Возвращение в Александрию

По окончании гонения в 251 г. святитель смог вернуться в Александрию. Первые годы правления имп. Валериана (253-260) были временем относительного спокойствия для христиан.

В этот период святитель писал послания по поводу раскола Новациана, появления хилиастов и разногласий относительно крещения еретиков. О расколе Новациана он написал три послания (не сохр.): одно к римским исповедникам по вопросу о принятии падших в общение и два к римским братьям - «О мире» и «О покаянии»[34].

После того как Новациан, поддерживаемый пресв. Новатом и посланиями исповедников, склонил трех епископов рукоположить его во епископа Римской Церкви, он оповестил об этом предстоятеля Александрийской Церкви, утверждая, что был вынужден принять посвящение. Святитель Дионисий сделал попытку примирить Новациана с Церковью, написав ему короткое послание, в котором в мягкой форме указал на неискренность заявлений о том, что будто бы тот не добровольно сделался епископом: «Все надлежало претерпеть, чтобы только не разделить Церковь Божию. Перенести мучение ради того, чтобы не разделить Церковь, было бы не менее похвально, чем пострадать за отказ от жертвоприношения идолам, а по моему мнению, первое мученичество было бы даже выше второго»[35].

Гонение Декия, сопровождавшееся падением значительного числа христиан во всех важнейших городах империи, особенно в Карфагене и Александрии, вновь сделало актуальным вопрос о принятии падших в церковное общение. Подобно свт. Киприану и клиру Римской Церкви, который управлял Церковью до избрания епископом Корнилия, свт. Дионисий сделал распоряжение о том, чтобы до окончания гонения в общение с Церковью из падших принимались только умирающие: «Я приказал разрешать отходящих от сей жизни, если они будут просить о том, а особенно если и ранее просили, чтобы они отходили с доброй надеждой»[36]. Возвратившись в Александрию по окончании гонения, святитель открыл доступ в Церковь всем падшим при условии истинного покаяния. Определяя различные степени отпадения от веры, свт. Дионисий определял и различные формы покаяния. В случае если получившие отпущение грехов находящиеся на смертном одре больные выздоравливали, он, подобно свт. Киприану, считал недопустимым вновь подчинять их игу греха[37], признавая разрешение от грехов, данное во время болезни, безусловно действительным и в случае выздоровления больного.

В то же время возникли новые споры по вопросу о толковании обетования 1000-летнего царства Христова[38]Один из египетских епископов, Непот Арсинойский, придерживался буквального понимания, написав по этому поводу соч. «Обличение аллегористов» (῎Ελεγχος ἀλληγοριστῶν), направленное против мистико-аллегорического толкования Священного Писания Александрийской школой. Число приверженцев Непота увеличилось после его смерти, когда во главе сторонников его учения стал некто Коракион. Для борьбы с хилиазмом свт. Дионисий лично отправился в Арсиною и в течение трех дней в присутствии народа беседовал с пресвитерами и братьями, разделявшими хилиастические воззрения. В результате святителю, терпеливо выслушавшему возражения оппонентов, удалось склонить их на сторону истины. Для окончательного опровержения хилиазма он написал сочинение «Об обетованиях».

Ок. 255 г. начались споры между Римским еп. Стефаном и свт. Киприаном Карфагенским и Фирмилианом, еп. Кесарии Каппадокийской, по вопросу о действительности крещения, совершаемого еретиками. Стефан признавал это крещение действительным и хотел прекратить церковное общение с Малоазийскими и Карфагенской Церквами, которые придерживались противоположного мнения и требовали перекрещивания лиц, получивших крещение от еретиков. Свт. Дионисий своими посланиями к еп. Стефану и его преемнику еп. Сиксту II, а также к некоторым римским пресвитерам старался восстановить мир, советуя каждой из враждующих партий следовать своей практике и не осуждать другие Церкви за противоположную. Вероятно, ему удалось склонить еп. Сикста к более снисходительному отношению к практике Малоазийских и Карфагенской Церквей[39].