Аграрная политика на современном этапе

Все мы помним время, когда аграрный комплекс нашей страны был представлен различными колхозами и совхозами и функционирование сельского хозяйства обеспечивалось[16, c. 376]:

- во-первых, монополией внешней торговли;

- во-вторых, поддержанием определенного соотношения цен на средства производства, потребляемых сельским хозяйством, и на его продукцию.

Например, по данным за 1985–1986 гг., чтобы купить один трактор мощностью 80 л. с., в СССР надо было продать 45-50 т. пшеницы, а в США –200-210; соответственно для трактора мощностью 150 л. с. – 80-90 и 390-420, хотя сельское хозяйство России по сравнению с американским в пять раз более энергоемко и в четыре раза более металлоемко, что обусловлено природными, социальными, организационно-экономическими и научно- технологическими различиями. Высокий уровень затрат на получение сельхозпродукции в нашей стране требовал постоянного притока огромных объемов дешевых средств производства. На долю бывшего Советского Союза в мировом производстве тракторов приходилось 35-40 %, зерновых комбайнов стандартных типоразмеров – более 50 %. Первое место в мире занимал СССР и в производстве удобрений. Советские капиталовложения в сельское хозяйство значительно превосходили американские по любому сопоставимому счету валют.

При всем том эффективность нашего сельскохозяйственного производства в предреформенный период резко падала: так за два десятилетия фондоотдача в отрасли уменьшилась в четыре раза.

Можно предполагать, что процесс падения эффективности приостановился бы при достижении определенного уровня фондооснащенности, большего равновесия в факторах производства и в связи с завершением первоначального периода насыщения ресурсами и их освоения. Существенно и то, что в целом рост сельскохозяйственного производства все же достигался, пусть и ценой больших затрат. Тем не менее нельзя не признать, что в принципе возможности чисто затратного пути развития были уже исчерпаны. Субсидирование производителя в прежних масштабах стало невозможным: требующиеся для этого ресурсы иссякли и не могли появиться в перспективе. Уже этим определялась неизбежность нового курса аграрной политики. Вопрос состоял в том, как ее проводить, и решать его следовало в общем контексте макроэкономических преобразований.

Притягательным выглядел традиционный западный путь, с семейным фермерством, системой гибких цен и в значительной мере либеральным внешнеторговым режимом. Выходить на этот путь можно было либо поэтапно, эволюционно, либо методом революционного взрыва.

В пользу эволюционистской альтернативы говорило много факторов. Первый: кризис экономики, в том числе продовольственного сектора, носит характер не циклический или краткосрочный финансовый, а структурный и социальный; значит, и для выхода из него нужен длительный период. Второй: психологическая неготовность сельского населения к стремительному переходу в иную социальную систему. Третий: низкая эффективность сельского хозяйства, носящая структурный и природно обусловленный характер и поэтому не могущая быть быстро устраненной (в силу чего аграрная сфера должна существовать в условиях специально создаваемого благоприятного ценового климата). Четвертый: большинство отраслей сельского хозяйства в России на мировом рынке неконкурентоспособно, поэтому о либерализации внешней торговли можно говорить лишь как о постепенной. Пятый: не поддающаяся незамедлительной ликвидации явная нехватка капиталовложений для формирования новых типов сельскохпредприятий и соответствующей инфраструктуры. Шестой: сама природа российского сельского хозяйства требовала от государства проведения политики жесткого регулирования для последовательного приспособления к рыночным условиям.

Определенную систему аргументов выдвигали сторонники «революционной» альтернативы. Первый: только происходящие революционным путем изменения станут необратимыми. Второй: население, вопреки противоположным оценкам, уже вполне психологически и экономически готово к радикальным преобразованиям. Третий: появление большого числа независимых производителей в сельском хозяйстве обязательно приведет к быстроу росту производства, созданию конкурентного рынка и, наряду с одновременным открытием внешних рынков для импорта продовольствия, станет сильным противоинфляционным фактором. Четвертый: ликвидация системы государственного протекционизма и вмешательства откроет простор для действия «невидимой руки» рынка, что автоматически обеспечит структурную перестройку сельского хозяйства и всего агропромышленного комплекса при резком повышении эффективности производства. Пятый: решительный революционный отказ от прежней социальной системы побудит Запад к оказанию массированной помощи, которая позволит сгладить трудности быстрого перехода.

В России приняли к реализации второй вариант. Чем же это обернулось для сельского хозяйства?

Наибольшую роль здесь, конечно, сыграли либерализация цен и резкое сокращение государственной поддержки. Это, однако, противоречит избранной в качестве ориентира практике Запада: там проводится активная государственная политика в аграрной и продовольственной сферах с соответствующим регулированием цен и объемов производства. Она опирается на констатацию низкой эластичности как спроса на продовольствие в зависимости от цен, так и самого сельскохозяйственного производства. Еще один существенный фактор: теперь, в индустриальных условиях ведения сельского хозяйства, органическое строение капитала в данной отрасли выше, чем в большинстве других отраслей, тогда как фондоотдача – ниже. Поэтому отсутствие механизма, корректирующего рыночные отношения для сельского хозяйства просто губительно. Оправдывается государственное регулирование аграрной сферы также тем, что во внешнеэкономических связях неизбежно сказывается межстрановая разница природно-экономических условий хозяйствования, которую необходимо как-то подправлять. По этим и другим мотивам даже в условиях рыночной экономики существует государственное регулирование сельского хозяйства, причем оперирующее огромными объемами ресурсов. Принятый же в России вариант реформирования привел, прежде всего, к резкому изменению соотношения цен через механизм инфляции. Уровень и структура внутренних цен стали приближаться к мировым. Традиционно существовавший паритет цен, который обеспечивал отечественному сельскому хозяйству жизнеспособность рухнул.

Сейчас цены на продукцию, потребляемую сельским хозяйством, растут (прежде всего под давлением цен на нефтепродукты) в пять раз быстрее, чем цены на продукцию, им производимую. Ликвидация старого паритета цен, произошедшая одновременно с радикальным сокращением государственных капиталовложений, обусловило разрушение всего инвестиционного процесса воспроизводства в сельском хозяйстве России (что демонстрируется, прежде всего, резким сокращением капиталовложений).

Подрыв финансовых устоев села сразу же, по принципу «домино» отразился на отраслях, непосредственно снабжающих сельское хозяйство.

Вследствие этого идет быстрый процесс старения техники и сокращение парка. Здесь необходимо учесть также и то, что из-за ослабления ремонтной базы и падения технологической дисциплины в целом значительная часть техники, числящаяся на балансах хозяйств, фактически уже не работоспособна.

Столь обвальное сокращение дееспособного парка техники служит мощным фактором уменьшения объемов продукции. Складывается положение, при котором прежде всего уборка зерна и других важнейших сельскохозяйственных культур может оказаться просто неосуществимой.

В основе здесь – резкое падение поставок необходимых сельскому хозяйству минеральных удобрений. Одновременно, в связи со значительным сокращением поголовья скота, почти в четыре раза уменьшилось и применение органических удобрений. Что касается извести, то объемы ее внесения определялись государственными субсидиями на известкование земли; ликвидация последних, также сказалась соответственно.

Состояние ресурсной базы сельскохозяйственного производства, как вполне ясно из сказанного, свидетельствует о резко ее ослаблении, причем идет оно беспрецедентными темпами. Конкретные прогнозы здесь возможны разные, но суть их несомненна: если не произойдет радикальных изменений, процесс физического износа основных и уменьшения оборотных фондов отрасли будет вести ко все большему сокращению производства, усилению нестабильности в аграрной сфере.

Государство должно поддержать крупное сельскохозяйственное производство, помочь ему адаптироваться в рыночных условиях, обеспечить эффективное управление им. При этом требуется такая организация труда и формирование таких внутрихозяйственных отношений, которые обеспечивали бы сочетание личных интересов с интересами коллектива, поддержание заинтересованности в работе с пользой для каждого человека и общества в целом. Укрупнение и концентрация сельскохозяйственного производства – общемировая тенденция, и мы поступим в противовес ей, если допустим разрушение создававшихся годами крупных предприятий.

При этом надо следовать не по шаблону, а предоставить крестьянам возможность выбора наиболее приемлемых для конкретных условий варианта хозяйствования. Собственность должна находиться в руках тех, кто хочет и может ею управлять и не следует навязывать ее тем, кто не готов ею эффективно распоряжаться.

Важнейший процесс нового курса аграрной политики – совершенствование земельных отношений между людьми в процессе владения, пользования и распоряжения землей. В этом вопросе были допущены ошибки, которые надо исправлять. Например, деление земли на паи привело к тому, что 50-60% ели сегодня находится у неработающей части населения. По мере старения деревни эта доля будет увеличиваться. При этом земельные доли, как правило, оказались слишком малы для обеспечения товарного производства сельскохозяйственных продуктов.

Учеба кадров.

Переподготовку специалистов необходимо вести на всех уровнях, учиться работать по-новому, исходя из рыночных отношений, обмениваться опытом на семинарах и конференциях. Целесообразно также рационально представить агропромышленный комплекс в президентской программе подготовки кадров.