Происхождение тайны усыновления

Согласно Ken Watson, заместителю директора Общества заботы о детях, усыновление с глубокой древности выполняло множество различных функций. В частности, к нему прибегали, чтобы «дать наследника королевскому двору, увеличить число работников в семье, получить государственную финансовую помощь или опустошить сиротские приюты и тем самым сэкономить бюджетные средства».

В последние десятилетия усыновление помогает решить еще две задачи – помочь парам, чьим мечтам о семейной жизни не суждено сбыться из-за бесплодия, и матерям, которые столкнулись с неожиданной или несвоевременной беременностью.

В результате этого в середине прошлого века возникло идеализированное представление об усыновлении, в рамках которого оно виделось как идеальный способ решения двух серьезнейших общественных проблем. Dr. Miriam Reitz, семейный терапевт, и Watson заявляют: «Усыновители и сотрудники агентств по усыновлению совместными усилиями превратили усыновление в нечто, чем оно не может быть по определению – в способ дать биологическим родителям возможность

спокойно жить своей жизнью, детям расти в стабильных семьях, а усыновителям реализовать себя и найти бессмертие в детях, которые единолично принадлежат им по праву усыновления».

«Много лет назад, – утверждает Sharon Kaplan Roszia, – деятельность, связанная с усыновлением, породила ряд мифов. Согласно одному из этих мифов, самое лучшее, что могут сделать все участники этого процесса, это начать с чистого листа».12 Иными словами, не оглядываться назад, ничего не рассказывать, предать забвению все, что было до усыновления.

Ken Watson отмечает: влияние усыновления на последующее развитие ребенка или семьи считалось несущественным или отрицалось. Подобное восприятие («мы не хуже и не лучше, чем биологическая семья; усыновление не имеет никакой связи с будущим; лучше все держать в тайне») стало определяющим фактором в принятии решений о том, как и что говорить детям об их усыновлении, и говорить ли им об этом вообще.

Мало кто думал о том, как отсутствие информации скажется на усыновленном ребенке и на его отношениях с усыновителями, а впоследствии (в случае воссоединения) и с биологическими родителями.

В те времена специалисты по усыновлению следовали раз и навсегда заданной формуле: «Создать для ребенка новый мир». Это был мир, в котором усыновленным детям говорили, что они должны забыть свое прошлое, как будто его никогда не было. Усыновителям говорили, что они должны создать новую реальность – в этом им должны были помочь право существовать в полной анонимности и отсутствие необходимости рассказывать ребенку о его происхождении. Что касается биологических родителей, то их бесцеремонно отталкивали в сторону и говорили им, что они должны стереть из памяти все, что с ними произошло.

Сохранение тайны усыновления было продиктовано благими намерениями. Считалось, что сохранение анонимности всех участников процесса усыновления обеспечит достижение следующих целей:

• биологической матери будет легче справиться с чувствами, вызванными расставанием с ребенком;

• биологическая мать будет избавлена от клейма «падшей женщины»;

• ребенок будет избавлен от клейма «незаконнорожденного»;

• ребенку будет проще стать частью новой семьи;

• семья сможет предстать в глазах сторонних наблюдателей в виде «обычной» биологической семьи;

• и… никому не придется оглядываться назад (McRoy, Grotevant, & Zurcher, 1986).14

Но попытки защитить так называемые наилучшие интересы усыновленных детей путем отрицания и сокрытия их прошлого не дали желаемых результатов.