I. Понятие патристики. Краткий обзор патриотической традиции. 53 page

Поскольку главная этическая задача человека - совершенствование себя самого, «другой» остается для него «безразличным»: каждый сам отвечает за себя (VIII 56 ср. IV 39; VII 55). Правда, иногда М. А. советует внимательно относиться к тому, что происходит в чужой душе (II 6; 8) и формулирует императив иначе: быть человеколюбивым и справедливым не по обязанности, а из сердечного расположения (VII 13; IX 4-5). Но в любом случае как существа общественные, как разумные обитатели локального социума и всекосмического государства, управляемого «верным разумом» (II 11; 16; IX 9), люди созданы друг для друга (IV 3; VII13; VIII 59), должны относиться друг к другу достойно, справедливо, доброжелательно, снисходительно, заботливо (III 11; VI 39; VII 23; VIII 61 и др.), и в первую очередь М. А. относит это требование к самому себе (VI 30). Тема заботы о всеобщем благе (III 4; IV 17; V 1; VII 5) и космополитический пафос обретают особый смысл в устах повелителя мировой империи: «Город и отечество мне как Антонину - Рим, а как человеку - мир» (VI 44, ср. IV 4).

С Сенекой, Эпиктетом, а также с христианским учением (при отрицательном отношении к «пустому упрямству» христиан - XI3) М. А. сближают

МАРЦИАН КАПЕЛЛА 471

призывы к гуманности (человеку свойственно «любить ближних», то φ τους πλησίον - XI 1), к наблюдению за своей душой (II 8; 16), к осознанию слабости и греховности рода людского (III4; V 5; IX 4; X 19). В обостренном личном отношении к божеству (бог видит душу человека в ее наготе - XII2), в пессимизме, близком к трагической, но просветленной безысходности, выражается характерное для Поздней Стой сочетание философствования с интимным религиозным чувством. Человек - «душонка (φυχάρων), труп несущая» (IV 11). Его «жизнь - миг, сущность ее текуча, ощущение - смутно... участь - неясна, слава - невнятна» (II 17 ср. III 10; V 33). Срок отпущен малый: каждое дело нужно делать как «последнее в жизни» (II 5, ср. 11). Не от человека зависит, сколько актов отведено ему сыграть на сцене жизни. И если уж настало время уйти - «уйди благостно (ίλεως), как благостен и тот, кто тебя отпускает» (XII 36 - конец последней записи, ср. II 3).

Традиция. «Терапевтическое» морализирование М. А. очень близко к той завершительной форме, в которой учение Стой было лучше всего известно в последующие эпохи. Однако текст с самого начала имел небольшое распространение и был известен гораздо хуже, чем сочинения Эпиктета. Правда, в 907 еп. Арефа Кесарийский сообщал митрополиту Гераклейскому Деметрию, что имеет книги M. A. (Scripta minora I p. 305 Westerink.). До нашего времени дошла только одна рукопись полного текста (14 в.). Editio princeps Ксиландра появилось в Цюрихе (1559, переиздано с исправлениями в Базеле, 1568, и Лионе, 1626). До сих пор не потеряло значения греко-латинское издание Гатакера (Кембридж, 1652). Англ. перевод Казобона вышел в Лондоне двадцатью годами ранее (1633,1635), франц. перевод Дасье - в 1691 (переиздан в 1969). После этого М. А. становится широко читаемым автором.

Текст: The Meditations of the Emperor Marcus Antoninus. Ed. with transi, and comm. by A. S. L. Farquharson. Vol. 1-2. Oxf., 1944; Kaiser MarkAurel. Wege zu sich selbst. Hrsg. und übers, von W. Theiler. Z., 1951; Marco Aurelio Antonino. Pensieri. Introd., note crit. e traduz. a cura di Ε. Pinto. Nap., 1968; Ad se ipsum libri XII. Ed. J. Dalfen. Lpz., 1979. Рус. пер.: Размышления императора Марка Аврелия о том, что важно для самого себя. Пер. Л. Д. Урусова. Тула, 1882; К самому себе. Пер. П. Н. Краснова. СПб., 1895; Наедине с собой. Размышления. Пер. С. Роговина. М., 1914 (Магнитогорск, 1994); Размышления. Пер. А. К. Гаврилова. Л., 1985 (СПб., 1993²).

Лит.: Guirdanella Fusci G. La filosofia di Antonino in rapporto con la filosofia di Seneca, Musonio e Epitteto. Modica, 1904; Laffont P. Les opinions politiques et sociales de Marc-Aurèle. Toulouse, 1913; Görlitz W. Markus Aurelius. Kaiser und Philosoph. Lpz., 1936; Neuenschwander H. R. Mark Aureis Beziehungen zu Seneca und Poseidonios. Bern; Stuttg., 1951; Pesce D. Epicuro e Marco Aurelio. Due studi sulla saggezza antica. Fir., 1959; Dalfen J. Formgeschichtliche Untersuchungen zu den Selbstbetrachtungen Marc Aureis. Münch., 1967; Birley A. Marcus Aurelius. A Biography. N. Hav.; L., 1987; RutherfordR. B. The Meditations of Marcus Aurelius. A study. Oxf, 1989; Jäkel S. Marcus Aurelius' concept of Life. Turku, 1991; Fontaine F. Marc Aurèle. P., 1991; Унт Я. «Размышления» Марка Аврелия как литературный и философский памятник, - Марк Аврелий. Размышления. Л., 1985.

А. А. СТОЛЯРОВ

МАРЦИАН КАПЕЛЛА (Martianus Minneius Felix Capeila) (2-я пол. 5 в. н. э.), латинский платоник, последний латинский выразитель «религии культуры» — спасения через пайдейю. Известен как автор сочинения «О браке Филологии и Меркурия» (De nuptiis Philologiae et Mercurii), написанного в конце 470-х (Fabricius, p. 305-306; Shanzer, p. 5-28).

472 МАРЦИАН КАПЕЛЛА

Образцом при построении текста М., принадлежащего к римской риторической традиции, послужили следующие греческие и латинские источники: Менипповы сатиры (чередование прозаических разделов и стихотворных вставок); «Метаморфозы» Апулея (стиль, аллегория, философские доктрины), «Девять наук» Варрона (свод дисциплин), «Халдейские оракулы» и работы Порфирия, разъясняющие их (философская система М.), а также «Естественная история» Плиния (география, астрономия), «Начала» Евклида Александрийского и «Введение в арифметику» Никомаха из Герасы (арифметика) и др.

Структура и содержание De nuptiis. Сочинение M. состоит из 9 книг. Первые две книги (I—II, 1-220) представляют собой аллегорический роман, повествующий о бракосочетании бога Меркурия со смертной Филологией (позднее это соединение толковалось как союз красноречия и ученого знания; наук «тривия» и, согласно делению Боэция, «квадривия» - Boeth. Inst, arithm. I, 1). Далее изложены основы необходимых для воспитания образованного человека семи свободных наук, представленных М. в образе божественных существ, выступающих перед богами с соответствующими речами. Завершает сочинение автобиографическое стихотворение (IX, 997-1000), содержащее посвящение сыну М. (997).

В аллегорическом вступлении причудливо переплетены неопифагореизм, религиозные идеи этрусков, неоплатонические и стоические представления, заимствования из египетских культов и герметизма. Физика и космология близки к платоническим. Пантеон богов представлен в духе астральной религии. В грамматическом разделе (III, 221-326) изложено учение о звуках, буквах, их позициях в словах, произношении, частях речи, с описанием правил склонения и спряжения. Книга о диалектике (IV, 327^424) посвящена логике, восходящей к Аристотелю. Изложено учение о роде, виде, видовом отличии, существенном и привходящем признаке, определении и разделении. Также изложено учение о способах наименования, омонимах и синонимах, о суждении и его видах, силлогизме. Риторический раздел (V, 425-566) представляет собой продолжение и развитие предыдущего изложения. В частности, повествуется об искусстве составления и произнесения речей. В книге о геометрии (т. е. о географии) (VI, 567-724) обсуждается форма и положение земли. В арифметической секции (VII, 725-802) изложено учение о числе (четные и нечетные, простые и сложные и пр.); в традиционном пифагорейско-платоническом ключе описана первая десятка (731-742). В астрономической части (VIII, 803-887, окончание утрачено) прослеживается устройство небесной сферы, на которой выделены десять небесных окружностей; говорится о созвездиях, восходе и заходе светил, движении планет, величине кругов, по которым движутся Луна, Солнце и др. планеты. Заключительный раздел посвящен гармонике (включая учение о звучании небесных сфер) (IX, 888-996) и теории влияния музыки на все живое и неживое. Описывая тоны, аккорды, лады, деления, ритм, его типы, М. указывает на то, что настоящим предметом этой дисциплины является космос и его гармоническое устройство (921).

Философские представления М., изложенные в аллегорической манере, можно реконструировать на основании De nupt. I, 1-97 и Π, 98-80. В построениях M. присутствуют два плана: 1) теологический, проявляющийся в описании деятельности различных богов, символизирующих ум, небес-

МАРЦИАН КАПЕЛЛА 473

ные тела и духов (демонология), и в изложении астрономических представлений; и 2) психологический (Gersh, p. 606-646).

I. Теология. Применительно к миру М. говорит о двух первоначалах, описывая (II, 202-205) прибытие Филологии на сферу неподвижных звезд и ее молитву «источниковой деве» (fontanam virginem), a также силе (potestatem) Единожды и Дважды Запредельного (атга£ και Sis* етгекема) [II, 204-205]. Единожды Запредельное - это Отчий ум (πατρικός νόος [ср. Огас. fr. 39]), Дважды Запредельное - Второй Ум (νόος δβύτερος [ср. Огас. fr. 7-8]), производящий душу (φυχη άρχιγενβθλος), символизирующую женский источник (ср. Огас. fr. 51-52). Первое начало описано как недоступное даже знанию богов (II, 202), хотя и достижимое для некоторого рода интеллектуальной активности; оно превосходит премирные (extramundanas) блаженства (II, 202); оно описано как существование истины, происшедшей из того, что не существует (II, 206); как огненный мир (II, 201), возможно, сам огонь (IX, 910) и (или) источник огня (И, 206). Ассоциируемое с глубиной (II, 204), оно троично по природе и относится ко всему как Отец (II, 204), как сила (II, 185) и как ум (IX, 910). В целом, первое начало изображено как охватывающее всю Вселенную и как истина того, что существует.

Второе начало, согласно М., не просто едино, но едино во множестве. Его функции проявляются в виде образов и действий различных богов (И, 203): (i) Юпитера, как священного ума (I, 92: 6 νους sacer), связующего каждую из планетарных сфер (ср. Porph. In Tim. fr. 20); отождествляемого с монадой и причинной силой его идеальных и умственных образов (VII, 73); (ii) Афины, о которой говорится как о вершине рассуждения и священном уме богов и людей (VI, 567), как о разумении и понимании судьбы, уме мира (VI, 567); как о сфере пылающего эфира (VI, 567), что эквивалентно уму наиболее удаленной сферы (ср. Varro. Antiqu. fr. 205 [ар. Macr. Sat. Ill, 4, 8] - 206 [ар. Aug. Civ. D. VII, 28]); (iii) Солнца, занимающего среднее место в небесной системе и под разными именами охватывающего весь мир (II, 191-192), позиционируемого как «источник ума» (И, 193), как бытие, «три буквы [имени которого] образуют священное имя и знак ума» (II, 193), как отец ума (II, 193), сила неведомого отца (И, 185), «первый отпрыск» (II, 188), единственно почитаемое после отца (II, 193) и как лик отца (II, 193), что свидетельствует о тесной связи ума солнца с первоначалом; и (iv) Меркурия, описанного как божественность, через которую бдительный и рассудительный ум наполняет разумением глубину Вселенной (II, 126), и связанного с высшим началом (Юпитером) через веру, речь, благодеяние, как истинный гений (I, 92), что демонстрирует объединение различных умов в единое целое. Второе начало также играет роль вместилища трансцендентных идей, сообразно которым Бог-творец наделил формами этот видимый мир, представленный в виде сферы (I, 68), состоящей из множества элементов: всего неба, воздуха, морей, разнообразия земли, всех видов и родов живых существ. При этом М. воспевает качества числа три, говоря, что оно означает совершенство Вселенной, т. к. монада связана с Богом-создателем, диада -с порождающей материей, триада - с идеальными формами» (VII, 733).

В астрономической части (VII), посвященной разъяснению различных родов движения небес, осуществляющие такое движение классические боги, которые одновременно и антропоморфны, и символизируют планеты (I, 73-75 - II, 183-185; I, 75 - И, 183; I, 75 - И, 189; I, 75 - II, 185), представ-

474 МАРЦИАН КАПЕЛЛА

лены в качестве божественных и соотносящихся с божественностью небесных тел: Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна, вплоть до неподвижной сферы, отстоящих друг от друга на определенном расстоянии (измеряемом интервалами, тонами и полутонами).

Боги как духи (демонология). Теологические представления о богах как о духах выявляются из описания 16 регионов небес, где находятся жилища различных богов. В 1-м - жилище Юпитера, «совет богов» или Пенаты, Лары, Янус и др.; во 2-м - жилище Юпитера, Марса Квирина, «воинственного Лара» (lar militaris) и более отдаленных богов, и т. д. (1,45-61). Некоторые из богов (Юпитер, Марс, Лары) у М. появляются в нескольких регионах. Все боги, которых возможно распределить по 4-м основным точкам окружности (по компасу) - что восходит к представлению этрусков о делении небес (ср. Cic. Divin. II 87-89); Plin. Nat. hist. II 143; Serv. In Aen. VIII, 427) - классифицируются М. в соответствии с местом их обитания. Упорядочение богов подразумевает не только их иерархию в целом, но и иерархию внутри каждой группы богов.

Духи - которым М. присваивает разные названия («могущества», «божества» (II, 149: numina); «одушевленные», «души и умы»; «души») - распределился по 5 категориям следующим образом (II, 150-167). 1) Духи, которые спускаются с самого эфира и кружат подле высшей сферы на том расстоянии, на котором расположена орбита Солнца (могут быть: а) огненной и пламенной сущности; Ь) бесстрастными; с) величайшими в добродетели; d) упорядочивающими таинства сокрытых причин; е) подвластными правлению Юпитера; f) называемыми божественными и небесными). 2) Духи, которые находятся «между течением Солнца и орбитой Луны» (а) менее яркие и светлые по сравнению с небесными, но еще недостаточно телесные, чтобы быть видимыми взором людей; Ь) причастные пассивности; с) менее добродетельные; d) собирающие пророчества, сны и предзнаменования, охраняющие души и умы всех людей, и как гении заботящиеся об отдельных смертных; е) подвластные правлению Юпитера; f) именуемые «ангелами», «демонами», «посредниками»; g) именуемые «Ларами»). Далее, 3) духи, которые обитают в высшей части пространства между орбитой Луны и Землей и тем самым в высшей части воздуха, распространенного под Луной (эти духи: а) обладают эфирной сущностью; Ь) прича-стны пассивности; с) менее добродетельны; d) рождаются в человеческом образе, чтобы помогать всему миру; е) подвластны Плутону там, где Луна, главенствующая в этой части воздуха, называется Прозерпиной; f) называются полубогами или частично богами). Далее 4) духи, которые обитают от средней части воздуха до пределов гор и земли (они а) обладают воздушной сущностью; Ь) причастны пассивности; с) менее добродетельны; d) связываются с телами в момент зачатия и любимы этими телами и после жизни; е) подвластны Плутону; f) называются полубогами и героями). В эту категорию духов входят Маны, Лемуры, Ларвы, Мании и Фурии (И, 162-164). И наконец, 5) те, чьи души, покидая свои тела, поражаются воздухом, окружающим сферу земли; они обеспокоены идущими сверху жаром и паром и влажностью снизу; эти духи: а) обладают воздушной сущностью; Ь) после долгой жизни умирают как люди; с) злы по природе; d) способны предвидеть, атаковать, вредить; е) подвластны Плутону; f) именуются злыми. Такие духи включают в себя Фавнов, Сатиров, Нимф, и др.

МАТЕРИЯ 475

П. Психология. Основу учения М. о человеческой (индивидуальной) душе (в роли которой выступают Филология, ее паланкин, на котором она поднимается на небеса для бракосочетания с Меркурием, и богиня Психея) составляет представление об обожении такой души (I, 94-96; II, 125; II, 131). Обожение является участью тех, кто заслужил его в земной жизни; напротив, участью тех, кто использовал земную жизнь плохо, будет вечное мучение в Перифлегетоне. Обожение души достигается через процесс очищения, состоящего из двух стадий: изрыгания письменных наук всех родов (И, 136) и испития из яйца, соотносящегося с округлой и одушевленной сферой (II, 140) и символизирующего ее. Символизм человеческой души проявляется в описании украшенного звездами паланкина (И, 133), которого не касается бренное (И, 134), поднимаемого ввысь четырьмя персонифицированными психологическими качествами: идущими впереди «Работой» (Labor) и «Любовью» (Amor), и держащимися позади Заботой (Epimelia) и Бдительностью (Agrypnia).

M. говорит о двойственной природе души: земной (происхождение Филологии) и божественной (достигаемой через приобретение Филологией определенных качеств и свойств: сияющего эфира, жилища богов, родства с Юпитером). Двойственная природа отдельной души, ее связь с космической (мировой) душой и её небесная сущность заданы происхождением Психеи - дочери Энтелехии (источника всех душ; ср. Cic. Tusc. I 22) и Солнца (наиболее важного из небесных тел, I, 7).

Соч.: Martianus Capeila. De nuptiis Philologiae et Mercurii. Ed. A. Dick. Lpz., 1925; Martianus Capeila. De nuptiis Philologiae et Mercurii. Ed. J. Willis. Lpz., 1983; Martianus Capella and seven liberal arts. Tr. and notes by W. H. Stahl, R. Jonson, E. L. Bürge. Vol. II (N. Y.; L., 1971-1977); на франц. яз.: Martianus Capella. Les noces de Philologie et de Mercure. T. VIL Livre VII: L'Arithmétique. Texte et. et trad, par J.-Y. Guillaumin. P., 2003; Idem. Les noces de Philologie et de Mercure. T. IV. Livre IV: La dialectique. Texte et. et trad, par M. Ferré. P., 2007.

Лит.: Fabricius J. A. Bibliotheca latina mediae et infimae latinitatis. Hamb., 1734-1736 (repr. Fir., 1858), p. 305-306; Courcelle P. Martianus Capella, - Idem. Les lettres grecques en Occident de Macrobe à Cassiodore. P., 1943, p. 198-205; Shanzer D. A. Philosophical and literary commentary on Martianus Capella's «De nuptiis Philologiae et Mercurii». Bk. I. Berk.; L.Ang.; L., 1986, p. 1-44; Cameron A. Martianus and his first editor, - CPhil 81, 1986, p. 320-328; Gersh S. Martianus Capella, - Idem. Middle platonism and neoplatonism. The Latin tradition. Vol. IL Notre Dame, 1986, p. 597-646; Turcan R. Martianus Capella et Jamblique, - REL 36, 1958, p. 235-254; Weinstock S. Martianus Capella and cosmic system of the Etruscans, - JRS 36, 1946, p. 101-129. Уколова В. И. Брак Филологии и Меркурия. Марциан Капелла, - Поздний Рим. Пять портретов. М., 1992, с. 85-101; Лосев А. Ф., Тахо-Годи А. А. Макробий и Марциан Капелла - философствующие писатели поздней античности, - Античность в контексте современности. Вопросы классической филологии. Вып. 10. М., 1990, с. 5-33; Лосев, ИАЭ VIII. Итоги тысячелетнего развития. Кн. 2. М., 1992, с. 153-161 («Марциан Капелла»); Петрова М. С. Марциан Капелла (просопографический очерк), -Диалог со временем. Вып. 2. М., 2000, с. 110-141; Шишков А. М. «Марциан Капелла», в кн.: Средневековая интеллектуальная культура. М., 2003, с. 12-18.

М. С. ПЕТРОВА

МАТЕРИЯ (υλη), понятие древнегреческой, затем всей европейской философии; играет важную роль в онтологии, натурфилософии, теории познания. Основные значения понятия материи: 1) субстрат, «подлежащее», «то, из чего» (Аристотель) возникают и состоят вещи и Вселенная; 2) бесконеч-

476 МАТЕРИЯ

но делимый континуум, пространство, «то, в чем» (Платон); 3) принцип ин-дивидуации, т. е. условие множественности (Платон, Аристотель, Прокл); 4) вещество, или тело, обладающее инертностью, т. е массой, и непроницаемостью, т. е. упругостью или твердостью (стоики). Материя противопоставляется духу, разуму, сознанию, форме, идее, благу, Богу, актуальному бытию (как чистая потенция), или, напротив, вторичным явлениям сознания как подлинное, объективное, первичное бытие, в зависимости от философской системы.

Термин «материя» - латинская калька древнегреческого слова υλη (которое первоначально означало «лес», древесину как строительный материал; лат. materia - также первоначально «дубовая древесина, строевой лес»). В философию термин υλη впервые введен Аристотелем, латинский перевод «materia» - Цицероном.

Аристотель употребляет термин йЛ^-материя, излагая взгляды своих предшественников. По его утверждению, «первоначало всего», о котором учили большинство философов-досократиков, есть именно материя (вода у Фалеса, воздух у Анаксимена, беспредельное у Анаксимандра, огонь у Гераклита, четыре элемента у Эмпедокла, атомы у Демокрита): «Большинство первых философов считало началом всего одни лишь материальные начала, а именно то, из чего состоят все вещи, из чего как первого они возникают и во что как в последнее они, погибая, превращаются» («Метафизика» 983Ь5—9). С материей отождествляет он и «третье начало» Платона, «хору»-простран-ство. Эту традицию продолжает ученик Аристотеля Теофраст, а затем все древние доксографы и новые историки философии.

Учения первых греческих натурфилософов одно время объединяли под названием «гилозоизма», т. е. «живоматериализма», дабы подчеркнуть отличие их представления о первоматерии как живом и отчасти разумном начале от механистического материализма нового времени. Нередко такой гилозоизм характеризовался как переходная ступень от мифа к логосу, от религиозного мировосприятия к рациональной философии. В первоначалах досо-кратиков видели развитие космогонических мифов Передней Азии. Однако сами натурфилософы сознавали себя не продолжателями, а прямыми оппонентами традиционной мифологии: критика общепринятых религиозных воззрений как бессмысленных и безнравственных составляет полемический пафос ранних досократиков. Главное их стремление - утвердить мир на единой незыблемой, вечной основе, и именно в качестве такого вечного, всеохватывающего начала выступает у них материя; более того, она - живая, движущая и организующая, всемогущая божественная сила. Она обеспечивает единство и стабильность космоса, неизменность и непреложность его законов - то, чего не могли обеспечить враждующие, преходящие и слабые божества традиционной мифологии. Фалесовская вода порождает и объем-лет все космические элементы; «беспредельное» Анаксимандра - божественно и непреходяще, обеспечивает неизменность и постоянство круговорота возникновений и уничтожений в мире; Анаксименовский воздух все проникает, животворит и движет. При этом материальному первоначалу приписывается правильное, закономерное движение (например, разрежение и сгущение у Анаксимена). У Гераклита первоматерия - огонь, вечный, живой и подвижный, он отождествляется с мировым законом, мерой, или разумом -Логосом, обеспечивающим единство противоположностей.

МАТЕРИЯ 477

Эмпедокл, Анаксагор и Демокрит вводят понятие материи как одновременно единой и множественной: четыре элемента Эмпедокла, вселенская смесь частиц Анаксагора, атомы Демокрита.

Учение Платона о материи можно рассматривать как решение проблемы: как обосновать сосуществование множественного эмпирического мира и изначально единого, неизменного и умопостигаемого бытия. Если подлинное бытие - первообраз, а эмпирический мир - его подобие или отражение, то необходимо должно быть нечто, в чем отражается первообраз, что обусловливает отличие от него отражения, и тем самым существование числового множества, движения и изменения. Есть два вида, - рассуждает Платон в диалоге «Тимей», - с одной стороны, «то, что всегда есть и никогда не возникает, с другой - то, что всегда возникает, но никогда не существует. Первое постигается умом и мышлением и всегда тождественно себе; второе - неразумным чувством и мнением, оно всегда рождается и погибает, но никогда не существует в действительности» (27d-28a). Однако необходимо допустить и «третий вид», непостижимый ни уму, ни чувствам, - нечто «темное и дремучее», о чем мы можем лишь догадываться путем «незаконного умозаключения». Этот третий вид - пространство, или материя - служит местом и средой, в которой возникают и гибнут эмпирические вещи, их «матерью», «кормилицей» и «восприемницей», тем «воском», на котором запечатлеваются оттиски вечно сущего; эти оттиски и составляют наш эмпирический мир. Третий вид непреходящ, ибо не возникает и не погибает; но в то же время он и не существует, ибо совсем непричастен бытию. Он не тождествен себе, ибо не обладает никакими свойствами, сущностью или смыслом, и потому же он - не изменчив, ибо в нем нечему изменяться. Если подлинное бытие проявляет себя в эмпирии в виде смысла и целесообразности, законов природы и космоса, обеспечивающих гармонию, порядок и сохранение, то «третий вид» проявляется как «необходимость» — мировая энтропия. Т. обр., то, что зовется в Новое время «законами природы», распадается для Платона на две части: собственно законы, проявление единого мирового разума, источника бытия, и проявления материи-«необходимости», источника тленности и несовершенства. Не обладая никакими качественными характеристиками, платоновская материя наделена одним потенциальным свойством: она способна к математическому структурированию. По описанию Платона, когда подлинное бытие отражается в материи, возникает множество треугольников, равносторонних и прямоугольных равнобедренных, которые затем упорядочиваются в пять видов правильных многогранников; каждый из пяти видов соответствует одному из первоэлементов: тетраэдр - огонь, октаэдр - воздух, икосаэдр -вода, куб - земля, а додекаэдр - элемент неба (впоследствии пятый элемент, quinta essentia, был назван «эфиром» и считался особо тонким живым огнем, из которого состоит небесная сфера и все небесные тела). Материя, в которой существуют эти геометрические фигуры и тела, называется у Платона «пространством» (χώρα, τόπος), но мыслится не как реальное пустое пространство, а скорее как математический континуум. Его главная характеристика - «беспредельность» (το άπβιρον), не в смысле бесконечной протяженности, а в смысле абсолютной неопределенности и бесконечной делимости. Такая материя выступает прежде всего как принцип множественности, противостоящий единому бытию. Очевидное затруднение:

478 МАТЕРИЯ

как объяснить переход от чисто математических конструкций к телам, обладающим массой и упругостью, - по-видимому, не занимает Платона.

Аристотель разрабатывает свое понятие материи. Как ученик и последователь Платона, он принимает, что предметом истинного, научного знания может быть лишь единое, неизменное бытие - идея, или форма (cfôos, μορφή). Но относительно эмпирического мира он расходится с Платоном, не соглашаясь признать ни иллюзорности его существования, ни его непознаваемости. Одна из главных задач Аристотелевой метафизики - обосновать реальность эмпирического мира и возможность науки физики, т. е. достоверного знания об изменчивых вещах. Такая постановка проблемы не позволяет принять досократовское представление о материи как об определенном наборе первоэлементов, где возникновение и изменение мыслится как результат чисто количественных комбинаций этих элементов. Подобное представление лишь отодвигает проблему: вопрос о происхождении самих первоэлементов остается открытым. Аристотель избирает другой путь - релятивирует платоновский принцип множественности, делает материю относительной. Платоновская материя выступает прямой противоположностью вечному бытию (идеям) как небытие; божественному принципу единства - как принцип множественности; идеям как источнику определенности - как «беспредельность» и бесконечность, идеальному Уму - как бессмысленная «необходимость». Для Аристотеля материя -тоже небытие, беспредельность, лишенная целесообразности необходимость, однако главная ее характеристика иная: материя - это то, что ничему не противоположно, материя - это всегда субъект, бескачественное подлежащее (ύποκ€ίμ,€νον) всех предикатов (форм). Материя, по Аристотелю, всегда есть материя чего-нибудь, и понятие материи имеет смысл лишь для пары соотнесенных предметов. Способ познания материи - аналогия (пропорция). Как бронза является материей для статуи, так четыре первоэлемента (земля, вода, воздух, огонь) - материя для бронзы, а невоспринимаемая для чувств и разума первоматерия - материя для четырех элементов. В том же соотношении находятся, например, живое существо, или душа, и его материя - тело; физическое тело и его материя - четыре элемента и т. д. Это значит, что статуя по сравнению с бронзой, или живое существо по сравнению с неодушевленным телом, содержит некий дополнительный элемент -Аристотель называет его тем же словом, каким Платон называл свои вечные идеи - eî8oç, форма. Другая же составная часть всякого существа или вещи, та, что подлежит оформлению и структурированию, и есть ее материя. Материя вовсе не должна существовать независимо от вещи и прежде нее, как в частном случае с бронзой и статуей; так, душа (т. е. одушевленность, жизнь) и тело живого существа не существуют ни до, ни отдельно друг от друга. Аристотель уточняет свое понятие материи в трех, важнейших аспектах: с точки зрения ее способности к изменению, бытия и познаваемости. Говоря об изменении, возникновении или становлении чего-либо, необходимо, согласно Аристотелю, различать то, что становится, и то, чем оно становится. Первое и есть материя, второе - форма, или «составное», т. е. то, что состоит из материи и формы (таковы, по Аристотелю, все сущие вещи и существа за исключением Бога - вечного двигателя, который есть чистая «форма форм» и материи непричастен). Первоматерия, служащая материей для всего сущего, сама не есть сущее. Материя — это небы-