского лозунга начала 80-х годов «Социализм с человеческим лицом»). Оба призыва оказались недейственными из-за отсутствия конкретности в их осуществлении.

Отсюда сам факт избрания названия «Синее движение» для подобной организации, которая не в состоянии четко определить свою программу и задачи, продиктован явной политической некомпетентностью ее организаторов. Они трактуют «синее» как синоним и символ «нейтрального», исходя из того, что «красное — это коммунизм», а «белое — это капитализм» и что они, следовательно, не первые и не вторые, а «нейтральные» и «человеколюбивые» вообще.

Однако синий цвет в политике никогда не символизировал нейтральность, — указывает В. В. Похлебкин. Действительно, в отличие от гендерной характеристичности хроматизма, в военно-учебных играх, откуда и заимствовали политики этот термин, «синий» означал неопределенного, теоретически абстрактного противника. Именно эта неопределенность и была характерна для советского «синего» движения. Однако использование им синего цвета (по мнению В. В. Похлебкина, неоправданное и неграмотное с геральдической и символической точки зрения), на мой взгляд, вполне объяснимо с позиций хроматизма как движение, объединившее людей в их общей вере.

«Синий крест» — международный распространенный термин, имеющий в разных странах разные лексические формы и символическое изображение и соответственно им — различные значения[dccxxvii]. Так, «Синий крест» в Великобритании («Blue cross») — добровольное ветеринарное общество (оказывающее бесплатные услуги) с эмблемой в виде гельветического синего креста на белом фоне. «Синий крест» в России является государственной ветеринарной службой с эмблемой в виде синего плавающего гельветического креста на белом поле[dccxxviii].

«Синий крест» — термин, обозначающий в западноевропейских странах движение трезвенности. Эмблема — синий равносторонний (греческий) крест или чаще — узкая синяя лента. Вместе с тем, «Синий крест» в Швейцарии, Германии, Латвии и Эстонии) обозначает религиозное общество протестантской ориентации, возникшее в 1877 г. в Женеве. К настоящему времени частично влилось в союз евангельских христиан-баптистов.

«Синяя лента» — международный распространенный термин, имеющий различные значения, но одинаковое эмблематическое изображение — узкую синюю ленточку. Так, «Синяя лента» в Европе — символ высшего достоинства или высшей награды, приза и обозначается только словесно как символическое выражение.

«Синяя лента» — символическое обозначение Международной организации трезвости (т. н. абсолютной), в отличие от других, существовавших ранее. Основана в Питтсбурге (США) в 1877 году ирландцем Фрэнсисом Мэрфи. Символ организации — синяя лента — заимствован из Библии (IV Моис 15: 38–39) и означает «жизнь»[dccxxix]. Эмблемой членов организации служит узкая шелковая ленточка, нашиваемая на одежду (рукав, петлицу, лацкан, грудь, головной убор).

«Синяя лента Атлантики» — почетный отличительный титул, присуждаемый ежегодно пароходствами США, Канады и Великобритании лучшему пассажирскому линейному судну, курсирующему через Атлантический океан.

Семантические характеристики этих титулов и объединений основаны прежде всего на психофизических принципах восприятия синего цвета. Синяя поверхность кажется удаляющейся от человека, увлекает взгляд в собственную глубину. Восприятие этого цвета обыкновенно вызывает ассоциации со Вселенной и мыслью. С верностью и божественной мудростью. Вместе с тем, де Боно в семантике синего цвета находит управление мыслительным процессом и связь с другими цветами[dccxxx]. Так как синий нередко считался женским цветом, то попытаемся выяснить, что это за связь и с какими цветами.

Вспомним, что такие идиомы как «синий чулок» или «синие очки» практически во всех культурах приписывались женщинам, которые выделялись своей непохожестью на остальных представительниц прекрасного пола. Так еще Ф. М. Достоевский отмечал: надев синие очки, барышни немедленно стали иметь свои собственные убеждения [dccxxxi].

Поэтому обратим внимание на тот факт, что в большинстве европейских языков далеко не всегда проводится вербальное различие между синим (нейтральным) и голубым (женским). По-видимому, отсюда и вытекает нередкое символическое отнесение к женскому и голубого, и синего цветообозначения[dccxxxii].

Так, синий цвет одежды влюбленного свидетельствует о его верности; у Кристины Пизанской дама отвечает влюбленному, указывающему ей на свою одежду синего цвета:

Вместе с тем здесь, по-видимому, кроется объяснение того, почему синий цвет — используемый из лицемерных побуждений — в эпоху Возрождения стал и обозначением неверности и почему вследствие трансформации его начали относить не только к неверным, но и к обманутым[dccxxxiii]. «De blauwe huik» [«синим плащом»] именуют по-нидерландски неверную жену, тогда как французское выражение «cote bleu» [«синяя юбка»] обозначает жертву супружеской измены:

«Кто коттой синею меня снабдил,

Что тычет всяк перстом,.

Пусть он умрет».

Можно ли из всего этого сделать вывод о значении синего цвета как цвета просто-напросто глупости, — спрашивает Йохан Хейзинга — ведь обозначает же выражение «blauwe scute» [«синяя лодка»] колымагу для дураков, — вопрос этот остается открытым.

Однако учтем, что Праздник Дураков — средневековый народный праздник, представляющий собой пародирование церковных обрядов, карнавальную изнанку официальной церковности. Так, например, избранного “Папу” (“епископа”, “князя”) дураков возили по городу в повозке синего цвета в виде ладьи на колесах, проводилось шутовское богослужение с ослом в роли священника и т. д. и т. п.[dccxxxiv]

Иначе говоря, в этот праздник осуществлялись типичнейшие экстремальные условия и, следовательно, измененное состояние интеллекта. В «Хроматизме мифа» мной был дан детальный анализ цветовой инверсии при этих условиях и здесь можно лишь отрицательно ответить на вопрос Хайзинги.

Объясняется это тем, что инверсия синего цвета в экстремальных условиях жизни становится профанной (для сознания) в той же степени, что и «Папа» или священник. Ибо интеллекту жизненно необходим отдых от гнета собственного (по существу, социального) сознания. И доминирующее в этом состоянии подсознание может творить, наконец, — даже с собственным цветом — все, что только придет в голову. Все это было прекрасно изображено

По сравнению с голубыми, синие цвета могут оказывать тормозящее действие на человека или порождать своеобразное беспокойство. И даже печальное настроение, усталость или слабую угнетенность. Одна из причин этого — обычная для человека близорукость к синему цвету. Поверхность синего цвета как бы удаляется от смотрящего на нее[dccxxxv]. Гете в “Учении о цвете” писал об этом так: “Подобно тому, как охотно мы преследуем приятный предмет, который от нас ускользает, так же охотно мы смотрим на синее… потому что оно влечет нас за собою” [dccxxxvi]. Как гипноз, уводящий в мир иной. Не зря же в Германии до сих пор сохранились выражения «да, он синий от шнапса», «насинячился до чертиков» и т. п.

В западной культуре семантика синих тонов нередко связывается с природной печалью, которая означает дорогу в царство сверхчувственности и конечно же в Рай. Как уже говорилось, в Англии ало-красный цвет был цветом одежд и епископов, и королевской власти. Синий цвет одежд протестантов являлся поэтому знаком оппозиции в согласии с библейским принципом, согласно которому дети Израиля должны пришивать к своим одеждам кисти синего цвета. [dccxxxvii] Этим, возможно, объясняется и тот факт, что Освальд Шпенглер наряду с зеленым соотносил синий цвет с трансцендентным, духовным, фаустовским, монотеистическим, развоплощающим действительность, созидающим дали силой и считал его цветом судьбы, как имманентного вселенной стечения обстоятельств [dccxxxviii].

Для романтиков синий — цвет мечты и тоски по внеземному идеалу. Этот цвет зовет в неведомые выси, в неизвестность познания. “Синяя птица” Метерлинка — поиск неведомого счастья. Счастья непознаваемости. Но что есть неизвестность познания? Что есть сверхчувственное? Это чисто человеческая тяга к творчеству. К неведомым ранее высям и мыслям. К бесконечности познания. К подсознанию, гипнотизирующему наш интеллект.

Дыхание становится менее глубоким, чем при голубом. Длительность выдыхания еще более увеличивается. Пульс уряжается и ослабляется. Почти исчезает чувство боли. Синий цвет снижает мускульное напряжение. При длительных физических работах отрицательно сказывается на производительности труда[dccxxxix]. Время в этом цвете также недооценивается. Как у вечно опаздывающих женщин. Может, поэтому синий цвет считается женским? Но тогда непонятным становится известное во всем мире прозвище “синий чулок” и т. п. (см. выше). Вспоминается Есенин:

Синий свет, свет такой синий!

В эту синь даже умереть не жаль…

— и многое становится на свои места.

Творчество и работа не подразделяются по полу. Вспомним синие одежды китайцев[dccxl], синие костюмы американских бизнесменов[dccxli]. Поэтому-то происхождение оборота “синий чулок” обязано женщинам, которые поставили научное творчество выше творчества домашнего. Ведь «синий чулок» имело несколько презрительный смысл и употреблялось для обозначения сухих педанток, лишенных женственности и погруженных в книжные, отвлеченные интересы. Поскольку этот оборот зародился на Западе[dccxlii], где, как уже говорилось, очень редко различают синие и голубые цветообозначения, то возможно, он связан с лазурью женского подсознания. Подсознание женщины, верующей (зачем-то) в науку.

Итак, мы можем заключить, что синий — действительно цвет, связанный с другими цветами, а именно: с голубым сублиматом женского подсознания и фиолетовым сублиматом подсознания мужского. И подобно тому, как оранжевый сублимат радует своим бессознательным единением тел мужчину и женщину, так и синий сублимат связывает их интеллекты единством подсознательного эстетического восприятия мира. Руссо со ссылками на старинные сказания называет синий цвет андрогинным, то есть одновременно содержащим и мужской, и женский принцип, супружеством двух естеств, их единством[dccxliii].

А в единстве — сила и смысл человеческого рода. Спокойствие интеллекта. Не зря же А. И. Скрябин наделил ярко-синим цветом именно тему РАЗУМА [dccxliv]. Разума, который без подсознания был бы, наверное, жалким компьютером, не имеющим ни алгоритмов бесконечности, ни счастья, ни смысла жизни... Наш же разум, наш интеллект, и конкретно наше подсознание нередко находит смысл жизни в неподвластной ему бесконечности познания.

Не об этом ли размышлял В. В. Кандинский на уровне обобщающих все и вся сублиматов: Чем глубже становится синее, тем больше зовет оно человека к бесконечному… к сверхчувственному. Синее есть типично небесная краска. Очень углубленное синее дает элемент покоя (как торжественная углубленность). Темно-синее делается подобным бесконечному углублению в серьезную сущность, где нет конца и быть конца не может [dccxlv].

В функциональной психологии синий проецируется на потребность в мирном и расслабленном покое[dccxlvi]. Как уже говорилось, хроматическое соотнесение типа темперамента с так называемыми основными цветами Макса Люшера было основано на гипотезе о резонансном взаимодействии внешнего и внутреннего цветового пространств, принципы которого были намечены Рудольфом Арнхеймом[dccxlvii].

Близость смыслов люшеровской интерпретации цвета № 1 («темно-синего»), данных цветового теста отношений (ЦТО), тестов Айзенка по типу темперамента (EPI) и хроматических характеристик интеллекта[dccxlviii] позволила выявить связь каждого из типов темперамента с доминантой определенного компонента интеллекта[dccxlix]. Так, при хроматическом соотнесении темно-синего цвета с каким-либо типом темперамента оказалось, что этим внутренним цветом характеризуются прежде всего меланхолики. При этом среди них достоверно чаще встречались женщины, чем мужчины[dccl].

Так, если по Люшеру выбор 1-го цвета на 1-ом месте определяется такими характеристиками как чувствительный, пассивный, спокойный, тревожный, то по Айзенку (EPI) — сдержанный, легко расстраивающийся, тревожный, а ЦТО называет его честный, добрый, справедливый. Герике и Шене также связывают синий цвет с меланхолическим типом темперамента и дают такие вербальные характеристики, как серьезный, неэнергичный, пресыщенный жизнью, унылый, успокаивающий, ласковый, печальный.[dccli]

В хроматизме же именно с этими характеристиками связаны доминанты и «женского», и «мужского» подсознаний при нормальных (N) условиях опыта. Очевидно, в силу своей «меланхолической» специфики, общей для обоих полов, синий цвет и служит для восстановления сил при глубоких переживаниях.

Так, по Люшеру, синий выражает стремление к безопасности или к забвению. К гармонии и пассивной чувствительности. К приятной связи и удовлетворению. Как цвет душевного покоя, связан с самоанализом и самоуглублением. Низкий уровень тревожности синего цвета определяет и притязания на любовь со стороны некоего активного лица.

Среди пациентов, считающих синие цвета любимыми, часто встречаются тучные женщины. Широко известно, что темно-синие и черные тона зрительно уменьшают объем фигуры. Психология цвета находит в этом предпочтении “обманутые ожидания, депрессивное состояние и пассивное стремление к безопасности”. Для страдающих ожирением психологически характерно некое чувство одиночества, прячущееся за синим цветом. Это подтверждает все большая склонность тучных женщин к синему цвету с возрастом; и вместе с тем, — все большее отклонение желтого как предпочтительного. Женщина в синем не может не покоряться обстоятельствам. “Синее, как движение совершенно противоположное, тормозит желтое…” — говорит Кандинский[dcclii].

В старину отвар из васильков прикладывали к глазам, “опухшим от слез”. Применяли его и при воспалениях глаз, ибо он существенно улучшал зрение. И сегодня многие прибегают к очкам с синими стеклами, приносящими успокоение не только нервной системе, но и больным глазам. Известные опыты врачей конца XIX века по анестезии синей лампой Р.-Л. Руссо[dccliii] интерпретирует не как анестезию физиологическую (как от эфира), а как психологическую, действующую только на «высшие этажи» интеллекта, то есть на его подсознание, которое уже в свою очередь воздействует на бессознание, на тело.

Можно заметить, что режиссеры используют аналогичные приемы в художественных фильмах. Так, при постановке любовных сцен как правило задается освещение и общий фон холодных (сине-голубых) тонов, чтобы личность зрителя подвести к художественному образу любви, то есть к божественной эстетике идеального плана, к подсознанию. В отличие от этого порнография всегда предстает в пурпурных, красных и оранжевых тонах, акцентирующих животный характер любви и этим вызывающая в интеллекте зрителя доминанту бессознания.

Да и в женской эротической моде слабо раскупается белое, зеленое, голубое и синее белье. В тоже время черное, красное, коричневое, оранжевое, желтое и пурпурное белье пользуется неизменным спросом[dccliv]. По-видимому, это связано с той же анестезией чувств синими тонами, что и анестезия синей лампой, которую применяли хирурги XIX века.

Синими лучами Э. Бэббитт рекомендует проводить лечение в следующих случаях: возбужденные состояния нервной системы; воспаления и кровотечения; диарея и расстройство органов пищеварения; тошнота, плеврит, сердцебиения; меноррагия, обильные менструации; болевые и воспаленные места; невралгии, головные боли, боли в позвоночнике и т. д. В темно-синих бутылках, по методу Бэббитта, заряжается вода для лечения диареи, воспалений и бессонницы[dcclv]. Как сообщают французские цветотерапевты Вайс и Шавелли, синий цвет уже широко используется в больницах для лечения желтухи у новорожденных. Отмечены случаи отрастания волос при облучении синим светом в сочетании с солнечным. Согласно Вайсу, синий замедляет процесс выработки материнского молока[dcclvi].

Как наиболее духовный для обоих полов синий цвет обладает замечательными свойствами и может быть рекомендован пациентам, страдающим недоверчивостью, беспокойством, напряженностью, бредом ревности и др. В принципе, синим можно вызвать даже установку на самопожертвование. В качестве успокаивающего этот цвет положительно сказывается на поведении экстравертов. Однако всегда следует помнить о возможности угнетения “замкнутого” интеллекта в силу реальной интроверсии (направленности во внутрь) синих тонов. В хромотерапии синий используется для лечения маниакальных состояний невропатов при сверхвозбуждении или буйности. При депрессивных и меланхолических состояниях сине-фиолетовые цвета противопоказаны.

Приведем выводы, заключающие этот раздел. В хроматическом круге цветов (как модели межконфессиональтного пространства) синий цвет проявляет архетипические черты протестантства. Как сублимат интеллекта, синий передает эстетику творчества и восприятия, то есть чувственно-образную логику подсознания, единую для обоих полов.

Глава 8. Пурпурные цветатворчества

Дискуссия о смысле пурпурного цвета продолжается вплоть до настоящего времени. С одной стороны, это связано со свидетельствами античных авторов, которые называли пурпурными цветами область от синевато-красных до багряно-фиолетовых тонов естественных красителей, добываемых из улиток и, естественно, различающихся, в зависимости от того или иного региона Античного мира.

С другой стороны, здесь появляются разночтения между теориями Ньютона и Гете[dcclvii]. Так, в частности, в теории Ньютона пурпур считается цветом, образованным красными и синими лучами спектра, а зеленый — простым цветом. В теории же Гете пурпурный является простым цветом, а зеленый — цветом смешения желтого и голубого цветов: «Кто знает призматическое происхождение пурпура, тот не сочтет за парадокс, если мы будем утверждать, что этот цвет частью актуально, частью потенциально содержит в себе все остальные цвета» [dcclviii].

Лиловые вечера

И кажется лицо бледней

От лиловеющего шелка…

Анна Ахматова

Фиолетовый в своих ассоциациях обычно связывается с такими обобщениями как религиозная страсть, святость, трезвость, покаяние, печаль, умеренность, ностальгия, горе, траур, старость[dcclix]. Помимо этого упоминаются также ассоциации со смирением и рассудительностью многоопытной женщины, испытавшей многие страдания и покаяния. С мистическими знаниями и жертвенностью матери. С религиозным самоотречением и святостью.

Генрих Фрилинг и Ксавер Ауэр связывали «взыскательный фиолетовый» цвет с мистическими действиями, с обременительным беспокойством, претенциозностью, исключительностью и глубиной, с помощью которых можно понять внутренние причины бытия[dcclx].

Древние называли фиолетовый цветом мудрости. Цветом познания истины. Цветом печали. “Кто умножает знание, тот умножает скорбь”. Так, в Древнем Китае вечернее небо характеризовалось мужественным принципом (ЯН) и обозначалось фиолетовым цветом. В буддизме этим цветом характеризовали «цвет духовного отца».

В ауре насыщенного фиолетового цвета экстрасенсы усматривают альтруизм и высокие духовные качества, свойственные людям, которые ищут сое призвание и веру. Аура же ярко-лилового цвета говорит о серьезных религиозных помыслах, а темно-фиолетового — о депрессии[dcclxi]. И если индуизм одевал мужественного мужа из мужей Кришну[dcclxii] в сине-фиолетовые одежды, то тантризм усматривал в энергетическом центре фиолетового цвета гармонию и мудрость во взаимоотношениях с окружающими.

В христианстве фиолетовый цвет одеяний Христа символизирует страдание и покаяние. Так, на средневековых полотнах, изображавших Страсти господни, Христос предстает в фиолетовых одеждах. Поэтому и в православной символике фиолетовый цвет богослужебных облачений (наравне с пурпуром) посвящен праздникам и дням памяти о Кресте Господнем (Воздвижение и др.).

В католичестве этот цвет символизирует истину, пост, покаяние, скромность, печаль, страдание и безвестность. Это также и цвет Марии Магдалины, и цвет, означающий священнические права и власть. Лиловые сутаны (“цвет высшей мудрости”) носят католические епископы. На Рождество и в Великий пост надевают фиолетовые митры кардиналы. Во время Страстной недели крест и алтарь покрывают фиолетовым полотном[dcclxiii].

Каббала выявляет в этом цвете первоначало или основу основ — идеальную первопричину возникновения. В XIX веке фиолетовый камень аметист считали неприличным дарить даме или девушке, поскольку это было бы величайшим для нее оскорблением. Ведь аметист — камень закоренелых холостяков. Может быть это и простое совпадение, но уже в латыни название фиолетового цвета (viola) странным образом сближено с совершением насилия (violo). И опять — мужчины...

В самом деле, можно ли какой-либо женственной особе без каких-либо обид приписать склонность к мрачно-меланхолической серьезности и взволнованно-тоскливому настроению? Однако Г. Клар вслед за В. Вундтом вполне обоснованно все это соотносит с фиолетовым цветом[dcclxiv]. И Хаустен, и Дерибере приводят слова доктора Сетчи: «В этом фиолетовом есть что-то меланхолическое, депрессивное, действующее на душу; поэтому-то поэты облекали меланхолию в лиловые одежды» [dcclxv].

В начале же XX века этот камень стал излюбленным атрибутом декадентствующих поэтов. Как известно, Art Nouveau — ведущий стиль тех времен — характеризовался сочетанием фиолетовых и желтых цветов[dcclxvi]. Позже огромный аметист на груди носил Даниил Хармс. Итак, фиолетовый — творение нового. Неожиданного, незнаемого.

Вспомним Врубеля, утверждавшего, что «вообще «Демона» не понимают — путают с чертом и дьяволом, тогда как черт по-гречески значит просто «рогатый», дьявол — клеветник, а «Демон» значит «душа» и олицетворяет собой вечную борьбу мятущегося человеческого духа, ищущего примирения обуревающих его страстей, познания жизни и не находящего ответа на свои сомнения ни на земле, ни на небе»[dcclxvii]. Не зря же еще Александр Блок сравнивал фиолетовые тона лермонтовски-врубелевского Демона — этого неукротимого и вечно стремящегося к борьбе человеческого духа — с о “сладострастием тоски”[dcclxviii].

Не будем здесь останавливаться на содержании «лиловых вечеров для мужчин» и «лиловых вечеров для женщин», которые имели место в годы НЭПа. Все это составляет предмет изучения истории нравов. В «Групповом портрете с дамой» Генрих Бель удивительно ярко выразил женственное отношение к фиолетовой окраске этого духа человеческого:

Я девою с небом вступила в союз.

Господи помилуй.

Чудесно, лилово оно любит мужскою любовью меня.

Господи помилуй.

Александр Блок — творец мистической поэзии и поэтической символики — оказался творцом неосознанного: нового мира знаний, мира символов и цвета. Ведь именно Блок провозгласил: “Искусство есть ад ”, — и узрел в реальности этого ада “лиловые миры революции”. То есть опять рождение чего-то нового… Согласно Вайсу, фиолетовый цвет можно часто встретить у исследователей, охваченных идеей и отдающих ей всю свою жизнь [dcclxix]. Как «символ воздержанности и оригинальности», Э. Бремон также соотносит этот цвет со сосредоточенностью[dcclxx], так необходимой мужчине и в истинном творчестве, и в любовных объятиях.. Г.Клар называет фиолетовый «восторженным самопожертвованием»[dcclxxi], а Рейнер Мария Рильке находит ему метафизические реалии:

Как считают психологи, все оттенки фиолетового выражают тягу к простору, свободе, ко всему, что не признает границ. Психологически фиолетовый цвет ассоциируется с интериоризацией, сублимацией и означает глубину чувств[dcclxxii]. Фиолетовые одежды выдают (в носящем их) жажду к самовыражению. К интеллектуальному заполнению эмоционального вакуума. И опять же, к творчеству.

Как отмечает Г. Клар, уничтожение субъективно-объективных противоположностей, мистическое, магическое, способное уничтожить противоположность между желанием и действительностью, это — фиолетовый цвет. В хроматизме это уничтожение противоположностей моделируется именно творческим опредмечиванием субъективного образа подсознания с его желанием перевода в объективированную картину сверхсознания, оперирующего уже относительно объективными вещами — красками, словами, предметами. Это подтверждается и словами известного архитектора:[dcclxxiii] «… фиолетовый для меня — не цвет покрашенной плоскости, а какой-то глубокий, внутренний — сложный цвет» (разрядка моя — Н.С.)

Вспомним любовь Наполеона к зеленым мундирам. И сопоставим его необыкновенную любовь к фиалкам. Зеленое и фиолетовое. Сознание и подсознание мужчины. Вместе с тем сиренево-фиолетовые тона иногда называют цветами исхода жизни, упадка. Так, у Гете фиолетовый (сине-красный) цвет вызывал беспокойство, по-видимому в связи с его нематериальностью. Ибо как он писал, обои совершенно чистого насыщенного сине-красного цвета были бы невыносимы [dcclxxiv].

С фиолетовыми и зелеными тонами была связана эстетика декаданса начала XX века. Наиболее ярко эти тона проявились в стиле модерн. В стиле, где мужское творчество, творчество мужского подсознания превзошло самое себя. Охлажденное синим красное в физическом и психическом смысле звучит несколько болезненно, — как отмечал Кандинский[dcclxxv].

Что же может быть болезненного в фиолетовом цвете?.. Творчество. Рождение того, что еще не знал человек. Рождение нового. Нормально ли это? Нет. Нормально все то, что существует в реальном мире. Творец же своим подсознанием входит в мир виртуальный. В мир непознанного сознанием. В мир неосознанного. Архетипического. Божественного.

Можно ли уподобиться Богу? Нормально ли это? Вряд ли. Не зря же творчество запрещал еще Платон в своем идеальном “государстве”. Не зря же все как один тоталитарные режимы прибирали к рукам творцов. Делали из них рядовых “инженеров человеческих душ”.

Вспомним в связи с этим хроматическую интерпретацию того, как честолюбивые феминистки и властные жены с позиций своего сверхсознания считают мужчин «инфантильными», у которых на самом деле «инфантильным» оказывается лишь их доминирующее подсознание.

И психологи отмечают, что в фиолетовом цвете наблюдаются колебания между красным и синим, между импульсивным желанием и осмотрительной восприимчивостью[dcclxxvi]. Это-то и дает такое значение фиолетового цвета как чувствительность, чувственное отождествление, которое часто стоит именно на ступени инфантильности и оценивается как внушаемость[dcclxxvii].

Интересно психофизическое действие фиолетового на человека. Так, лучи этого цвета обладают наименьшей длиной волны (в видимой области спектра) и, соответственно наибольшей энергией. Поэтому, с одной стороны, наблюдается наибольшая из всех интровертных (холодных) цветов степень замедления дыхания. Уменьшается его глубина и увеличивается длительность выдыхания. Замедляется и слабеет пульс.

Даже при кратковременном воздействии фиолетовый понижает физическую работоспособность более, чем полная темнота[dcclxxviii]. По-видимому это связано с тем. среди всех полихромных цветов фиолет является наиболее утомляющим для глаз[dcclxxix]. Максимально замедляется реакция “счет чисел”. Нередко оказывает подавляющее действие на интеллект. Заставляет падать духом. Или вызывает депрессивно-меланхолическое состояние. С другой стороны, воздействие фиолетового на сердце, легкие и кровеносные сосуды увеличивает их органическую выносливость[dcclxxx].

Элизабет Бремон относит фиолетовый цвет к активным, мистическим и магическим цветам, так как он гипнотически передает смысл и неизвестности, и очарования с полным подчинением гипнотизеру[dcclxxxi]. Поэтому, если человек ставит фиолетовый цвет на первое место, то психологи полагают, что он подвержен влиянию других людей, и одновременно сам хотел бы оказать влияние на окружающих. Чаще всего он создает вокруг себя атмосферу гармонии и согласия, однако нередко колеблется, принимая какие-либо решения.

Если же какому-либо лицу совершенно не нравится фиолетовый, то его подсознание этим как бы высказывает потребность в чувственных и глубоко эмоциональных переживаниях. И здесь же проявляется его совершенно немотивированное стремление «сделать человеком» своего близкого. Любопытно. Некогда именно он считал этого близкого своим идеалом… А теперь переделывает и переделывает его «по образу и подобию своему» так, будто бы он — чужой…

Разумеется, и с человеком, и с цветом надо быть весьма осторожным, чтобы не навредить ни себе, ни ему, ни своей семье. Так, вместо того, чтобы ставить себя в пример, ему следовало бы подойти к своему близкому более обдуманно. И попытаться как можно лучше представить себе, — а следовательно, и ему, — мотивы своего и его поведения. Вообще говоря, с отклонением фиолетового связана потребность человека в рациональном контроле своей чувственности, то есть в ограничении сфер собственного подсознания[dcclxxxii].

В люшеровском подборе восьмицветового теста фиолетовый приобретает оттенок пурпурного. Функциональная психология соотносит предпочтительный выбор фиолетового с желанием очаровывать и, вместе с тем, со склонностью к внушению. В фиолетовом цвете проявляется чувственное отождествление с партнером как стремление к магически-эротическим действиям. Однако, как рекомендуют Купер и Мэтьюз, не стоит увлекаться этим цветом, поскольку он — а следовательно, и вы — порой выглядит довольно искусственным [dcclxxxiii].

В нормальных условиях жизни этот цвет предполагает следование общественным нормам поведения. Наблюдается определенного рода консерватизм. Любопытно, что интеллектуалы отклоняют фиолетовый. В экстремальных условиях его предпочтение характеризует необязательную готовность к контактам. И даже определенную аффективность или импульсивность, свойственную скорее красному.

Так, фиолетовый предпочитают беременные женщины с будущим “безудержным” поведением во время родов. Это признак сильной неуравновешенности вегетативной нервной системы. Предпочитают фиолетовый алкоголики и дебильные дети, что также подтверждает их вегетативную лабильность. Если учесть связь фиолетового цвета с действием на гипоталамо-гипофизарную систему, то становится понятным и его выбор в качестве предпочтительного пациентами, страдающими нарушениями функций щитовидной железы.

Поэтому же, вероятно, на первые места ставят фиолетовый с синим и геи. Вспомним данные Эллиса о сине-зеленом, любовь наших геев к голубому, французских и американских — к фиолетовому и т. д.[dcclxxxiv] Все это указывает на интровертный тип их взаимоотношений с обществом, свойственный более женщинам. Возможно, конфликтная ситуация такого рода и приводит к большему представительству творцов среди геев. Например, к уходу в творчество от конфликтов с неосуществленным идеалом…

Вспомним, что излюбленные цвета модерна — все тона фиолетового, включая сиреневые и лиловые. Вспомним взаимоотношения творцов — Ахматовой, Гумилева, Цветаевой; вспомним гендерные отношения того времени и все становится на свои места. Если в нормальных условиях жизни небо над нашей головой — голубое, то в экстремальных (вечерних, ночных, грозовых) — фиолетовое. К экстремальным состояниям интеллекта в хроматизме относятся сновидные и сексуальные[dcclxxxv]. Или, как писал Николай Гумилев

То мучит, то нежит лиловый

Томящий и странный цветок

В цветотерапии фиолетовый используется при лечении буйных больных. Применяется и в качестве наркотически болеутоляющего средства[dcclxxxvi]. Быть может, это и привлекает беременных? Ведь никто еще без наркоза не рожал безболезненно.

Верхние же фиолетовые одежды владелицы часто гов

Date: 2016-11-17; view: 263; Нарушение авторских прав