Возникновение предчеловеческого стада

Первый этап в развитии труда — период существования и эволюции рефлекторного, предчеловеческого труда, период существования и развития предлюдей — представлял собой эпоху подготовки условий для становления человека и человеческого общества, эпоху вызревания предпосылок антропосоциогенеза. Он может быть назван периодом предантропогенеза и предсоциогенеза. Именно предлюди, а не какие-либо другие существа превратились в формирующихся людей, именно из объединения предлюдей возникло первобытное человеческое стадо. Поэтому нельзя понять, как начался процесс формирования человеческого общества, не выяснив предварительно, что из себя представляло предшествовавшее первобытному человеческому стаду объединение предлюдей. Однако прямыми данными, которые позволили бы дать ответ на последний вопрос, наука не располагает. Предлюди были животными, но своеобразными животными, вступившими на путь, ведущий к человеку, а поэтому отличавшимися от всех остальных представителей зоологического мира, в том числе и от человекообразных обезьян. Это делает невозможным прямую аналогию между объединениями предлюдей и объединениями всех других животных, в том числе и объединениями обезьян.

Но предками предлюдей были крупные человекообразные обезьяны миоцена, прямая аналогия между объединениями которых и объединениями современных крупных антропоидов вполне законна и правомерна. Это открывает возможность выявления природы предчеловеческих объединений. Нужно выяснить, что из себя представляли объединения человекообразных обезьян, являвшихся предками предлюдей, а затем попытаться представить, какие изменения могло внести в эти объединения возникновение рефлекторного труда.

В вопросе о том, что из себя конкретно представляли миоценовые антропоиды, давшие начало ветви, развитие которой завершилось возникновением человека, много спорного и неясного. Не вдаваясь в детали существующих в науке разногласий, коротко суммируем выводы, которых придерживается в настоящее время подавляющее большинство ученых.

Прежде всего более или менее твердо установленным можно считать факт, что миоценовые антропоиды, являвшиеся предками предлюдей (и тем самым людей), вели в основном древесный образ жизни (Clark Le Gros, 1955, p. 170; 1959, p.337; Hockett and Ascher, 1964, p. 137–138; Рогинский и Левин, 1955, c.285; Нестурх, 1957, с.163–166; 1958, с.47–56; 1960а, с.8–9; 19606, с.100–105; Якимов, 19496, с.232; В.П.Алексеев, 1960, с. 184–188). Столь же твердо установленным можно считать положение, что у них отсутствовала специализация к древесному образу жизни, в частности, они не были специализированными брахиаторами (Clark Le Gros, 1955, p. 169; 1956, p.61; 1959, p.340; Spuhler, 1959, р. З; Якимов, 19496, с. 232; Бонч-Осмоловский, 1941, 1944a, 19446,1954, с.184–186; Бунак, 1954, с.368, 375–384; 1959, с.21, 125–126; Рогинский и Левин, 1955, с.285; В.П.Алексеев, 1960, с. 184–188). Крупные миоценовые антропоиды обладали способностью к разным видам передвижения, главным из которых была круриация (Якимов, 19496, с.232; Нестурх, 1957, с. 167; 19606, с.8–9). Брахиация у них либо полностью отсутствовала (Бонч-Осмоловский, 1954, с. 184–186; Бунак, 1954; 1959, с.21, 125–126), либо носила умеренный характер (Нестурх, 1957, с.167–169; 19606, с.9; Patterson, 1955, р.9). Будучи в основном древесными животными, миоценовые предки предлюдей в то же время часть своего времени и, может быть, даже довольно значительную проводили на земле, по которой свободно передвигались (Бунак, 1954, с.368, 381–382; 1959, с.21, 125–126; Clark Le Gros, 1955, p. 169; 1956, p. 61; Hockett and Ascher, 1964, p. 138). По образу жизни к миоценовым предкам человека из современных человекообразных обезьян ближе всего стоит, по-видимому, шимпанзе, который, будучи в основном древесной формой, часть времени бодрствования, т. е. активного периода суток, и даже большую, проводит на земле (Рогинский и Левин, 1955, с.161; Нестурх, 1957, с.165; Schalierand Emlen, 1963, р.371).

Переходя к вопросу о формах объединений у миоценовых антропоидов, необходимо прежде всего остановиться на проблеме существования у них гаремной семьи. Некоторые ученые (Золотарев, 19406, с.32–36; Нестурх, 1958, с.231–232) утверждают, что у человекообразных обезьян, являвшихся предками человека, гаремная семья отсутствовала, что половые отношения у них носили беспорядочный, промискуитетный характер. Мнение это находится в столь разительном противоречии со всем имеющимся фактическим материалом о половых отношениях у многих низших узконосых и у всех без исключения высших обезьян (R.Yerkes and A.Yerkes, 1929; Zuckerman, 1932; Yerkes, 1943; Kohler, 1948; Sahlins, 1959; Войтонис, 1937, 1949; Тих, 1947, 1 и др.), в том числе и с тем, которое содержится в указанной выше работе М.Ф.Нестурха (1958, с.220–231), что согласиться с ним, на наш взгляд, невозможно.

Отсутствие гаремной организации половых отношений отмечено лишь у части широконосых и низших узконосых обезьян (Carpenter, 1934, 1942; Sahlins, 1959). Оно обусловлено такой особенностью физиологии размножения этих видов, как ограничение времени спаривания в основном лишь кратковременным периодом, соответствующим течке низших млекопитающих.

Как уже указывалось, характерным для приматов является постепенное высвобождение по мере подъема по филогенетической лестнице половых актов из-под гормонального контроля и столь же постепенное возрастание роли коры в их регулировании. В результате у высших представителей этого отряда спаривание может происходить и происходит в любое время, за исключением лишь кратковременного периода менструального кровотечения. Этой особенностью их физиологии размножения и обусловлено существование у них гаремной организации. Гаремные семьи являются у них безусловными объединениями. Вряд ли, на наш взгляд, могут быть сомнения в том, что физиология размножения миоценовых человекообразных обезьян была ближе к физиологии современных антропоидов, чем к физиологии широконосых и части низших узконосых обезьян. Это дает основание с большей степенью достоверности полагать, что у миоценовых человекообразных обезьян существовала такая форма объединения, как гаремная семья.

Кроме гаремной семьи, можно предположить существование у миоценовых предков человека стадных объединений. Известно, что из всех современных крупных человекообразных обезьян стада отсутствуют лишь у орангутанов, являющихся узко специализированными животными, ведущими исключительно древесный образ жизни (Schaller and Emlen, 1963, р.371–373). Вероятным является также существование у миоценовых предков предлюдей объединений молодых самцов и отдельных самцов, ведущих одиночный образ жизни.

Все, что было сказано в предшествующей главе о гаремной семье и стаде обезьян, а также о взаимоотношениях особей внутри этих объединений, должно быть отнесено и к объединениям миоценовых антропоидов. Гаремная семья и стадо миоценовых крупных человекообразных обезьян ничем существенным не могли отличаться от соответствующих объединений современных крупных антропоидов.

Миоцен был эпохой биологического процветания крупных человекообразных обезьян. Они необычайно размножились в числе и заняли все области Старого Света с жарким и теплым климатом. Быстрое увеличение численности обезьян имело своим следствием нехватку привычных пищевых ресурсов. Естественный отбор в условиях возросшей конкуренции между крупными антропоидами неизбежно привел к возникновению среди них специализированных древесных форм. Специализация к древесному образу жизни давала обезьянам, развитие которых пошло по этому пути, известные преимущества перед формами, оставшимися неспециализированными. Последние не могли при поисках пищи па деревьях успешно конкурировать со специализированными древесными формами. Это обстоятельство толкало их к изысканию иных источников пищи, причем находящихся вне сферы, в которой начали господствовать специализированные к древесному образу жизни антропоиды. Путь этот в конечном счете вел неспециализированные формы высших обезьян к переходу на землю, где пища была обильней и где легче было ее найти. Переход к наземному образу жизни был облегчен тем, что они и раньше никогда не вели исключительно древесного образа жизни. Им поэтому было нетрудно перейти сначала к полуназемному образу жизни, а затем и к полностью наземному. Объяснение причины перехода части антропоидов на землю конкуренцией другой их части, приобретшей специализацию к жизни на деревьях, полностью согласуется с данными палеонтологии, свидетельствующими о том, что появление специализированных к древесному образу жизни крупных человекообразных обезьян совпадает во времени с переходом другой части антропоидов к жизни на земле (Бунак, 1954, с.382–383, 385–386; Нестурх, 1954, с.45).

Жизнь на земле таила в себе огромные опасности для животных, не отличавшихся большой физической силой и не обладавших мощным естественным вооружением, какими были миоценовые человекообразные обезьяны. Они могли стать легкой добычей для хищников, которыми изобиловали леса. Необходимым условием перехода человекообразных обезьян к полностью наземному образу жизни являлось приобретение ими таких качеств, которые позволили бы им успешно противостоять опасностям, угрожавшим им па земле.

Приспособление одной части крупных человекообразных обезьян к наземному образу жизни пошло по линии возрастания размеров тела и соответственно физической силы, по линии совершенствования естественного вооружения— по пути гигантизма (Якимов, 1951, с.42–43; Ю.Семенов, 1956а, с. 167–168). Из числа гигантских форм человекообразных обезьян третичного периода можно указать на гигантского дриопитека, из числа современных — на гориллу.

Эволюция другой части человекообразных обезьян, переходивших на землю, пошла по линии возникновения и утверждения предчеловеческого труда и завершилась возникновением предлюдей. Детальный анализ процесса возникновения предчеловеческого труда и превращения крупных антропоидов в предлюдей был дан нами в работе „Возникновение и основные этапы развития труда" (1956а, с. 169–186). Отсылая желающих подробно ознакомиться с этими вопросами к ней, мы остановимся в настоящем труде лишь на тех моментах процесса становления и развития предчеловеческого труда, без которых невозможно понять те изменения, которые произошли в объединении обезьян в ходе превращения последних в предлюдей.

Как уже указывалось, развитие предчеловеческого труда началось с того, что„антропоиды", переходившие на землю, стали восполнять физическую слабость и недостаточность естественного вооружения использованием для защиты от хищников тех предметов природы (камней, палок и т. п.), с которыми они манипулировали ранее и которые они в отдельных случаях использовали в качестве средств труда[54]. По мере перехода к наземному образу жизни акты самозащиты с использованием естественных орудий из случайных становятся правилом, и, наконец, необходимостью. За палкой, камнем и другими им подобными предметами постепенно закрепляется функция орудий труда, орудий самозащиты. Предлюди уже не могут без них обходиться. (См. примечание).

Однако само по себе одно лишь использование естественных орудий для защиты не могло гарантировать существования предлюдей. Сам по себе отдельный предчеловек, даже вооруженный камнем или палкой, не мог успешно противостоять нападению хищников. Вряд ли им могла противостоять и отдельная гаремная семья, состоящая всего лишь из одного взрослого самца и нескольких самок, большая часть которых либо уже была обременена заботой о детенышах, либо ждала их появления. Нападению хищников могло противостоять лишь более крупное объединение- стадо. Лишь стадо предлюдей, вооруженных камнями и палками, могло представлять силу, способную не только отразить нападение даже самого опасного хищника, но и уничтожить его.

В том, что предлюди должны были жить стадами, а не самостоятельными гаремными семьями, убеждают и имеющиеся данные об объединениях обезьян.

Целым рядом исследователей было обращено внимание на то, что самостоятельными гаремными семьями живут, как правило, лишь обезьяны, ведущие древесный образ жизни, в то время как обезьяны, обитающие вне пределов лесной зоны, ведут стадное существование. Все крупные человекообразные обезьяны, не исключая горилл, в том числе горных, живут в лесах (Вебер, 1936, с.223; Экли, 1923, с. 159–200; 1935, С.127–167; Нестурх, 1958, с.39–40). Однако, как уже указывалось, из всех них исключительно древесный образ жизни ведут лишь орангутаны (Рогинский и Левин, 1955, с. 157; Нестурх, 1960а, с.34). Шимпанзе ведет полудревесный — полуназемный образ существования (Рогинский и Левин, 1955, с.161; Нестурх, 1957, с.165; 1960а, с.29). Гориллы ведут в основном наземный образ жизни, причем особенно это относится к горным, являющимся почти исключительно наземными животными (Рогинский и Левин, 1955, с. 158; Нестурх, 1958, с.40; 1960а, с.29–31). Если сопоставить эти сведения с имеющимися данными об объединениях упомянутых выше антропоидов, то получится весьма убедительная картина. Орангутаны живут исключительно семьями, существование общих стад у них не отмечено (Zuckerman, 1932, р. 174–179; Тих, 1947, 1, с. 18–19; Нестурх, 1958, с.226). Шимпанзе живут как самостоятельными гаремными семьями, так и стадами. Но число особей в стаде обычно не превышает 20–30 (Yerkes, 1943, р.40; R.Yerkes and A.Yerkes, 1929, p.247). Гориллы тоже живут и самостоятельными гаремными семьями, и стадами. Но число особей в стаде доходит у них до 30–40 и даже 50 (R.Yerkes and A.Yerkes, 1929, р.430; Zuckerman, 1932, p.174–176; Тих, 1947, І, с. 18; Нестурх, 1958, с.227), причем у горных горилл стада крупнее, чем у береговых (Экли, 1923, с. 154–201; Zuckerman, 1932, р. 174).

Несколько иные данные приводятся в работе Г.Шаллера и Дж. Эмлена „Наблюдения над экологией и социальным поведением горных горилл" (Shaller and Emlen, 1963). Согласно их материалам, размеры стад горных горилл варьируются от 5 до 30 особей, составляя в среднем около 17 животных. Одним из важнейших факторов, определяющих численность групп, являются внешние условия. Стада горилл, обитающих в открытых горных лесах и, как следствие, ночующих на земле, значительно превышают по размерам стада этих же антропоидов, живущих в густых равнинных лесах и ночующих, как правило, на деревьях (р.370–373). Авторы подчеркивают также, что стада горных горилл, являющихся животными наземными, представляют собой гораздо более сплоченные и замкнутые объединения, чем стада ведущих полуназемный образ жизни шимпанзе (р.373). Обращается внимание в статье и на то обстоятельство, что ведущие исключительно древесный образ жизни орангутаны образуют неустойчивые группы, редко насчитывающие в своем составе более 3–4 особей (р.373).

Если стадо имеет столь важное значение в жизни такой наземной человекообразной обезьяны, как горилла, обладающей могучим телосложением, огромной физической силой и большими клыками, живущей, добавим к этому, в лесах и имеющей возможность в случае опасности забраться на дерево, то тем более было оно необходимо для обеспечения существования предлюдей, покинувших в большинстве своем после перехода на землю леса и перешедших к обитанию в безлесной местности. Все южноафриканские австралопитеки являлись обитателями открытых, безлесных и даже (в западной части ареала их распространения) полупустынных областей, характеризовавшихся довольно суровыми климатическими условиями. Все это вместе взятое позволяет сделать заключение, что предлюди жили стадами, численностью, вероятно, во всяком случае не менее 35–50 особей.

Систематическое использование естественных орудий сделало стадо предлюдей грозной силой. И эта сила, возрастая, формируясь в борьбе с хищниками, получила вскоре и другое применение.

Человекообразные обезьяны были по преимуществу растительноядными животными. Переход на землю, побудительной причиной которого было стремление изыскать новые источники пищи, имел своим следствием значительное расширение круга природных пищевых ресурсов. Результатом его явилось не только употребление в пищу новых растений, но и мелких животных, которые в изобилии водились на земле[55]. В охоте за мелкими животными предлюди использовали орудия, употреблявшиеся ими для защиты от хищников. С употреблением мясной пищи возникла потребность в этом ценнейшем пищевом продукте, стремление иметь его в достаточном количестве. Охота на мелких животных эту потребность удовлетворить не могла. Она могла быть удовлетворена лишь путем охоты на более или менее крупных животных.

Человекообразные обезьяны по своим природным данным мало приспособлены к образу жизни хищников. У предлюдей отсутствие естественных органов нападения было восполнено искусственными органами — орудиями, недостаток физической силы отдельной особи — силой значительного по размерам стада. По мере расширения масштаба использования предметов природы в качестве средств труда они из орудий самозащиты превращаются в орудия охоты на крупных животных. Охота на крупных зверей, развиваясь, приобретает все большее значение в жизни предлюдей, становится ведущей формой их приспособительной деятельности.

В настоящее время можно считать доказанным, что южноафриканские австралопитеки, являющиеся наиболее изученными представителями предлюдей, вели довольно систематическую охоту на различных животных, в том числе и крупных, причем в качестве охотничьего оружия они применяли различные предметы, в частности, кости и рога копытных животных (Broom and Shepers, 1946, р.31; Broom, 1951, p.34–37, 86; Dart, 1948, 1949, 1957).

Особенно убедительные данные по этому вопросу были приведены в работах Р.Дарта (Dart, 1948, р.260–279; 1949, р.1—38). В Таунге (месте находки австралопитека африканского), Стеркфонтейне (месте находки плезиантропа — австралопитека трансваальского) и Макапансгате (месте находки австралопитека прометея) было найдено 58 черепов павианов (21 в Таунге, 22 в Стеркфонтейне и 15 в Макапансгате). Из этих черепов более чем на 50 (80 %) были обнаружены радиальные трещины, подобные тем, которые образуются при ударе острым камнем, и различного рода проломы, которые могли быть причинены лишь сильными хорошо нацеленными ударами тяжелых орудий типа дубин.

Анализ особенностей проломов, обнаруженных на черепах павианов, позволил Р.Дарту сделать вывод, что австралопитеки в качестве орудий использовали длинные кости конечностей копытных животных, в большом количестве найденные вместе с проломленными черепами павианов. Кроме костяных орудий, австралопитеки использовали также деревянные дубины и камни (Dart, 1949, р.9). О более или менее систематическом характере охотничьей деятельности австралопитеков говорят данные, приведенные в другой работе Р.Дарта (Dart, 1957). Только в сравнительно небольшой части брекчии в Макапансгате были обнаружены остатки 433 животных, из которых 293 были бычьими. Статистический анализ костных, зубных и роговых фрагментов, извлеченных из брекчии, свидетельствует в пользу предположения об использовании австралопитеками в качестве орудий костей, челюстей и рогов животных, особенно копытных.

По мере того, как у предлюдей все большее развитие получала охота с использованием в качестве орудий камней, деревянных и костяных дубин, все большее значение в их жизни приобретало стадо. О стадном характере охоты предлюдей в достаточной степени убедительно говорят находки в их логовищах черепов павианов. Охота на павианов, живущих большими стадами и оказывающих ожесточенный коллективный отпор врагам (Zuckerman, 1932, р.194–207; Dart, 1949, р.9), могла быть успешной только в том случае, если велась довольно крупными объединениями — стадами.

Только наличие стада сделало возможной успешную охоту на более или менее крупных животных. Только наличие стада делало возможной успешную защиту от нападения хищников и других опасностей наземной жизни. Только в стаде могла успешно осуществляться предчеловеческая трудовая деятельность — основной и важнейший вид деятельности предлюдей, обеспечивающий их приспособление к внешней среде, их существование. С тех пор, как предчеловеческий труд стал основным и необходимым способом приспособления к среде, важнейшим условием приспособления к среде стало и стадо. Предлюди не могли существовать ни в одиночку, ни самостоятельными гаремными семьями, они могли жить только стадами. Предчеловеческое стадо в отличие от обезьяньего было не условным, а безусловным объединением.

Превращение антропоидов в предлюдей имело своим следствием развитие коллективных действий. У обезьян мы знаем по существу лишь одну форму коллективной деятельности — оборону от врагов. У предлюдей не только получила развитие и усложнилась коллективная оборонительная деятельность, но и возникла новая форма коллективной деятельности — охота. У обезьян объединение выступает как единое целое лишь в момент отражения нападения извне. Стадо предлюдей выступало как единое целое и при нападении на животных, являющихся объектами их охотничьих устремлений. По мере того, как возрастало значение охоты в жизни предлюдей, становились все более частыми и все более сложными их коллективные действия. Развитие охоты требовало все большего сплочения стада, все большей согласованности действий отдельных его членов.

Но следствием возникновения и совершенствования предчеловеческого труда явилось не только развитие тенденции к сплочению стада. Следствием его явилось развитие и противоположной тенденции — тенденции к развалу предчеловеческого стада.