Культ последнего карго

Левые популисты часто апеллируют к опыту СССР как страны, где был построен рай земной. Это происходит потому, что выросло новое поколение молодёжи, которое не жило в СССР, не знает про жизнь, вернее, выживание при плановой экономике. Молодые принимают сказки об СССР за "чистую монету", слышны даже лозунги "Верните коммунизм и СССР!". Молодёжь обманывают.

С СССР связаны наиболее яркие воспоминания моего раннего детства. Родился я в 1976 году и застал "расцвет" великой эпохи "застоя", когда советская экономика забуксовала в невиданном доселе масштабе. В магазинах абсолютно ничего не было. Буквально было нечего есть. Меня могут спросить — почему же тогда миллионы советских людей не умерли с голода? Ответ прост: потому что в советских магазинах можно было купить ровно то, что гарантировало от голодной смерти, но не более. Серая, однообразная реальность сводила людей с ума, подталкивала к алкоголизму и наркомании. Однажды, должно быть, мне было около 5 или 6 лет, я вместе с отцом пришёл в обычный московский гастроном, который занимал весь первый этаж огромного 8-подъездного дома на Дмитровском шоссе рядом с гостиницей "Молодёжная", в районе где теперь находится станция метро "Тимирязевская".

В гигантском продуктовом магазине, где на стене мясного отдела висела знаменитая схема раздела мясной туши, в наличии было только одно наименование товара: сардельки в красной упаковке, сделанные из рыбы. Мой отец, будучи человеком очень ироничным, тогда сказал: " Пойдём отсюда, Ярослав, это могут жрать только негры *[1]!" Он взял меня за руку и увёл. Увёл вглубь страны, где люди жили ради дефицита. Где карьера означала не богатство и почёт, а доступ к специальным партийным распределителям, где раз в месяц давали так называемый "продовольственный заказ" или паёк. Последний мог состоять из дефицитных товаров питания вроде сгущёнки, красной икры (чёрной практически невозможно было достать), колбасы, сыра, то есть всего того, что сейчас мы считаем обычной едой, купить которую можно 24 часа в сутки.

Ещё одно очень яркое воспоминание, дикость которого я осознал лишь недавно, — каталог немецкой компании Quelle, который каким-то чудом попал к моей матери и стал священной книгой для нашей семьи и всех наших знакомых. Я мог часами напролёт рассматривать огромный 700-страничный каталог товаров, которые, видимо в ФРГ продавали по почте. Там было всё, чего не было в наших магазинах. Одежда, игрушки, посуда, ткани. Все товары были очень красиво и ярко сфотографированы. Особенно поражали, конечно, игрушки. Эти страницы я замусолил до дыр. Эти игрушки очень выгодно отличались от моих. Моим главным достоянием был огромный, почти в метр длиной деревянный "БелАЗ", в кузов которого я складывал все свои более мелкие игрушки.

Люди в СССР жили верой в то, что еда существует, просто хранится где-то в недоступном месте, на великом складе и на Новый год, или на день Великой Октябрьской Социалистической революции многие получали доступ на этот склад, приобретая дефицитные товары к праздничному столу. Ночами люди, не имевшие доступа к спецраспределителям или "заказам", могли ездить в специальные места, где из-под полы торговали дефицитом. Помню, что одно из таких мест находилось почему-то в бане на окраине Москвы, где по ночам, как первые христиане, мои родители приобретали пару раз в год баночку крабового мяса или икры. Конечно, Геннадию Зюганову непонятно ликование среднего советского человека, добывшего для своей семьи консервы к Новому году, ведь Зюганов всегда имел доступ к партийным спецраспределителям и заказам, будучи инструктором горкома КПСС.

Что делает с человеком недоступность обыкновенной еды? Конечно же, превращает в животное, возвращает в первобытное состояние, что и было отражено великим "советским" поэтом Иосифом Бродским в стихотворении "24 декабря 1971 года":

В Рождество все немного волхвы.

В продовольственных слякоть и давка.