Пережитки в культуре

Обращение к истории культуры позволяет оценить, почему старые обычаи удерживают свое место в обстановке новой культуры, кото­рая, конечно, не могла породить их, а должна была бы, напротив, стремиться их вытеснить. Иногда они держатся силой древнего авто­ритета, нередко вопреки здравому смыслу. Часто подобные явления именуют суевериями, но этот термин неточен, ибо содержит смысло­вое значение «укора», отсталости. Тайлор считает более уместным именовать их «пережитками», или «пограничными знаками в ходе культуры».

Справедливости ради стоит заметить, что это понятие за 10 лет до выхода книги «Первобытная культура» использовал русский уче­ный К. Д. Кавелин, но его идеи не получили широкой популярности в европейской науке. Известно также, что термин «пережиток» ока­зался очень удобным для описания негативных явлений в советском обществе. Опошление этого понятия не умаляет его научного значе­ния, просто необходимо очистить его от идеологических наслоений. К этой категории фактов Тайлор относит множество явлений, ко­гда от старого обычая сохраняется немало того, что указывает на его происхождение, хотя сам обычай, приняв новую форму, настолько приспособился к иным обстоятельствам, что продолжает занимать свое место в силу собственного значения.

Пережитки можно обнаружить в детских играх и детских песен­ках, старинных поговорках, пословицах, загадках, жертвоприноше­ниях. Особую роль играют тайные знания, вера в магические силы, предзнаменования, предсказания, предвещания. К ним можно отне­сти толкование снов, различные гадания, астрологию, спиритизм,

Тайлор Э. Первобытная культура. С. 64.

колдовство, хиромантию. Интересное объяснение данных явлений Тайлор дает в IV и V главах своей книги.

Тайлор называет пережитки «рудниками исторического знания» — исследователь может докопаться до глубинных слоев культуры, об­наруживая их изначальный смысл. В детских играх сохраняются воспоминания о давних военных приемах, подражание серьезному жизненному делу. При обучении счету обычно используется счисле­ние по пальцам, камушкам, что было распространено в древности. До сих пор нередко «бросают жребий», полагаясь в решении дел на во­лю случая. Люди склонны полагать, что при этом некие духовные су­щества определяют выбор.

Томас Гетэкер в трактате «О свойствах и употреблении жребиев» пишет, что жребий — священный оракул. Запрет азартных игр на деньги также связан с мнением, будто в них вмешивается дьявол.

Древние карты Таро, в которых фигуры многочисленнее и слож­нее, чем в современных, использовались для предсказаний.

Поговорки, пословицы, загадки также сохраняют и передают но­вым поколениям глубокий смысл прежних времен. «Встать с левой ноги» означает не просто провести дурной день, но в этом отражено представление о различии правого и левого, доброго и злого. «Левиз­на» ассоциируется с неправильностью и неправедностью действий, умыслом сатаны. «Купить кота в мешке», «Волк даром перед козой не пляшет», «Черт берет того, кто позади всех», «Пепел летит в глаза тому, кто его бросает»— эти и многие другие изречения существуют в фольклоре разных народов, иногда меняя форму, но сохраняя об­щий смысл.

Весьма распространенный обычай поднимать бокал за живых и умерших — осколок древнего обряда жертвоприношений. Таков же обычай новоселов, которые первой пускают в новый дом кошку.

Тайноведение — одна из древнейших форм познания мира. По мнению Тайлора, оно основывается на ассоциации идей, способно­сти человека соединить идеи и действительность. Руководствуясь этим, человек пытался предсказывать и вызывать события, воздей­ствовать с. помощью различных приемов на природу, историю и от­ношения между людьми. Во многом тайноведение фантастично, ил­люзорно, но оно прочно укоренилось в сознании, стало элементом духовной культуры. Казалось бы, рост образования должен оконча­тельно вытеснить его на отдаленную периферию сознания. Но поток цивилизации движется не однолинейно, а проходит периоды возвра­та, попадает в крутящиеся водовороты и даже может превратиться

в стоячее гнилое болото. Какое-нибудь верование или обычай целые столетия может обнаруживать симптомы упадка, но затем общест­венная среда, вместо того чтобы подавлять, благоприятствует его но­вому росту.

Совсем уже угасавший пережиток опять расцветает с такой силой, кото­рая настолько же удивительна, насколько вредна. Воскресший пережиток может, однако, сохраняться целые века, проникнуть в самые внутренние ткани общества и даже сделаться типичным признаком и характерной чертой своего времени¹.

Эти слова Тайлора достаточно точно определяют современную ситуацию увлечения астрологией, магией, колдовством, гаданием, когда книжный рынок наводнен многочисленными изданиями, а те­левидение — передачами спиритических и гипнотических сеансов. На протяжении истории культуры существовало бесконечное мно-'жество магических искусств, построенных на символической связи.

Предсказание событий по встрече с животными знакомо всем на­родам. Это запечатлено в легендах, сказаниях, былинах, гербах. Орел, сова, аист, кошка, медведь были символами различных событий.

Весьма распространено толкование снов, в которых ищут объяс­нения возможных перемен. В Библии приводятся сны Иосифа о снопах, Луне и И звездах, о вине и корзине с хлебами, о тощих и жирных коровах, о пустых и полных колосьях. Известно также, что толкование снов использовал Фрейд для понимания глубинных сло­ев человеческой психики.

Тайлор рассматривает различные формы гаданий: гаруспикацию (гадание по внутренностям), хиромантию, или пальмистрию (гада­ние по ладони), как способы определения судьбы, предсказания удач или несчастий, дактиломантию или лозоискательство для поиска во­ды, руды, кладов.

Особое место среди тайноведения принадлежит астрологии, в ко­торой отражена зависимость человека от космоса и Вселенной. Дей­ствительно, существует связь Земли с планетами и звездами, и это отразилось во многих знаниях о приливах и отливах, солнечных и магнитных бурях. С лунными фазами связывают рост и увядание растений, перемену погоды.

На основании астрологических вычислений составляются горо­скопы, с помощью которых определяют вероятность жизненных со­бытий, предсказывают будущее, предостерегают от неверных реше-

Тайлор Э. Первобытная культура. С. 107.

ний, описывают черты характера. Не все в этих руководствах абсурд­но, во многом они полезны для человека, раскрывают его возможно­сти и способствуют самопознанию.

Мифология и анимизм

Важной частью истории культуры является мифология. Легенды, сказания, былины, мифы, сказки существуют у всех народов мира. Поверхностный взгляд видит в них только странный вымысел, за­бавные истории. Тайлор рассматривает мифологию как памятник истории культуры, свидетельство развития творческого воображе­ния, переработки сознанием жизненного опыта многих поколений. Изучение мифов — неотъемлемая часть культурологии.

«Пользование мифологией как средством для исследования истории и -законов человеческого познания является научной отраслью, которая ед­ва ли была известна до настоящего столетия», — отмечает Тайлор¹.

Начиная от природных мифов древности до мифологических систем — грациозно-художественных в Греции, неуклюжих и чудо­вищных в Мексике, хвастливо-преувеличенных в буддистской Азии, — всюду обнаруживается общий закон человеческого позна­ния. Тайлор предостерегает исследователей от вульгарного толкова­ния мифов как чудовищных вымыслов или от поиска в них прозаи­ческого правдоподобия. Но события, представленные в мифах, могут быть историческим источником как воспоминания о реальных ге­роических подвигах, природных явлениях, верованиях и обычаях. Интересно, что многие мифологические сюжеты повторяются у на­родов, живших в разные периоды истории.

Знаменитая легенда о Ромуле и Реме, братьях-близнецах, обре­ченных в младенчестве на смерть, но вскормленных волчицей и впо­следствии ставших основателями Рима, вовсе не уникальна. Исто­рик Геродот описал детство персидского царя Кира II, который был покинут родителями и вскормлен собакой. Славянское народное предание повествует о волчице и медведице, которые спасли народ­ных героев Валигору и Вырвидуба. В Германии в подобном пре­дании рассказывается о Вольфдитрихе, а в Индии оно повторяется в сказках о Сатавагане и львице, Синг-Бабе и тигрице, в Бразилии — о герое Тири и ягуаре.

Можно по-разному толковать эти мифы: как связь человека и жи­вотного мира, видеть в природе источник силы и жизни, но можно

Там же. С. 123.

также увидеть развитие воображения, фантазии. Анализируя множе­ство мифов, Тайлор предлагает их классификацию:

• мифы философские, или объяснительные;

• мифы, основанные на реальных, но неправильно понятых, пре­увеличенных или искаженных описаниях;

• мифы, в которых предполагаемые происшествия приписываются легендарным или историческим личностям;

• мифы, основанные на реализации фантастической метафоры;

• мифы, созданные или примененные для распространения нравст­венных, социальных, а также политических учений.

Такая широкая панорама истории мифологии представляет без­условный интерес для культурологии. Каждый рассказ имеет некое реальное обоснование и потому становится фактом истории. Даже «ели легенды обрастали вымыслом, они все же сохраняли образ мыс­ли и действий своего времени.

«Миф есть история его авторов, а не действующих в нем лиц. Он есть вос­поминание о жизни не сверхъестественных героев, а создавших его своим поэтическим воображением народов», — заключает Тайлор¹.

Исследование мифологии особенно актуально в современную эпо­ху, когда, с одной стороны, возродился интерес к истории культуры, к происхождению фольклора, религии, к отражению мифов в поэзии. (Об этом свидетельствует издание двухтомника «Мифы народов ми­ра», «Мифологического словаря».) С другой стороны, в обществен­ном сознании XX в. появились тенденции мифотворчества, обожест­вления исторических личностей, их героизация и демонизация. Из­учение мифологии помогает понять механизмы функционирования сознания, вскрыть иррациональные источники идей и образов.

Истоки многих обычаев, верований, мифов Тайлор находит в ши­роко распространенном у всех народов мира явлении анимизма. Этим термином он обозначил веру в духовные существа, которая составля­ет «минимум религии».

Наблюдая такие события, как рождение и смерть, расцвет и увя­дание, сон и обморок, восход и закат, люди объясняли их существо­ванием души, которая может вселяться в тело либо покидать его, но при этом не исчезая вообще.

Душа, по мнению Тайлора, есть тонкий невещественный челове­ческий образ, по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени.

¹ Тайлор Э. Первобытная культура. С. 204.

Она составляет причину жизни и смерти, мысли в том существе, ко­торое она оживотворяет. Она независимо и нераздельно владеет лич­ным сознанием и волей своего телесного обладателя в прошлом и на­стоящем. Она способна покидать тело и переноситься быстро с места на место. Большей частью неосязаемая и невидимая, душа обнару­живает также физическую силу и является людям спящим и бодрст­вующим преимущественно как фантом, призрак, отделенный от те­ла, но сходный с ним. Она способна входить в тела других людей, животных и даже вещей, овладевать ими и влиять на них.

Первобытный анимизм был своеобразной философией религии, отвечая непосредственному свидетельству человеческих чувств, и тем самым удержал свое место даже в высших слоях культуры и в совре­менном мире. Эти представления не утрачены, в них отчетливо про­слеживается наследие отдаленного исторического времени. Обраща­ясь к значению понятия «душа» в языках многих народов мира, Тайлор находит в них общий смысл. В санскритских словах «атман» и «пра-на»; в греческих «психе», «пневма»; в латинских «анимус», «ани-ма», «спиритус»; в русских «дух», «дыхание»; в немецком «гейст»; в английском «гост».

Весьма распространенным было представление о множественно­сти душ: «темной», или тени, которая идет в Аид, и «светлой», отра­жающейся в воде, зеркале. Говорят о четырех душах: одна остается в теле; другая там, где человек жил; третья отлетает в воздух; четвер­тая — в страну духов. С этими представлениями связаны многие ве­рования и обычаи. В античной и средневековой философии упоми­налась растительная, чувствительная и мыслительная душа.

Выражения «душа отлетела», «быть вне себя», «потерять душу» передают смысл представлений о странствиях души.

Учению анимизма Тайлор посвящает VII-XIV главы своей кни­ги. В них рассматриваются представления о душе как причине жиз­ни, связь души и здоровья, болезни, смерти, сновидений и состояний экстаза. С душой связаны двойники и привидения, призраки умер­ших, являющихся живым, души животных и растений, предметов и жизненной среды человека. Такие явления, как переселение душ и возрождение жизни, страх перед призраком непогребенного тела, празднества в честь умерших и особенности обрядов похорон у раз­ных народов объединяются понятием анимизма.

Очень подробно Тайлор описывает легенды о странствиях души в страну мертвых, расположенную на Западе; связь их с представле­ниями о земном рае, островах блаженных, подземных царствах Аиде

и Шеоле; влияние их на учения о возмездии, каре, покаянии и воз­даянии.

Анимизм в изложении Тайлора дает возможность объяснить та­кие явления в культуре, как демонизм, фетишизм, идолопоклонство, веру в вампиров — духов мрака. Особый раздел составляют пред­ставления о духах природы, на которых основываются почитание и охрана колодцев, водоемов, рощ и деревьев, воплощение божествен­ной души животных в тотемизме. Впоследствии они отражаются в верованиях в могущество бога ветра и грома, бога моря и огня, бога Солнца и Луны, бога земледелия и войны как олицетворения духов­ных сил.

Теория анимизма, согласно Тайлору, имеет два раздела: первый касается души отдельных существ, способной продолжать существо­вание после смерти или уничтожения тела; второй рассматривает от-• дельных духов, поднимаясь до высоты могущественных богов. Для анимизма характерно признание роли духовных существ в управ­лении явлениями материального мира и жизнью человека. Посколь­ку духи сообщаются с людьми, то их поступки доставляют им ра­дость или огорчение, они награждают их за добрые дела и мысли, наказывают за совершенное зло. Так анимизм соединяется с нравст­венностью.

Анимизм связан и с желанием умилостивить душу, принести ей жертву, сделать ее предметом особого почитания и поклонения. На этом основаны многочисленные посты, исповеди, самоистязания как способы покаяться в грехах, испросить прощения. Верования о вос­крешении души можно найти во многих религиях. Причем, посколь­ку душа имеет человеческий образ, нанесенные человеку увечья отра­жаются также на ее облике. Распространены представления о голосе духов, их шепоте или свисте, произнесении слов, которые использу­ются медиумами на спиритических сеансах, проявляются в заклина­ниях и заговорах. Погребальные обряды во многом отражают пред­ставления о душе, ее нужде в пище, одежде, многих предметах быта, жертвоприношениях, поминании, священных трапезах.

Учение о душе перешло в современную культуру из далекого про­шлого и в известной степени претерпело некоторые метаморфозы. Тем не менее оно сохранилось почти в неизменном виде, и во все времена душа определялась как

«оживляющая, отделимая и бессмертная сущность, как причина индиви­дуального существования. Учение о душе, — подводит итог Тайлор, — со­ставляет главную часть системы религиозной философии, которая свя-

зывает непрерывной умственной нитью дикого поклонника фетишей с цивилизованным христианином»¹.

Заключая свое исследование, Тайлор отмечает, что история чело­вечества и изучение древних форм его жизни являются необходимой частью развития мировой цивилизации и должны занять соответст­вующее место в системе знаний. Но эти знания имеют не только на­учный интерес, но и большое практическое значение. Они показыва­ют нам, в какой мере представления и поступки современных людей являются продуктом тех знаний, которые возникли на ранних стади­ях развития культуры. Древнейшая история человека жива в настоя­щем и оказывает влияние на многие стороны и жизненные проблемы нашего бытия. Именно поэтому исследования прошлого должны про­стираться до самых глубоких слоев культуры, которые помогут бо­лее полно представить современное развитие духовной жизни, ее достоинства и утраты, взлеты и падения, регресс и прогресс.

«Мы должны считать большим счастьем, — отмечает Тайлор, — что нам выпало жить в один из тех богатых событиями периодов умственной и нравственной истории человечества, когда недоступные в прошлом ис­следования открыты для нас. Долго ли продлятся эти счастливые дни — неизвестно. Можно ожидать, что успехи науки и широкое распростране­ние научного метода с его неопровержимыми доказательствами и непре­рывным открытием новых фактов более успешно, чем до сих пор, про­двинут мир по пути прогресса. Но если истории суждено повторяться, то нас ждут темные и неподвижные века, когда на владение истиной будут претендовать лишь комментаторы и приверженцы предания; века, когда великие мыслители нашего времени будут приводиться в качестве авто­ритетов людьми, рабски применяющими их методы для новых доказа­тельств высших целей. В том и другом случае на нас, для которых дорог успех цивилизации, лежит обязанность воспользоваться настоящими бла­гоприятными обстоятельствами для того, чтобы прогресс, если ему суж­дено остановиться в будущем, мог бы по крайней мере остановиться на более высокой ступени»².

Эти мысли Эдварда Тайлора звучат необычайно современно и воспринимаются как пророчество и интеллектуальное завещание. Он возлагает большие надежды на науку о культуре, которая за­печатлевает в человеческих умах идею прогрессивного развития, не умаляя уважения к предкам, побуждает продолжать дело прошлых веков с еще большей энергией, чтобы масса света в мире увеличилась и там, где некогда блуждали толпы варваров, культурные люди смог-

¹ Тайлор Э. Первобытная культура. С. 252.

² Там же. С. 508.

ли идти вперед, ясно видя путь перед собой. Таким образом, делает вывод Тайлор,

одновременно способствуя прогрессу и уничтожая препятствия на пути к нему, наука о культуре является наукой преимущественно преобразу­ющей¹.

С момента возникновения эволюционизма культурология про­шла долгий путь развития, почти полтора столетия отделяет нас от первых трудов этого направления. Отношение к идеям эволюцио­низма было разным — от восторженности и всеобщего увлечения до пренебрежения и критики. Но, принимая во внимание различные аргументы, следует подчеркнуть, что эволюционизм внес огромный вклад в теоретическое обоснование культурологии как науки, мно­гие идеи приобрели современное звучание. История культуры чело­вечества предстала в единстве и многообразии и дала импульс к раз-' витию сравнительной культурологии, к поиску общих и самобытных явлений различных эпох. От статики культурология смогла перейти к исследованию динамики культуры.

Тайлор Э. Первобытная культура. С. 508.

Глава 3

Н. Я. ДАНИЛЕВСКИЙ

О ТИПОЛОГИИ КУЛЬТУР