Подняли по тревоге. Что многие рыбаки остались в пор-

Тах, а те, кто вышел в море, не решились начать лов. Под

Разноцветными небесами вода в Ла-Манше была неесте-

Ственно темна и спокойна, напоминая оливковое масло.

И никому невдомек, даже моим родителям, что 25 января

Не только небо взорвалось миллионом лучей, но и мое тело.

Клодин Бомон

Париж, фиалки и любовь...

А еще у меня немного болит горло. Вероятно, простыла. Ну

не беда, поболею немножко. В такой день не жалко и простыть».

Арно очистил журнальный столик от нагромождения

Пепельниц и шкатулочек и развернул найденный ночью

Фотоальбом. Подолгу разглядывая снимки, на которых

Появлялась Вивьен, пролистал альбом от корки до корки.

Да, Луи невероятно повезло, она подлинная красавица.

Вот, например: Вивьен и Ирэн позируют перед каме-

Рой. Воскресный день июля 1938 года, бассейн Молитор.

Снимал, видимо, Анри. Этот день она не описала в днев-

Нике. На улыбающейся в камеру Вивьен шляпа с широ-

Кими полями, купальный костюм из той же ткани и белые

Сандалии на толстой подошве с высокими каблуками (надо

Же, какие тогда носили купальники, из одного можно вы-

Кроить десяток современных бикини). Рядом с ней Ирэн,

Тоже молодая и прекрасная (пройдет немало лет, пока она

Превратится в тетушку Ирэн, которую он знал).

Интерес Арно к Вивьен усиливался с каждой минутой,

Перетекая почти во влюбленность и охватывая все, что

Было сопряжено с ней и ее временем. Он оглядел комнату

В поисках предметов давней эпохи, которых могла касать-

ся ее рука. Вспомнил: «Шато-Латур»! Бутылка, которую

Вивьен стащила у отца и принесла к Ирэн! Именно из

Этой бутылки он выпил вино минувшей ночью...

Арно повертел пустую бутылку, полюбовался изобра-

Жением башни и льва на пожелтевшей этикетке и открыл

Дневник на октябре 1938.

«ﾏо е・ е・ ь・ и・ ・, 17 о т・ б я・1938 г

Мне грустно. Луи вернулся в Париж, но после са-