В качестве дополнения. Вопрос:Что нужно сделать, чтобы не рассердиться?

Вопрос: Что нужно сделать, чтобы не рассердиться?

Ответ: Для этого надо рассердиться, только не на человека, а на демона, который вводит человека в грех, является изобретателем, совершителем и завершителем всякого греха. Человека, провинившегося перед нами, мы видим, а демона, который бесконечно более виновен – и перед нами, и перед досадившим нам, видеть не можем. Поэтому мы просто забываем о его существовании и считаем причиной греха и источником зла человека, подобного нам. Есть аскетический прием: подавлять гнев, не давая ему прорываться наружу через злое слово, как вырывается из печи огонь. Расчет здесь правилен, но сами отцы признают, что этот путь долог: лишь постепенно человек может научиться сдерживать гнев, он еще продолжительное время будет борим мысленным гневом, которому поставил, как преграду, свои сжатые губы.

Однако есть и другой метод, основанный на том, что гнев – это не сила, чуждая человеку, а способность души ограждать себя от греха и демона, но способность поврежденная, извращенная грехопадением, которая сама превратилась в грех. Гнев дан нам как оружие против демона, мы же обратили это оружие против человека, а в сущности, против самих себя.

Второй метод заключается в том, чтобы перенести гнев на демона и те горькие слова, которые мы хотим обрушить на голову человека, обратить против демона, который действительно достоин этих слов. Скажем демону, который во время ссоры прыгает около нас: «Ты, диавол, негодяй, потому что стал негодным для Бога, тебя выкинули, как мусор, с неба на землю, и теперь ты занимаешься тем, что мучаешь нас. Ты безумен, потому что потерял самое главное – вечную жизнь, и нас стараешься лишить Небесного Царства. Ты подлец, потому что подлез к нам и кусаешь, как змея; ты искушаешь моего брата на грех, а потом прячешься за его спину, как будто тебя нет и виноват он один, но ты – главная причина его греха. Ты подущаешь меня, чтобы вместо того, чтобы любить моего брата и сочувствовать ему, я разгневался бы на него, оскорбил его и этим оскорбил Небесного Отца и Ангелов-хранителей, которых Господь послал для нашего спасения. Но я люблю моего брата и ненавижу тебя, изменника Богу, не подчиняюсь воле твоей, а проклинаю тебя именем Иисуса Христа, Который для нас – спасение, а для тебя – отвержение и гибель». Все, в чем мы хотим упрекать друг друга во время гнева, перенесем на демона, будем бранить и проклинать его, потому что над ним уже произнесено вечное проклятие. Одна из величайших и благодатнейших книг Священного Писания – Псалтирь – содержит в себе проклятие против демонов. Поэтому, когда закипит в твоем сердце гнев, скажи: «Проклят ты, сатана, и все дела твои. И да будет спасен брат мой и я – его молитвами. Ты завидуешь нам, потому что для тебя нет спасения». Поступая так, можно гневом победить гнев и страсть, разжигаемую демоном, обратить против него самого. Поступая так, можно сохранить любовь к брату и водворить в своей душе мир.

Кроме того, надо помнить, что все происходит по Промыслу Божию, что Господь силен само зло обратить в добро, что скорби учат терпению и обнаруживают внутреннее состояние нашей души, которое часто скрыто от нас самих, что скорби надо принимать как епитимью, данную нам Богом для спасения.

Итак, если в уме твоем появятся бранные слова, обрати их против демона: он автор этих слов, поэтому ты возвращаешь ему его собственность. Пророк Давид говорит: Законопреступныя возненавидех, закон же Твой возлюбих [78]. Любовь к закону Божию охраняется гневом по отношению ко греху. Демон искушает нас, когда мы тайно сочувствуем ему, но он не может действовать, когда мы гневаемся на него: гнев – это знак отвержения.

Не прелюбодействуй

Седьмая заповедь гласит: Не прелюбодействуй [79].

Согласно учению святых отцов, в душе человека действуют три силы: мыслительная, раздражительная и желательная. Желательная сила – последняя из них и в то же время – первая по своей власти над душой человека: так часто именно она на уровне подсознания, как бы скрытая за кулисами, движет мысль и волю, определяет жизнь человека. До грехопадения человека эта сила проявлялась как непрестанное, неудержимое стремление души к Богу, образа – к Первообразу. Это было постоянным желанием, неутолимой жаждой души созерцать Божественную красоту. В «Песни песней» Соломона Бог является в образе жениха, а душа – невесты, связаных друг с другом неразрывной, вечно девственной любовью, крепкой, как смерть, глубокой, как сама жизнь.

В Библии Бог именуется ревнителем [80]. Это особая ревность – как динамика любви. Бог негодует на душу, когда ее очи опускаются вниз, на землю, отвращаются от Него.

Аскеты почитали блудом увлечение миром, доходящее до забвения Бога, когда творение становится для человека дороже Создателя. Мир – это величественная картина Божественной славы. В нем душа может находить отблески мудрости, могущества и красоты его Зиждителя, возводить ум от многообразия творения к единому Началу, восхвалять любовь Творца, даровавшего нам жизнь, изведшего нас из небытия, как из некой темной бездны, обещавшего нам вечное блаженство. Но может быть и другое: человек влюбляется в этот мир, «присасывается» к нему, точно щупальцами, своими страстями, опьяняется миром, забывает о вечности и готов продать этому миру свою душу.

Апостол Павел пишет: не упивайтесь вином, от которого бывает распутство [81]. Вино страстей, экстазы ложной мистики, упоение мощью человеческого разума – все это душевный блуд. Сердце отпадает от Бога и сочетается с внешним и чуждым ему.

В Библии участие в языческих ритуалах (к которым все больше и больше приближается современное искусство) также называлось блудом. Подобным образом и в Апокалипсисе учение гностиков, стремившихся проникнуть в христианские общины, именуется развратом, ненавистным Духу Святому[82], а ложная пророчица представляется в образе блудницы[83]. Можно сказать, что вся культура древнего языческого мира, его философия, искусство, его внешняя красота и внутренняя пустота, его мистерии и сатанинские оргии воплотились в Апокалипсисе в образе вавилонской блудницы, напояющей мерзостями весь мир[84]. Богоотступничество в виде богоборчества и ложных учений, а особенно тайные мистические секты, – все это блуд, оскверняющий землю.

В Библии написано: «И земля была убита кровью их»[85] – кровью человеческих жертв, принесенных идолам.

Если Ветхий Завет сурово карал за прелюбодеяние, то Новый Завет требует от нас также чистоты помыслов и желаний. Грех блуда многолик и многообразен. Вожделение в сердце, с которым человек не борется, уже блуд. Блуд подобен мутной струе, которую испускают из себя человеческие глаза: словно взгляд одного человека облил другого липкой, зловонной грязью. Блуд может обнаруживать себя в звучании голоса: иногда человек говорит по-видимому о чистом или даже святом, но в самом голосе и дыхании его слышится скрытое сладострастие. Порой движение головы или улыбка человека служат безмолвным знаком, что он внутренне готов к блуду.

Проявлением блуда святые отцы считали и смех и шутки. Смех уничтожает, как бы поедает человеческую стыдливость, шутки располагают к дерзости, а дерзость, по слову преподобного аввы Агафона, «подобна сильному, жгучему ветру, от которого, когда он подует, все бегут и который портит всякий плод на деревьях»[86], то есть все доброе в душе.

Из всех чувств самое опасное – осязание. Если уже один лишь взгляд передает весть, которая превращается в какую-то невидимую цепь, привязывающую людей друг к другу, то прикосновение – это начало плотского падения. Страстное прикосновение возбуждает в душе похоть – этого, по выражению святых отцов, «домашнего беса», который неразлучен с нами. Он точно просыпается и выползает из темных подземелий души. Через прикосновение передается некая энергия блуда, чем-то напоминающая энергию электричества, когда один провод соединен с другим. Некоторые скажут: «Я не ощущал никакой духовной борьбы, не замечал в себе похотливых мыслей, и мне кажется, что здесь преувеличение. Может быть, это излишнее предостережение вызвано каким-то невротическим страхом». Но дело в том, что наша душа, ее жизнь – тайна для нас самих. Наше сознание лишь верхушка айсберга, большая часть которого скрыта под водой и недоступна для глаз. Святые отцы говорят об обителях души, расположенных, как этажи в башне, одна под другой[87]. Современные психологи называют неконтролируемую область души подсознанием; там, в глубине подсознания, оживают страсти. Но человек может не заметить этого, как живущий на верхнем этаже не заметит пожара, который начался с подвала и постепенно охватывает дом.

Вначале, при самом возникновении страсти, человек может воспринять ее как чистую любовь или невинное наслаждение. Чувства обманывают его, и возможность самоконтроля оказывается практически парализованной. Обычно человек замечает опасность своего положения только тогда, когда уже становится пленником страсти. Нередко, переживая неожиданное падение, он даже не понимает, что произошло, почему он внезапно переменился, почему поддался такому искушению, которое прежде ненавидел и презирал. А случилось все лишь потому, что незаметно для себя он собрал горючее вещество, которое мгновенно вспыхнуло от искры. Мы говорим здесь о падении как о крайнем случае, но само прикосновение и телесные ласки уже омрачают ум человека и поднимают со дна его души какую-то муть, как ил со дна пруда.

Может ли человек не чувствовать действия страсти? Бесстрастие – это состояние совершенства, состояние, которого достигали немногие и из святых; бесстрастие – это чудо. Чаще всего мы не испытываем страсти, когда демон обманывает нас, когда он, по слову преподобного Иоанна Лествичника, прикидывается мертвым, как лиса, которая хочет поймать неосторожную птицу[88]. Поэтому завет отцов: не верь своему телу, пока дыхание в твоих устах.

Ни один грех, кроме гордости, не умерщвляет сердце так, как блуд. Молитва – это голубь чистоты, который не может найти для себя места в оскверненном сердце. Ни один грех не ввергает подвижника в такую тоску, доходящую до отчаяния, как блуд. Падший подвижник ощущает себя наполненным скверной, собственная душа кажется ему черной, словно одетой непроницаемой тьмой. Замечено, что от блудника исходит какое-то духовное зловоние, напоминающее запах гниющего мяса. Апостол Иуда писал, что должно гнушаться даже оскверненной ризы[89].

Некоторые виды искусства представляют собой воплощение эротики и секса, выраженных в ритмах музыки и движениях, например балет (мы уже не говорим о современном авангардном искусстве, похожем на то, что в старину называли «свальным» грехом). Чтение романов (речь идет не о порнографии, а о классической литературе) заставляет человека переживать чувства и страсти персонажей этих произведений, а почти в каждом из них плотская любовь занимает главное место. Это точно стержень, вокруг которого закручена пружина сюжета. Святые отцы говорят, что замедление вниманием на греховном помысле или образе уже сочетает с ним душу и оскверняет сердце. Святые отцы называли диавола живописцем, который рисует в уме человека обольстительные картины, а теперь эту демонскую работу над душой человека взялся исполнять телевизор, словно диавол, утомившись за семь тысячелетий, передал машине свою «программу».

Телевизор превратил дома сначала в театры, а затем в блудилища. Нам могут возразить, что нередко по телевидению передают и новости о достижениях науки, показывают исторические памятники, знакомят с жизнью животного или растительного мира, что по телевидению могут выступать люди, призывающие общество к повышению его нравственности, то есть на экране – смесь доброго и худого, пусть каждый выбирает, что хочет. Но ведь грех живет в нашей душе, и наша развращенная воля ищет греха, как подобное ищет подобного. Рыба, заглатывая крючок, не может избавиться от него, и человек, растливший себя у телевизора, уже принадлежит ему. Единственный способ вырваться из этого плена – выкинуть телевизор из своего дома, как выбрасывают на свалку ненужную вещь. Здесь невозможны перемирия и компромиссы.

Телевизор – это враг, прокравшийся в дом, которого надо вытолкнуть ударом ноги. Квартира, где находится телевизор, в духовном отношении похожа на помещение, в котором лопнула канализационная труба и стоит невыносимое зловоние. Сколько забот и волнений доставляют родителям болезни их детей! Но то, что перед телевизором дети растлевают свою душу, мало кого беспокоит. Поэтому те, кто смотрит телепередачи, ежедневно нарушают заповедь не прелюбодействуй. Они настолько привыкают к этому визуальному разврату, что не представляют потом, как без него можно жить.

Древние апологеты писали, что особенно излюбленными для демонов местами являются языческие храмы, где приносятся кровавые жертвы идолам и где совершается ритуальный разврат: они, демоны, как бы питаются парами от человеческой крови и запахом блуда. Поэтому в домах, где на голубом экране телевизора совершается то, что прежде творилось втайне, поселяются темные духи, как стервятники около непогребенных трупов.

Тот, кто смотрит телевизор, а затем идет в Церковь, похож на человека, который служит двум богам. По слову пророка Илии, поклоняющиеся Иегове и Ваалу хромают на оба колена[90]. А христианин, сделавший для себя телевизор «иконой», поклоняется одновременно Христу и Венере.

Гомер писал о волшебнице Цирцее, которая посредством заколдованной пищи превращала людей в свиней. Но теперь люди, добровольно пожирая отбросы, становятся хуже животных.

Хотя для христиан, постоянно оскверняющих себя «телеблудом», не закрыты двери храма (они могут молиться, им разрешают участвовать в Таинствах), но они лишены самого главного – богообщения. Только после искреннего покаяния и по прошествии продолжительного времени может постепенно очиститься их сердце.

Но есть еще более глубокая нравственная бездна, край которой там, где дно блуда: это – разврат; об этом сказала нам Библия – языком огня, испепелившего Содом и Гоморру[91].

Что нужно делать, чтобы бороться с этой страстью? Прежде всего не доверять себе, избегать любых поводов и причин к искушению, хранить свое сердце от греховных впечатлений и творить Иисусову молитву. Иисусова молитва и память о смерти не только защищают душу от греховных вожделений, но и очищают память, словно от следов и пятен, от воспоминания прежних грехопадений.