Музыка на выход Марты и Желтоплюша 2 КАРТИНА

КАРТИНА

В ЛЕСУ

Фрикадель (усаживаясь в карету): Ваше высочество, всё готово, можно ехать.

Пенапью и Фрикадель усаживаются в карету. Фрикадель тут же засыпает. Шум кареты.

Пенапью: Фрикадель! Я вот думаю: отчего население не приводит сюда детей? Сколько прелести, сколько возвышающей душу пользы почерпнули бы дети среди этой природы...

От полусонного Фрикаделя поступил не столько словесный, сколько музыкальный ответ в том смысле, что он согласен: пусть приводят детей... И тут раздались выстрелы и появились разбойники.

Разбойник: Спокойно, господа, это всего лишь ограбление. Ручонки – на затылок. И сюда, к нам... Будем благоразумны – будем живы-здоровы. А станем бузить от глупости и жадности – заработаем дырку между глаз.

Фрикадель (выскакивая из кареты): Минуточку! Вы ведь не можете поднять руку на Его Высочество Принца Пенагонского...

1 Разбойник: А что? Дипломатические осложнения будут?

2 Разбойник: Тогда пускай они свою ноту оставят во-он в том дупле...

3 Разбойник: Да-да, в лесу иногда очень бывает нужна бумажка!!! (хохочет)

Жертвы налета жались друг к другу под толстым раскидистым вязом.

Разбойник: Вот это, стало быть, и есть принц? И сколько же папе не жалко будет отвалить за такого?

Пенапью: Господа... с вас спросят за меня сразу два короля! Ибо еду я ко двору абидонского монарха... он ждет меня! Кстати, этот лес – он уже к Абидонии относится? Господа, я охотно поделюсь своим имуществом, но тут не все мое... Вот это, например, и еще те коробки приготовлены в дар семье абидонского короля... Не могу же я к ним с пустыми руками...

Разбойник: Не канючь. Пасть порву.

Фрикадель, которого, как и принца, не привязали почему-то, уселся под вязом и просто-напросто плакал, как дошкольник.

Пенапью: Не надо, не надо было открывать им, кто я такой... Теперь возьмут в эти... как их? В заложники!

Фрикадель: Это все я! Это я брякнул, Ваше Высочество... простите... я идиот!

Ржание коня.

Разбойник (показывая на коня): Имя коня?

Пенапью: Милорд...

Разбойник: Последняя его цена?

Пенапью: Ой... и не вспомню, знаете... Что-то фантастически дорого. Милорд считается одной из жемчужин нашей короны... папа вообще не собирался его продавать. Ни при каких обстоятельствах... ни за какие десятки тысяч...

Разбойник: Папаша прав: таких красавцев только дарят!

Таких красавцев только дарят
Маркизам, принцам, королям.
На них не скачут, а летают,
Такие и не снились нам,
Такие нам не по карману,
Смотри на них иль не смотри.
Подари лошадку атаману,
Слышишь, подари!
Подари лошадку атаману,
Слышишь, подари!

Ну, что ж вы медлите? Дарите!
Куда деваться от судьбы?
Людей напрасно не гневите,
Они несносны и грубы.
Их в детстве воспитали странно,
Не лорды, что ни говори.
Подари лошадку атаману,
Слышишь, подари!
Подари лошадку атаману,
Слышишь, подари!

Безумцы даже не мечтают
Такое вдруг приобрести.
Потерю эту, я считаю,
Едва ли вам перенести.
Не стоит жить с такою раной,
Теперь хоть все огнем гори.
Подари лошадку атаману,
Слышишь, подари!
Подари лошадку атаману,
Слышишь, подари!

Ну, спасибо ему, я оценил! Эй, Грыжа! Прими жеребца... Глаз да глаз за ним, понял? Ничего лучшего мы не взяли сегодня... Нет, не так: мы за последние два года нигде не взяли лучшего. Хотели его на что-нибудь выменять у абидонского короля? На что?

Пенапью: Выменять? Нет, сударь, как можно... Вы же сами сказали: таких только дарят! Но дарить папа велел только в том случае, если сладится моя помолвка с абидонской принцессой Альбиной. А нет – так нет...

Разбойник: Значит, все-таки выменять! На дочку королевскую. Глупейшая сделка! Дважды убыточная. Еще спасибо скажете, что я вам ее поломал.

Вдруг – выстрел. И еще два! Одни разбойнички в испуге наставили оружие на своих неопасных, полностью деморализованных пленников. Другие, уже осведомленные, бежали сюда, к своему главарю, срывая с лиц чулочные маски.

Разбойник: В чем дело?

2 Разбойник: Кабаны, атаман... Дикие... Злобные, как не знаю кто...

3 Разбойник: Не кабаны, а хуже: вепри, атаман! Мы видели двух, но вообще их там, кажется, стадо! Чего делать-то?

2 Разбойник: Стрелять-то нечем, шеф!

Разбойник: Ну-ну-ну, вепрь ли, кабан ли – все это свинина, мальчики! Ты ведь ешь ее? И ни разу наоборот не было – чтоб она тебя... Не сметь паниковать, парни! Вы что, сдурели?! На кабана вперед! (Разбойники убегают)

Фрикадель: Ваше Высочество… кабаны, может, и помилуют… а эти – навряд ли… Давайте делать ноги, а?

Пенапью: Да-да... вы правы... Но кто отвяжет телохранителей?

Фрикадель: Сами пусть! Зубками! За такую службу ваш папа казнил бы их... Охраннички! Скорее, ну! Нет, надо в разные стороны, в разные!.. Ну, почему за мной-то, Ваше Высочество? Вам кустов мало?

Секретарь и принц убегают.

Музыка на выход Марты и Желтоплюша 2 КАРТИНА

НА ПОЛЯНЕ

Лесная поляна. На поляне Марта и Желтоплюш ищут клад.

Марта: Только бы ты не напутал... только бы не напутал! У тебя уже волдыри, небось, на ладонях... а лопата одна. Понимаешь, этот план, он ветхий совсем... Какой-то важный значок мог стереться, – а в нем, может, все дело! Прямой угол вроде правильно мы отмерили... но что означает вот это "О"? Ольха? Осина? Олива? Орешник? Тебе, конечно, желательно, чтоб это был "Овес" – да? Но он тут ни при чем... Если не угадали мы, тогда все зря... тогда "О" будет означать: "Опростоволосились!"

Желтоплюш: Это кто там каркает? Да я уже нащупал брезент, если хочешь знать!

Марта: Нет, в самом деле? Желтоплюш, ты – гений!!!

Счастливые, они смеялись и не спешили вскрыть короб. В этот момент они услыхали выстрел. И замерли.

Марта: Охотники?

Желтоплюш: Хорошо бы... да вряд ли. Сторонятся охотники этого леса. Не доверяют ему. Спасибо, конечно, что он сберег нам отцово наследство... но чем скорей мы уберемся отсюда, тем лучше будет.

Марта: Если это разбойники, нам нечего трусить: мы же не золото выкопали!

Тут появляется Пенапью. Он озирается по сторонам.

Желтоплюш: Эй... что это вы там делаете, сударь?

Пенапью: Я ищу вас, сударь! Кого-нибудь ищу! Ради гуманности... на помощь! Спасите меня: от разочарования в людях! Дело в том, сударь, что меня ограбили и все бросили...

Желтоплюш: Считайте, что вы нас нашли! Меня зовут Желтоплюш, а это - Марта. Мы – актеры.

Пенапью: Почтеннейшая Марта! Дорогой Желтоплюш! Вот если вы меня спросите: "Принц! Чего вам сейчас хочется больше всего на свете?", – я отвечу как на духу: забиться в этот ваш фургон и ехать, ехать, всецело доверяясь вам относительно направления и цели... Потому что я гляжу на вас, восхищенный втройне: вы мои спасители – это раз, вы необъяснимо располагаете к себе – это два, и вы, оказывается, актеры!

Марта: Но из погорелого театра.

Пенапью: Неважно, совершенно неважно! Актеры – это моя слабость. Актеры и музыканты. А если вы намекаете на какие-то неудачи свои, то я знаю причину! Знаю, хотя и не видел еще ни одной вашей сценки. Притупилась чувствительность зрителей – вот причина! Причем это везде и всюду...

Желтоплюш: А Вам куда надо, принц?

Пенапью: К королю Абидонии! С визитом! Ой! (оглядывает себя) Нет, теперь это невозможно, я понимаю. Но возвращаться в Пенагонию – это же в сто раз дальше? Боже правый, как это все неудачно... нелепо...

Желтоплюш: Когда грабят, это чаще всего так и бывает. Мы с Мартой, Ваше Высочество, тоже не прочь на абидонской земле оказаться: она как-никак моя родина... Да нельзя.

Пенапью: Почему?

Марта: Недолюбливает родина странствующих артистов. Если нет письменного разрешения из полиции – и думать не моги ни о каких представлениях... тут же сцапают.

Пенапью: Что за порядки? Кто их выдумал?! Боюсь, однако, что и у нас такие же... надо будет узнать... Спрошу у папы. Послушайте... неужели я, приглашенный в Абидонию самим королем Крадусом, не выпрошу для вас какую-то глупую полицейскую бумагу? Как же он сможет отказать гостю? Точно, точно! Господин Желтоплюш, я решился! Айда в Абидонию! Прямо ко двору!

Желтоплюш: А что, Марта, вроде бы наш принц дело говорит, а? Как думаешь?

Марта: Я думаю, что Его Высочество – прелесть. И что нам повезло: на свете немного, по-моему, таких принцев, которым могли бы верить бедняки вроде нас...

Желтоплюш: Раз, два, и обчелся. А все-таки еще одного такого я знал! В этой же самой Абидонии. Только он пацаненок был лет пяти, этот принц. И без конца терся возле отца моего, возле наших кукол... Петь, стихи декламировать мог до упаду – для поваров, для конюхов, для кого хотите. Они его заслушивались! Эх, Ваше Высочество... лучше и не вспоминать...

Пенапью: Почему же?

Желтоплюш: Потому что когда гибнут дети, тут уж всякие слова замирают...

Пенапью: Позвольте... уж не был ли он сыном несчастного Анри Второго?

Желтоплюш: О, так вы заглядывали в абидонскую историю? Даже слишком глубоко заглянули, Ваше Высочество! Покушение на Анри Второго и его семью было как раз там, где обчистили вас. "Кабаний Лог" называется. Так что молиться надо: "пьески" были страшно похожие, в одной декорации... только вам больше с развязкой повезло.

Пенапью: Это на вас мне надо молиться! На вас!

Желтоплюш: Полно, принц: я-то уж вовсе "под занавес" вышел... Значит, говорите, в Абидонию едем? Не передумали? Тогда нам пора.

Спроси у жизни строгой, какой идти дорогой?
Куда по свету белому отправиться с утра?
Иди за солнцем следом, хоть этот путь неведом,
Иди, мой друг, всегда иди дорогою добра!
Иди за солнцем следом, хоть этот путь неведом,
Иди, мой друг, всегда иди дорогою добра!

Забудь свои заботы, падения и взлёты,
Не хнычь, когда судьба ведёт себя не как сестра,
А если с другом худо - не уповай на чудо,
Спеши к нему, всегда иди дорогою добра!
А если с другом худо - не уповай на чудо,
Спеши к нему, всегда иди дорогою добра!

Ах, сколько будет разных сомнений и соблазнов,
Не забывай, что эта жизнь - не детская игра!
Ты прочь гони соблазны, усвой закон негласный:
Иди, мой друг, всегда иди дорогою добра!
Ты прочь гони соблазны, усвой закон негласный:
Иди, мой друг, всегда иди дорогою добра!

Спроси у жизни строгой, какой идти дорогой?
Куда по свету белому отправиться с утра?
Иди за солнцем следом, хоть этот путь неведом,
Иди, мой друг, всегда иди дорогою добра!
Иди за солнцем следом, хоть этот путь неведом,
Иди, мой друг, всегда иди дорогою добра!

Уезжают.
3 КАРТИНА

В ТАВЕРНЕ

Таверна. Марта, Желтоплюш и Пенапью сидят за столом. На них все нервно озираются.

Желтоплюш: Эх, принц! Если б завалялся у вас хоть один золотой, не томили бы нас... и не косились бы.

Пенапью стал ощупывать себя

Пенапью: Вот отсюда они у меня атласный кошелечек вытащили... Отсюда – документы. Постойте-ка... а этот кармашек вроде упустили, прошляпили... Ура!

Он извлек-таки крупную сияющую монету. Его друзья захлопали в ладоши. Подошёл Трактирщик.

Трактирщица: Я вам, любезные, судачков посулила, в сметане. Так вот, изволите видеть, задержка с ними. Их кот украл. Да... И сожрал! Причем – не наш кот, а соседский!

Пенапью: Жалость какая.

Желтоплюш: Ну ладно, мы не привередливы, тогда другого чего-нибудь.

Трактирщица: "Друго-ого!"Ишь как просто... А за судачков кто мне заплатит? Нет, может вы не верите мне? Насчет кота? Так я позову сына и он сделает этой черной каналье "чик-чик" - и ваши судачки будут вам предоставлены.

Повисла ошеломленная пауза. Лицо Марты исказил ужас.

Желтоплюш: Что-то мы не поняли, хозяйка... Вы... издеваетесь?

Трактирщица: А почему, интересно, я должна терять на этом? Заказ – ваш, - кот – соседский, а в накладе оставаться – мне?!

Пенапь: Сейчас же отпусти животное!

Трактирщица: Коли вы такие добренькие... за воров заступаетесь, я вам ставлю в счет украденный продукт! Значит, ячмень для вашей кобылы - раз, судачки для кота – два... Чего для себя желаете?

Марта: Господа, неужели это справедливо? Вы же слышали, что предлагала нам этот выжига

Трактирщица: Ах, вы еще и аппетит портите моим клиентам? И на смуту их подбиваете? Гиппократ, а ну кликни полицейского...

Пенапью: Вот именно! Полицию сюда! Интересно, дозволяет ли она такое свинство!

В таверну входит полицейский.

Полицейский: Фургон и кобыла – чьи?

Пенапь: Наши. Если что-то мы нарушили, это не со зла, господин полицейский... мы путешественники и просто не знали ваших законов...

Полицейский: И только вчера вас отняли от материнской груди, верно? У-у, какая, (он заинтересовался монетой, лежащей на краю стола) Где ж чеканят такие?

Пенапью: У нас, в Пенагонии.

Полицейский: Нет, сударь, тут другой герб – Мухляндии.

Пенапью: Да? Что ж, вполне вероятно. Я ведь сейчас не прямо из дома... мы были в этой Мухляндии четыре дня, она – по дороге. Там король – коллекционер бабочек! Он так содержательно, так увлеченно про них говорит – я восхищен был... А этой денежкой мне там сдачу могли дать, я уж и не помню...

Полицейский: Документы.

Пенапью: Что вы? Ах, мои документы... Ну, нет, за этим обращайтесь к разбойничкам, все у них... Хозяин! Ну, дайте же хотя бы ветчины с горошком! И пива! Мы ведь так и не завтракали, а вы стоите, как монумент!

Тут рука его, сделавшая жест в сторону трактирщицы, чтобы усовестить его, оказалась схваченной в запястье металлическим браслетом.

Пенапью: Это почему? Позвольте... но вы же не знаете еще, как тут с нами обошлись... Выслушайте нас!

Полицейский: Поговорим в участке.

Полицейский уводит Желтоплюша и Пенапью.

Марта (вскакивая): Эй, хозяйка, теперь ваш счет подавайте прямо в участок! И кота заодно – туда!.. И сына-живодера! Достойный сын мамы-доносчицы...

Убегает. Трактирщица потирает руки и ухмыляясь уходит.
Абидония. Королевский дворец.

КАРТИНА

В БИБЛИОТЕКЕ

Библиотека. В ней молодой человек. Входит принцесса Альбина. Музыка Патрика

Альбина: Ой, что это здесь темень такая? Есть кто-нибудь? Патрик? Ну конечно... В такой час здесь больше и некому околачиваться. Всю ночь, что ли, торчал тут?

Ответа никакого не прозвучало. Патрик молча припал к ее руке в длительном поцелуе.

Альбина: Ну, полно, Патрик, ну все... будет... поздоровались! Почему ты не открыл гардины? Десять часов! Вон уже вторая смена караула... Слушай-ка, ты вот что: не ешь меня глазами, а лучше найди мне Пенагонскую энциклопедию; папа сказал – она должна быть у нас... А я понятия не имею, где тут что... Ну быстренько!

Патрик с поклоном удалился на поиски.

Альбина: Ты не представляешь, в каком я угаре эти дни... Отец пригласил высоких гостей из Пенагонии, они ответили любезным согласием, и тут оказалось, что мы ни капельки не готовы! Мы с матерью Бог знает как одеты... провинциалки, да и только! Во всем мире уже не носят ничего похожего! Значит что? Значит десять-двенадцать современных туалетов – это самое маленькое – наши портнихи должны за какие-то три дня пошить! Вот и выходит, что одна заканчивает примерку – другая начинает, а третья уже дожидается... а тут еще ювелиры, а за ними цирюльник – у меня от них уже в глазах рябит!

Патрик улыбался только... Он приволок книгу

Альбина: Вот спасибочки! А теперь со мной нельзя болтать... Ясно? Пока я не выужу кое-чего из этой махины... Так... "ПЕВЧИЕ ПТИЦЫ" мне не нужны... "ПЕЛИКАНЫ" – тоже... ПЕЛЕНКИ" – тем более! Про "ПЕДИКЮР" я все знаю сама... Нашла! О-ля-ля... и как много-то! И два портрета... Эй! Хочешь поглядеть на нашего высокого гостя? Знакомься: Пенапью, наследный принц Пенагонии... Да нет же, не туда смотришь, тут ему год... а вот он теперь. Ну как?

Патрик приподнял плечи и улыбнулся смущенно: не ему судить...

Альбина: Это ты брось! Не понимает он! Все ты понимаешь, только завидки берут – ну так и скажи. Бес-по-до-бен! – это любому дураку видно. Погоди-ка... "Играет на 23-х музыкальных инструментах..." Вот это да... держите меня, я падаю!.. Нет, я должна показать родителям! Патрик, но ты понял, кто едет? А в письме его папы, короля Гидеона есть еще два словечка очень интригующие! Сказать? Скажу, так и быть: "ПРИНЦ НЕ ЖЕНАТ". Как по-твоему, зачем это пишется нам? Не знаешь? А чего же тогда помрачнел? Ведь там не написано, что прямо завтра он на мне женится и увезет в Пенагонию... Так что рано ты скис... Нет, ты еще поборись за меня! Например, вызови его на какой-нибудь диспут... на конкурс красноречия! Смешно?

С тем она и убежала. Патрик уходит. Музыка Патрика

КАРТИНА

В СТОЛОВОЙ

Музыка дворца. Столовая. Входят король Крадус, королева Флора и сестра ее Оттилия. Вбегает Альбина.

Альбина: Доброе утро, пардон за опоздание. (Чмокает отца в щеку) Привет, тетя. А с мамахен мы виделись. А Канцлер что же? Не завтракает сегодня?

Крадус: У него насморк. Сложный какой-то: алгебраический!

Оттилия: Полно вам. Аллергический насморк. От персиков. Они с детства ему вредны, а он забыл и скушал целое блюдо, представляете? Автоматически.

Крадус: Скука у нас, девочки. Да... А во мне кровь играет. (Незаметно подкидывает жука в кружку Оттилии)

Альбина: Папа, я тебя лучше всех понимаю... Но в обществе принца Пенапью ты ведь не будешь шалить?

Крадус: А пусть он продаст мне своего фантастического жеребца. Уговори его – я сразу помягчаю!

Флора: А как он пишется этот принц: "П и напью" или "П е напью"?

Оттилия: Зачем тебе, сестричка? Ты же в слове "еще" делаешь четыре ошибки.

Флора: Неправда, я сроду не писала тебе писем! Я хочу только знать, в каком смысле так назвали принца...

Альбина: Ты лучше взглянула бы на его портрет в ихней энциклопедии. Отец, можно я его оттуда вырежу?

Оттилия: Племянница, чуть меньше пылкости, чуть больше скромности! Я допускаю охотно, что он окажется милым, этот гость... неотразимым даже. Но ведь не раньше, чем приедет? Не заочно же?!

Альбина: А я, тетя, уже и до этого дошла! От нашей скучищи! Отец вон – и тот в свои пятьдесят лет на стенку лезет! А все ваш супруг... те "милые" его законы, на которые мы все не нарадуемся!

Оттилия: Альбина!!!

Альбина: Я уже 16 лет Альбина! А у меня здесь единственный кавалер - и тот немой! Конечно, этот гость будет неотразим для меня. Даже если у него копыто на одной ноге!

Крадус: А тем более – если на всех четырех! И если принадлежат они их коню бесподобному! Тогда и рассуждать нечего...

Флора: Крадус, ну при чем тут кони?!

Оттилия хочет выпить чаю. Берёт кружку, видит жука и визжит

Крадус: Тихо, тихо... Ну что такое? Свояченица, да ты у нас паникерша... Ну да, постороннее насекомое, вижу. Но ведь не скорпион же, не тарантул...

Оттилия: Благодарствуйте, Ваши Величества. Я уже вполне сыта! Более чем! (и она выскочила за дверь)

Флора: Крадус, неужели это ты?

Крадус: Что ты, матушка. Я как-никак полковником был до коронации. А это шутка – фельдфебельская, не выше... Ты лучше скажи: готова ли ваша сбруя к таким ответственным скачкам, что у нас впереди?

Флора: Что? Я не поняла...

Альбина: Имеются в виду наши туалеты.

Флора: Ох, эти твои лошадиные сравнения... Пойдёмте посмотрим.

Уходят Музыка Дворца.

КАРТИНА

ПАТРИК И МАРСЕЛА

Тема Патрика. Комнатка Патрика. Патрик работал сейчас, писал. Появляется Марселла.

Марселла: Ваша милость! Вы заняты?

Патрик делает предостерегающий жест: погоди, мол.

Марселла: Ваша милость, вы не спите? Это всего только я. Хочу спросить: вам постирать, отутюжить ничего не надо?

Патрик покачал головой, рассеянно улыбаясь.

Марселла: Смотрите. А то к приезду гостей все будут при параде, а у вас и сорочки свежей не найдется... Вы не представляете, сударь, как тут все ходуном заходило!.. В Дубовом зале – паркетчики вкалывают, их целая артель! А ко всей музыке, какая есть во дворце, позвали настройщиков...

Между тем перо Патрика быстро рисовало гуся – важного, самодовольного.

Марселла: Это... которого ждут?! Принц из Пенагонии? Хорош...

Патрик отобрал у нее свои черновики и медлительно порвал их. А потом показал ей беловик тех же стихов, они были озаглавлены "Прощальное" и наверху оснащены буквой А.

Марселла: Полно, Ваша милость. Таких "прощальных", позвольте заметить, было написано, чтоб не соврать, ровно четыре! Два из них вы мне давали читать, а два – не изволили... Ну зачем, сударь?! (вскрикнула она очень громко, когда он, уязвленный этим напоминанием, стал комкать и беловик, забирая его в кулак) Разве для этого я сказала?! Да вы права не имеете! Это не ей одной пишется! Это – всем людям... Ведь их поют! Да, да, сударь: давно поют ваши стихи, и не обращают внимания на эту букву "А" наверху! Свободно поют их другим девушкам... на все другие буквы!

Под воздействием горячих этих слов Патрик выпустил из кулака сморщенный ком бумаги, погладил заступницу своей поэзии по русой голове. Входит Флора

Флора: Патрик! Ну как ты... не болен? Бледненький немножко. Не переутомляйся, слышишь? Если на один-два стишка напишется меньше – ничего ужасного, я думаю, не произойдет! Марселла, иди прибери в столовой.

Он закивал согласно и припал к ее руке. Марселла уходит.

Флора: Слушай-ка, мальчик, а тебе не хотелось бы уехать отсюда? На время, а? Почему-то мне кажется, что в летнем замке на озерах тебе было бы и здоровее и спокойнее...

Патрик с вопрошающим лицом поднял один палец.

Флора: Да-да, один пока... нам еще рано туда. Подумай. Только не воображай, будто здесь ты мешаешь кому-то, избави Бог...

Патрик слушал, не поднимая глаз на Ее Величество.

Флора: Видишь ли... Твои чувства к Альбине – давно же ни для кого не секрет. Меня, например, они ужасно трогают... И ее тоже, поверь, она ценит тебя... Ну, зачем ты так усмехаешься? Да, ценит, ты самый верный друг ее детства и юности! Но, Патрик... здесь появится один знатный молодой иностранец... И может случиться так, что девочка, совсем не желая того, сделает тебе больно... ты ведь такой ранимый. Понял, о чем я? Никто, повторяю, не гонит тебя, ты абсолютно свободен... Только в рамках хорошего тона, конечно. И благоразумия. Ты не выйдешь из этих рамок, ведь нет же, Патрик? Я могу быть спокойна?

Своим выразительным взглядом юноша обнадежил и успокоил ее: нет, он ее не огорчит. Вновь поцеловал ей руку, откланялся и убежал в сад. Тема Патрика.

КАРТИНА

КУКЛЫ

Крадус: Да не может быть! Самозванец... наверняка. Или это... (король повертел пальцем у виска) Или и то, и другое сразу. Ну а вид-то, вид-то у него – солидный хотя бы?

Капитан: Никак нет, Ваше Величество. Вид – так себе, не особенно. Но божится, что вы его приглашали. И еще двое с ним... тех уж он пригласил! Ну, и где твои беспаспортные теперь?

Капитан: А вот наблюдаются прямо отсюда, Ваше Величество. (показывает в окно)

Крадус: А кобыла-то, кобыла! Родилась еще до изобретения хомута! На ней только наследным принцам ездить! Слушай... а насекомых на них нет, на этих бродяжках? Я только после бани... Рискую, а?

Капитан: Прикажете проверить на вшивость? И принца тоже?

Крадус: Да нет, ладно, веди их сюда.

Капитан уходит. Крадус рассматривает портрет Пенапью в энциклопедии. Вводят Марту, Желтоплюша и Пенапью.

Крадус: Телохранители даже не пикнули, говорите? Повязали их, как баранов? Так, так... Интересно. А еще интересней, что вашему телу положены хранители! Где ж они теперь-то?

Пенапью: Я и сам хотел бы это знать... Разбежались, как зайцы... Вот Марта и Желтоплюш стали моими ангелами-хранителями, и гораздо надежнее тех... Ваше Величество, я понимаю: в таком виде, как я сейчас, в гости не ездят! Но я же поободрался весь, когда удирал из плена!

Крадус: А, знаете, никто и не глядел бы на ваш наряд... кабы мордашка была подходящая! Подойдите... ближе... Полюбуйтесь на того, которого мы ждем. Что-то не больно вы с ним схожи.

Пенапью: Так и знал! С этим же нельзя сравнивать! Я говорил папе! Он ужасный подхалим, этот наш академик живописи... Зачем-то приделал мне древнеримский нос! А брови? Разве у меня такие брови? Они у меня почти незаметные...

Крадус: То-то и оно. От портрета у моей дочери слюнки потекли! А увидит она такой "оригинал" – и что? Энциклопедия, значит, врет... Документики все похищены... А вы-то, господа арлекины, вы-то с чего взяли, что он – принц Пенагонский?

Желтоплюш: С его собственных слов, Ваше Величество...

Марта: Ему нельзя не верить! Он такой искренний! Ну, совсем хитрить не умеет... ни на грош!

Крадус: Да ну? А отроки, при дворе воспитанные, учатся этому с пеленок. Как же его-то эта наука обошла?

Пенапью: Ваше Величество, мы еще не завтракали даже... И у меня как- то нет сил доказывать, что я – это я... Нельзя ли нам хотя бы морсу кисленького? Освежиться, а?

Крадус (показывая на книгу): Я ей верю, понял? Ей, а не твоему лепету! Кисленького ему! Вопросик будет такой... нет, не про министров пенагонских, не про генералов – это всякий шпион зазубрит и спросонья скажет. А вот ответь-ка мне, дружок, кто главный королевский конюх в Пенагонии? Ну?

Пенапью: Его зовут Антуан. Лицо у него в оспинках, нос – уточкой, а фамилии не помню. Но я представляю себе, как он на меня посмотрит... когда узнает, что я нашу гордость не уберег... лучшего рысака нашего – Милорда...

Крадус: Милорд? Это который на четыре круга обскакал моего Сапфира?! Вороной? Так он был с вами?! И... увели?!

Пенапью: Папа сильно расстроится...

Крадус: Я думаю! Так это не на вас охотились, Ваше Высочество – это он им понадобился... выследили они его... Ай, жаль, что это не мои люди! Милорд..."Папа расстроится"... Да я, потеряв такого коня, в монастырь ушел бы! Весь как из кости выточенный. Я тогда покоя лишился! А папочка ваш уперся: не продам, ни за какие тыщи... А они бесплатно увели! Ой-ей-ей... Милорд! Нет, дорогие мои, я не смирюсь... Я прикажу погоню за конокрадами! В каком лесу это было?

Желтоплюш: Что на самой границе. Его еще называют "Кабаний Лог", Ваше Величество...

Крадус: О-о... местечко историческое... (Капитану) Людей – сколько надо, столько бери... хоть весь гарнизон! И собак – всю псарню... Приведешь мне Милорда – полковником будешь, в герои произведу...

Крадус: Живота не пожалею, Ваше Величество! (уходит)

Крадус (Пенапью): Ну вот... Дайте же мне обнять вас, Ваше Высочество! Приезд ваш – такая радость... Я только сейчас признал! Весь как из черной кости... шея – лебяжья... Ну, конечно же, какие, к черту, сомнения! Приятным ли было путешествие? Ах, да, чего же тут приятного, извините, ополоумел... Я кликну королеву и принцессу - они так мечтают о знакомстве...

Пенапью: Потом, Ваше Величество! Мне бы помыться, переодеться...

Крадус: Нет вопросов, все понял! Понял все! Марселла!

Входит Марселла.

Крадус: Помыть, переодеть, вылечить!

Марселла: Слушаюсь. Идемте, сударь!

Пенапью (артистам): Но я не прощаюсь – вы же остаетесь, правда?

Желтоплюш: Хотелось бы, Ваше Высочество.

Марта: До скорой встречи, принц!

Марселла и Пенапью уходят. Входят Флора и Альбина.

Крадус: Девочки! Живее! Аллюром! Он – здесь, представляете?

Альбина: Кто?!

Крадус: Владелец Милорда! Тьфу... я хотел сказать – принц Пенагонии! Он был в переделке, сейчас его повели мыть. Так что у вас – час-другой, самое большое! Ясно?

Флора и Альбина убегают.

Крадус: Что дальше? Ах, вы ещё тут…

Крадус берет куклу, изображающую Полковника.

Крадус: Сам я человек смешливый... Не отказался бы поржать вволю на ваших представлениях! Но, слушайте, все-таки меру же надо знать... Вы что – о семи головах? Такие бесстрашные? Или наивные такие? Зачем сюда приехали?!

Марта: Ваше Величество! Мы думали, что если вернуться через столько лет...

Крадус: Ага! Вернуться? Вот я и вижу: слишком знакомы мне ваши куколки. Откуда мне знать их... а, Коломбина?

Марта: Не имею понятия, Ваше Величество. Но я – Марта...

Крадус: Да? Очень приятно. А вот это я! (Показывает ей куклу)

Желтоплюш: Как – вы? Почему? Нет, Ваше Величество... марионетка без короны... и намека нет на корону... И называлась она... сейчас вспомню... полковник Хряк!

Крадус: Точно! Это меня так изобразил и обозвал так Жан-Жак- Веснушка... проказник, а?! Я ведь был кавалерийским полковником до коронации. Потому и шпоры у вашего Хряка... Сценки с ним очень веселили покойного короля. Шут Жан-Жак немалую карьеру сделал на этой потехе... Кто он вам?.. Ну?.. Как, спрашиваю, достался вам театр Жан-Жака-Веснушки

Желтоплюш: Он наш отец, Ваше Величество.

Крадус: Вот и прелестно! Не нашему рысаку двоюродный мерин, а – отец. Папа! Значит, вы занимались почтенным ремеслом вашего батюшки на чужбине.

Марта: Но мы не ту пьесу играли, Ваше Величество, мы и не знали той... У нас безобидная совсем...

Крадус (показывая куклу Канцлера): Коломбина, это все вы скажете канцлеру!

Марта: Но Желтоплюш – он спас и привез вам такую персону!

Крадус: Это смягчает, да. Вообще смягчить меня - раз плюнуть. Я отходчивый, смешливый, ничуть не злопамятный... поэтому не сужу никого. Судит – канцлер. Только потерпеть вам придется, пока у него дойдут руки. Это не голова, а палата лордов, но рук не хватает: надо бы сто, а у него две...

Крадус: Капрал!

Входит капрал.

Крадус: Проводите артистов вниз. Скажете: они ждут приема у Канцлера, там поймут.

Марта: Ваше Величество! А как же ваш гость? Мы ведь подружились с ним... он за нас обидеться может... Крепко может обидеться!

Крадус: Что вы, он порадуется за вас: мы скажем, что на юг вы отбыли, на гастроли... До свидания, друзья!

Артистов увели. Входит Марселла.

Крадус: О!Клотильдочка!... Мой камин не годится, верно? Приведут гостя, а тут вонь будет стоять...

Марселла: Отчего, Ваше Величество?

Крадус: Ну от клея, от тряпок, от краски горящей. А кухонная печь тоже не подойдет: сейчас там прислуги полно...

Марселла: А еще наверху есть печка!

Крадус: Умница, Клотильдочка! Вот эту штуковину дотащишь туда? Сможешь?

Марселла: Смогу. Только Марселла я, Ваше Величество...

Крадус: Ну? Вечно я путаю вас... Итак, Марселлочка, надо, чтобы все это хозяйство сгорело дотла. И чтоб ты была с печкой один на один. И чтоб молчала ты про это, как печная заслонка! А не то... Знаешь ведь: болтливых у нас Канцлер не любит. И разбирается с ними лично! Давай, моя птичка, делай.

Крадус уходит. Появляется Патрик. Он видит, как Марселла пытается поднять сундук. Подходит к ней, чтобы помочь.

Марселла (испуганно): Ой! Господин Патрик... Знаете, я подумала: сказать вам – это не значит разболтать... Ну правда же! Гляньте сюда.

И они начинают рассматривать кукол

Марселла: Смотрите, не родственник ли он вам? Ой, а порыжел-то от времени... А в руке он раньше что-то держал! Интересно что?!

Марселла прочитала стихи на плаще куклы

Эта Роза моя – откровенности Муза!
Лишь втяни в себя тонкий ее аромат, -
Цепи лжи упадут с тебя ржавой обузой,
Вдохновением правды ты будешь объят...

В долине Тигра и Евфрата,
Где древних тайн земля полна,
С неповторимым ароматом
Есть роза чудная одна.
В недобрый час тоски и гнева,
В час пробужденья темных сил,
Спустился белый ангел с неба
И эту розу посадил.

Припев:
Там, где она расцветает,
Там никто не солжет,
Там никто никогда не солжет.
Лишь звезды небесные знают,
Где она расцветет,
Где однажды она расцветет.

Марселла: Он держал розу! Вы думаете, на самом деле такая роза была? И потерялась? Нет, ну понятно, что ей присочинили такую силу волшебную... а все равно красиво... Патрик, надо спрятать сундук!

Марселла и Патрик уходят Тема Патрика
8 КАРТИНА

РОЗА

Крадус и Оттилия входят с разных сторон

Оттилия: Ваша речь, дорогой свояк...

Крадус: Что? Ах, да, очень вовремя... Чудненько... хотя чертовски длинно... А самого Канцлера не будет, что ли? Все из-за того же анахронического насморка?

Оттлия: Аллергического... Не так уж трудно запомнить. Да, там на третьей странице Аполлон упоминается. Вы знаете хотя бы, кто это?

Крадус: Выпендриваться не надо, вот что!

Оттилия: Аполлон – это Бог такой, Ваше Величество. Покровитель муз.

Появляются королева Флора и принцесса Альбина

Альбина: А вот и мы. Ну как – съедобны?

Крадус: Шикарно... По-моему, пенагонец должен дрогнуть, – скажи ты, Оттилия! От холки до копыт – ажур полнейший...

Оттилия: Во сколько же обошлась казне, выражаясь по-королевски, эта сбруя?

Флора: Мы не купцы, дорогая сестра, мы не подсчитывали. Крадус, нехорошо так долго держать людей в вестибюле! Давай уже посадим их за стол...

Крадус: Дышло им в глотку, а не стол! Им всем приглашение отменяется.

Альбина: Это еще почему? А гость?

Оттилия: Выражаясь по-королевски, "вожжа под хвост попала"?

Крадус: Гость, гость попросил сам, чтобы все было по-семейному, без особых церемоний... В большом обществе он пока теряется без папы и мамы. Что вы так смотрите? Собственные его слова! Не цепляйтесь ко мне, девочки, я и так не в себе: я ж мысленно в одной крупной операции участвую!..

Появляется лакей

Лакей: Наследный принц королевства Пенагонского – Его Высочество Пена-пью!

Флора: Зови, ждем, милости просим!

Тема Пенапью. Вбегает принц Пенапью. Он хотел сделать грациозный общий поклон, но переборщил - растянулся!

Пенапью: Это из-за башмаков. Здесь мне дали на два номера больше. Сказали: зато с ноги Его Величества... Но это пустяки, господа. Здесь у вас падать – одно удовольствие! О таком падении я мог только мечтать, уверяю вас...

Альбина (подходя к пинцу): Ну, принц, осторожнее. Садитесь. Пап, ты только сокращай, умоляю! (шепнула королю дочка) Если подряд, – все уснут!

Оттилия: Деточка, сейчас он не папа, он – король при исполнении!

Крадус: Слушай, а может, передадим это гостю – он пролистает перед сном, а?

Ответом ему был испепеляющий взгляд; король вздохнул и начал свою писаную речь.

Крадус: Ладно, ладно! Я пошутил! "Ваше Высочество! Наш далекий и одновременно близкий пенагонский друг! Абидонцы давно чтут вашего родителя и вас как славных государственных мужей, мудрых в политике и приятных в обхождении. Вы впервые в нашей стране. Но дружба и горячая симпатия к вам, опережая ваш кортеж, по-весеннему согрела сегодня нашу столицу, говорящую вам "Добро пожаловать!". У нас в Абидонии, надо заметить, народ по характеру домосед. Но все замечательно отзываются о вашей стране, об ее живописной природе, ее добросовестных мастерах-умельцах..." (тут Крадус оторвался от текста, заговорил от себя) Вот это точно, это без лести, Ваше Высочество. Взять, к примеру, шорников ваших – поклон им! Лучшие седла у меня – из Пенагонии!

Флора: Крадус!

Крадус: Извиняюсь! "Восхищенная молва доставила нам данные и о тех необычайных талантах, коими наградили особу нашего гостя златокудрый Аполлон и его Музы..."

Пенапью: Полно, Ваше Величество... каких еще "необычайных"? Стоит ли? И вовсе это не молва восхищалась, а наша Пенагонская энциклопедия, я же знаю...

Оттилия: Подобная скромность – сама по себе талант, но мне лично обидно за королевскую речь, которую не дослушали, скомкали...

Крадус: Здоровье нашего гостя!

Пенапью: Ваше Величество, а где мои спасители? Мне казалось, я могу пригласить их к этому столу... они много для меня значат, уверяю вас... И потом, они ведь артисты и не дали бы нам скучать...

Альбина: А вы скучаете, принц? Уже? Вот это мило...

Пенапью: Нет-нет, я не то хотел сказать... Но где они все-таки?

Крадус: Отпустил я их, друг мой. Отпустил по их просьбе на гастроли.

Пенапью: Как? Уехали? До обеда? И даже не попрощались со мной? Это невозможно... нет!

Крадус: Ну вот, нашли о чем горевать. Свинство, конечно, неблагодарность. Но это ж везде и всюду... Переключайтесь-ка лучше на поросеночка... И на принцессу гляньте: она у вас сидит неухоженная...

Альбина: Папа, ну кто просил тебя? Наш гость свободен, в конце концов.

Пенапью: Нет-нет, ваш папа трижды прав: я неуклюж и бестактен. Вообще-то я этот бокал хотел за здоровье королевы поднять... но с такой же охотой подниму его за ваше счастье, принцесса. Поскольку то и другое связано, не так ли? За ваше огромное счастье... с хорошим человеком.

Альбина: Опа!

Оттилия (Флоре): А вам не кажется, милая сестричка, что он немного не в себе.

Флора: Мне – нет, не кажется. Он забавный, да... Но я сразу приняла его в свое сердце. Вот приняла – и все!

Альбина: А вот я еще не раскусила этот фрукт. Может, выплюну, а может, и слопаю целиком... посмотрим.

Флора: А вам понравилось в Абидонии, принц?

Пенапью: О... Я еще не смею сказать, Ваше Величество, понравилось мне в Абидонии или нет. Где я был? Судите сами: в таверне, в полицейском участке и здесь... это ведь маловато?

Альбина: Что это собаки лают?

Крадус: Где? Серьезно?!

Раздается лай собак.

Крадус: Так, Ваше Высочество, дорогие дамы, мне надобно отлучиться. Дельце государственной важности, прошу извинить. (вышел)

На балконе появился Патрик. Альбина помахала ему рукой.

Пенапью: А кому это вы помахали, принцесса?

Альбина: Это Патрик, стихоплет наш. Ревнует меня дико! Видите, следит оттуда, как коршун.

Пенапью: А к кому, простите, ревнует?

Альбина: Около меня сидите вы... стало быть, к вам. Может и на дуэль вызвать, он такой у нас...

Пенапью: Так надо ему сказать, чтобы и он с нами сел, зачем же огорчать?

Альбина: Принц, вы бесподобны!

Тут появилась Марселла. Она принесла в стакане розу и зашептала Патрику.

Марселла: Ваша милость! Ну как я могла не поделиться с вами? Гляньте-ка: оживает! Я ведь умом не верила, я только хотела верить – и вот... Она – голубая почему-то...

Патрик подивился, показал большой палец: да, мол, здорово...

Марселла: Я должна сказать, ваша милость... Что хотите со мной делайте, но я должна... Нельзя вам пускать меня в свою комнату! Какая-то я опасная делаюсь, самой от себя страшно! Поняла, что еще минуту побуду там – и портрет вашей принцессы изорву. В клочья! Ну, нечего ей там красоваться да еще и хохотать! Над кем? Над вами?! В клочья изорву, слышите? И – в печь! И будь что будет...

Появился Крадус. Он ликовал, потирал руки...

Крадус: Ваше Высочество, не осудили меня? Уж очень дельце неотложное! О чем без меня шла речь? Надеюсь, Оттилия, не про этот, как его, не про акробатический насморк?

Оттлилия: Аллерги... (тут свояченица получила королевский щипок) О Боже, вы ущипнули меня... при людях!

Крадус: Любя, любя! Будет синяк – я сам объясню Канцлеру, что это от меня... вместо ордена! Девочки, да вы кислые почему-то? Может, я помешал?

Альбина: Немножко, нам с принцем... Но мы потерпим.

Крадус: Что? Ага, ясно. Нет, лично я детям не помеха. А вы, дамы, - накушались? Тогда пойдем, пусть поворкуют свободно. Пошли, пошли... Зато я вам новость скажу расчудесную! А может, и покажу...

Направляясь к дверям, Флора заметила наверху Патрика и послала ему воздушный поцелуй.

Альбина: Так что, принц, – не нравлюсь я вам? Нет, вы не косите глазом на галерею. Ну? Только начистоту!

Пенапью: Я не косю... Нравитесь... А вот этот нервный сударь, ну, который на дуэль может... он все-таки ваш поклонник или той девушки?

Альбина: Какой еще девушки?

Увидев, о ком речь, она засмеялась.

Альбина: Патри-ик! Патрик, о чем ты там со служанкой? Отошли ее, ты мне нужен...

Марселла: Да уходит служанка, уходит! Он вам нужен? Как кошке – мышь!

Изумлены, понятное дело, были все. Но и сама Марселла тоже! Изумлена и напугана. В страхе зажав себе рот обеими руками, поскольку подобные выражения так и рвались из нее наружу, она выбежала вон.

Альбина: Она что, рехнулась? Нет, вы слышали? Наверное, подпоили ее на кухне... И что теперь? Она будет тешить себя надеждой, что я спущу, забуду? Напрасно! Ее злит, что мне нужен Патрик... Да тут ревность, господа! Умора... Патрик! Что-то я хотела? Чертовка, она сбила меня... Да, Патрик! Шел бы ты к нам, в самом деле... Нет ли у тебя новых стихов для меня? Ну пожалуйста! Очень уж надо, понимаешь ли, показать нашему гостю, каким бывает настоящее мужское чувство... Слушай, а давай, я прочту ему то, что ты мне в марте написал, в свой день рождения! Обратите внимание, принц: не в мой день, а в свой! Можно, Патрик? Не разозлишься?

Пенапью: Мне кажется, Ваше Высочество, что всякий сочинитель прочитал бы сам. Но не во всяком обществе! Меня он не знает: а может, я не достоин? Или другая есть неловкость...

Альбина: У Патрика только одна неловкость: он немой. Иначе, конечно, прочел бы. Так слушайте же!

Пенапью: Как... немой? Совсем?

Альбина: Как рыбка.

Пенапью: От рождения?

Альбина: Ну, или с детства – какая разница? Итак…

Полдень.
Любимая, вам еще спится?
Солнце в зените – веселый предлог
Свистнуть под окнами – и повиниться:
Я, мол, подснежников вам приволок.
Много! Чтоб в них окунуться могли вы!
Я их возами дарить вам готов,
Чтобы ваш смех раздавался счастливый,
Чтоб так и шли вы – дорогой цветов...

Погодите, а как там дальше? Сейчас... "Чтоб так и шли вы дорогой цветов..." Забыла! Патрик, а если дальше я – своими словами... – ничего? Не страшно, я думаю? Черт, что ж там шло-то после "дороги цветов"?

Альбина в досаде щелкала пальчиками.

Патрик: Ах, мне бы понять вас точнее и раньше,

Что не цветов надо вам, а плетей...

Что вы себе нравитесь в роли тиранши...

Что вам удовольствие - мучить людей...

Пенапью: Так это был розыгрыш – насчет немоты?

Альбина: Я падаю, держите меня... Как это, почему? С детства же ни звука... и вдруг... Папа! Мама! Вот! Вот что такое настоящее чувство – понятно?! Нет... вот именно, что ничего не понятно... Люди! Врача!

И Альбина выбежала вон – собирать свидетелей, делиться своим потрясением...

Патрик: Пресвятая дева... Это не сон? Я произнес эти стихи вслух?

Пенапью: Говорите же еще, еще! Упражняйтесь! Ну? Ваше имя?

Патрик: Патрик...

Пенапью: Молодец. А мое – знаете?

Патрик: Пенапью. Симпатичное слово... птичье, да?

Пенапью: На птичье я согласен! Так, прекрасно...

Патрик: Почему именно сегодня, а? Никто не знает?

Входят Крадус, Флора, Альбина и Оттилия

Патрик: Ну, здравствуйте, собеседники! Полно, поверьте, наконец, глазам своим и ушам – и давайте общаться! Перед вами – известный говорун, способный перебалабонить всех... Милая королева, ну как, рады вы за меня?

Флора: Я в восторге, Патрик... Это счастье...

Патрик: Альбина, утром вы изволили шутить насчет турнира красноречия. Просите же папу назначить его!..

Незаметно и поспешно из зала вышла Оттилия.

Пенапью: Праздник, господа! Вот я, вроде бы, человек посторонний, а и у меня на душе праздник! Предлагаю тост... за это чудесное событие, свидетелем которого я имею честь быть... и всем-всем буду рассказывать о котором.

Альбина: А вы заметили – чем-то пахнет? Горьковатый такой аромат... освежающий...

Флора: Я решила – это твои духи. Нет? Крадус, а ты чувствуешь?

Крадус: Что-то есть, да... Но дух свежего навоза я больше уважаю, ароматные вы мои. Не взыщите.

Пенапью: Да! Еще одно открытие, я и забыл сказать: теперь я знаю, господа, кто сочинитель тех песенок, которыми у нас молодежь увлекается! По глупости нашей они считались нарушением общественного спокойствия, эти песенки... Но теперь они будут вкладом в пенагоно-абидонскую дружбу! Потому что писал их Ваш воспитанник, королева!

Флора: Племянник мой. Родной племянник.

Альбина: Как это? Ты что говоришь, мама?

Крадус: Этак, пожалуй, ты ляпнешь сейчас, что Патрик – сын покойной сестрицы твоей? И короля Анри? В общем-то оно так и есть, но...

Пенапью: Анри Второго вы имеете в виду? О, я знаю – это жуткая страница вашей истории...

Патрик: Господа, прошу извинить меня: я немного устал... и что-то сердце – то зачастит, то замедлит... Глупо, правда же, – заиметь голос, чтобы истратить его на последнюю беседу с врачом и священником? Я еще вернусь, господа...

Альбина: Нет, родители, что вы наговорили тут: Патрик – королевский сын? Сын тети Эммы и Анри Второго? Но вы же говорили всю жизнь, что он – приемыш, без роду, без племени?!

Флора: Да потому, что ваш Канцлер мерзкий стращал меня целых 16 лет! Да разве меня одну? А скольких со свету сжил, чтобы не проболтались?

Крадус: А что это тебя прорвало сегодня-то?! О, Господи... Понимаешь, дочь – ни одна душа не должна была видеть в мальчишке наследника престола... Почему "была"? И сейчас не должна! Сейчас - особенно! Поскольку парень разговорился вдруг!

В эту минуту вошли Канцлер и Оттилия.

Канцлер: Извиняюсь за запоздалое и, может быть, не всем угодное вторжение. Я не был вам предствлен, принц, из-за мучительного насморка.

Крадус: Наш Канцлер, принц. Зовут – граф Давиль. А насморк его как зовут? Алкоголический?

Оттилия: Нет же! Аллергический!

Канцлер чихнул.

Пенапью: Будьте здоровы, господин Канцлер. Очень жалко, что вы не знаете тех поразительных вещей, которые происходят в этих стенах... Вот я, прямо говорю, – потрясен...

Канцлер: Я в курсе. Итак, с чего же вдруг сделался красноречив немой воспитанник королевы?

Флора: Испугались? Напрасно: он еще пока тетей меня не называл, о правах на престол не заговаривал...

Крадус: И не выспрашивал, слава Богу, как его папу с мамой укокошили...

Канцлер: Стоп! О чем вы толкуете? Что вы здесь пили, господа?!

Альбина: Мы смешивали сок мухомора с керосином!

Канцлер: Мне, девочка, не смешно ничуть! Господа... Ваши Величества... призываю вас к предельной серьезности! К предельной! Давайте отвечать за каждый звук, исходящий из нас! (и вслед за этим воззванием он дважды чихнул)

Крадус: Не выходит, брат! Вот ты – можешь за свои чихи отвечать? Так и я... только из меня правда прет: тянет, к примеру, похвастаться перед нашим гостем! Ох, принц, ну и славную операцию провели мои люди... На том же чертовом месте, у Кабаньего Лога... А вот и герой этого дельца – легок на помине!

Это вошел Удилак.

Удилак: Ваше Величество! Гвардейцы, отличившиеся в операции "Иго-го", просили благодарить: угощение отличное!

Флора: Да, мы ходили смотреть этого скакуна. Я не особо разбираюсь в лошадях, но Милорд мне очень понравился?

Пенапью: Милорд? Я не понял... Вы ходили смотреть на него? Куда, простите?

Крадус: В мои конюшни, принц, – куда же еще? А вы как думали? Кто смел, тот и съел! За что полковничьи эполеты на Удилаке? За то, что Милорд – наш! Так чего просят твои герои, полковник?

Удилак: Артистов! Прикажите, Ваше Величество, тех кукольников отпустить до утра... И еще там, говорят, певуны какие-то, в подземелье, а? Их бы тоже - потому как захотелось ребятам искусством побаловаться! Не знают, как развлекаться... забыли!

Канцлер: Это мой круг вопросов, полковник! Подойдите ко мне...

Пенапью: Они здесь... их заперли... это все был обман...

Ничего более не выясняя, он, как сомнамбула, вышел из Дубового зала...

Канцлер: Я вам объясняю, полковник, противозаконность вашей просьбы! Вы попросту глуповаты для этих эполет. Ступайте. Кру-гом! Марш!

Удилак повернулся круто и сделал несколько по-строевому чеканных шагов к выходу. Но – передумал.:

Удилак: А ты кто такой? Ты же – штатский... Ваше Величество, как он может мне говорить: "кру-гом"? Все у него под следствием... все расследуется... Слушай, а вот какое дело никто еще не расследовал, возьмись-ка: почему коза – горохом сыплет, а конь – куличами кладет?

Альбина: Браво, Удилаша!

Оттилия: Свояк... Ваше Величество... укоротите своего героя!

Канцлер: Домашний арест – как минимум!

Удилак: Может, завтра, Ваше Величество, я застрелюсь – со страху, что был такой смелый... А только покамест – хорошо! Ну, до чертиков же надоело всем бояться его!

Уходит

Альбина: А куда подевались оба принца – и заграничный, и наш? Кстати, Патрик-то сам знает, кто он есть?

Оттилия: Оповестят, не волнуйся... Такие вести – они как пожар! Вот только мамуля твоя стоит спокойно. Не знает и не хочет знать, чем за корону ее плачено. Чистенькая!

Канцлер: Оттилия! Прикуси немедленно свой язык!

Оттилия: Да? Чтобы этот грех только на нас висел? Черта с два! Флора же верит до сих пор в сказочку про лесных разбойников... Нет уж! Король сам выведет королеву из ее приятного заблуждения? Или мне это сделать?

Крадус: Я – сам. Нет, не могу... Нет, скажу... оно сейчас само скажется... ой-ой-ой...

Альбина: Мама! Мамочка... Я, кажется, поняла!

Флора: О Боже... Вы трое... убили Эмму и Анри? Вы это сделали? И ты, лошадник? Ты взял этот ужас на себя... на душу свою?

Крадус: Что значит "я взял"? План был его... А сделали два висельника, которых так и так ждала петля за разбой. Ну а мы им жизнь пообещали... После-то все равно, конечно, повесили...

Оттлилия: "План был его"... Да какая разница, если вы были "за", если плоды достались вам первому! Гуманист лошадиный! Твердил одно: пусть режут, пусть стреляют, лишь бы кони королевские уцелели...

Канцлер: О чем вы, безумные? Зачем это ворошить? Кому это выгодно?!

Крадус: Нет уж, раз она про коней начала – пусть договаривает! Один из этих скакунов – да, мною сбереженных, мною! – вынес оттуда и сам доставил во дворец мальца, несмышленыша...

Флора:...который потом неделю метался в жару... душа его маленькая просилась на небо, к маме...

Крадус: Но встал же он – и ничего плохого, к счастью, не помнил. Начисто!

Флора: Да... И начисто потерял речь. Ни в пять лет не заговорил, ни в семь, ни...

Крадус: Заговорил зато сегодня – чего ж рыдать? Радоваться надо...

Флора: Не приближайся ко мне! Ступай в конюшню... Хотя, если бы кони знали, и они от тебя шарахались бы...

Флора сняла с себя алмазный королевский венец. Положила она корону на пол. И ушла прочь...

Оттилия: Скажите, страсти какие! Если эта штучка кому-то не по размерам или не по силам, ее всегда переиграть можно... верно, Давиль?

Альбина: Грязь! Грязь, грязь и грязь... Столько лет в меня был влюблен не кто-нибудь – принц... А мне внушали, что он убогий... И как влюблен-то был! Надарил столько стихов... А я разве ценила? Принц настоящий – раз! Говорит не хуже нас с вами, лучше даже – это два! Как поэта его и в Пенагонии уже знают – это три! В фехтовальном зале я его видела... это загляденье было – четыре! Так за что же вы отняли его у меня?.. Отняли нас друг у друга?!

Оттилия: Замуж за Патрика собралась? За своего двоюродного братца?

Альбина: А что такое? Подумаешь! Принцесса Мухляндская вышла за своего кузена – и, вроде, не жалуется, и родила двойню!

Канцлер: Тут нечего обсуждать. Ему и его песенкам – место на каторге.

Альбина: Да вас уже никто не боится – вы еще не поняли? Подавитесь этой вашей костью... –Мадонна, миленькая... неужто он разлюбил и ничего уже не исправить? Сейчас-то он где? С кем?

Канцлер: Говорить с бывшим немым тебе не следует, девочка.

Альбина: Да? А кто, интересно, удержит меня?! Вы сами, что ли? Отец, пусть он не подходит ко мне... со своими соплями!

Канцлер вынул серебряный пистолетик игрушечного вида

Канцлер: Отойди от двери, Альбина. Пожалуйста.

Крадус: Э, свояк, убери игрушку! Я еще тут пока...

Канцлер: Удержите ее сами. Нам с вами одинаково нужно, чтобы она не наделала глупостей, их сверхдостаточно было...

Крадус: Мне уже ничего не нужно... Я устал, брат... (он снял корону и протянул свояку) На, бери! Мне лучше, чтоб голова дышала... Из-за этого украшения потерять семейство? А у твоей Тильки глаза так и горят... Так что забирайте! Я не в цезари, я – знаешь, куда хочу? В ночное... Чтоб костерок был, и звездочки в небе, и простор... И чтоб рядом – кони. Вот и все мои желания, свояк... веришь? Ты уж поверь: я и хотел бы, может, соврать, да не получается!

Канцлер чихнул. Послышался гул толпы.

Альбина: Они вернулись! Вернулись...

Патрик и четверо друзей его действительно появились на галерее. И сразу – к столику с голубой розой.

Альбина: Патрик! Ты только учти: у этого типа есть оружие!

Канцлер: Не смешите людей, принцесса. Пугач у меня, игрушка... И кто собирается палить, в кого и зачем? Тем более что наш Патрик одет сегодня в броню фантастического везения: ему возвращен голос!

Альбина: И не только! Еще и титул!

Канцлер: Тем более. Голос – это, допустим, по воле Провидения, оно свои поступки не объясняет. Но есть и еще загадка: одновременно на всех присутствующих напала безудержная, неуправляемая, болтливая откровенность! С языков слетали вещи, опечатанные сургучами строжайшей тайны на протяжении шестнадцати лет! Ваше мнение, милый Патрик: где тут зарыта собака?

Марселла: А я не пойму: почему на вас-то не действует Роза? Она на всех действует, даже на очень плохих людей! Это она заставляет всех говорить правду!

Канцлер: Это вы про запах? У меня насморк, как вы заметили...

Крадус: Как, бишь, его зовут – аллигаторский?

Канцлер: Занятно. И что же? Будете ходить с этим цветочком из дома в дом? Насаждать правду повсюду? Вероятно, о целых розариях мечтаете – чтобы люди дышали этим воздухом в обязательном порядке? Бедные мои... Вы ужаснетесь последствиям!

Марта: Да не переживайте за нас, – справимся!

Марселла: Теперь-то, когда у нас есть свой принц! И когда ему голос дан...

Канцлер: Но голос-то получат все! А люди не готовы к этому! Сумки почтальонов разбухнут от правдивых доносов! Граждане Абидонии узнают друг о друге такое, знаете ли...

Патрик: Довольно, Канцлер, мы поняли. Ну как, Желтоплюш, напугал он вас?

Желтоплюш: Зуб на зуб не попадает, дружище... В печку розу эту, в печку! От греха подальше... Сударь, вы спаситель наш: верно-верно, до того мы к угару вранья принюхались, что чистый воздух нас прямо-таки убьет! Неужто всех, а?

Марта: Господин, видно, крепко не любит людей...

Патрик: Не ангелы они, люди? Спасибо, постараемся не забыть. Кому-то будет больно дышать с непривычки? Знаем.

Канцлер: Ладно, сразили, сразили! Нет, очень любопытный цветочек... очень. Покажи, девушка, поближе.

Марселла: Повыше – могу, а поближе к вам – нет...

Марселла приподняла голубую Розу. Тут же увидела она сверкнувший в руке Канцлера серебряный пистолетик – и рывком прижала цветок к себе. Это ее и погубило. Выстрел не был громким.

Пенапью: Марселла!

Марселла упала

Канцлер: Она виновата сам. Мишень не следовало прижимать к сердцу.

Патрик: Вас повесят! Говорят, я чуть ли не наследник престола... Хоть на час я воспользуюсь этим, чтобы повесить вас!

Альбина: Давно пора! В Абидонии сто лет не было хороших спектаклей! Я буду аплодировать вашей казни... господин Главный Подлец!

Марселла: А Роза цела... пуля прошла левее...

Пенапью: О, лучше бы он в меня пальнул... в меня... Ей-Богу, лучше!

Крадус: Коклюшона зовите, лейб-медика!

Принц Пенапью выбежал.

Желтоплюш: Розу он хотел расстрелять! А солнце – не пробовал? А море осушить? Она ж бессмертная... если столько лет без питья – а выстояла!

Марта: Кому ты объясняешь, что он может понять?!

Канцлер: Отчего же, кое-что я понимаю, и даже весьма отчетливо. Например, что цветок цел-невредим... В таком случае, принцесса, желанное вам представление не состоится, все будет проще. Король, а у вас неважный вид. Осовелый и ощипанный. Это урок: не берись за такой объем власти со столь средними спосо